Мы любили любовью, которая была больше, чем любовь. — Эдгар Аллан По
Снаружи башня была окружена высокой стеной из чёрного кирпича, аккуратно соединённого в сферическую форму. Ее сложно было не заметить, ведь она отбрасывала тень на половину города. Создавалось впечатление, что владелец был чрезвычайно богатым человеком и никто не был достоин его или её времени. В отличие от других магазинов, на нём не было никаких вывесок или слов, указывающих снующим мимо людям на название этого места. Им это и не требовалось. Над тяжёлыми дверями был только огромный символ: эмблема, окрашенная в чёрный, зелёный и серебристый цвета, в дополнение к сложным витиеватым узлам из змеиных тел. И если прохожий когда-либо останавливался, чтобы понаблюдать, он мог прочесть смелые латинские слова «Sanctimonia Vincet Semper». Один взгляд на этот символ, и люди уже знали название башни. Каждый волшебник и колдунья в Волшебном мире были знакомы с Семейным Гербом Малфоев. Гермиона Грейнджер уставилась на упомянутый герб и с беспокойством потянула длинный рукав своей рубашки, пока та не закрыла ту же метку, выгравированную на её руке. Она решила вернуться в свою безопасную квартиру и никогда больше не появляться тут. Это был первый раз, когда она ступила на неизвестную ей территорию. Она была напугана, если не сказать больше. И темная аура, окружающая окраину, не заставляла её чувствовать себя лучше. «Этот час наверняка станет моим последним», — уверяла Гермиона себя. Сделав глубокие, успокаивающие вдохи, она отбросила все свои страхи в сторону. Гермиона подняла подбородок и уверенно пошла к двойным дверям. Башня Малфоев, как и любая другая вещь, принадлежавшая их семье, проявляла грандиозную расточительность во всех отношениях. Вы могли бы подумать, что успешный бизнес в Волшебном мире будет напоминать один из простых, известных магазинов, таких как «Сладкое Королевство» или «Всевозможные волшебные вредилки», возможно. Но, конечно, Малфои должны были быть лучшими во всём. Они хотели чего-то большего, более внятного и необычного. Забудьте идею магазина, мы достаточно богаты, давайте построим чёртову башню! Сволочи. Как только Гермиона оказалась внутри, то сделала вид, что точно знает, куда идет, избегая прямых взглядов людям в глаза. Она вошла в один из лифтов и нажала кнопку верхнего этажа. Она не знала, был ли это правильный этаж, но обычно босс находится на верхнем этаже, верно? Гермиона никогда не думала о наследстве Малфоя. У неё было только смутное представление о его бизнесе: что он владел магазинами, гостиничными сетями и огромными участками по всему миру. Ожидая лифт, она задавалась вопросом: насколько проще было бы для неё, если бы она была счастлива в браке с ним и все эти деньги были в её распоряжении? Она легко смогла бы воплотить все проекты, которые хотела, ради тех, кто в ней нуждается. Она могла бы иметь средства для своих программ по правам магглорожденных, сквибов и эльфов. Она могла бы сделать многое и многое изменить. Но потом она вспомнила, насколько коварным был Драко, и почти сразу же отбросила все предыдущие мысли, испытывая отвращение к себе за то, что даже думала остаться с ним ради его денег. Драко Малфой был злым диктатором. Он давил на любого, чтобы получить то, что он хочет, и в то же время все восхищались и поклонялись ему. Она подумала, что его родство со змеями было бы неудивительным; он был ошеломляющим воплощением заклинателя, медленно гипнотизировавшего тебя до смерти. Наконец лифт остановился, и она вышла. На этаже не было никого видно, что вырвало вздох облегчения из груди. Она не хотела останавливаться и присматриваться к жутковатой обстановке, несмотря на ноющее любопытство. Возможно, здесь были какие-то