Я чувствовала себя неподвижной и опустошённой, словно глаз торнадо, который понуро движется вперед посреди окружающего его неистовства стихии. — Сильвия Плат
Она так ясно помнила эти слова, повторяя их в скучной тишине своих мыслей. Именно так она себя чувствовала, когда стояла в центре вестибюля, наполненного шумными людьми, рассказывавшими о несчастном случае. Те бормотали смешанные обрывки фраз: некоторые из утешения, некоторые из жалости, в основном же из-за чувства вины. Они открыто смотрели на неё, удивляясь — всегда удивляясь. Это просто человеческая натура, предполагала она. Все эти взгляды и шёпот; она уже привыкла к ним, и всегда было проще просто игнорировать их. Её разум был слишком свободен, а глаза были слишком холодны. Было тихо, но не потому что мир вокруг неё внезапно потерял голос и затих. Это было из-за стен, ограждающих ее от всего остального, отвергающих все чувства и переживания, заставляющих её не слушать. В каком-то смысле она поняла, почему Драко так долго оставался таким холодным и отстранённым. Она могла бы привыкнуть к этому — безразличию, покою. Она подумывала о том, чтобы отправиться домой, даже жаждала этого: чего-нибудь, чтобы избавиться от бушующего шторма вокруг неё. Неохотно она во второй раз за день направилась к сводчатой двери подземного прохода. Её глаза от усталости казались красными, а волосы торчали во все стороны. Она толкнула сбитого с толку аврора, преграждавшего ей путь, и проигнорировав его, как только тот начал говорить о том, что у неё нет допуска. Так называемая зона безопасности была в настоящее время недоступна для несуществующих, но ей было все равно. Ей нужно было избавиться от тяжести в груди. Она нашла несколько человек, довольно тщательно исследовавших место преступления. Её взгляд упал на человека, который сидел на корточках у края, глядя вниз. Она узнает эти взъерошенные чёрные волосы в любом месте. — Гарри, — тихо позвала она. Он не подал вида, что заметил её присутствие, и продолжал смотреть в яму, нервно проводя руками по волосам и качая головой. «Противные мелочи», — услышала она бормотание. Она почувствовала тошноту в животе, когда мысли об Астории, пожираемой пиявками, всплыли у неё в голове. — О-она в порядке? — Она в порядке… Она потеряла много крови, но она в порядке. — Он перевел взгляд на сине-фиолетовый цветок посреди ямы, все ещё растущий из высокой кучи земли и камней. — Я сказал тебе идти домой, Гермиона. Тебе следует отдохнуть. — Я не пойду домой, пока ты не услышишь то, что я должна сказать. — Прекрати, — сказал он, махнув рукой, как будто отмахиваясь от нее. — Ты просто будешь винить себя за… — Ну, это ведь моя вина, не так ли? — раздраженно спросила она. — Ради всего святого… — Гарри наконец встал, стряхивая грязь и пыль с одежды и направляясь к ней. — О, не ври, Гарри, — сказала она нетерпеливо. — Я знаю, что это моя вина, и я знаю, что вы тоже так думаете. Мне не следовало расслабляться, когда он был рядом. И не пытайтесь смягчить для меня ситуацию только потому, что я твой лучший друг. — Ты не смогла бы спасти её, даже если бы попыталась, Гермиона. — Что, прости? — возмутилась девушка, чувствуя себя оскорблённой. — Что бы ты сделала? — спросил он, сердито указывая на яму своей рукой. — Спустилась бы вниз ко дну этой адской дыры и вытащила её с помощью своей сверхчеловеческой силы? Молилась бы, чтобы пиявки позволили вам пройти нетронутыми? Даже мы не смогли вытащить её достаточно быстро. Что заставляет тебя думать, что ты могла бы добиться большего? — Вытащить ее с помощью…? — сказала она недоверчиво. — Чего? Гарри странно посмотрел на неё. Гермиона несколько раз моргнула и почувствовала, как вращаются шестерёнки в её голове. Она внезапно поняла, что её магия была бы аннулирована в яме. — Конечно! — воскликнула она резко. — Растение заметило изменение в атмосфере. Должно быть, у него имеется способность создавать щиты, блокирующие магию! Как увлекательно! — Растения могут делать это? — недоверчиво спросил Гарри, прежде чем продолжить. — Видишь, я говорил тебе. Ты не могла спасти её сама. Это не твоя вина. Гермиона отвернулась от него, всё ещё не переубеждённая. Краем глаза она могла видеть, как губы Гарри сжались в раздумьях. — Он ведь не толкнул