Реанимация души

Вредность — та черта характера, которая либо присуща человеку всю жизнь, либо обостряется в старости, к большой и не очень радости детям. Лео рядом, увы, не было, так что старческие капризы обрушились на новейшее чудо техники. Для начала Карл послал его, но Маркус попросил уточнить направление. Манфред уточнил, но адрес оказался не найден, и андроид попросил уточнить маршрут. После этого Карл плюнул на попытки искоренить топографический кретинизм Маркуса и попросил приготовить завтрак. Что ж, с этим он справился быстро, и омлет получился вкусным. Но для того, чтобы заполучить благосклонность Карла, этого было мало. Для начала требовалось хорошее настроение. Его у Манфреда, увы, не случилось, поэтому он решил исправить это старым добрым средством — с помощью виски. Но как только он потянулся к графину, Маркус остановил его руку. — По моим данным, употребление алкоголя вредит вашему здоровью, — твердо сказал он своим мягким голосом. Карл поморщился. И так теперь постоянно будет? — Его отсутствие вредит моему настроению, — огрызнулся он и хотел уже взять графин, но Маркус переставил его подальше, где Манфред не мог достать. — Я вынужден настоять, — с сочувствием произнес он, но взгляд остался таким же безжизненным и равнодушным. Это отчего-то взбесило Карла. — Вам не следует пить. — А тебе — изображать жалость! — почти выкрикнул Манфред. Но Маркус не отреагировал, и ярость куда-то пропала. А чего напрасно кричать на машину?.. — Я буду читать, а ты иди… В доме уберись, сад приведи в порядок… В общем, займи себя чем-то. — Хорошо, Карл, — послушно произнес Маркус и вышел из комнаты. Манфред всё-таки предпринял попытку дотянуться до заветного напитка, но тщетно. «Нет ножек — нет виски», — пошутил мысленно Карл, грустно усмехнулся и поехал к книжным полкам. Его выбор пал на роман Роберта Грейвза «Я, Клавдий». Постепенно он отключился от внешнего мира, полностью отдавшись повествованию. Карл был из тех людей, которые могут часами предаваться одному занятию, не думая о течении времени. Однако, не прочел он и пятидесяти страниц, как к нему подошел Маркус. — Уже два часа. Доктор рекомендовал вам в это время гулять в парке, — сказал он и застыл статуей возле старика. Карл честно пытался это игнорировать, но его хватило ненадолго. Маркус не говорил, не двигался и вряд ли дышал, но умудрялся одним своим присутствием наполнить гостиную. В молчании он умудрялся напоминать о себе лучше, чем плаксивый ребенок. Если бы он человеком, Манфред сказал бы, что у него талант. Но Маркус был всего лишь андроидом, а потому такая особенность только вызывала раздражение. Карл со вздохом отложил книгу. — Ну, чего ты встал? Иди, убирайся там… — Я должен следовать вашему расписанию, — ответил Маркус. — По-моему, ты должен меня слушаться, — съязвил Карл. — В любом случае, у меня нет расписания. — В мои обязанности входит следить за вашим здоровьем и не позволять вам вредить себе, — объяснил Маркус, и Карл удивленно поднял бровь. Это что ещё за антисуицидальная нянька? Да ещё с функцией вывода из запоя. Удивительное изобретение, только Манфред его не просил. — А расписание у вас есть. Я проанализировал рекомендации врача и составил удобный для вас график, — с какой-то долей гордости сказал он. Опять симулирует чувства? — Мне не нужно расписание, — слабо запротестовал Карл, понимая, что слишком стар для спора с машиной. — Хорошо. Но прогулка будет для вас полезна. Вы чрезмерно много времени сидите дома, — сказал Маркус, и Карл едва подавил желание разобрать его на запчасти. — Если ты не заметил, я всё время сижу! — гневно воскликнул он, но снова не получил ответной реакции. — На улице вы получаете больше кислорода… — А-а-а! Уговорил! Едем в парк! *** Прогулка оказалась не такой уж и ужасной, хотя сначала Карл всем своим видом выражал своё недовольство. Маркусу было всё равно на показные эмоции подопечного. Так что спустя некоторое время он прекратил обижаться и попробовал наслаждаться природой. Вскоре это удалось — летний день располагал к себе ясным небом, теплым солнцем, позеленевшей природой. Ветер совсем ласково подул, растрепав отросшие волосы, принеся душевное спокойствие. Вместе с умиротворением пришла грусть: Карл казался себе лишним в этом полном жизни мире. Как, впрочем, и Маркус, который за весь путь не произнес и слова. Манфреду вдруг показалось, что они в этом похожи: один не живет из-за травмы (и не только физической), а другому просто не дано. Они вернулись домой под вечер. Возле крыльца маячила чья-то фигура. Карл пригляделся и с радостью узнал в ней сына. — Лео! — позвал он, и тот, вздрогнув, посмотрел в сторону, откуда раздавался голос. Но увидев отца, юноша улыбнулся и подошел к ним. — Здравствуй, папа, — сказал он, почти с нежностью в голосе. А потом заметил Маркуса, и его лицо приняло удивленное выражение. — Ты решил завести себе андроида? — Моё имя Маркус, я ухаживаю за вашим отцом... — начал представляться Маркус, опять этим бесконечно официальным голосом, но Лео грубо его прервал. — Я не у тебя спросил, так что не влезай, — приказным тоном сказал он. Карл закатил глаза. Вот только этого ему не хватало. — Маркус всё правильно сказал. Камски узнал о моей проблеме и любезно предоставил мне андроида. Он