ловушки. Ведь во всех логовах злодеев есть скрытые ловушки. Когда Гермиона нашла большую, дорогую на вид дверь в конце коридора, она поняла, что была права. Приблизившись к ней, она сразу почувствовала, как маленькие ручейки гнева снова растекаются под кожей. Волшебница проигнорировала секретаршу, которая спросила, назначена ли у неё встреча, и вошла в его кабинет с громким хлопком двери. Офис Драко напомнил ей о кабинете профессора Снейпа в Хогвартсе. Вокруг было много необычных предметов, некоторые она даже не могла опознать. Драко разговаривал со стариком в чёрном костюме в полоску, прежде чем Гермиона неожиданно вмешалась. Его секретарша ворвалась в кабинет следом. — Лорд Малфой! Извините, она только что вошла, хотя я ей гов… — Она может остаться. Гермиона потянулась к столу и хлопнула стеклянным флаконом перед сидящей фигурой, небрежно игнорируя несколько вещей, которые упали на его стол во время её не очень теплого приветствия. Некоторое время он расчетливо смотрел на флакон, нахмурился, а затем повернулся к старику с удивлённым выражением на лице. — Старик, — начал он, встав со своего места, и спокойно пошёл к Гермионе. Она не успела отстраниться, когда он внезапно слегка поцеловал её в губы. — Вот она. Гермиона бросила на него смущённый раздражённый взгляд, но он не обратил на неё внимания. Вместо этого он крепко обнял её за талию, чтобы она не смогла отодвинуться, несмотря на все свои усилия. — Ну, это всё объясняет, — сказал пожилой волшебник, улыбаясь им обоим. — Ах, юная любовь. Немного поссорились? — Да, у нас было небольшое разногласие на днях, не так ли, любовь моя? — ласково спросил Драко у Гермионы, которая ничего не могла сделать, кроме как послать испепеляющий взгляд в ответ. — Что-то по поводу огневиски, я полагаю? Да, Люси? Он обратился к этой своей помощнице… секретарше или кто она там была, всё ещё стоявшей у входа. Она оторвалась от своих мыслей и пробормотала извинения, прежде чем закрыть за собой дверь. — Питер Ван Бонэм, — сказал старик, протягивая руку Гермионе. У Гермионы отвисла челюсть. Конечно, она слышала это имя раньше. Этот человек был одним из самых умных людей во всей Британии! Он был владельцем больницы Святого Мунго! Внезапно она почувствовала себя глупо из-за грубого визита. Драко прочистил горло, и она поняла, что всё ещё смотрит на него. Она закрыла рот и нервно пожала его протянутую руку. — Мистер Бонэм, — заикалась она, всё ещё уставившись на благоговейного мужчину. Этот человек был легендой. Она забыла о своей раздражённости в одно мгновение. — Гермиона, Гермиона Грейнджер. — Пожалуйста, зовите меня Пит, — сказал он с мягким смешком. — Нет необходимости в формальностях, юная леди. Мы одна семья здесь. — Слышала, дорогая? — Драко самодовольно посмотрел на неё. — Мы одна семья. Она сильно ударила его локтем в живот, но он едва заметил. — Для этого тебе понадобится сострадание и любовь, дорогой, — сказала она в насмешливой сладости. — Я думаю, это дисквалифицирует тебя. Пит снова засмеялся и довольно нежно уставился на неё. — Ты был прав, мой мальчик! Она злющая! Идеальная женщина, чтобы поставить тебя на место, этакого высокомерного засранца! — Мало того, старик. Она ещё и работает Несуществующей, — сказал Драко с оттенком гордости в голосе. — Разве это не великолепно? — ответил Пит, выглядя искренне впечатлённым. Гермиона сильно покраснела и уставилась в пол. — О, да, я вспоминаю сейчас! Ты работаешь над Деноворумом, не так ли? Несмотря на свою нервозность, ей удалось жестко кивнуть. — У тебя есть девушка, сынок, — сказал он Драко, — скромная, красивая, злющая и умная. Надеюсь, вы пригласите меня на свою свадьбу. Гермиона поморщилась, когда Пит подмигнул Драко. Драко ухмыльнулся