Фермата

Обычно, Такуя никогда не торопился совершать каких-либо действий. В его духе было сначала сто раз обдумать решение, а уже потом что-либо предпринимать. Но в этот раз он либо поторопился, либо выразился не совсем правильно, либо кто-то кого-то обманывает... В тот вечер они встретились с Нагатой в баре неподалеку. Они часто заходили туда, сидели до поздней ночи и еле-еле добирались до дому, наутро ноя, как же болит голова, хотя они выпили немного, как казалось. Обстановка в заведении совершенно не изменилась с их прошлого визита, разве что атмосфера вокруг этих двух была… напряженной. Даже слишком. К тому же, с того происшествия прошло как-никак уже около 4 лет, и Нагата явно уже не особо помнил. Наверное. Точным оставалось одно: Нугуиши очень надеялся, что все закончится благополучно. −Такуя-кун, −прервал тишину ударник, наклоняя голову и заглядывая юноше в лицо, −что-то не так? Нугуиши кивнул, пытаясь не смотреть на непонимающего Теруки. Он слишком долго молчал и не пил свое саке, что было крайне подозрительно. Хотя не то чтобы что-то случилось. Просто гитарист только тогда осознал, насколько он замедлил все возможное развитие отношений между ними, если таковые могли быть. Он пытается собраться с духом, чтобы поставить вопрос четко и понятно, заставив Нагату вспомнить ночь после попойки в том чертовом баре через дорогу от отеля. −Ты помнишь… −Такуя невольно растягивает ожидание взволнованного ударника, накаляя обстановку до предела. Теруки смотрит крайне заинтересованным взглядом, и, как кажется младшему, уже потихоньку начинает понимать, о чем пойдет речь. –Помнишь, когда мы были в туре по Европе? После бара? Что было потом? Нагата, как показалось, забыл как дышать. Ударник медленно прислонился к спинке стула, отводя глаза, чувствуя, как дрожь словно хватает его за ноги, перебираясь ближе к прессу. Что за идиотские вопросы? Теруки помнил. Он словно заснял тот поздний вечер на пленку и каким-то образом вкрутил в свою память, а позже пересматривал, снова и снова… По правде говоря, было очень глупо делать сие важное заявление пьяному Такуе, который, естественно, ничего не вспомнит на следующий день. А хватило бы у Теруки смелости на повтор? Вряд ли. Хотя, в голове мелькали мысли о том, что возможно, сейчас появился хороший выход из ситуации и что им непременно нужно воспользоваться. Но страх берет верх, и Нагата даже не думает о том, чтобы рассказать. Все и сейчас, спустя четыре года, за которые, по идее, можно было бы найти новый объект для любви и обожания, но нет. Он понимает, что все еще любит человека, сидящего напротив, хоть в мыслях проклинает его называет самой большой задницей в мире. −Думаю, ты ошибся, −смеется Теруки и лезет в карман за телефоном, разыгрывая чрезвычайную ситуацию: он вспомнил, что хотел встретиться с родителями, отвести кота к ветеринару, забыл выключить ноутбук… Да что угодно, чтобы сейчас унести отсюда ноги и не выдать себя, напившись в гордом, или не совсем, одиночестве. Так и получается. Спустя несколько мгновений Такуя остается один, с пустым сиденьем напротив, устало вздыхая и думая, что же он сделал не так. Следующим утром Теруки немного нервничал, добираясь до студии на метро. Казалось, волнение схватило его прямо у горла, немного потряхивая из стороны в сторону, заставляя невольно ерзать и каждый раз задевать рядом стоящих людей. Хотя, сейчас нет ничего важнее того, чтобы Теруки добрался до места работы последним, ведь ударник явно не хотел встретиться с Такуей лицом к лицу. Нагата сам не особо понимал, в чем была причина его трусливого побега. Вроде бы это был хороший шанс. Они бы во всем разобрались, что в данном случае было просто необходимым, посмеялись, выпили и мирно разошлись по домам. Потом бы Нагата пробыл в