***
Солнце щедро поливало Сакуру потоком горячего света. Девушка потянулась на шезлонге, закидывая руки за голову и подставляя местами бледную кожу ласке небесного светила. Она чуть приоткрыла глаза. Йоко дремала рядом, светловолосая голова Сакумо маячила в районе буйков, неизменно одетый в светлую рубашку с длинным рукавом Какаши сидел рядом и читал. Гай и Дай ушли на разведку — искать, что ещё на этом побережье они не видели. Харуно поморщилась — капли холодной воды окропили её впалый живот. Она приоткрыла глаза и посмотрела на выбежавшего из воды Рока Ли. — У меня такой круг огромный, я его сам не надую, — задумчиво протянул он и тут же воскликнул, — нужно всем по очереди! — Ага, ещё чего, — протянула Йоко. — Сам взял — сам и надувай, — пробубнила она, лёжа на животе и обнимая подушку для плавания. — Какаши, помоги ребёнку, — почти с раздражением бросил подошедший Сакумо. Розоволосая чувствовала это напряжение. Младший Хатаке сидел рядом, мерно потягивая слабоалкогольный мохито. Пятый стакан. На ненавязчивые упрёки отца, он не реагировал и, надвинув тёмные узкие очки на глаза, безотрывно смотрел на горизонт. Сакура чувствовала — Сакумо абсолютно не нравилось то, что сын балуется алкоголем на пляже. Почему? В этом коктейле градусов кот наплакал. Техника безопасности? Она закусила губу, сдерживая желание спросить прямо. — Давай я помогу, — не выдержала Сакура, когда взгляд Сакумо накалился. Харуно считала, что у неё потрясающая дыхалка, но уже после семи глубоких вдохов-выдохов подряд, голова закружилась. Сказывался недосып. — Давай, — Какаши махом осушил стакан, протягивая руку ладонью вверх. Харуно кивнула. Она схватила бумажную салфетку и тщательно вытерла пуцку*. Поймала на себе пристальные взгляды: оторопевший Йоко и насмешливый Какаши. — Зачем ты это сделала? — Не гигиенично, — смутилась Сакура, не зная, куда деть взгляд. — Не гигиенично? А как же вы целуетесь? — все мысли вылетели из розоволосой головы. Сакура смотрела в карие глаза и не могла вымолвить ни слова. Второй пронзительный взгляд она чувствовала кожей. — Она бережёт себя до свадьбы, — губы Какаши вздрогнули в ухмылке. Смотрел не на Йоко, на Харуно. Сакура приоткрыла губы, подыскивая ответ, но вместо этого обронила «я плавать» и направилась в воду, понимая, что до самого ужина на берег она возвращаться не хочет.***
То же время, тот же бар, та же одежда. Только теперь колоритная пара вместо барной стойки разместилась за дальним угловым диванчиком, покоившемся во мраке. Какаши отказался от предложения официанта включить настенную лампу. Пока они шли сюда изведанной дорогой, Сакуре нравилось в равной мере ловить мужские и женские взгляды. Восхищённые, завистливые, заинтересованные, они так и пищали: «шлюха!». Розоволосой хотелось обернуться, позволяя рассмотреть мягкие линии тела, чтобы, впитав реакцию, колко ответить: «угадали». — И всё-таки я хочу заказать себе мартини, — слабо запротестовала Сакура, сидя в пол-оборота к мужчине. — Ты совсем не умеешь пить. Я знаю, что перед нашими прошлыми встречами ты глотала какой-то дешёвый коньяк для храбрости, но это не настоящая пьянка, — огласил он приговор, зрительно пожирая огромный поднос с минимум десятью рюмками. — Это «Jameson». Пьётся, как жидкая карамель — легко и без адского послевкусия спирта. Нужно выдохнуть через рот, опрокинуть рюмку одним глотком и вдохнуть секунды через две-три, а ещё лучше выдохнуть последние остатки воздуха, чтобы почувствовать вкус. Тогда носоглотку жечь не будет. — Ну я не хочу, — почти захныкала Харуно. Она панически боялась, что от крепкого алкоголя ей станет плохо. Благо, поужинали они нормально, а, как вещала Всемирная Сеть, это должно было смягчить действие виски. — Ты когда-нибудь напивалась до абсолютного беспамятства? Чтобы ноги подкашивались и в глазах двоилось? — Сакура неопределённо махнула головой. Распущенные волосы дрогнули в такт и