Etats D'amour

Прошла неделя. Всю эту неделю мы с Себастианом иногда поглядывали друг на друга — то я на него, то он на меня. Но больше этого не было ничего. Мы пересекались в репетиционной, кафетерии, на некоторых уроках, в нашей комнате, но — ничего. В данный момент я находился в кафетерии при академии. Стоял за одним из столов и размышлял. Но, как и в любой другой день, постоянно поглядывал на Смайта. Тот сидел и одиноко ковырял салат с таким лицом, будто не спал последние трое суток. Я решил, что пора бы сделать что-то большее. — Привет, Себастиан. Я сел напротив него и скрестил руки. — Привет. — Как ты? Я заметил, что ты последние несколько дней какой-то вялый ходишь. Все хорошо? Он так и продолжал одиноко терзать салат. — Скажи мне, пожалуйста, на милость… — начал резко он. Парень явно был зол, но скрывал все это за маской горя. — Почему ты сначала зовёшь на свидание, потом непримечательно посреди хоровой целуешь, а после — избегаешь?! Он был зол тем, что делал не я. Я точно его никуда не звал, но последние два пункта относились ко мне. Стоп… Тайсон позвал Себу на свидание от моего имени? Он там совсем что ли рехнулся?! — Прости за это… Я исправлюсь. Обещаю. Я хотел взять Смайта за руку, но он быстро отдёрнул её и, встав из-за стола, ушёл. Я ничего не мог поделать. Пусть он немного позлится.

***

Хантер — Прошу объяснить мне, дурачок из Мексики, на кой-черт ты звал Себастиана на свидание? Тайсон — А что такого? Вы уже, что ли, встречаетесь?! Прошу, скажи да! Хантер — Нет! Но скажи мне: Зачем?! Тайсон — Ох, ладно. Чтобы помочь вам сойтись! Этот парень просто по уши влюблён в тебя! И не говори, что не заметил этого. Ради собственной безопасности я решил проигнорировать его.

***

Репетиция прошла, на удивление, удачно. Многие Соловьи уже успели упорхнуть, некоторые ушли позже остальных. И вот я вновь остался наедине с Себастианом. Смайт сидел на столе, разбирая песни и вчитываясь в некоторые тексты, а я — за столом расписывал идею танцев. В идеальной тишине я услышал стук обуви. Я поднял голову и посмотрел на дверь, ожидая того, кто сейчас войдёт. Двери распахнулись… Я ожидал чего и кого угодно, но только не этого… — Братишка! — раскинув руки в стороны и широко улыбаясь, сказал Тайсон. Может же заявится он тогда, КОГДА ЭТО ВООБЩЕ НЕ КСТАТИ. Я взглянул на Себастиана. Тот сидел с таким лицом, как будто увидел призрака и ангела одновременно. У него выпала челюсть. Она покатилась, покатилась, покатилась… — Ты… — он наконец очнулся и посмотрел на меня, указывая пальцем. — Ты… — теперь он перевёл палец на Тайсона. — Ты не говорил мне, что у тебя брат-идиот — это брат-близнец. — Случая не подвернулось, — спокойно ответил я. А этот Дурачок из Мексики так и стоял, улыбаясь и раскинув руки. В итоге, я все-таки встал и подошёл обнять брата. Ох. А он все равно после того, как я оказался в его руках, поднял меня и слегка потряс в воздухе. Опустив меня на землю, я, все ещё смеясь, посмотрел на Бастиана. Он до сих пор не мог понять, что происходит. — Я, видно, совсем с ума сошёл. Раз уж мне два тебя мерещатся. — Тебе не мерещится, — сказал Тай и закинул свою руку мне на плечо. — Все равно я в шоке. — А ты чего, собственно говоря, сюда приперся? — скрестив руки на груди, я злобно посмотрел на брата. — Отец сказал, что ему не понравилось то, что мы в разных местах, и сказал, что перевёл меня в Далтон. Хоть я здесь и на платном основании, не то, что ты, но он сказал, что лучше платить за одного, чем за двух. Так что теперь я официально ученик Далтона! Официально, повторюсь. Он снова обнял меня, и я, немного не ожидавший такого поворота событий, все равно обрадовался, что теперь мы будем в одной школе. — Боже… — подал голос Смайт. — Я с одним Хантером-то не справляюсь, а теперь вас двое! Я совсем поеду крышей. Кстати, Хантер, а как брата-то зовут? Я просто немного не в курсе. — Себастиан, я — Тайсон Кларингтон. Мы с тобой уже знакомы, но ты этого не знаешь. Тай подошёл к Себастиану и пожал ему руку. Он ещё долго будет отходить от этой ситуации… — Расскажите мне всё. Вообще всё, — сказал Смайт, откладывая песни в сторону, скрещивая руки на груди, и принялся ожидать начала истории.