её? — спросил парень с сомнением в голосе, но со слабой надеждой. — Он держал меня, когда она упала. Гарри нахмурился, выглядя крайне разочарованным. — Послушай, — начал он, — эксперты сказали мне, что нет никаких признаков того, что он был здесь вообще. — Что? — сказала она в неверии. — Но я была здесь! Я видела его! Разве это не считается доказательством? Гарри покачал головой. — Никаких вещественных доказательств… э-э… прости. Гермиона чертыхнулась себе под нос и сжала край мантии в гневе. Она смутно помнила, как Драко нёс её обратно к лестницам в вестибюль, пока Астория безжалостно кричала позади них. Девушка боролась и сумела укусить его за руку, вонзив зубы в его плоть до крови, что аж рычание сорвалось с его губ. Когда она наконец смогла освободиться, то в панике побежала в вестибюль, крича на всех присутствующих и отчаянно пытаясь связаться с Гарри. Но хотя Гарри и прибыл через пять секунд после того, как получил её сообщение, Драко нигде не было видно. К счастью, он оставил её палочку на земле. Годрик знает, что случилось бы, если бы он взял ту с собой. — Но это не значит, что я тебе не верю, — сказал Гарри, пытаясь посочувствовать ей. — Я верю… Просто я сомневаюсь, что они станут. «Конечно, они не станут.» — Потому что он всегда так чертовски доволен своими преступлениями, — пробормотала она про себя, тихо закипая от гнева. Она поняла, что ей тяжело дышать от злости или истощения. Или, может быть, от всего одновременно. — Я знаю этот взгляд, Гермиона, — сказал Гарри, снова нахмурившись. — Помни, тебе всё ещё нужно закончить зелье. Сейчас это твой приоритет номер один. Ты слишком много работала для того, чтобы сейчас просто всё бросить. Позволь мне разобраться с Малфоем. Она резко встрепенулась и с негодованием взглянула на друга, разозлённая идеей, что ей не позволено мстить. Гарри глубоко вздохнул. — Ты знаешь, я… э-э… мне снился Рон прошлой ночью, — он остановился и немного вздрогнул. Наверное, это был не очень хороший сон. — Думаю, это был плохой знак… а потом, когда ты позвонила, я забыл обо всем остальном и пошел к тебе. Я был напуган, Гермиона. Я думал… Она смотрела в потолок и старалась изо всех сил, чтобы не заплакать. «Рон. О Боже.» — Я знаю, что это неправильно, но я рад, что это была не ты. Я рад, что ты в безопасности. Глубоко вдыхая, она попыталась успокоиться. Она ещё не сказала ему, что на самом деле произошло. Она вытащила его наружу, быстро, подальше от посторонних глаз. А потом рассказала ему каждую деталь, которую могла вспомнить. Гарри внимательно слушал, его лицо покраснело, а она продолжала. К тому времени, когда она закончила, лицо Гарри стало таким же красным, как волосы Джинни. — Что за хрень, Гермиона?! — громко воскликнул он, застигнув ее врасплох. Он схватил её за плечи и сердито потряс, словно пытаясь вложить в нее какой-то смысл. — Тебе когда-нибудь приходило в голову, насколько чрезвычайно опасен этот цветок? Ты даже не задумывалась над тем, чтобы подумать, что, может быть, ты ставишь под угрозу свою задницу, идя сюда с чёртовой больной Асторией? Что за херня с тобой творится? Она впилась взглядом в авроров, которые открыли двери, потрясенные громким голосом Гарри. — На что вы смотрите? — огрызнулась она на них. Они встрепенулись и быстро ушли внутрь. — Это часть того, чтобы быть Несуществующей, Гарри, — холодно сказала она. Гарри закатил глаза. — Ты могла бы, по крайней мере, попросить кого-то другого… — У меня не было выбора! — сердито прошипела она. — Она была назначена мне мадам Дюмасс. — О, да, потому что ты всегда следуешь тому, что говорит мадам Дура, — саркастическим тоном ответил Гарри. — Например, когда ты читала книги Библиотеки на третьем этаже, хотя она сказала тебе не делать этого, или когда ты отказалась давать интервью для «Ежедневного Пророка», хотя она тебе приказала… И давай не будем забывать о времени, когда ты предложила проект по созданию Деноворума, когда всё, о чём она просила тебя, была простая сыворотка правды! Верно, Гермиона, ты действительно послушна. — О, брось, это совсем другое дело, Гарри. Это для Деноворума, ради Мерлина, а не для какой-то мелкой работы! — защищалась она. — Кроме того, она не знала, что Астория сумасшедшая, как и я не знала! Гарри ужасно