мазнули по плечам. — Вот. Лучше это сделать, когда ты со мной. Узнаешь свою норму. — Ты мне не отец и даже не брат, — розоволосая кисло покрутила в руках рюмку. — А по возрасту почти подхожу, — ведя с ней незатейливый диалог, Какаши осушил три стаканчика. Сакура утешилась тем, что он всё равно выпьет больше половины. Когда розоволосая коснулась стеклянной холодной кромки губами, Какаши согнутым указательным пальцем придержал дно, и затем, когда девушка вернула рюмку на место, закрыл ладонью блюдце с кусочками шоколада. — Я думала, нужно наоборот — закусывать, — огрызнулась Сакура, прислушиваясь к ощущениям. Этот самый Джемесон действительно не так уж жёг. Скорее, согревал. — Тогда перебьешь вкус, — пожал плечами Какаши. Опять же, привкус и правда был сладковатым и довольно приятным. — Давай так. Мне не очень хочется пить виски, но мы снова сыграем в игру. Одна рюмка — это один вопрос, на который ты мне ответишь. Предположительно, развёрнуто. — Неокончательная цена откровения — две рюмки за один аспект, — Харуно, зажатая между Какаши и мягким изгибом дивана чувствовала себя, как в клетке. Она полностью облокотилась спиной на угол, не смея отвести взгляд от Какаши. — Ладно, — кивнула она. Будет побольше закусывать, и ничего страшного не случится. Поджав губы, Харуно мгновенно из принципа опрокинула две стопки, разделяя их лишь одним коротким вздохом. Густой алкоголь ударил в голову не хуже, чем игристое вино. Разум медленно, но ощутимо туманился, а щёки заливал пыл. — Почему ты предложил именно мне быть твоей личной проституткой? — Не в бровь, а в глаз? — Типа того, — шоколад стремительно таял во рту. Кажется, поднялась температура во всём теле. — Я уже говорил, ты новенькая, так что риск зппп минимален. Нуждалась в деньгах, так что согласилась, не ломаясь. И я узнал тебя… — Ага, по телу. Не лукавь, — качнула головой Сакура. Как же хотелось нервно бросить «не пизди»! — как тогда получилось, что ты предложил во второй раз, а не в первый? — Примерялся. Вдруг бы мне не понравилось? Названые выше причины действительно имели место быть, но, ладно уж. Оба раза мне понравилось, что ты пыталась наравне со мной получить удовольствие. Обоюдный секс и использование чужого тела — не одно и то же. Кайфовать и не пытаться имитировать — редкость для проститутки. Ты в очень хорошей физической форме — вытягиваешь долгий секс. Пожалуй, самое весомое — тогда, когда гормоны и сперма бьют в голову — лет так в пятнадцать-шестнадцать, секса у меня не было. А когда он появился, был не таким уж разнообразным и волнующим, как я фантазировал об этом. Короче, я с подросткового возраста мечтал о человеке, с которым можно будет трахаться когда захочешь, сколько хочешь, в любой позе и любым способом. Как видишь, ближе к закату лет удалось реализовать. — Почему ты раньше никому этого не предлагал? — Объективно, мало кто согласится. Мне не нужны наркоманки и задолжницы в постели, а кроме них мало кто доверится незнакомцу. Женщины в сфере эскорт услуг очень осторожны. Возвращаемся к тебе, которая особо не знала, что может случиться, когда ты наедине с человеком, у которого немыслимое количество фетишей и ещё больше денег. Безопасность безопасностью, но даже в таких салонах безвозвратно испорченный товар можно компенсировать. Такие случаи, к сожалению, не редки. — Какой кошмар, — повела плечами Сакура. — Так. Ты не признался, как узнал меня, — Какаши красноречиво покосился на алкоголь. Ещё две рюмки опрокинуть было легче, только вот по самоощущению они ударили тяжелее. — Ну, — осипшим голосом поторопила его девушка, поедая шоколад. — Я честно запомнил форму лица, носа и губ. И фотографии видел. Но татуировка убедила меня на все сто процентов. — Её никто не видел, — обрезала Сакура, — её точно никто не видел, — отчеканив каждое слово произнесла она, убеждая их обоих. Харуно казалось, она тонет в диване. Редкие огоньки ресторана