вчера меня встретил. Кажется, это должен был сделать ты, — упрекнул сына Манфред. Лео обиженно поджал губу и стыдливо отвел глаза. — Да знаешь, учеба, времени совсем не было… — стал оправдываться он. — И это важнее умирающего отца? — с усмешкой спросил Карл, а во взгляде был немой вопрос. «Ты снова подсел?» — Я знаю, о чём ты думаешь, — будто бы угадал его мысли Лео, не смотря отцу в глаза, — но я не подсел сейчас… И уже две недели держусь, — сказал он, и Карл поверил. Он знал, как выглядит его сын под наркотой. Он поверил, что Лео не подсел, но не верил, что тому не плевать на Карла. Впрочем, это можно назвать бумерангом судьбы. Сам он не смог стать образцовым отцом. Он любил сына, хотел всё исправить… Но кого сейчас это интересует? — Я верю тебе, — мягко сказал он, и Лео натянуто улыбнулся. — Я тогда, наверное, пойду?.. — Если хочешь, можешь остаться, — поспешно предложил Карл, надеясь, что Лео не откажет. — Нет, мне домой надо, мама ждет, — сказал он, медленно отходя назад. Манфред предпринял ещё одну попытку. — Я предупрежу её… — Пап, нет, — резко оборвал Лео, и что-то внутри груди старика с болью сжалось при этих словах. — Так будет… Лучше, — добавил он мягче. — До свидания. — Пока, Лео, — сказал Карл, глядя в спину уходящего сына. Вроде уже выглядит как взрослый, но ещё такой по-детски ранимый… И совсем не по годам отравленный наркотическим ядом. Карл вздохнул. Почему-то все мысли о сыне всё-таки сводились к этой проблеме. Они вернулись домой, и Карл приказал приготовить ужин. Настроение к всякой деятельности пропало. Манфред всё же постарался продолжить чтение, но вместо проблем императоров древности в голову упорно лезли мысли о проблемах настоящих дней. Да, он признавал, что в нынешних отношениях между ним и сыном есть и его вина. Но черт, разве он не пытался с ним сблизиться после знакомства? Что ему нужно сделать, чтобы получить признание сына? — Ужин готов, — сообщил Маркус, прервав мрачные размышления Карла. Он кивнул и подъехал к столу. Стейк сёмги с розмарином и жаренными овощами. Пахло это блюдо бесподобно, и вкус был соответствующий. — Откуда ты знаешь, что я его люблю? — спросил немного повеселевший Карл. — Я и не знал. Просто это полезное блюдо. В рыбе содержится много… — О нет, избавь меня от этого! И вообще, ты перестанешь когда-нибудь нудеть? — вспылил Манфред. Настроение, которое только-только начало улучшаться, снова испортилось. — Я лишь хотел подчеркнуть, что правильно питаться в вашем положении — это важно, — начал, казалось, растерявшийся андроид, но его снова прервали. — Я не выбирал это положение, как и не выбирал себе чертову сиделку! — воскликнул Карл и в порыве чувств бросил в Маркуса тарелкой с недоеденной рыбой. Он не увернулся. Тарелка разбилась, остатки еды оказались на полу, а Маркус продолжил неподвижно стоять с жирным пятном на спецформе, смотря на осколки отсутствующим взглядом. И тут Карлу от чего-то стало стыдно. Он так завелся из-за сына, но андроид не был виноват в его семейных проблемах. А он срывается на постороннем, как последний старый маразматик. — Извин… — Недалеко от нас есть центр для утилизации неисправных андроидов. Вы можете сдать меня туда. Хотя вы, наверное, предпочтете высказать Камски лично, что вас не устраивает в моей программе, — сказал Маркус, как всегда, спокойным голосом. Только искусственный взгляд стал неожиданно смиренный. «А это выход», — внезапно подумал Карл. Можно позвонить в этот центр утилизации или сразу Элайдже, сказать, мол, андроид неисправный. А в качестве весомого аргумента — он мне рыбу пересолил и вообще не донес до стола, вон, осколки валяются. И ему поверят. Заберут Маркуса, извинятся, и всё забудется как страшный сон. А Манфред останется снова один в этом большом доме, забытый даже своим сыном, отвратительно старый, никому не нужный. От такой нерадостной перспективы Карл вздрогнул. Старость боится одиночества. А андроид… Он с такой легкостью и без сопротивления может исчезнуть из его жизни, так что пусть останется в ней чуть подольше… Карл понял, что ему просто стало жалко Маркуса. Вроде взрослый, да только с конвейера наверняка вчера сошел, не раньше. Может приготовить миллион блюд, но не постоять за себя. Чтобы отправить его сейчас на утилизацию, требовалось каменное сердце, а Карл просто чувствительный старик. — Никогда больше не предлагай никому такого, — строго сказал, но не приказал Манфред. — Я понял, — сказал без особой радости Маркус. — Убери тут и закажи себе новую одежду в магазине, наверняка ты это можешь, — постарался как можно миролюбивее сказать Карл. Маркус лишь кивнул. — И это… — Вы хотите что-то ещё? — с готовностью спросил Маркус. Карл кивнул и глубоко вздохнул. — Извиниться. Я хочу извиниться за это… Я не должен был так вести себя, — сказал он. Слова давались ему с трудом, но на душе неожиданно полегчало. А Маркус внезапно растерялся. — Но Карл, вы не должны извиняться передо мной… —Что надо сказать, когда перед тобой извиняются? — неожиданно строго спросил Карл, хотя на губах играла улыбка. Маркус, видимо, уловил его настроение и расслабился. — Извинения приняты, — сказал он. — А теперь я, пожалуй, пойду за щеткой. Карл кивнул и вернулся к книжной полке. На этот раз ему удалось продолжить чтение романа.