разозлился, но Гермиона была слишком расстроена, чтобы успокаивать его. — Да? Ну, ты могла бы быть более бдительна, не так ли? — громко сказал он, не заботясь больше о том, слышали ли его другие или нет. — Ты знаешь, как сильно она тебя ненавидит. Ты видела, насколько, Мерлин подери, сильно! Ты думаешь, что эти люди: Малфой, Гринграсс — ты думаешь, что они просто хотят выпить чаю и спеть песенку с тобой? Ты в своём уме? Что бы ни случилось, ты должна быть начеку! Я полагаю, ты считаешь, что это нормально — просто рисковать своей жизнью, как безделушкой, — он насмехался, — ты даже отдалённо не учитываешь чувства остальных людей, которые заботятся о твоем благополучии! — Ч-что? — спросила Гермиона, выглядя так, как будто Гарри с силой её ударил. Она чувствовала, как сильно дрожит её тело от разочарования, чувствовала, как её ногти впиваются в ладошки, сжатые в кулаки. — Ты думаешь, я хотела, чтобы это произошло? Ты думаешь, я не забочусь? Кто я такая, чтобы знать, что она — ненормальная сумасшедшая? Я не такая, как ты, Гарри! ПОСТОЯННО ДУМАТЬ О БУДУЩЕМ НЕЛЕГКО ДЛЯ МЕНЯ! — закричала она, не думая о слезах, что лились из её глаз. — Я, ЧЕРТ ПОДЕРИ, НЕ СОВЕРШЕННА, КАК ТЫ! Прежде чем он успел что-то сказать, она яростно повернулась на каблуках и без единого взгляда направилась к лестнице. — Не смей искать Малфоя! — услышала она его яростный крик. Гермиона бросилась в вестибюль, игнорируя все обращённые на неё странные взгляды. Она направилась на третий этаж, яростно вытирая глаза кромкой рукава. Его слова причиняли боль, потому что они были правдой. Она была слишком слаба и беспомощна. Она позволила себе быть напуганной и уязвимой, позволяя им взять верх, в то время как они использовали это в своих интересах. «Хватит!» Ей действительно казалось, что она стоит под серыми глазами шторма в целости и сохранности, в то время как все остальные страдают от его резких ветров и непрекращающегося ливня. Но она не собиралась больше этого допускать. Слишком долго она сидела без дела и патетически наблюдала, как он контролировал всё, что происходило вокруг её жизни, как марионеточный мастер, дергающий за ниточки. Да будет она проклята, если позволит ему снова получить то, чего он желает.***
Многочисленные стулья, которые стояли вдоль длинного полированного стола в столовой Малфой-мэнора, в настоящее время занимали около двадцати человек. На их головах висели плащи с капюшонами, а белые маски скрывали их личности. Они спорили друг с другом, а голоса отражались от стен. — …на кресле не должен сидеть. Темный Лорд специально приказал… — Прошло 6 лет, — прошипел мужчина. — Серьёзно, какое бы заклинание он ни сотворил, оно ведь уже исчезло? — Маловероятно, Лэнгдон, Темный Лорд сообщил мне, что главный стул определяет того, кто достоин — его избранного наследника. Человек по имени Лэнгдон драматично встал со своего места и привлёк всеобщее внимание. Он направился к креслу с уверенностью. — Ну, тогда давайте не будем терять время. Мы все знаем, что это я. — Он сел на стул с гордым видом, наслаждаясь изумлёнными взглядами. Пожиратели Смерти молча наблюдали. Рука Лэнгдона начала морщиться и высыхать, превращаясь в ужасный мутный пепел. Разрушение началось с его пальцев, с неумолимой скоростью распространяясь на руки и шею. Его челюсти раскрылись в безмолвном крике, а глаза выпали из глазниц. Он кричал от боли, молил о помощи, но его товарищи-пожиратели ничего не делали. Тело его увяло, упав замертво. Прошло какое-то время, прежде чем они поняли, что его тело разложилось… разложилось на их глазах. — Дурак, — прошептал один из них. Следующие пару минут они молчали, все еще поражённые ужасным действом. Слабый звук мягкого смешка нарушил неловкое молчание; это был жестокий злокачественный гул, который заставлял холодок страха спускаться по спинам присутствующих. Они повернули головы к одинокой фигуре, стоящей на пороге в облегающем черном костюме и выглядящей безупречно, как, впрочем, и всегда, с руками в карманах. Он даже не удосужился надеть маску. — Ах, наконец-то, — сказал один из Пожирателей Смерти в маске. — После пяти лет в бегах Драко Малфой, наконец, решает показать себя. Скажи нам… Ты настолько глуп, что забыл о чём-то столь простом, как манеры и пунктуальность? — У