***
Темнота плотным коконом охватывала его тело, сдавливая со всех сторон. Она пробиралась в его сердце, сжимала своими узловатыми сухими пальцами, давила на артерии. После перед глазами появилась гладь темнеющего озера, парень неуверенно подошёл к кромке воды и опасливо вгляделся в темноту. Резкий толчок в спину и подросток оказывается на середине озера. Тело окатывает могильным холодом, и он чувствует, как все внутренности скручивает от страха. Стилински намеревался было поплыть в сторону берега, пока конечности не онемели, как вдруг чувствует крепкую хватку на лодыжке. Парень неловко всплескивает руками и начинает стремительно идти ко дну. Стайлз отчаянно вырывается, но нечто продолжает тащить его вниз. К сожалению, кислород в лёгких не вечен, а человек не может дышать под водой. В конце концов, он сдаётся и делает вдох, лёгкие тяжелеют от воды внутри...***
Стайлз просыпается, чувствуя удушье. Воздуха категорически не хватает, а сердце бьётся загнанной птицей в груди. Парень заходится в громком судорожном кашле. — Стайлз? — шериф заходит в комнату сына, обеспокоенно поглядывая на него.— Ты в порядке? Почему ты кричал? Джон садится на край кровати и кладёт руку на плечо сына, чуть сжимая его. Стайлз всем телом вздрагивает и смотрит на отца с испугом, постепенно исчезающим из коричневой радужки и, одновременно с этим, немой благодарностью за то, что он рядом. Парень всем телом подается вперёд и обнимает отца за шею, утыкаясь носом ему в перекат плеча. Первый всхлип Стайлза отдается в груди Джона бессильной яростью. Дальше лишь разочарование от того, что он рядом, но ничем помочь не может. Спустя месяц таких пробуждений, сопровождаемых периодическим лунатизмом у парня, Джон везёт Стайлза в больницу.***
Стайлз боязливо озирается по сторонам, осматривая кабинет, и немного успокоив самого себя, сел на больничную кушетку. Доктор спокойно посмотрел на помятого подростка в мешковатой толстовке и приглашающе кивнул на стул возле стола, шерифу. — Итак, мистер Стилински, вы говорите, что у вашего сына проблемы со сном, верно? — мужчина берёт в руку папку с клинической историей подростка. — Да, в последнее время ему часто снятся кошмары и он начал ходить во сне — нервно отзывается Джон, вспоминая о том, как обнаружил сына ночью во дворе их дома с бензопилой в руках, благо та была выключена. — Сомнамбулизм и частые кошмары, — доктор приподнял бровь — Насколько масштабны похождения? — Если говорить о расстоянии, то в пределах нашего участка, а вот о последствиях, то они не очень хорошие — осторожно ответил Джон и повернулся к сыну, ободряюще улыбаясь. Стайлз неуверенно улыбнулся в ответ. — Вы понимаете, что хождение и такие многочисленные расстройства сна, в принципе очень опасны, к тому же у нас попросту нет препаратов, которые помогли бы наладить распорядок сна. Это всё лежит на более высоком, подсознательном уровне и вашему сыну нужен уже не просто психолог, а психотерапевт, который поможет разобраться в причинах кошмаров. — То есть вы не можете помочь? — Стилински-старший тяжело вздохнул. — К моему большому сожалению, нет, но в психиатрии Бейкон Хиллс ему вполне могут помочь. Хочу вам напомнить, что в психбольницу кладут не только психически нездоровых, но и обычных людей, у которых есть временные нарушения, — доктор протянул шерифу соглашение на лечение. Джон повернулся к сыну и внимательно посмотрел на него. Внушительные мешки под глазами, усталый и замученный вид. Стайлз напугано взглянул на родителя и помотал головой. — Мы лучше откажемся от этого, — шериф поднялся с места и, подойдя к Стайлзу, увёл того из кабинета.***
Джон выждал ещё неделю, давая Стайлзу различные безопасные препараты самостоятельно, но ребёнку становилось только хуже и хуже с каждым днём. В конце концов, после инцидента с разбитым сервизом дома ему пришлось подписать соглашение на лечение Стайлза. За окном машины ранее, да и к тому же пасмурное утро. Капли мелкого дождя тихо барабанят по стёклам и крыше, отдаваясь в ушах лёгким гулом. Джон всю дорогу молчит, а Стайлз кидает непонимающие взгляды в сторону отца, потому что он не понимает, куда они с отцом намылились в такой час. Машина выруливает вправо и останавливается на парковке перед массивным зданием. Стайлза скручивает липкий страх и постепенно приходит понимание, куда его привезли…На табличке здания красуется гордое «Психиатрическая больница».