и очаровательно уставился на нее. — Мы пригласим, верно, принцесса? Гермиона внезапно почувствовала, как будто в её животе рождаются маленькие бабочки. Она должна была злиться на него, а не вести себя как больная дура! Пит наконец встал со своего места и поправил костюм. — Я пойду. Оставлю двух влюблённых поговорить и помириться. Давай продолжим нашу деловую беседу завтра за обедом, а? Мой помощник отправит тебе сову. Драко кивнул и пожал руку. — Приятно познакомиться, мисс Грейнджер, — он улыбнулся и ушёл. Гермиона смотрела в пустоту ещё несколько минут, всё ещё обрабатывая собственные мысли. Она не могла поверить, что только что встретила Питера Ван Бонэма. И он считал её умной! Теперь она могла умереть счастливой женщиной. Внезапно в просторном офисе стало очень тихо — они остались только вдвоем. Гермиона почувствовала неловкое напряжение и вспомнила, что всё ещё была в кабинете Малфоя, в его руках. Она вырвалась от него в смущении. Он был равнодушен ко всему этому. Его глаза были сосредоточены на стеклянном флаконе на его столе. Драко потянулся к нему и приступил к тщательному осмотру. — Ты действительно сделала это… — пробормотал он больше себе, чем ей. — Я обыграла тебя, не так ли? — громко сказала она, вспоминая свою цель еще раз. — Должно быть, неприятно осознавать, что твой план заточить меня в поместье не сработал. Ей понадобилось двадцать четыре минуты и три секунды, чтобы создать зелье, которое выводило алкоголь из организма — примерно на пятнадцать минут и пятьдесят три секунды меньше, чем фактическое время, необходимое для выполнения такой сложной задачи. К её облегчению, ей удалось спасти всех благодаря чистой удаче и ужасной решимости. После этого она хотела вернуться в поместье, чтобы выплеснуть зелье на его раздражающе красивое лицо. Но к тому времени она была совершенно не в себе, поэтому решила вернуться в другой день. Так что теперь она была здесь, злорадствуя, но у этого засранца не хватило даже приличия выглядеть обеспокоенным. — Ты всегда была слишком умна для своего же блага, Грейнджер, — он растянулся на своем месте, схватил несколько свитков пергамента и начал читать их. — Я бы не совершил ошибку, недооценив тебя снова… как в прошлый раз. Всегда есть план Б. Если это вообще было возможно, она ещё больше разозлилась от его очевидного равнодушия. Гермиона хлопнула ладонями по столу, вырвав пергамент из его проклятых рук и порвав чёртовы листы, пока они явно не стали слишком маленькими, чтобы их можно было разорвать. После чего она бросила конфетти из пергамента перед его лицом и сожгла их в воздухе своей палочкой. Они превратились в пепел, прежде чем достигли его кожи. Он даже не вздрогнул. — Просто сообщаю тебе, что случится с твоим планом Б, — сказала она раздражённо. — Неужели? — он усмехнулся, откинувшись на спинку стула и слегка наклонив голову. — Тогда я должен сказать тебе — я ожидаю, что ужин будет готов к семи. Ради всего святого! — Прекращай рассказывать людям бредни, сволочь! Я не твоя девушка! — Конечно, нет. Ты моя жена. Гермиона издала раздражённый крик и пробормотала ругательства, а затем захлопнула дверь кабинета достаточно громко, чтобы её услышали за десять миль. Она не видела злой блеск его глаз, когда ушла.***