меня было дело, Дьюхерст, — ответил Драко, ухмыляясь. — Хотя я рад, что стал свидетелем этого довольно чудесного проявления подлинной глупости. — Он хихикнул и проверил свои карманные часы. — Хорошо, что я закончил встречу с министром раньше, чем ожидалось. — И о чём была эта встреча? Не хочешь ли ты нам сказать, что собираешься устроиться туда работать? — прорычала Роули с правой стороны обеденного стола. — Или это из-за твоей горячо любимой женушки-грязнокровки? Несколько пожирателей смерти взвыли от смеха. Другие шипели от неудовольствия, качая головами. Лицо Драко оставалось бесстрастным. Кроме лёгкого подёргивания на левом глазу, ничто иное не омрачило его прекрасных черт. — Наоборот, — сказал он небрежно. Он прогуливался вперед по залу, показывая совершенное спокойствие и собранность в каждом шаге. — На самом деле просил министр, а не я… Видите ли, они попросили меня помочь создать противоядие для этих бедных, беспомощных, жалких, — он сделал паузу, остановившись за креслом Роули, почувствовав, как мужчина напрягся от его близости, — мразей, поражённых ликантропией». — Ты сейчас серьезно? — спросил Макнейр с тоном веселья. — Да, серьезно, — довольно небрежно сказал Драко, но Роули, который был достаточно близко, не преминул услышать намек на злобу в его спокойном голосе. — Мне не нужны деньги, естественно. Я уже достаточно богат, как вы знаете. Нет, эта конкретная работа была — как он там сказал? О, да — шанс искупиться. Я так много для них сделал, что публика мне сейчас доверяет. Они убеждены, что я… изменился. Макнейр усмехнулся. — О, чудеса пресловутого обаяния Малфоя, — сказал он. — Они не подозревают? Драко продолжал шагать вперед; звук его шагов слабо отдавался эхом. — Они наверняка знают, но какой у них был выбор? Видишь ли, я всегда был лучшим в зельях. Наконец он подошёл к главному креслу, отбросив с дороги мёртвый, гнилой труп Лэнгдона, и щелкнул языком. Он ещё раз посмотрел на толпу с лёгкой ухмылкой на лице и длинными пальцами провёл по спинке кресла. — Кто-нибудь ещё… кто думает, что они достойны? Хм? — он предложил. Все сжались на своих местах. Ни один из них не был настолько высокомерен, чтобы двигать мышцами —слишком напуганы они были событиями, которые произошли совсем недавно. — Нет? Драко сел в кресло и уперся локтями в стол, положив подбородок на переплетённые пальцы. Тишина растянулась навсегда. Они ожидали, что его постигнет та же участь, что и Лэнгдона, но он продолжал дышать. Ухмылка Драко расширилась от их страха. — Ты? — сказал Трэверс, неверие сковало его голос. Драко слышал, как они перешептывались в знак протеста. — Ты — наследник Тёмного Лорда? — Как ты мог жениться на грязнокровке? - спросил Дьюхерст, возмущённый, стукнув ладонями по столу и вставая. — Это позор, оскорбление Тёмного Лорда! Драко небрежно откинулся на спинку кресла и пожал плечами. — Он умер. Палочка Дьюхерста мгновенно погасла, опасно нацеливаясь на голову блондина, однако прежде чем она даже получила шанс наложить заклинание, проклятие Драко отбросило ту в стену. Воздействие заклинания заставило Дьюхреста потерять сознание. Ещё один взмах его запястья, и Роули упал со стула, судорожно крича на земле. — Никогда больше не смей оскорблять мою «дорогую женушку-грязнокровку», — сказал он опасно тихим голосом. — Я… это не случится снова, мой лорд! — воскликнул Роули. Драко не снял проклятия, просто заставил его замолчать еще одним заклинанием. Он чувствовал, что все напряглись на своих местах, испытывая дискомфорт от того, что они только что услышали; неудобство из-за того, что Роул так нетерпеливо высказал ему. Он всегда был наделён умением манипулировать всеми вокруг. Это был талант, который он использовал в своих интересах бесчисленное количество раз. И правда в том, что они подозревали, что это был он. Наверное, знали с самого начала. Они видели знаки, заметили, сколько времени он проводил с Волан-де-Мортом, заметили, как он стал сильнее, намного сильнее, чем все остальные. И теперь их подозрения подтвердились, когда они посмотрели на молодого человека, растянувшегося роскошно на кресле, выглядящего раздраженным и скучающим. Он заработал титул, о котором они все мечтали, и всё же он выглядел так, как будто его это не