плыли перед глазами, и даже жесты, которые Какаши молча подал официанту, Харуно идентифицировать не смогла. Зато взгляд показался ей потрясающе чётким. По просьбе шумной компании, разместившейся по диагонали от Какаши и Сакуры, в помещении разлилась ритмичная тихая музыка. Хатаке придвинулся. — Я хорошо запомнил тебя, потому Харуно Сакура была единственной студенткой, которая не пропустила ни одной моей пары. Ты сразу же открыто заявила, что претендуешь на автомат, потому что на время зимней сессии хочешь уехать домой. Йокогама, верно? — Сакура кивнула. — Я ещё тогда подумал, что довольно странно уезжать из крупнейшего портового города Японии просто для того, чтобы учиться в более престижном ВУЗе. Но это твоё дело. Первая пара в понедельник — это жёстко даже для меня. В тот день было уже восемь сорок, а я до сих пор был в аудитории один и, спокойно занимаясь делами агентства, надеялся, что ты не придёшь. А ты припёрлась, обдавая запахом перегара. — Ино в воскресенье исполнилось двадцать, и мы отмечали… — Ещё не зная, что, чем дешевле алкоголь, тем хуже он пахнет, — согласился Какаши. — Я, как хороший педагог, сказал тебе, что следовало бы заниматься учёбой, вместо того, чтобы отмечать, а ты… — Сказала, что молодость всё прощает, — Сакура задумчиво улыбнулась. — Я и забыла об этом. — Неудивительно, — он презрительно фыркнул. — Я бы тоже в таком состоянии ничего не запомнил. — А ещё ты тогда начал меня опрашивать, я ничего не смогла ответить и подумала, что досрочно мне оценку за экзамен не поставишь. А ты поставил, — розоволосая не могла не улыбнуться. Из всех преподавателей Какаши в итоге оказался самым лояльным и сговорчивым. А сейчас ещё и разговорчивым. — Было что-то обворожительное в твоей наглости. Но я всё ещё считаю, что набивать надпись на лобке — это удел подростков. — Знаешь что? — Сакура вспыхнула, вскидывая влажный взгляд, — это не худшее… — она тяжело сглотнула, — не худшая идея… набивать цитату в таком месте, где её никто не увидит. — Никто, — эхом подтвердил Какаши, остро усмехаясь. — Не на лбу же, — стушевалась розоволосая, подбирая слова. — А расскажешь, почему Сакумо решил купить тебе квартиру? Ты же, вроде как, сам смог бы это сделать. — Расскажу. Три рюмки. «Три рюмки и ещё один поднос», — передразнила про себя Сакура. Счастливый официант метался по залу, едва успевая забирать пустые стаканчики и блюдца с оставшейся шоколадной крошкой. Вопросов было много. Желания пить не было совсем. Кровь загустела под стать виски и отравляла весь организм. Даже пальцы теперь едва удавалось сжать с нужной силой. — Когда мне было двадцать четыре, я начал встречаться девушкой, которую знал с детства. Четыре года мы как бы были вместе. Я снимал квартиру, и иногда она оставалась у меня ночевать. Иногда ходили в ресторан, смотрели кино. Я изначально знал, что эти отношения — гиблое дело. У нас были разные цели, разные взгляды на жизнь, абсолютно разный темперамент в сексе. Мы были вместе потому, что она очень сильно любила меня, без ложной скромности, из-за внешности, характера и денег. Я без труда мог обеспечить её и наших потенциальных детей. Был бы неконфликтным мужем. Я долгое время позволял себя любить, но затем понял, что для меня, как для личности, это было губительно. Общение с ней становилось всё более пресным, оно отравляло мне жизнь. Я и так ограничен в спектре чувств, а тут ещё и как будто в минус уходил. Я эгоист. В тот момент не захотел ломать жизнь себе, а не ей. Отец, чтобы подтолкнуть нас к помолвке, купил мне трехкомнатную квартиру. В день, когда он показал мне её, я сказал, что мы вот уже, как больше месяца расстались, — Сакура не видела скорби или печали на его лице. Какаши вещал буднично, пристально рассматривая Сакуру. — У неё потом всё сложилось? — с робкой надеждой спросила розоволосая. Ей правда было очень интересно. — Да, — Какаши вновь улыбнулся. — Недавно пересеклись