недельной депрессии, выпил месячную дозу алкоголя, а в конце… успокоился. И все бы встало на свои места. Вообще, тем заклятым вечером ударник признался младшему чисто ради успокоения душевного. Ради того, чтобы узнать, каково это − почувствовать себя свободным от сердечных терзаний и угрюмых мыслей? Не то, чтобы он не мог жить с таким грузом в душе. Теруки был вполне счастлив. Единственное, чего ему не хватало – любви. Чего-то личного, такого, чем было непозволительно поделиться с кем-то другим, кроме как с Такуей. Такой вещи явно не было места в их отношениях, и было бы просто замечательно, если бы оно появилось… Его последние мысли прервались. В коридоре послышались рев электрогитары и громкие грохоты. Задумчивый лидер даже не заметил, как оказался прямо в студии и что его лицо через пару секунд впечатается в дверь. Он сделал глубокий вдох и резко открыл дверь, молясь Богу, чтобы помимо Нугуиши-куна был кто-то еще, но день явно не задался с самого утра… Теруки очень любил видеть младшего за игрой. Во время написания музыки из замкнутого гитариста будто выплескивались чувства, создавая неповторимую атмосферу, заставляя взгляд остановиться где-то в области великолепных рук. Настроение игры же менялось с невероятной частотой, и в эти моменты Теруки хотел лишь одного: сесть за свою установку и поддержать ритм. Впрочем, его желания за последнее время еще ни разу не превращались в реальность. Такуя явно нервничал. И было нетрудно догадаться: резкие звуки, небрежные движения, что просто считалось возмутительным в отношениях Нугуиши с гитарой, с вещью, к которой тот был прикован, как ударник после пьянки к своей кровати. Видимо, присутствия Нагаты тот еще не заметил, ведь если бы Теруки попал в обзор младшего, то вся игра прекратилась, образовав невозможную тяжесть тишины в помещении. Хотя, через пару секунд это свершилось, когда Такуя со всей силой ударил ногой по педали. Звук гитары медленно затихал, уступая место частому дыханию гитариста, который, как казалось Теруки, за последнюю минуту выплеснул наружу все чувства за последний год. −Звучит здорово, −робко улыбнулся старший, наклонив голову, тем самым скрыв взгляд, полный сожаления, за длинной челкой. Но краем глаза можно было заметить, что Нугуиши тоже отвернулся, периодично кивая в ответ. Без слов. Как всегда. Они стояли в середине комнаты, уставившись в пол, словно последние идиоты, в то время как каждый про себя думал, чем разрушить тишину. Какой-нибудь глупой, абсурдной повседневной фразы бы хватило с головой, поэтому зачем брать больше? −Как прошел день? Очередной глупый вопрос, один из тех, что задать друг другу могут едва ли знакомые люди. Такуя бубнит что-то непонятное, но Теруки переспрашивать не собирается. У них обоих явно нет желания продолжить разговор. Что остается делать в такой ситуации? Верно, выйти из комнаты, запереться где-нибудь, умыться ледяной водой или еще чего, что обычно делают главные герои смазливой внешности из сериалов азиатского производства. Но когда Нагата возвращается обратно, то видит жестикулирующего Канона сквозь стекло двери, который пришел не так давно, и Такую, который вместо ответа, как и обычно, молча кивает. Теруки чувствует странное облегчение, которое даст ему побыть в адекватном состоянии еще несколько часов, а если повезет, и целый день. Но все его планы по поводу «поддерживать разговор», «вести себя как обычно» и «не смотреть на Такую» летят в трубу, когда приходит Такахаши и заваливается на диван, на который можно было бы спокойно разместить всех пятерых участников Аn Cafе с Джуниором и Спарком. −Я так устал…−потирает глаза Юки, убирая челку с глаз. Судя по его поведению, можно догадаться, что они созвонились с Акихару, и тот стоит в пробке, что случалось довольно часто.