волновало. — Кто-нибудь ещё хочет бросить мне вызов? — со скукой спросил Драко, осматривая свои ногти. Он терпеливо ждал, пока они что-то скажут, но никто не осмелился. — Я так и думал. Его глаза снова были обращены на них, глаза, которые, казалось, пожирали их целиком, которые запечатлевали ужас в их умах. Глаза, которые казались почти похожими на его красные, если бы не их холодный оттенок серебра. — Есть способ вернуть старого доброго Волди к жизни. Ропот недоверия вырвался из их уст в одно мгновение. Все знали, что магией вернуть мертвых было совершенно невозможно. Драко проигнорировал их переговоры между собой, чувствуя необходимость отрезать им всем языки. Взмахнув палочкой, он призвал кусок пергамента из своей комнаты. Тот развернулся перед ним; его длина достигла середины стола, эффективно заглушая их детскую болтовню. Карта. — Секрет кроется в отделе магических исследований и разработок. Последний этаж.***
Библиотека третьего уровня департамента магических исследований и разработок была огромной. Это была большая комната, в которой размещались миллионы книг. Гермиона была там только трижды за время своего существования. Дважды по неоправданным причинам; последний раз из-за собственного любопытства. Только нескольким людям было позволено входить внутрь, потому что в этой библиотеке покоились тысячи запрещенных книг о тёмных искусствах. Гермиона улыбнулась, вспоминая свои годы в Хогвартсе. Библиотека третьего уровня была чем-то вроде Запретной секции… только больше… и гораздо более опасной. Она использовала свой статус героини войны в качестве предлога для входа, хотя на самом деле настоящей причиной, по которой она была здесь, было исследование Брачных связей. Она знала, что уже прочитала бесчисленное количество книг, пытаясь научиться ломать традиционную Брачную связь, несмотря на то, что все её чистокровные друзья говорили, что выхода нет. Но она не могла не вспомнить время, когда спросила об этом мадам Дюмасс. — Боюсь, что нет никакого легального выхода, дорогая, — сказала она. — Если только Вы не хотите попробовать более тёмные способы. Почему вы хотите знать, мисс Грейнджер? — О, ничего, мадам, — сказала она, нервно смеясь. — Мне было просто любопытно. Вот и все. Она заперлась внутри на неделю, почти ничего не ела и почти не спала. Но она не переставала читать. Она не могла. Она должна была покончить с этим.***
Ей не нужно было оборачиваться, чтобы узнать, что он там. Поместье Малфоев было потрясающим местом, домом, которым любили хвастаться богатые люди. Находясь там, она чувствовала себя так, будто она была во дворце какого-то рода, в окружении самой красивой мебели, картин и других дорогих вещей. Ничего не изменилось с тех пор, как она в последний раз видела его. Она обнаружила, что созерцает, устремляя взгляд на танцующий огонь в камине гостиной. Жалость, которую она чувствовала в глубине своего сердца, заставила ее хотеть сжечь дом до основания. Драко прожил здесь всю свою жизнь, и ей захотелось его обнять. Она не могла представить ребенка, живущего здесь, даже если это был такой же злой человек, как и он. Она не была слепа к великолепию, которое видела усадьба Малфоев. Оно было огромно и красиво, но также было ужасно холодно. В нём были все предметы роскоши, необходимые для величественного дома, но ему не хватало тепла, необходимого для настоящего дома. И она обнимала себя, как будто это защитило бы её от тёмного настроения вокруг. Атмосфера обрела привычную пустоту и интенсивность. Ей не нужно было смотреть: она почувствовала, что он стоит в нескольких футах позади неё. Было страшно знать, как сильно он заставлял её сердце биться в тишине. — Наконец-то пришла в себя, любовь моя? — его голос звучал низко и хрипло. Гермиона набралась смелости и повернулась к нему лицом. Их глаза встретились, молочный шоколад смешался с серой грозой. Она позволила себе посмотреть на его лицо, его бледные волосы, бледную кожу и бледно-серые глаза. Он действительно был красивым. Ей нравилось смотреть на его аристократические черты, то, как они соединились воедино в совершенстве, чтобы собрать его красивое лицо. Она обожала всё — даже тёмные одежды, которые он носил. И она подумала, что он похож на падшего ангела в тени: великий во всей