в торговом центре. У них двое детей — дочке семь лет, сыну три. Оба похожи на отца. Она, как бы между прочим, сказала, что нет никакого вопроса в том, любить или быть любимым. Второе, однозначно. И хорошо. Сакура, — впервые за вечер рюмка в руках Какаши задержалась надолго. Он предлагал тост, — за тех, кого сегодня с нами нет. «Как так?!» — Сакура не могла понять, как он, рассказывая о себе, задевал её, вороша прошлое. Харуно коротко кашлянула и взглянула на поднос. Какаши без разбора хватал разноцветные рюмки. Пил он уже не только виски. — Следующие вопросы задаю я, — Сакура едва сфокусировала взгляд на шевелящихся губах. — Тебе и правда почти хватит. Для светских бесед разговоры о деньгах — табу, но, напомню, мы с тобой не в лучшем баре, не в лучшем городе. Я вижу твою одежду, видел квартиру. Ты не нуждаешься в деньгах. Почему согласилась на такую грязную работу? И почему у тебя нет постоянного партнёра, который так же смог бы содержать тебя? — Я… — Сакура закусила губу. Врать, будучи пьяной, было сложно. — Парня нет потому, что я просто хотела быть независимой. Чтобы мне платили деньги, а не давали просто так. Просто для отношений… Мне всегда нравились серьёзные и более взрослые мужчины, но в один момент я попала в такую ситуацию, когда лучше бы я посмеялась со своим бойфрендом, нежели обдумала её с мужчиной. Теперь даже не знаю, с каким человеком хочу иметь отношения. Да и… — Сакура не могла понять, в унисон ли с голосом двигаются её губы. Мозг точно отставал, — я люблю секс и могу получать удовольствие даже с партнёром на одну ночь. Только теперь будет сложно продолжать это дальше, потому что ты такой чистоплотный, аккуратный и… в целом приятный партнёр. Но я представляю, с кем могу столкнуться и… — Не представляй. И не думай об этом пока. Можешь вообще с Сакумо поговорить, и он устроит тебя на хорошую должность. — А ты — нет? — резонно спросила Сакура. — Нет. Я не беру на работу бывших проституток, прикладывающихся к алкоголю, — Харуно не поверила увиденному. Какаши засмеялся — тихо и не надрывно. — Эй, это же то, что ты со мной сделал! Хватит! Теперь мой вопрос, — улыбка быстро скользнула с губ. К Какаши возвратилось его блаженное и сейчас отстраненное выражение лица. — Кроме того, что одно время это было запретным плодом для тебя. Почему тебе так нравится заниматься сексом? Ты тратишь деньги на женщин, на смазку, презервативы, игрушки, — Харуно даже захотела скривиться, но быстро подавила это желание. — Видишь ли, Сакура, я с детства был очень уравновешенным ребёнком и никогда не переживал настоящих эмоциональных встрясок. Пока в двадцать один не попал в такой же салон релакса, где все работницы были обучены потрясающим вещам. Я клянусь, это была магия. — Харуно чувствовала, насколько сладкой была ситуация. Какаши говорил откровенно, вытаращился, как чёрт, на её сокрытое шёлком тело, и кончиками пальцев ласкал внутреннюю сторону девичьего бедра. Его горячая ладонь неумолимо поднималась выше. Сакура медленно облизала губы, прикрывая глаза. Он впервые видел целиком её лицо, затянутое поволокой страсти. — Именно там я узнал, что такое настоящий оргазм. Почти подсел, потому что постоянно хотел почувствовать это снова. Понятное дело, когда начал встречаться с той девушкой, о таких визитах пришлось забыть. Считай, у меня снова отобрали конфету на долгие годы. Сейчас я просто не могу насытиться, зная, что кроется за примитивным всунул-высунул. Сакура стыдливо прикрыла глаза и тихо застонала, когда его палец ненавязчиво погладил оголённый клитор. Ноги Сакуры были почти плотно сведены, и от того, она острее ощутила, когда Хатаке раздвинул влажные складки пальцем и на фалангу проник внутрь. — Хана сказал, что ты всегда требуешь, чтобы у… проституток, — слово встало поперёк горла. Сакура вздрогнула, цепляясь пальцами за край стола, наслаждение дурманило и так расплавившийся разум, — были