***
Стайлз смотрит на отца с мольбой, когда его, сдавшего все личные вещи, подхватывают под локти и ведут куда-то. Перед глазами мелькают коридоры, пролёты лестницы, двойные двери. Паренёк не помнит, почему его щеки мокрые, но догадывается, что плакал, пока его вели. Он не хочет вести себя так сопливо, но ничего поделать с собой не может, поэтому безвольной куклой висит в руках этих людей. Его оставляют в комнате с белыми стенами. Мягкая обивка, как в чёртовых фильмах про психбольницы. Его усаживают на обитую поролоном кровать, подушка которой вся в комочках под наволочкой, это видно даже невооружённым глазом. Люди выходят из палаты, оставляя его одного. Здесь довольно пусто и слишком много свободного места, для подростка привыкшего окружать себя целой кучей разных безделушек. Окон вовсе нет, даже заделанных решётками. Из мебели присутствует лишь кровать, пара кресел и низкий столик, стеллажи с книгами, обитые всё тем же поролоном. Мебель выкрашена в тёмно-серые цвета, что немного успокаивает, ведь они не белые, и из-за них не рябит перед глазами. Стайлз чувствует, как в груди жалобно завывает. Его бросил тут одного родной отец. Сердце бухнуло куда-то вниз, и парень тихо взвыл. Скотт! Он заметит, что Стайлза нет, и они пойдут к его отцу, разберутся и его заберут отсюда. Отвезут к Дитону и тот всё объяснит.Ведь так?
Стайлза привлекает шум в противоположном углу комнаты. Парень поворачивает голову и видит лису, та заинтересованно смотрит по сторонам, а повернувшись к нему, спрашивает: — Мы ведь не больны, так почему мы здесь? — она передёргивает ухом, показывая, что ей не нравится обстановка, и, когда она, принюхавшись, чихает, становится понятно, что от запахов она также не в восторге. Каждый раз, когда Стайлз её видит, на него накатывает ностальгия. Он перестал трястись, как осиновый лист, он даже привык к ней. Она редко приходила к нему в реальность и никак не объясняла наличие кошмаров, да и вообще причину своего появления. Захватывать его разум и тело она вроде как не собиралась. Иногда она даже рассказывала то, о чём он не знал и даже не догадывался, хоть это были довольно жуткие истории, все они несли какую-то поучительную нотку в себе. В такие моменты парень, несмотря на вечную рассеянность, внимательно вслушивался в каждое произнесённое существом слово. Кицунэ оказалась неплохим собеседником. Правда после этой «телепатии» болела голова, но, по мнению Стайлза, это было мелочью по сравнению с тем, что возможно у него наконец-то появился «собеседник», которого видит только он один, но тот хотя бы его слушает, не грозясь перегрызть глотку при любой возможности.Иронично
Он мог с таким же успехом общаться сам с собой. Впрочем, он и так большую часть времени делал это. Лиса не пугала его, как Ногицунэ, а была своеобразным спутником и собеседником. В груди закололо, поэтому Стайлз подтянул ноги к груди и уткнулся носом себе в колени. Глаза защипало, и он позволил себе истерику. Солёные капли щипали щёки, те начинали ощутимо гореть. Губы дрожали, а сам парень сильно вздрагивал. Он почувствовал, как над ним что-то нависло. Тёплый мех приятно грел. Неосязаемая пелена спокойствия заскользила по телу. Стайлза накрыло чувство защищённости и под тихое, убаюкивающее урчание Лисицы, он не заметил, как уснул.***
Никто не пришёл даже спустя месяц. Словно все забыли даже о самом существовании такого парня, как Стайлз Стилински. Парень надеялся, но ничто не вечно и парень как-то свыкся с мыслью насчёт того, что он здесь надолго, возможно, даже навсегда. Почему-то возникло ощущение, что признание этого равносильно глотанию таблеток, которые ему дают в этой забытой богами больнице. Горькое, неприятное, давящее на горло чувство, но к нему можно привыкнуть, пусть и не совсем до конца. Врачи твердили в унисон, что он идёт на поправку, в ответ на это он лишь кивал головой словно болванчик, которого нечаянно задели рукой. В очередной раз встречаясь с Лисой взглядами полными иронии, Стайлз понимал, что врачи несли чушь.***
Стайлз сидел на кровати и читал какой-то детективный роман, сюжет совсем не откладывался у него в голове, и он скорее отвлекал себя, чем действительно читал. Лисица расположилась у него под боком и тихо сопела. — Тебе ведь интересно, откуда я пришла? — раздался голос лисы. Стайлз мгновенно отложил книгу, приготовясь слушать. Лисица довольно хмыкнула и присела рядом с ним. — Хочу предупредить тебя сразу, я не собираюсь захватывать твоё тело и уничтожать душу. Я хочу, как бы это сказать, чтобы ты понял, — она сделала паузу, — Передать тебе свою силу и знания, Мне надоели эти скитания по миру в виде духа, я хочу уйти на покой, но на то чтобы мы объединились нужно время. Надеюсь, ты не против этого — она потёрлась мордой о его плечо — мне так надоела эта жизнь, что и представить сложно. Стайлз шокировано молчал, силясь переварить всё сказанное. — Я всегда хотел оставаться человеком, ты ведь знаешь, какие у меня есть знакомые, — парень сипло засмеялся. — Способность защитить себя более эффективно в таком обществе, может сильно пригодиться, поверь мне, — Лиса потянулась и спрыгнула на пол с кровати. Стайлз неуверенно улыбнулся и лёг на кровати, решив немного поспать.***
