Магия, любовь и летающие автомобили

— Да, дорогая, я тебя понял, — Оливер улыбнулся девушке, с которой разговаривал по каминной сети. — В шесть я у тебя, — он слегка поморщился — ноги ужасно затекли от неудобной позы. — Олли, милый, — звонкий девичий голосок разлетелся по комнате. — Ты только не заработайся, а то в прошлый раз ты на час опоздал. Вуд усердно замотал головой: — Ни за что, детка! — Тогда пока, — собеседница послала воздушный поцелуй. — Пока, — Оливер вытащил голову из камина и встал, охая и потирая колени. Вернувшись к прерванному занятию, Оливер принялся задумчиво складывать оставшиеся книги в коробку. Этот кабинет принадлежал ему недолго, но он успел к нему привыкнуть. Забавно, но в компании Флинтов ему было отлично. “Надо же, — Оливер ухмыльнулся, — вот уж никогда бы не подумал, что что-то, связанное с этим амбалом Флинтом, мне будет нравиться”. Но отец бывшего однокурсника, как ни парадоксально это звучало, и в самом деле импонировал Оливеру: как бы там ни было, а в проницательности и умении видеть ситуацию целиком и без прикрас Сайрусу Флинту точно не откажешь. Конечно, он был довольно сдержанным и по большей части немногословным человеком — многие даже назвали бы его хмурым и нелюдимым, что только подтверждало сходство со старшим сыном, — но Оливер уже убедился на собственном опыте, что за этой отталкивающей внешностью и холодными манерами скрывался очень обаятельный человек. Сайрус Флинт ценил людей за их заслуги и поступки, а не за высоту ступеньки в социальной лестнице. — Ол, — в кабинет вошел долговязый рыжий парень, — я за чертежами. Улыбнувшись, Оливер кивнул на кожаный диван, где в беспорядке валялась дюжина свитков: — Забирай, только я не успел их сложить — меня Ивон вызвала. Парень расплылся в широкой улыбке: — Как она тебя в Лондон одного отпускает? — Он громко хохотнул. — Не боится, что тебя там какая-нибудь знойная красотка захомутает? — Это вряд ли, — Вуд хмыкнул и тихонько толкнул рыжего приятеля в плечо. — А вообще, это не твое дело, Петер. Забирай чертежи и вали. Петер снова издал басовитый смешок, но промолчал, споро собирая свитки и то и дело оглядываясь на Вуда. Когда за ним наконец закрылась дверь, Оливер уселся на освободившийся диван и незаметно погрузился в размышления, вспоминая недавний разговор с шефом. Накануне, когда рабочий день уже близился к завершению, Вуда нашла секретарь мистера Флинта и сообщила, что тот хотел бы его видеть. Ничего странного в этой просьбе не было, и Оливер отправился в святая святых руководителя компании — его личный кабинет. Интерьер упомянутого кабинета был неброским, но ощутимо дорогим, с добротной мебелью. Сам хозяин сидел за массивным столом и занимался документацией. Увидев Вуда, он кивнул, указывая на ближайший стул. Несколько минут Оливер ждал, пока босс закончит свои дела, а потом тот, наконец-то оторвавшись от пергамента, с которым только что работал, внимательно посмотрел из-под очков. — Оливер, ты у нас в компании не так давно, но я доволен твоей работой, — сообщил он серьезно. Оливер подозрительно нахмурился, не зная, что сказать на такое заявление. Сдержанно кивнул, соглашаясь. — Чуть больше полугода назад мы открыли филиал в Лондоне, — продолжил мистер Флинт. — Там теперь управляет мой старший сын, Маркус. Оливер слегка напрягся, чувствуя, что данный разговор затеян явно неспроста. Вот только понять, к чему шеф клонит, пока было невозможно, оставалось лишь гадать, качая головой как игрушечный болванчик. Флинт-старший тем временем, отодвинув бумаги, невозмутимо поправил очки: — Дела там идут неплохо, но Маркусу нужен человек... — он помахал рукой, пытаясь подобрать нужное определение, — ...инициативный. Даже не так — человек с фантазией. Ты в этом плане подходишь, как никто другой. У тебя много разных, не воплощенных еще, идей и наработок для усовершенствования комфорта наших железных птичек. Вот и осуществи их вместе с моим сыном. Отличная перспектива, как ты считаешь? У Вуда создалось ощущение, что его квоффлом по башке шарахнуло, причем несколько раз. Это назначение было таким неожиданным, что казалось почти нелепым. Как сказали бы братья Уизли, он "выпал в осадок". Продолжая по инерции кивать, Оливер остекленевшим взглядом смотрел на своего босса. Тот приводил еще какие-то доводы, но все они с тихим свистом проносились мимо