завязаны глаза и связаны руки. Почему? Не услышав ответа, Сакура распахнула глаза. Хатаке был совсем рядом. Дышал почти в губы и мерно орудовал одним пальцем в промежности. Даст ли кончить здесь? Будет ли дальше вглядываться в изломленное в муке удовольствия лицо? — Тебе хватит, Сакура. Пошли. Девушка захлебнулась воздухом. Тогда, когда первая предоргазменная дрожь сотрясла колени, Какаши порывисто поднялся, подавая ей руку. Растерянная Сакура вцепилась в ладонь, ощущая на запястье обличающе влажные пальцы. Поднимаясь на ноги, ойкнула и зашарила руками вокруг: одной до побеления костяшек вцепилась в край стола, другой — до треска сжала рубашку Какаши. В ярёмную впадину. Тогда, в салоне, или же сейчас, если бы Сакура подалась вперёд, она бы уткнулась носом в его ярёмную впадину. Ненавязчивый запах прошиб нос. Хвоя, лимонная кислинка и древесина мешались в дурманящем аромате. Сердце загрохотало, когда Харуно поняла, что может стоять только благодаря красноречивой поддержке Какаши. Обе его ладони настойчиво стиснули ягодицы, плотно прижимая девичьи бёдра к паху. Тяжело вздыхая, низом живота Сакура чувствовала налитый кровью член. — Тише, ты не настолько пьяна, насколько тебе кажется, — прошептал Какаши, наклоняясь к её шее. — Да! — Харуно вздрогнула, желая уйти от горячего проспиртованного дыхания, — мы можем идти, — она уперлась руками в его предплечья, не смея поднять глаза. Нетрезвая, Харуно ощущала себя совсем беззащитной под пристальным взглядом Хатаке. Какаши медленно отстранился, перемещая крепкий хват одной руки на талию. Идти было нормально. Несмотря на то, что пол проваливался под ногами, с каждым глубоким вдохом прохладного свежего воздуха туман в голове рассеивался. Поднимаясь в лифте, Сакура грезила о том, как совсем скоро скинет платье и упадёт в ласковые объятия постели. Хватаясь за стену в коридоре, она неловко разулась и покачнулась, когда Какаши скользнул мимо. Она завороженно следила за тем, как Хатаке мажущей походкой добрался до кровати. Зубами разорвал пленку поверх картонной пачки презервативов. «Только не это», — Сакура шевельнула губами, не в силах вымолвить ни слова. Усталость накатила вместе с тяжёлым приятным опьянением. — Я устала, — прошептала Сакура, подходя к кровати. Она не успела даже присесть на её край, когда Какаши уже оказался рядом. Вдыхая сквозь приоткрытые губы, розоволосая изучала тело Хатаке: рубашку он расстегнул до конца ещё в лифте, а сейчас и вовсе скинул где-то в комнате. — Хочу спать, — прикрыв глаза, молвила Харуно, когда Какаши вновь обвил её талию рукой. Ей не нравилось, когда он так напряжённо молчал, когда смотрел на неё сосредоточенно, примеряясь к каждому последующему действию. Позволяя себе пьяную привилегию, Сакура обеими руками обхватила его торс и едва ли не застонала. Бугристые мышцы под пальцами были обтянуты гладкой горячей кожей. Грудью она прижалась к его, ощущая как какое-то стерильное возбуждение вьётся внизу живота. Харуно увлеклась этим ощущением доступности и откровенности. Рвано вздыхая и не смея оторвать взгляд от острой линии подбородка почти инстинктивно потерлась телом, окутанным тонким шёлком, о мужской торс. Тяжело сглатывая, Харуно ластилась слово кошка, с упоением отдаваясь новой ласке. Оглушённая сладкой близостью, она едва ли почувствовала ощутимый напор Хатаке, когда холод кафеля обжёг ступни. Розоволосая попятилась назад, нахмурилась и огляделась вокруг. Под балконом сияла россыпь ночных огней. В животе ухнуло, когда Какаши рывком развернул девушку и прижал её бедрами к тонким металлическим перилам. Розоволосая нервно вздохнула, окоченевшими пальцами вцепляясь в опору. Она не могла произнести ни слова, с трудом фокусируя взгляд. Стоило прикрыть глаза, тело бросало так, как будто они оказались на корабле в шторм. Голова кружилась. Удушливая паника сжимала горло. Сакура резко опустила голову вниз, когда язык Какаши