своей красоте, но всё же сломленный. — Да, — тихо сказала она. Он сделал шаг вперёд, заставив её отскочить назад. Она мысленно хлопнула себя за то, что показала хоть малейший страх. Он сделал ещё один шаг, но на этот раз она осталась на месте. — В самом деле? — он усмехнулся от тихого удовольствия. Гермиона почувствовала маленькие капельки пота на лбу, когда он медленно приблизился. — К чему такие внезапные перемены? Она сосчитала до десяти и закрыла глаза, позволяя себе минутку покоя. Она не справится с поставленной задачей, если позволит всему в нём отвлекать её. — Я… ты был… прав, — слабо заикалась она. — Ты так думаешь? — спросил он. Несмотря на её закрытые веки, она чувствовала, как он кружил вокруг её фигуры, как хищник, наблюдающий за своей беззащитной добычей перед нападением. — Да. — Ах, вот и мы, — она почувствовала его дыхание на затылке и прикусила губу, чтобы удержаться от всхлипа. Она хотела сбежать от его близости. Он затуманивал её разум, мешая ей делать то, что она должна была. — Злющая маленькая гриффиндорка, которую я очень люблю. Вернемся к тому, чтобы снова быть храброй и благородной, не так ли? Она почувствовала, как он нежно обнял её за талию, как обхватил сзади. — Скажи, что любишь меня, — прошептал он ей на ухо. Гермиона проглотила сухой комок в горле. Она не могла нормально дышать. Она была уверена, что он достаточно близко, чтобы услышать громкий стук сердца в её груди. Она пыталась понять слова, старалась почувствовать их кончиком языка. Всего три маленьких слова. — Я люблю тебя. Она почувствовала, как он глубоко вдыхает, ощущая её запах. Они долго оставались так, как будто он оценивал момент на вкус. Она изо всех сил пыталась поднять руку с палочкой, которая вяло висела вдоль тела. Если она хотела сделать это, сейчас было идеальное время. Но она не могла заставить своё тело двигаться, не могла вызвать достаточно воли, чтобы… Его внезапный холодный смех заставил её подпрыгнуть. Драко отпустил её и покачал головой. Затем он лениво растянулся на диване, закинув лодыжку на колено. Её рука зудела от желания поднять палочку, чтобы проклясть его каждым чёртовым проклятием, о котором она только могла думать. Она только что заявила о своей любви к нему, и вот как он отреагировал? Как он посмел… — Как Астория, Гермиона? — насмешливо спросил он, прерывая ход её мыслей. — Я слышал, что она не умерла. Позор. — Ты ублюдок, Малфой, — сказала она, её голос был полон яда. — А ты лгунья, — грозно потянул он. Его лицо потемнело. Гермионе пришлось приказать себе не отворачиваться от его пронзительного взгляда. Ей потребовалась вся её сила воли, чтобы не сбежать из поместья без оглядки. Его слова озадачили её разум. — Думаешь, я куплюсь на это? Думаешь, я поверю в то жалкое дерьмо, которое ты мне предлагаешь? Он снова засмеялся, но этот звук отличался от его обычного насмешливого смеха. Этот смех был горьким, настолько горьким, что её едва не стошнило от неприятного ощущения в горле. Гермиона знала, что причинила ему боль. Она ужасно ранила его. — Думаю, эта проклятая шляпа распределила тебя не на тот факультет, — холодно сказал он. — Ты большая слизеринка, чем думаешь! Я должен был знать, что ты попытаешься сделать что-то столь же радикальное, как это. Но я не думал, что ты будешь такой хитрой, обманывая меня и отвлекая своей грязной ложью. «Так он понял это?» Она решительно направила на него свою палочку. — Я должна сделать это, — смело сказала она, стараясь изо всех сил скрыть дрожь в голосе. — Это единственный способ! — Тогда давай. Сделай это, Гермиона! — крикнул он, широко расставив руки, соблазняя её атаковать. И Гермиона потеряла сознание. Она почувствовала, как дрожит её рука — нет — она почувствовала, как сильно дрожит все её тело. Она всегда гордилась тем, что была умной, всегда использовала свой мозг и никогда не позволяла своим эмоциям омрачать её рассудок. Она всегда знала, что было правильно. Целая неделя исследований привела к этому. Единственный способ разорвать Традиционную Брачную связь — это смерть. Она думала об этом бесчисленное количество раз, так много раз, что была уверена, что потеряет рассудок. На прошлой неделе она не могла ни спать, ни есть, она могла только думать. Все её дни были поглощены