— Поттер, — сказал он с такой же ненавистью, что и к Виктору Краму. Всё-ещё-живой-мальчик поправил оправу своих очков, заказал два напитка у бармена, у которого, как ни странно, было «красиво» шрамованное лицо. Когда напитки достигли их стола, Поттер немедленно вручил ему один. Драко с подозрением уставился на стакан с коньяком перед собой, а затем снова посмотрел на Поттера. — Малфой, — ответил он тем же отталкивающим тоном, что и Драко. — Чем я обязан этому… — его лицо исказилось в отвращении, — удовольствию? Это действительно стало шоком, когда Поттер однажды спросил его, могут ли они встретиться в пабе в одном из самых тёмных уголков Лютного переулка. Драко беспокоила явная дерзость человека, смело наступающего на вражескую территорию. — Я хотел задать несколько вопросов, — небрежно сказал Поттер. — В пабе бывшего узника Азкабана в Лютном переулке? — он поднял бровь. — Я хотел избежать репортеров, — сказал он смущённо. Драко задумался об этом на мгновение. Он предположил, что это был разумный ответ. Известно, что именно этот паб обслуживал бывших осуждённых Азкабана. Это было основное правило, образ жизни, который не позволял вмешиваться в чьи-либо дела. Даже если это был великий Гарри Поттер, по-видимому. — Почему ты попросил нас молчать о вашем браке? Драко бесстрастно уставился на Поттера, пытаясь проанализировать его скрытые мотивы. Вопросы, сказал он. Он не купится на это. Для Поттера было очень нехарактерно внезапно пригласить его только потому, что он хотел сыграть заинтересованного интервьюера. Это был допрос, и Поттер знал то, чего он пока что не знал. Поэтому он решил подыграть. — С чего бы мне? — спросил он, симулируя растерянность. — О, не прикидывайся дурачком. Ты знаешь, о чем я, — Поттер впился в него взглядом. — Если Ежедневный Пророк прознает об этом, ты сможешь убедить любого в Великобритании встать на твою сторону. Ты слишком хорошо знаешь, что традиции не воспринимаются всерьез в Волшебном мире. Единственная причина, по которой Кингсли не принуждает Гермиону переехать к тебе, это потому что я попросил об этом. Драко слегка провел пальцами по стеклу стакана, впитывая каждое слово, которое выговаривал Поттер. Конечно, он знал об этом. Ему не нужен был Поттер, чтобы просветить его. Если бы все узнали о браке, у Кингсли не было бы выбора, кроме как заставить Гермиону жить в его поместье. Это было просто недопустимо для связанных людей — жить в отдельных домах. Публике не будет никакого дела до деталей. Они упустят из виду тот факт, что Гермиона не хотела иметь с ним ничего общего, и всё, что они будут видеть, — это герб рода Малфоев, выгравированный на её нежной маленькой ручке. Он бы тоже так сделал: использовал бы публику в своих интересах. В конце концов, это был самый простой и быстрый способ. Но он остановился в последнюю минуту. — Я действительно не знаю, о чём ты, Поттер, — соврал он, наслаждаясь раздражённым взглядом, который получил от Святого Поттера. — Ты не облегчаешь мне это, Малфой, — Поттер устало посмотрел на него, делая глоток коньяка. — И это не отравлено. Если бы я хотел убить тебя, я бы сделал что-то более болезненное. Да, звучит отлично — медленно и мучительно. Драко надменно фыркнул, но всё равно отпил коньяк. Он почувствовал, как горло сжалось, когда он сглотнул. Когда он обнаружил, что всё ещё не умер, то снова уставился на мальчика-который-выжил. — Если это произойдет, болгары будут ненавидеть Грейнджер за то, что она стала причиной смерти Крамов — одной из их самых уважаемых семей. Я знаю, что все знают, что это не вина Грейнджер, но эти люди, они просто хотят кого-то обвинить, Поттер. Они хотят мести, справедливости и тому подобное. Я жду, пока не утихнет вся эта суета вокруг Крамов. В противном случае, у болгарского министерства не будет иного выбора, кроме как потребовать ареста Грейнджер и так далее. Он не знал, почему так просто выпалил правду в тот момент. Он с подозрением уставился на коньяк и подумал, не содержит ли он сыворотку правды, хотя он самолично видел, как бармен наливал его из бутылки некоторое время назад. Он был просто параноиком. — Да, я понял, — сказал Поттер, глядя на него так, словно что-то искал в его