ушей. Мистер Сайрус внезапно прервал свою пространную речь — видимо, осознав, что Оливер за все время так и не произнес ни единого слова. Воспользовавшись заминкой и немного придя в себя, Оливер уже раскрыл было рот, собираясь сказать, что он и здесь прекрасно воплотит все свои идеи, но мистер Флинт, словно прочитав его мысли, качнул головой. — Здесь останется Петер, — ловко пресек он готовые прозвучать возражения. — Ты его неплохо поднатаскал, а вот у Марка никого похожего нет. Да уж, босс умел приводить доводы. Вот хитрожопый! Оливер кисло вздохнул. Неизвестно, как он выглядел со стороны, но мистер Флинт явно заметил его растерянность, даже смятение. Добродушно улыбнулся. — Да ты не переживай, Оливер, — добавил он успокаивающим тоном. — Маркус хороший руководитель, он толк в специалистах знает и твои таланты оценит по достоинству. "Конечно, знает!" — Оливер еле подавил желание скептически хмыкнуть. Если бы он не был сейчас в таком раздрае, то точно бы рассмеялся абсурдности этого заявления. И всей ситуации в целом. А уж то, что Флинт встретит его с "распростертыми объятиями", можно было даже не сомневаться. Повезет еще пинок под зад не получить или вообще по морде не схлопотать. Флинт, конечно, наверняка повзрослел за годы, что они не виделись, и даже, возможно, стал вежливее и терпимее к людям, но лично к Оливеру у него всегда было презрительно-высокомерное отношение, а он, в свою очередь, делал вид, что в полной мере платит ему той же монетой. И теперь даже мозгошмыгам ясно — из бредовой затеи совместного сотрудничества ничего не выйдет. Внезапно на ум пришла Ивон. Вуд откашлялся. — У меня здесь невеста, — хватаясь за последнюю возможность избежать отъезда, выдавил он. — Мы собирались пожениться. Мистер Флинт долго молчал, тихо постукивая пальцами по столу. Потом вздохнул и скупо улыбнулся. — Оливер, это ведь не навсегда, — тихо сказал он. — Считай это назначение просто долгосрочной командировкой. Ну... хотя бы на год? Двойное жалование, проживание и все расходы — за счет фирмы. Оливер опешил от такого напора. — Спасибо, я сам в состоянии решить этот вопрос, — на автомате пробормотал он. — Вот и славно, — одобрительно посмотрел мистер Флинт. — Уверен, у Маркуса найдутся желающие перенять твои знания и опыт. А потом вернешься сюда на должность старшего управляющего. — Мистер Сайрус протянул руку, прощаясь, и снова уставился в бумаги. Машинально отвечая на рукопожатие, Вуд тяжело вздохнул, понимая, что разговор окончен и ему, как ни крути, придется ехать в Лондон. И ладно бы просто ехать, но и, что гораздо хуже, работать с Флинтом. С человеком, который когда-то вызывал в Оливере массу противоречивых эмоций. Начиная с глубокой ненависти и заканчивая уважением и даже... Он резко оборвал эту мысль и просто выбросил из головы. — Когда мне отправляться? — голос звучал напряженно и глухо. — Через два дня ты должен быть в Лондоне, — ответил мистер Флинт, делая вид, что уже очень увлечен чтением очередного документа. Вуд от такой новости едва не застонал. Боггарт, это что, серьезно? К чему такая спешка, в этом чертовом лондонском филиале без него все рухнет, что ли?! Он-то надеялся, что у него будет хотя бы неделя напоследок, чтобы как следует попрощаться с Ивон! "А впрочем, какая разница", — пришла закономерная мысль, и Оливер внезапно успокоился, чувствуя, как его отпускает. Два дня или два месяца, итог один — ему придется расстаться с Ивон, и надолго. Он поднялся, направляясь к выходу, но голос мистера Флинта заставил его остановиться на пороге: — Оливер, если девушка любит — дождется, а если нет, то и не стоит из-за такой переживать, — тихо сказал он. Оливер замер, не оборачиваясь, уставился бессмысленным взглядом в деревянную панель перед собой, чувствуя желание развернуться и заорать шефу в лицо, что он такой же бесчувственный чурбан, как и его сын. И что ни хера не понимает ни в любви, ни в девушках. Но, сдержавшись, молча толкнул дверь и вышел. Оказавшись в коридоре, Вуд удивленно огляделся, будто не понимая, где находится и что делает. А потом треснул кулаком в стену. — Блядь, это что сейчас было? — прошипел возмущенно. Как он мог согласиться? Почему не отказал Флинту? Почему вел себя в кабинете как придурок? Оливер едва не настучал себе по башке за свой кретинизм. Постоял, подышал и медленно побрел к своему кабинету, то