Поэзия моей души

— Это тебе, — положила на парту свёрнутый пополам листок Кристина. — Что это? — спросил Миша. — Какая-то восьмиклассница подошла ко мне в холле и сказала: «Передай, пожалуйста, Мише», чуть не кончила там, говоря твоё имя… Хоть бы посмотрел, — упрекнула она парня, когда тот продолжил играть с Катей в крестики-нолики. — Передавай вот так вам любовные записки… — Посмотрю, — зевнул он. — Может, это любовь всей твоей жизни, — продолжала Крис. — Я любовь всей его жизни, — сел Стас к ней и уронил голову на стол. — Хочу спа-а-а-а-ать. — Что за внезапные нежности? — спросила Полина, когда Дарья, сев рядом, положила голову ей на плечо и гладила по её руке своей ладонью. — Захотелось, — пробормотала Шашина с закрытыми глазами. — К Лене не подходи, она с утра пораньше уже злая. — Это слишком скучно, — вздохнула Кристина, слушая историка. — Да я бы лучше десять пар истории отсидела, чем на геометрию сейчас идти, — поделилась Катя. — Наконец, машину забрала из сервиса, — рассказала Полине довольная Серябкина. — Прокатишь? — подмигнула ей девушка. — И что это? — повернулась Темникова к доске, смотря на решение. — Внимание всем! Кищук сделала научное открытие: если получилось так, что линии по твоему рисунку вышли одинаковыми на глаз, то они равны и для всей Вселенной. — Да они равны! — была уверена девушка. — С чего у тебя такой вывод? — Я так чувствую, — пожала плечами Катя. — В другом месте чувствуй, — посоветовала ей Елена Владимировна. — Садись. Бойченко, дорешай за неё. — Ой, подумаешь! — возмущалась Катя Стасу. — Забыла какую-то теорему, или следствие, или правило… Что это вообще? — Через неделю будет контрольная по теории, — сказала Темникова, когда прозвенел звонок. — Поблагодарите за это Кищук. — Спасибо, Катенька, — проходили все мимо неё. — Всегда пожалуйста, — выполнила Катя реверанс. — Как там поживает моя любимая женщина? — поинтересовался Стас у севших напротив Миши и Кристины. — Мисс Благодушие сегодня, — ответила девушка, принявшись за обед. — А как не быть благодушной, когда все дела свалишь на Катю? — улыбнулся Миша и получил в ответ озлобленный взгляд Кищук. — И был у неё один талант, — рассказывал Олег Ольге, — взглянув на тарелку, она высчитывала калории со скоростью света. — Я прям почувствовала, насколько это было скучное свидание, — улыбнулась Серябкина. — А ведь ничего не предвещало беды… Ни чехол с единорогом, ни её подписка на паблик «40 кг», ни розовые ногти со стразами… Понимаешь, да? — Моё самое неловкое свидание было таким, — начала рассказ Серябкина. — Познакомились с человеком в интернете, договорились о встрече. Сижу я на скамейке, увидела прошедшего мимо преподавателя, поздоровались. Время идёт, а человека всё нет. Я не знаю, как он выглядит. Он не знает, как я. А этот преподаватель всё поблизости ходит и высматривает кого-то, и я высматриваю… И мы переглянулись и всё поняли. Через неделю был зачёт, который прошёл для меня очень быстро. Мне просто сказали: «Давай зачётку и иди». — Так вы?.. — Нет, — покачала головой она, — ничего не было. Свидания даже. — Задание, — протянула Ольга Юрьевна конверт Кате. Та с рюкзаком на одном плече присела на парту, раскрыв и прочитав записку. — Вообще продуть никак? — подняла она свой взгляд на преподавательницу. — Почему же? — бросила на неё беглый взгляд Серябкина и вновь уткнулась в тетрадь. — Хоть кому, кроме класса Дарьи Георгиевны. — Замечательно, — съязвила Кищук. — Постарайся ради любимого преподавателя. — Кто сказал, что Вы — мой любимый преподаватель? — улыбнулась Катя. — Ты что, ради всех готова воровать кубки? — посмотрела ей в глаза Серябкина. — То-то и оно! — А чего Вы цветы домой не забрали? — поудобнее устроилась на парте девушка. — Какие цветы? — сначала не поняла Ольга. — Эти, — указала подбородком Катя на вазу с цветами. — Пионы не нравятся? — Нейтрально отношусь, — пожала плечами Серябкина, стараясь не смотреть на ноги девушки. — А к каким не нейтрально? — К василькам. — Васильки? — переспросила Кищук, удивившись. — Да. А что? — Вы и васильки… — Что это значит? — усмехнулась Ольга Юрьевна. — Слишком просто, — пожала плечами Катя, набирая параллельно сообщение Олегу. «Я твой должник», — ответил тот. — А ты как к цветам относишься? — спросила Серябкина. — Да никак. — Катя не любит цветы, — тихо проговорил Стас, зашедшему к ним Мише. — Катя любит траву. — Держи тетрадь свою, — протянула ей Ольга. — Первое предложение уже написано. — Мне с него что ли начинать? — Ты уже и так начала. — Я думала… — Думать надо было раньше, — улыбнулась Серябкина. — Когда ты решила присвоить мои слова себе. — Они мне понравились. Зашли прям в сердце, понимаете? — Понимаю. Сдать завтра. А это, — протянула