глазах. Драко чувствовал себя неловко. — Ты делаешь это, чтобы защитить Гермиону. Драко почти выплюнул коньяк, который всё ещё был у него во рту при этом заявлении, но, к счастью, ему удалось воздержаться. Он бросил ядовитый взгляд на Поттера, который решил хладнокровно проигнорировать его. — У меня есть предложение. Он оставался удивительно неподвижным, успешно скрывая предчувствие, которое ощущал. — Я хочу, чтобы ты дал Гермионе покой на месяц. Как только слова достигли его ушей, Драко рассмеялся. — Правда, Поттер? Ты хочешь от меня публичного аннулирования? — сказал он с мягким смешком. Но человек напротив был очень серьёзным. Он достал свою палочку и наколдовал кусок пергамента, чтобы передать его Драко. — Что это? — он презрительно смотрел на пергамент перед собой. Поттер нахмурился с жёсткой, торжествующей улыбкой, из-за чего Драко неловко сместился на своём месте. Он решил, что герой всея Британии сильно изменился с тех пор, как они виделись в последний раз. Поттер больше не был неразумным, глупым ребенком, который делал бы что-то столь же глупое, как подвергать опасности свою жизнь из-за эмоциональных потрясений. Да, Поттер был всё ещё довольно благороден и оставался гриффиндорцем во всех смыслах этого назойливого слова, но в его глазах блеснуло что-то новое, что-то похожее на синие глаза Дамблдора, и всё же очень, очень отличающееся. Он прочитал кусок пергамента и увидел письменное признание одного из них, Альберта Харкера, в котором говорилось, что именно Драко Малфой предложил огневиски для празднования излечения от ликантропии. Впечатляет. — Так и что с того, что я предложил им огневиски? — его тон звучал обманчиво честно. — Это ничего не доказывает. Поттер вздохнул. — Ты действительно думаешь, что Уорден позволит тебе снова выйти сухим из воды? Этот человек всей своей душой ненавидит твою чистокровную задницу, Малфой. Он не даст тебе прожить и дня. Он снова уставился на Поттера с нечитаемым, невыразительным лицом. К сожалению, Поттер был прав. Все карты были против него. Он нахмурился в раздражении. «Я должен был убить Харкера, когда у меня был шанс». — Одна неделя, — решительно заявил Драко, уставившись на Гарри. — Три. Он чертыхнулся себе под нос и выпил весь стакан коньяка залпом. — Хорошо. Хорошо. Три недели, а потом у меня будет разрешение на то, чтобы эта вещь была сожжена и похоронена, — сказал он с разочарованным ворчанием. Он нетерпеливо барабанил по столу пальцами и ждал, пока Поттер снова заговорит, но прошло несколько минут, и его собеседник не проронил ни слова. — Это все, Поттер? — сердито огрызнулся он. Поттер сделал еще один глоток из своего стакана, прежде чем с мягким стуком поставить его на деревянный стол. — Да. Драко сумел остановиться прежде, чем вскрикнуть в неверии. Он ожидал большего шантажа, унижения, одного грязного, отвратительного поцелуя дементора… даже изгнания или заточения в тюрьму… но это? — Что? — спросил он, как будто его уши обманывали своего хозяина. — Ты слышал меня, — небрежно ответил Поттер, не удосужившись даже взглянуть на него. — Да, я слышал всё чётко и ясно, Поттер. Ты позволяешь убийце без стыда и совести избежать Азкабана ради трехнедельного разрыва связи! — резко прошипел он, в результате чего несколько посетителей оглянулись на них. — Я бы не сказал, что у тебя нет совести… — Дай угадаю. У тебя было какое-то прозрение, и ты подумал, что, может быть, я покаюсь, и мы все испечём торт, сделанный из радуги, и будем жить долго и счастливо. Слишком по-хаффлпаффски для кого-то вроде тебя, тебе не кажется? — На самом деле, нет. — На самом деле, нет? — он повторил недоверчиво. — Ты забыл, что я сделал? Как я убил множество невинных людей, потому что мог? Как я заставил