мыслью о нём, о его убийстве, и это было просто несправедливо. Он уже контролировал её жизнь. Несправедливо, что он контролировал и ее мысли. Он не позволит ей убежать от него. И к тому времени она уже не была так уверена, что хочет сбежать от него. Она могла бы говорить, чтобы отвлечь его на время, но она сказала правду. Она не лгала… совсем нет. Как бы ни было больно и тревожно… Гермиона Грейнджер влюбилась в убийцу. И она не могла позволить этому продолжаться. — Чего ты ждешь, дорогая? Сделай это! — насмешливо подначивал он её. «Было ли это правильно?» — Убей меня. Она поступит правильно, покончив с ним навсегда. Он украл так много жизней, ограбил так много детей, их матерей и отцов. Он отбирал безжалостно и жадно, и она не должна больше этого допускать. Драко Малфой был вором в ночи. Ему нужно было заплатить за всё, что он сделал. Её мысли вернулись к Гриндельвальду и его жажде власти. Это было во благо, говорил он. Он посвятил свою жизнь избавлению мира от полукровок и магглов, потому что они испортили ту чистоту, которой он гордился. Она делала то же самое? Она делала это во благо? Драко терпеливо ждал, пока Гермиона сражалась со своими внутренними демонами, изо всех сил сражалась. Он почувствовал волну жалости внутри себя. Она явно страдала, и он просто хотел обнять её. Он видел, как она устала, заметил капли слез, стекающие по её щекам. Она безучастно смотрела на него, когда он сидел на диване, но он знал, что она вообще не видела его. Наконец, с небольшим колебанием, она опустила палочку. А потом она упала на пол и истерически зарыдала, обхватив себя руками и покачиваясь взад-вперед. — Я… я не могу… — повторяла она. — Я… я не могу убить тебя. — Я знаю, любовь моя, я знаю. Гермиона не могла перестать рыдать. Ей было так противно от того, что она сломалась перед ним. Она чувствовала себя такой беспомощной. Она знала, что не должна быть такой уязвимой, но не могла притупить собственное отчаяние. Она чувствовала, что он осторожно идёт к ней, стараясь не спугнуть. А потом взял ее своими сильными руками и отнес к дивану. Драко усадил её на колени и притянул к себе, надёжно обняв и поглаживая волосы. Это было так утешительно; она не могла не опираться на его грудь. Ей нравился звук его голоса, когда он бормотал успокаивающие слова ей на ухо. Гермиона позволила приятным ощущениям захлестнуть её, когда он прижался к её губам, и довольно скоро обнаружила, что он снова её целует. — Ты прекрасна, — тихо прошептал он. Часть её кричала, предупреждая о неустанном контроле, который он имел над ней каждый раз, когда она теряла себя в его поцелуях, но она, казалось, не могла слышать это. Она тонула в нём, задыхаясь от его крепкой хватки, и всё же она чувствовала себя такой спокойной, в безопасности. «О, ирония.» Её напугало, как сильно она хотела поцеловать его в ответ. Она хотела обхватить его руками за плечи и впиться в его губы. Внезапно ей стало всё равно, тонет ли она. Уже нет. Она была слишком измотана. Она не оказывала сопротивления, когда он притянул её ближе к себе, или когда она почувствовала, как его язык лизнул чувствительную часть ее шеи. Она не могла думать. Она не хотела думать. Все, что она хотела, это он. Драко снова прильнул к её рту, насильно раскрывая её мягкие губы своим языком, прежде чем она смогла возразить. На этот раз она наконец поцеловала его в ответ. Она почувствовала, как его губы растянулись в улыбке. Мерлин, как же хороша она была на вкус. Целовать её было его временным наслаждением, чем-то, что его удовлетворяло и возвышало. Это было лучше, чем секс с бесчисленным количеством безликих девушек, с которыми он спал. Он задавался вопросом, каково это быть внутри неё. Он провел рукой по изгибу её груди и делал это снова и снова, пока не услышал стон удовольствия. Он расстегнул её блузку, отчаянно пытаясь снять тонкую ткань, которая покрывала её кожу. Его рука скользнула меж её молочных бедер, поднимаясь по юбке всё выше и выше. Пока Гермиона не оторвала губ от его и не спрыгнула с его колен. Он застонал в раздражении. Однако прежде чем он смог снова схватить её, она уже отошла от него на безопасное расстояние. Она смотрела на него широко раскрытыми глазами, тяжело дыша. Подсознательно она провела пальцами по