снова задаваясь вопросами, как он дошел до жизни такой, то ругая себя на чем свет стоит. Позже, уже устроившись на диване и в десятый раз прокручивая в голове разговор с шефом, Вуд окончательно осознал, что отвертеться от командировки все же не получится, никак — это во-первых. А во-вторых, работать он будет напрямую с кривозубым упырем, который, кроме как арктическим равнодушием, ничем больше его никогда не одаривал. * * * Вуд закончил паковать вещи и, посмотрев на часы, с удивлением осознал, что уже почти обед. Надо же, как быстро и незаметно пролетело время. Он вскипятил в стакане воду, заваривая душистый чай. Достал из шкафчика домашнее печенье и откинулся на стул с хмурым видом. Мысли о Флинте по-прежнему не оставляли в покое. Все-таки интересно, что тот скажет, когда узнает, кого ему прислали в помощники? Небось, заскрипит зубами на весь Лондон. Конечно, их глупая школьная вражда давно изжила себя; пожалуй, уже на седьмом курсе в Хогвартсе они практически перестали цепляться, да и оскорбляли друг друга без особого энтузиазма — так, по привычке. Но взаимная неприязнь осталась — особенно после того, как гриффиндорская команда завоевала квиддичный кубок школы, тем самым знатно щелкнув слизеров по носу. Впрочем, если вспомнить, как грязно те играли... Оливер поморщился. Памятный матч стоял перед глазами очень отчетливо, словно это было только вчера: и запрещенные приемы, которые слизеринцы не стеснялись применять, и всяческие уловки — исподтишка или в открытую, в зависимости от того, насколько близко от нарушителей находилась мадам Хуч. В общем, в том, что победили тогда все-таки гриффиндорцы, была некая высшая справедливость. К тому же, до сих пор приятно было вспомнить перекошенную от бешенства рожу Флинта, когда Гарри поймал снитч. После матча, уже поздно вечером, Оливер с Флинтом здорово подрались, случайно встретившись в коридоре: Оливер тихо крался на хогвартскую кухню, чтобы попросить у эльфов еще еды — в гостиной вовсю шло празднование победы, — и буквально нос к носу столкнулся со своим личным врагом. Тот был столь же нетрезв, как и он сам — видимо, продувшие игру слизеры не скучали в своих подземельях, заливая горечь поражения огневиски, которым теперь от их капитана разило за милю. Флинт был в ярости, что не выиграл последний матч. Слово за слово, они и сцепились, да так, что очнулись оба только наутро — в Больничном крыле. Ох и устроила же им мадам Помфри взбучку! Пьянство в школе — это не шуточки, и плевать, что попавшиеся с поличным "выпивохи" к тому моменту уже давным-давно были совершеннолетними. Мадам Помфри сердито читала страдающим великовозрастным балбесам, скорчившимся перед ней на своих койках, воспитательную лекцию не меньше получаса, а потом промыла обоим все, что можно было промыть — видимо, в назидание, поскольку того же эффекта можно было добиться и обычными очищающими чарами. Спасибо, хоть преподавателям не выдала, даже Дамблдору! Правда, взамен взяла со своих сгорающих от стыда пациентов зарок не употреблять больше ни капли до самого выпускного. Хочешь не хочешь, а пришлось пообещать. Впрочем, год подходил к концу, и до выпускного тогда оставалось не так уж много времени. Потом в палату наведался директор. Он многозначительно улыбался в бороду, задавал каверзные вопросы и вещал какую-то муть о “поддержке и взаимовыручке”, о "неспокойном времени" и даже о том, чтобы "два упрямца пожали друг другу руки и позабыли прежние раздоры" — что было совсем уж из области фантастики. Когда парней от этих речей начало уже слегка подташнивать, в Больничном крыле объявились разъяренные деканы и разбавили всю эту нездоровую атмосферу, устроив подопечным разнос за нахождение вне своих гостиных после отбоя. Обалдевшие парни и опомниться не успели, как оказались в эпицентре бури. Разорялась в основном МакГонагалл, а Снейп молча стоял у двери, скрестив руки на груди, и старательно сверлил провинившихся уничтожающим взглядом. Головомойкой драчуны не отделались — оба факультета лишились изрядного количества баллов. Хотя Оливер подозревал, что он пострадал серьезнее, потому что МакГонагалл, с ее патологической жаждой справедливости, оштрафовала и чужой, и свой факультеты поровну, чего вряд ли можно было ожидать от Снейпа. Тот, небось, Флинту только мозги прочистил, да и все. Ну, и отработку назначил, разумеется. Долго