Фермата

Этим утром даже не особо внимательный к мелочам Шинья заметил какое-то напряжение в студии. Это было обусловлено тем, что источник всего шума, то есть Мику, еще не пришел, Юки спит, а Теруки и Такуя молчат, лишь изредка переводя взгляды с пола на лица друг друга и предпринимая попытки начать разговор, который не складывается совсем. Ударник отвечает басисту коротко, что немного не характерно для жизнерадостного и в меру болтливого Нагаты, а у гитариста и вовсе пропал дар речи, если такой был до этого, конечно. Забавно, но Канон и в самом деле не помнил, что могло произойти нечто такое, чтобы в студии во время перерыва повисла мертвая тишина. Басист поймал себя на мысли, что, будь Такахаши сейчас в состоянии активной жестикуляции и рассказывания интересных историй, эти двое все также сидели друг напротив друга, не роняя и слова. Впрочем, ему не особо хотелось об этом думать. Но все же, Канон заметил редкие взгляды Теруки, направленные в сторону Нугуиши. Расстановка была не особо приятной: единственный диван в комнате занял Юки, развалившись во всю длину сиденья и прикрывший каким-то полотенцем глаза, чтобы не мешал свет. Хотя, на этот диван можно было посадить одного из двух «активных» собеседников, ведь прямо обронить фразу наподобие «может пересядешь?» было бы немного странным. Тишина была на самом деле раздражающей. Шинья через каждые пятнадцать секунд поглядывал на часы в надежде, что вот-вот прибежит Тсукияма, растрясет всех к чертям, и все встанет на свои места. Первыми, кто прибыл в студию, были, естественно, Такуя и Теруки. Последний, как оказалось потом, таки присутствовал в здании, но отсиживался в туалете. И уже с утра они были странными. Ведь Канон явно не ожидал увидеть младшего уже с ревущей гитарой в руках, бьющего ногами по педали, нервно дыша. Хотя, картине вполне соответствовал характер музыки, бьющей ключом из-под рук Нугуиши: резкая, грубая, даже в какой-то степени кричащая, заставляющая басиста думать – а все ли нормально с их гитаристом? Но позже Канон убедился: звуки, которые издает инструмент музыканта, всегда ведают окружающим о его настроении. А сейчас оно было… не хорошим, скажем. К тому же, взгляд притянула строчка на маленькой скомканной бумажке. Довольно депрессивное название будущего произведения – «Bird no Higeki». По правде говоря, Канону не были интересны отношения между самым старшим участником группы и младшим. Безусловно, он заметил какую-то странную атмосферу вокруг них, да и Такуя становился кем-то другим рядом с ударником. Это было похоже на японский юмористический дуэт, в котором Теруки пребывал в образе дурачка. Нугуиши также становился менее замкнутым в его компании: Нагата будто вытаскивал гитариста из его маленького мира в свой погостить и выпить по бутылке пива, от чего первый и не думал отказываться. К тому же, из всех участников группы Такуя был тем, с кем Теруки встречался чуть меньше, чем с самим Каноном. Они могли сидеть в барах до утра, правда, басист и понятия не имел, о чем эти двое разговаривают. Работа? Музыка? Впрочем, всем людям вокруг было непонятно, какие могут быть общие темы у этих двух разных людей. Часто Канон ловил себя на мысли, что Такуя и Теруки как-то дополняют друг друга, будучи совершенно разными в глазах остальных (их, разве что, объединяла любовь к алкоголю – крепко и прочно): когда один молчит, а другой разговаривает и даже немного надоедает. Когда один жутко серьезен, а другой дурачится, заставляя смеяться окружающих. Теруки сам немного менялся рядом с Нугуиши. Он становился заботливее, будто носит титул его опекуна, а второму нет еще и лет десяти. От редкой улыбки младшего жизнь Теруки словно играла новыми красками. Когда же речь заходила о личной жизни участников, безразличие Нагаты к подробностям от Юки, Мику и самого Канона была видна издалека, как и яро заинтересованный взгляд в сторону Такуи. К тому же, ударник с трепетом ждал распределения по номерам в отелях и очень радовался свободе выбора соседа, если таковая появлялась. Стоит ли говорить, кого он выбирал. Басист группы не особо хотел думать о причине всего происходящего. Ну, возможно, между ними что-то происходит, они любят друг друга, кто-то из них внезапно забеременел, что угодно, черт возьми, но главным оставалось одно – должно произойти что-то, что разрушит эту чертову тишину, режущую слух сильнее, чем плохой вокал какой-нибудь малоизвестной японской банды. Завидев вокалиста у двери, Канон с облегчением вздохнул и сразу же вступил в диалог с Мику, который толком еще не успел зайти внутрь.