губам. Он увидел поражение, запечатлённое на её милом лице. Глубоко вздохнув, она отвернулась от него и направилась к камину. — Куда ты направляешься? — раздраженно спросил он. — Останься, — потребовал он. Она продолжала идти, сознательно игнорируя его. Драко почувствовал, как его кровь кипит от гнева. — Знаешь, я был в лечебнице Святого Мунго пару дней назад. Она остановилась. — Я делал противоядие от ликантропии, — продолжил он, — на четвертом этаже. Тревожные звонки в голове Гермионы начали безумно звенеть. Драко снова что-то сделал. Она не упустила его: тон злобы в его голосе. Для незнакомца это звучало бы совершенно нормально и безвредно, однако для неё это звучало так, как должно было звучать — предупреждение — как тёмные облака, которые кричали ей о предстоящем шторме. — Что ты сделал, Драко? — сказала она, снова повернувшись лицом к нему. Его губы изогнулись в очередной злобной усмешке. — Я их всех вылечил, конечно, — уверил он её; по крайней мере, он так сказал. — Я удивлен, что жалкие целители не знают, как это сделать. Это было легко. Гермиона не повелась на его слова ни на секунду. — Министерство будет знать, что ты это сделал, — твердо сказала Гермиона. — Что бы ты ни планировал, это будет отслежено. Ты дал им противоядие, ты виновен. Он фыркнул. — Кто сказал что-нибудь об отравлении противоядия? — ответил он. — Не принимай меня за непроходимого идиота, принцесса. Я не Поттер. Гермиона стиснула зубы, сопротивляясь желанию обхватить его же руками его шею и задушить его каждой клеточкой своего существа. Поэтому он не отравил противоядие. Что это было тогда? Что он сделал? — Хватит игр, Драко! — раздраженно крикнула она. — Скажи мне, что ты сделал! Он снова ухмыльнулся. Это была одна из его более тревожных улыбок, но Гермиона приказала себе не бояться. — Ничего особенного, — сказал он, скучно глядя на неё. — Если только не… — Если только не? — Если только не считать огневиски, который они выпили несколько часов назад, чтобы отпраздновать свое выздоровление. «Огневиски?» — Давай, принцесса, думай, — подначивал он. — Что является основным ингредиентом противоядия от ликантропии? «Алкоголь реагировал с основным ингредиентом, используемым в противоядии от ликантропии. Этот тип магической реакции вызывает тепло. Они бы сгорели.» — О Годрик, — вскрикнула она в ужасе. — У них осталось всего тридцать минут, — сказал он бесчувственно. — Теперь вы можете попробовать приготовить зелье, которое удаляет алкоголь из организма… Гермионе не понравилась эта идея. Зелье было сложно приготовить. Даже если она успеет его приготовить, нет гарантий, что оно будет эффективным. Она не могла пойти на такой риск. — …или я мог бы просто дать тебе зелье. У меня есть где-то здесь, — радостно продолжил он. Похоже, он явно наслаждался её терзаниями. — В свою очередь, ты должна будешь остаться здесь со мной. Это то, что он планировал всё это время. Гермиона крепко сжала кулаки. — Что ты выберешь, принцесса? Спасти их или спасти себя? — И то, и другое, — решительно сказала она, поворачиваясь к нему спиной и снова направляясь к камину. Она слышала, как он хихикает позади неё. — Ты собираешься приготовить зелье? Что произойдет, если ты проиграешь, Гермиона? - спросил он её отвратительно сладким голосом. — Сможешь ли ты жить с самой собой, зная, что именно твой собственный эгоизм стал причиной их смерти? Драко слишком хорошо её знал. Он знал, что она винит себя за смерть каждого. Он знал, как часто чувство вины пожирает её заживо. Он всегда знал правильные слова, всегда знал, как к ней подобраться. Она проигнорировала его и направилась в лечебницу, не желая больше ничего слышать. Она собиралась сделать это противоядие, даже если оно может убить её, а затем собиралась вернуться и засунуть его ему в лицо. Он недооценивал её. Она ни за что не будет неуязвимой. Драко ухмыльнулся и лениво растянулся на диване, ожидая. Она собиралась сломаться; Это было только вопросом времени. В её нынешнем состоянии он сомневался, что она преуспеет. Этот маленький эпизод был доказательством. Она медленно падала. Теперь все, что он должен был сделать, это поймать. — Ты взяла это на себя, принцесса, — сказал он мрачно, щелкая языком. — Ты просто обязана была выбрать трудную дорогу.