же Оливеру не забыть, как они с Флинтом целую неделю отскребали самые замшелые котлы из запасов Снейпа. Врагу не пожелаешь! Они и не желали — охолонились после всех этих выволочек, поэтому молча чистили и драили, драили и чистили, одинаково злобно сопя. И даже, в небывалом приступе единодушия, за всю неделю ни словом не обмолвились. Да и после инцидента сторонились друг друга, словно этой дурацкой дракой поставили последнюю точку в своем безумном многолетнем противостоянии. А после окончания школы они и вовсе ни разу не встречались. Оливер получил свое долгожданное место в Паддлмир Юнайтед, о котором столько грезил еще в школе, а куда делся Флинт — леший его знает. Но на Битве за Хогвартс его не было: как теперь выяснилось, их семья еще до войны свалила за границу, решив сохранять нейтралитет. Похвально, ничего не скажешь. Фыркнув, Оливер поставил на стол опустевшую чашку. Потом привычно насупился: воспоминаний о Битве он не любил. В ней гибли его друзья; Хогвартс — волшебное и величественное место, с которым связано столько хорошего — превратился почти в руины; а Оливер в одном из сражений получил то проклятие, которое практически сломало ему жизнь. Ну, не жизнь, но карьеру точно, что в его случае почти одно и то же — ведь каждый знал, насколько сильно Оливер Вуд обожал квиддич. С самого детства! Поэтому после войны с любимым делом пришлось попрощаться: полученное проклятие, хоть и не прогрессировало, но и не устранилось полностью, нарушив что-то в организме, из-за чего Оливер теперь совершенно не мог находиться на метле дольше пяти минут — сразу же начинала кружиться голова, к горлу подступала тошнота, а руки тряслись так, что древко начинало плясать и выкидывать коленца. Чуть не убившись несколько раз подряд, Оливер оставил свои упрямые попытки и смирился с неизбежным. О спорте и своей большой мечте пришлось забыть. Не поддавшись унынию, Оливер с друзьями помогал отстраивать заново Хогвартс, а еще дежурил то в Больничном крыле, то в госпитале Святого Мунго — в поствоенной разрухе дел хватало каждому. Именно в госпитале он и познакомился с Ивон — та навещала своего дядюшку. В Лондоне она жила у родственников, ухаживая за ними во время войны, но теперь в скором времени собиралась отбыть на родину, в Мюнхен. Британия еще не до конца оправилась от последствий войны, еще не отгремели последние суды над Пожирателями Смерти, а у Оливера закрутился головокружительный роман. Ивон была милой, она искрилась неизменным оптимизмом, умела зажечь кого угодно, вот и Оливер не устоял. Все случилось так лихо и стремительно, что он и опомниться не успел, как оказался вслед за Ивон в Германии. Еще и в университет поступил. Учился он отлично, а на втором курсе случайно увлекся углубленным изучением бытовых чар — тех самых, обычных, которыми большинство волшебников давно уже пренебрегало, используя на самом примитивном уровне. Оливер же неожиданно заинтересовался ими всерьез, изучал досконально, постоянно экспериментировал и добился высоких результатов. То-то папаша Флинта так в него вцепился, когда он пришел к нему в фирму и предложил свои услуги по улучшению характеристик их летающих авто. Сам Оливер от летающих машин, если по-честному, тоже тихо млел — его проблемы с полетами касались только метел, на всем остальном он мог летать без проблем — хоть на фестралах, хоть на коврах-самолетах. Но ни тех, ни других в его распоряжении не было, а вот машины — другое дело! А если еще и реализовать все его задумки, напичкать тачки полезными свойствами, то это вообще улет будет. Он себе и сам первым же делом такую приобретет: по небу он до сих пор тосковал, хотя никогда никому не говорил об этом, особенно Ивон — с ней он был неизменно весел, улыбчив и настроен творить и удивляться. Чем и собирался заняться в ближайшее время. Правда, этот дурацкий перевод в Лондон изрядно подпортил настроение, но Ивон приняла новость спокойно и со своим обычным оптимизмом уверила его, что все будет в порядке, а на крайний случай существуют портключи. А еще — магические зеркала. Они как раз недавно поступили в продажу и были очень популярны — Джордж Уизли прошлым летом выпросил у Гарри его экземпляр, который тому достался от Сириуса Блэка, доработал и пустил в продажу в своем магазине. По ним можно было вообще связываться хоть каждый день. На том они и порешили.