Грейнджер выйти за меня замуж? Или что мне это сошло с рук, потому что я перехитрил тебя? Поттер просто провел рукой по волосам и упрямо проигнорировал его. Драко хлопнул ладонями по столу, расстроенный сдержанной реакцией Поттера. Он не понимал этого отчуждённого взгляда, который бросил на него Поттер. Он так привык к враждебности Избранного и всплескам эмоций. — Я убил твоего лучшего друга, — безжалостно протянул он. Прежде чем он это понял, Поттер поднялся на ноги, и его рука так крепко сжала воротник Драко, что тот чуть не задохнулся. Другой рукой он держал палочку, которая теперь болезненно прижималась к горлу Драко. Его глаза горели диким пламенем. Драко не мог не насмехаться над своей способностью заставить героя выходить из себя. Ах, сладкая нормальность. — Я не… — прорычал Поттер сквозь стиснутые зубы, явно пытаясь сдержать себя. — Я не забыл. В его зелёных глазах было что-то болезненное, что Драко видел в Гермионе очень часто. Он догадался, что это было горе и несчастье. Ему не нравилась мысль, что он понял, почему Поттер так себя чувствует. Теперь он умел понимать и распознавать чувства и эмоции. Он снисходительно ухмыльнулся, молча разрешая Поттеру проклинать себя. Но после того, что выглядело как борьба с внутренними тёмными демонами, Поттер опустил палочку. А потом откинулся на стуле в поражении и выпил то, что осталось от коньяка. — Не обольщайся, чёрт побери. Я делаю это не ради тебя. Ты не представляешь, как сильно я хочу убить тебя прямо сейчас. У меня есть свои причины, — с горечью заявил он. Драко тупо уставился на него, слишком смущённый, чтобы даже что-то ответить. Он не знал, должен ли теперь испытывать облегчение или подозрение. Какие причины? — Всё это время ты знал, — суровое осознание сильно потрясло его мозг. — У тебя были доказательства против меня всё это время, не так ли? Как долго у тебя эти доказательства? Поттер не ответил, но он также не пытался отрицать обвинения. Он просто продолжал горько бормотать себе под нос. Драко знал, что смог бы избежать Азкабана, если его поймают, но правда в том, что он слишком ценил полную свободу, чтобы рисковать подобными вещами. Он сделал много вещей — завоевал доверие Альбуса Дамблдора, манипулировал Советом с помощью своего обаяния и слов, — чтобы убедиться, что она у него есть. Поттер всегда был одним из тех, кто хотел отобрать это у него. Теперь, когда Драко по ошибке окунул окровавленные руки в солёную воду, акулы, вероятно, разорвут его на части. Только Поттер, похоже, не хотел разрывать его на части. Конечно, Поттер знал, что он представляет опасность для Гермионы. Возможно, он просто хотел выиграть время? Выжидал подходящего момента? Если бы он был Поттером, это было бы то, что он сделал бы. Но он так не поступит, не так ли? Это ведь Поттер… Поттер был добрым, доверчивым и заботливым. Он был героем, посвятившим свою жизнь уничтожению зла и спасению мира. Драко повернулся, чтобы уйти; его голова разрывалась на части от мыслей, он удивлялся, почему не убил Поттера пять лет назад, когда у него была такая возможность. Мальчик был как кошка с девятью чёртовыми жизнями. Он бормотал себе под нос. — Малфой, — услышал он позади себя. Поттер звучал немного неуверенно. — Гермиона рассказала мне о Гринграсс… я имею в виду — спасибо, я полагаю — за спасение жизни Гермионы. Ах да, Гринграсс. Волшебно. Он задавался вопросом, почему просто не убил идиотку, когда Гермиона не смотрела. Он мог просто послать отличную Аваду, а затем позволить пиявкам разобраться с её трупом. Все подумали бы, что причиной смерти стала потеря крови, а не убийство. Так почему он этого не сделал? Долбанные чувства, вот почему. Драко нахмурился и продолжил уходить. Он никогда не оглядывался назад.***