она тетрадь Егора, — передай своему другу. Пусть до понедельника напишет то, что пропустил. Может, хоть про дружбу ему удастся написать. — Вы сильно не надейтесь, — слезла с парты Катя. — Продиктуй ему, значит, сама, а то будет потом плакаться, что у него не выходит нужная оценка. Миша, хорошо, что зашёл. Подойди, пожалуйста. — Мне стало жалко дерево, которое срубили, чтобы напечатать твою тетрадь, — прочла Катя, открыв сочинение Егора. — К чему столько листов исписал? Чтобы понять, что твоя девушка красивая, мне хватило бы и одного взгляда. ¾. — Это что? — показала Ольга Юрьевна пустую страницу в тетради Миши. — Ты даже число не написал. — Я решил отчаяться сразу. — В понедельник принеси, — отдала ему тетрадь Серябкина. — Я не о романтической любви прошу писать, а просто о любви. Понял? — Вроде, — кивнул парень. — А где журнал ваш? — спросил Олег. — На русском, кажется, оставили, — сказала Аня. — Кать, сбегай, — попросил он. — Можно наш журнал взять? — зашла в кабинет Катя. — Подожди, — заполняла его Ольга Юрьевна. — Ладно, — снова оперлась о парту Кищук. — Держи, — через несколько минут протянула журнал Серябкина и, подняв на неё свой взгляд, обратила внимание на шорты, что были ещё короче, чем юбка. — Что сидишь? Иди. — А можно мы сделаем вид, что Вы ещё заполняете? Я пока посижу, они там побегают… — Они разминаются, а ты потом потянешь себе что-нибудь, — сказала Ольга Юрьевна, пытаясь не глазеть и на майку. — Да нормально всё бу… — Катя, — серьёзным тоном проговорила Серябкина, — иди на занятие. Серябкина, приехав домой, решила устроить генеральную уборку, оттирая то, что и так уже сияло чистотой. Сев на диван, она поняла, что теперь всё в порядке, и спокойно отправилась в душ. Кищук играла на клавишных уже около часа, но ожидаемое спокойствие так и не приходило. Она дотянулась до телефона и набрала «А когда Вам завтра сочинение занести?». — После обеда, — напечатала Серябкина, попивая воду и открыв общий диалог, в который Стас отправил фотографии с занятия Олега. — Астафьев! Заметив знакомые шорты, Оля приблизила часть одной из фотографий, где девушка выполняла растяжку на шведской стенке, сидя задом к камере. — Фото для Егора, — выделил один из парней снимок, где Катя сидела на плечах Стаса, держащего свои ладони на её ногах. — Не тяжело пареньку? — переотправила Кищук сообщение Юдина. — Не тяжело, — ответил Астафьев. — Не тяжело ему, — проворчала Серябкина, отбросив телефон. — Мне зато тяжело! — переоделась она, предположив, что настало время для пробежки. На часах было уже одиннадцать. Ольга вышла из душа и включила ноутбук. Кищук закрыла книгу и, взяв телефон, увидела значок «в сети» напротив имени Серябкиной. — Что не спите? — поинтересовалась Катя. — Работаю. — Вы слишком много работаете. У нас в школе так не делают. — Тебе так кажется. — Мне вообще много чего кажется. — Например? — спросила Ольга. — Вы всегда понимаете, как человек к Вам относится? — В большинстве случаев. Тебе помочь разобраться? — Я справлюсь, — отрезала Катя. — Режим «ёжик» включен, — заметила Серябкина. — Я не ёжик. — Можем устроить соц. опрос, — предложила преподавательница. — Все уже спят. — Все уже спят, а ты ёжик. — Быть ёжиком — это не плохо, — решила Кищук. — Ёжики колют своими иголками. — Просто ёжиков не умеют правильно гладить. — И как правильно? — Так, чтобы ёжик не чувствовал, что Вы несёте опасность. — И как это? — Не знаю. Я не глажу ёжиков. — Что там с заданием? — перевела тему Серябкина. — Разобралась? Есть идеи? — Нет. — Я что, зря тебе доверилась? — Нет. — Вот и всё. — А мне Вам в чём довериться? — Ты хочешь мне в чём-то довериться? — Просто интересуюсь, — ответила Катя. — Сочинение написала? — Ой. — Вот тебе и «ой». Принимаю работу только завтра. — У меня ещё есть ночь. Могу писать всю ночь. — Ещё что ты можешь делать всю ночь? — Спать, — отправила Кищук, после добавив: — И не спать. — Иди спи. В четверг сдашь. — Так выглядит помилование? — отправила улыбку Катя. — Кто же мог подумать, что у тебя память девичья. — Так я же девочка. — Девочка-ёжик, спи уже. — Спокойной ночи, — набрала Кищук и выключила свет. Заснуть не получалось. Она вся искрутилась и спустя час вновь взяла телефон в руки. — Я не поняла, — пришло ей вскоре. — Чего это мы всё ещё не спим? — Вы сами не спите, — заметила Катя. — Мне к третьей паре, а тебе к первой. — Что, переживаете? — Конечно, переживаю. Скажешь, что из-за меня ночь не спала. Люди что скажут? — Я никому не скажу. Можете на меня в этом положиться. — Ты себя лучше в кровать уже уложи, — посоветовала ей Ольга. — Я и так в кровати, — прочла Серябкина и проглотила ком в горле. — Но не в моей, — набрала она, затем стёрла и отправила: — Доброй ночи.