Посещения разрешили, как только посчитали, что сыну шерифа определённо лучше и тот более или менее вменяем. Естественно без кое-какого притворства и сговора с кицунэ не обошлось. Отец пришёл сразу же, как только пришло время посещений. Он принёс подушку Стайлза и какие-то фрукты. Яблоки, если Стайлз правильно запомнил. В груди парня от этих жестов что-то ёкнуло от щемящей нежности, это чувство пыталась подавить обида, но не получилось. Стайлз просто был не в состоянии обижаться на отца, частично понимая его мотивы и поступки. Мужчина просто боялся, что Стайлз поранится или, боже упаси, убьётся со всеми этими похождениями. Джон говорил, что в городе тихо и ничего нового не происходило, пока он был здесь. Мужчина говорил тихо, убаюкивающе. Он вроде рассказывал ещё о чём-то, но Стайлз не особо вслушивался, присутствие отца успокоило его, завернув в плед какой-то домашней, родной и такой знакомой, но давно забытой обстановки. Стайлз, даже задумался, когда они в последний раз общались именно так? Не пытаясь вытянуть из друг друга слова правды клешнями, а именно так спокойно и непринуждённо? Как тогда, когда Клаудия была ещё жива и здорова? Когда после её смерти они действительно просто общались? Так, словно один вернулся после выматывающего дня в школе, а другой с работы. Когда пришла медсестра и сообщила, что время посещений окончено, Джон скрепя сердцем и душой начал собираться. Стайлз почувствовал ноющую боль в груди и жалобно взглянул на спину отца. Подсознательно понимая, что тот почувствует его. Джон повернулся у выхода из палаты — Поправляйся, сынок, я скучаю по твоим салатам, — произнёс он, не глядя на Стайлза. Единственное, что смог выдавить из себя Стайлз в ответ, это дрожащую, кривую улыбку и тихое "Да". От местных лекарств, по мнению Стайлза и Лисицы, было больше вреда, чем пользы,но из двух зол выбирают меньшее ведь так? Поэтому приходилось давиться и мило улыбаться врачам, "Мол, да, помогает, да, чувствую себя лучше". Дни, по мнению Стилински младшего, тянулись ещё медленней, чем обычно. К концу близилась ещё одна неделя его "заточения". Отец приходил каждый день, и Стайлза это действительно радовало. Теперь помимо лисы ещё и Джон разбавлял будни сына в психиатрии своими разговорами и рассказами. Признаться честно Стайлз ничего не запоминал из рассказов отца, но ему было необходимо хотя бы чьё - то присутствие помимо кицунэ. Которая перестала хоть как-то реагировать на происходящее и теперь только играла со Стайлзом в гляделки. Оба находили это развлечение забавным.***
Сегодня отец зашёл в палату с каким-то странным выражением лица. — Собирайся, ребёнок, мы уходим отсюда, — Джон счастливо улыбнулся, смотря на сына. В уголках его глаз блестели слёзы. До парня долго доходил смысл сказанных отцом слов. Он заторможено кивнул и быстро собрал свои вещи, входя в выкрашенный небесно-синей краской коридор психиатрии вслед за отцом.***
Прошла неделя и месяц, как Стайлз не появлялся даже рядом со стаей. — Мне кажется или чего-то не хватает — внезапно произнёс Питер, внимательно осмотрев собравшихся ребят. —Ты о чём?— Дерек хмуро покосился на него, сведя брови к переносице, повернувшись спиной к окну и всем корпусом к собравшимся в лофте подросткам. Волчата как-то заинтересованно завозились каждый на своём месте, не понимая очевидного. Лидия замерла и как-то стыдливо отвела взгляд. — Вы не заметили? Стайлза нет уже месяц, — её голос надрывно задрожал, она передёрнула плечами и виновато опустила голову. — То есть как месяц?! Ты не мог опомниться раньше? — зарычал Скотт, повернувшись к Питеру. — Я? Опомниться?! Ребятки вы что-то путаете, он ваш друг, а не мой, — Питер иронично усмехнулся и выгнул бровь — К тому не забывайте, что вы разговариваете со взрослым человеком, а не своим сверстником, — глаза Хейла опасно сверкнули голубым. Скотт хотел было ответить ещё что-то, как мысли осознания происходящего врезались в голову. Как?! Как они могли ЭТО не заметить? Тем более он. Чем он все это время был занят?! Ничем по сути! А его лучшего, чёрт возьми, друга нет уже месяц, и кто им это сообщает? Питер — человек, который почти не связан со Стайлзом. Он вспомнил, а они нет! — Нам необходимо сходить к шерифу и поговорить с ним, — как можно спокойнее проговорил альфа.