размашисто заскользил по обнаженным позвонкам шеи. Она сдавленно вскрикнула и волной изогнулась в его руках. До сих пор Харуно не подходила к перилам так близко и уж тем более не перегибалась через них. От страха упасть всё леденело внутри. Сконцентрировав силы, Сакура дёрнулась назад. Острая боль пронзила запястья. Хлопая глазами, Харуно недоумевая уставилась на блестящие наручники. Отсутствие возможности отпрянуть от пугающей высоты, в миг спутало все мысли, чувства и ощущения. Не отдавая отчета в действиях, Харуно попятилась назад, холодными пятками наступая на пальцы Какаши. — Успокойся, Сакура, — зашипел он ей на ухо. — Успокойся! — в правом ухе зазвенело от резкого низкого вскрика Хатаке. Сердце забилось тяжёлыми болезненными ударами, а всё тело сковал ледяной холод. — П-прости, — прошептала Сакура обескровленными белыми губами. Все мышцы застекленели. Не в первую минуту их встречи, не тогда, когда они вдвоём были в его квартире с потрясающей шумоизоляцией. Сейчас Какаши неистово пугал её. Его резкие грубые движения, его проспиртованное сознание и её запястья, прикованные крепкими наручниками, выбранными самой Сакурой, нагоняли панику. Мелкое поверхностное дыхание постепенно приобретало откровенную понятную окраску — Харуно отчаянно хотелось разреветься. Едва ли розоволосая смогла сосредоточиться на самоуспокоении, ей тут же захотелось вновь окунуться в мир ощущений. Вместо раздражённого тона её шею и ухо вновь щекотало мягкое размеренное дыхание; тёплые мужские ладони накрыли её побелевшие костяшки, сомкнутые на перилах; сильные оголённые руки очертили её собственные по контуру. В таких тесных полуобъятиях становилось теплее. Мурашки стайками снова расползлись по телу, когда холод мазнул по оголённой нежной груди. Какаши порывисто спустил лямки до локтей, припуская платье. Достаточно, чтобы освободить место для цепких пальцев. Сакура звонко стукнула наручниками, когда пальцы аккуратно смяли грудь. Девушка зашипела и со сладким головокружительным удовольствием вжалась в спину, сдавленно постанывая. Кожа к коже. Харуно вскинула взгляд к небу, избавляясь от сковывающего нутро страха. Звёзды плыли перед затуманенным взглядом. — Сакура, — дробя на слоги позвал её по имени и невесомо коснулся уха, — ты не против, если мы продолжим? — Это имеет значение? — голос надорвала свежая обида. — Да, потому что я не насильник, — возможно ли было не простить Хатаке хоть за что-то? Возможно ли было ему отказать, когда он так сладко нашёптывал в самое ухо своим вязким мягким голосом? — И, если ты не хочешь так, я… отпущу тебя. — Не против, — едва прошептала Сакура, зажмуриваясь от пьянящего удовольствия. Истинно как сам дьявол — Какаши всё это время невесомо ласкал кончиками пальцев девичью грудь. — Но будь аккуратнее, — находя в себе силы процедила Харуно, когда тот с явным облегчением потёрся о изгиб шеи губами. Хатаке не заставил себя ждать, стремительно собирая платье девушки и поднимая его до талии. Зафиксировал ладонями бёдра и не позволил развести их шире. Сакура запрокинула голову и сдавленно ахнула, когда головка члена проскользнула между плотно сжатых ног и мягко погрузилась в едва увлажнившееся лоно. Харуно тихо простонала и бесстыдно поластилась спиной о торс Какаши. Он сейчас никак бы не прервал этот контакт. Незатейливый и не обременённый изысканными игрушками секс казался ей позабытым тёплым воспоминанием. Сакура нежилась в скупых объятиях и самозабвенно тёрлась головой, прижимаясь виском к груди Какаши. Сквозь карамельный туман виски она видела размытое очертание подбородка и бледных губ, слышала тихое дыхание и ощущала неспешные глубокие фрикции. Расслабляясь, поймала восходящую по телу дрожь. В абсолютно пьяной голове сформировалась кристально чистая и чёткая причинно-следственная связь. Никогда в жизни размеренный секс без изысков не дарил ей уже вкушённых умопомрачительных оргазмов.