Когда Гермиона проснулась в пятницу утром, она начала упаковывать свои вещи. Профессор МакГонагалл попросила ее стать учителем Нумерологии на несколько недель. Гермиона сразу отказалась от предложения женщины, поскольку совсем не ощущала себя готовой к преподаванию, но Гарри убедил её передумать. Он извинился перед ней, когда застал её на работе через несколько дней после их ссоры в ДМИРе. Она тоже извинилась перед ним, с облегчением снова поговорив с другом. А потом он упомянул, что учитель Нумерологии был членом Ордена, который отправился на миссию по наблюдению за Пожирателями Смерти где-то недалеко от Поместья Малфоев. Когда она попросила Гарри рассказать ей поподробнее, он посмотрел на неё и отругал за поиск мести снова. Гарри настаивал на том, что ей нужен отдых от Малфоя, и Хогвартс был идеальным местом для того, чтобы расслабиться и очистить свои мысли. Он даже попросил разрешения у мадам Дюмасс. Гермиона предположила, что он был прав. Слишком часто она сидела у камина и думала о Драко, чеша мурлыкавшего Живоглота за ушами… Гарри был прав, в конце концов. В тот момент, когда она вошла в Хогвартс, она почувствовала себя намного лучше. Она снова стала маленькой девочкой, возвращавшейся в безопасное место после долгого дня порезов и ушибов. Она исцелялась с каждым днем. И с течением недель она снова почувствовала себя самой собой. Она нормально ела и снова спала. Она встретила нового домового эльфа и играла в Волшебные шахматы с Плаксой Миртл. Одна из её учениц получила своё первое отлично за тест по Нумерологии и обняла её. Она попробовала что-то гриффиндорское и безрассудное и однажды в полночь пошла на Чёрное озеро, ныряя в него, и вспомнила, как есть и наслаждаться десертами. И все её тёмные мысли стали казаться лишь отдалённым пятном. Она даже не понимала, как сильно скучала по Хогвартсу. Она не могла сдержать слёз, когда пришло время возвращаться обратно. — Не стоит суетиться об этом, — прошептал Хагрид ей на ухо, обнимая её в последний раз. Его глаза были на мокром месте, но он улыбался. Из-за неё плакали и остальные её новые ученики. — То, что должно произойти, произойдет, и мы встретимся, когда это случится. Ты возвращаешься, чтобы быть сильной, слышишь? Ты наша Гермиона Грейнджер, самая умная ведьма твоего поколения. Не забывай об этом. Гермиона улыбнулась в ответ. Она определённо чувствовала себя намного лучше.***
Он смотрел на неё, когда она торопливо опустилась на колени рядом с мальчиком и с тревогой уставилась на его слабую кровоточившую грудь. После трёх недель запрета на свидание с ней, еще двух недель из-за того, что он был занят деловыми встречами и невыносимыми Пожирателями Смерти, Драко позволил себе чуть дольше наблюдать за Гермионой Грейнджер. Она всё ещё была невероятной, даже в своих страданиях, её огромные карие глаза сверкали слезами. Её мягкие коричневые пряди стали длиннее, каскадом опускаясь до её груди и идеально обрамляя её красивое лицо. Её кожа выглядела мягкой и теплой на ощупь, соблазняя его обвести её руками. Он позволил своим глазам поглядеть на её миниатюрную фигуру и почувствовал, как спирает дыхание от одного взгляда на неё. Грейнджер действительно очень хорошо выглядела в этих облегающих юбках-карандашах. Мерлин, он не мог насытиться этой женщиной. Драко оставался скрытым в тени, поэтому она не видела его, но когда он дернулся в ее сторону, тихий звук его шагов достиг её ушей. Он почувствовал, что Гермиона напряглась, когда он тихо встал напротив неё, но кроме этого она никак не признавала его присутствие. Драко предположил, что это потому, что она всё ещё была слишком занята обмякшим кровоточившим телом между ними. Он смотрел на открытые глаза мальчишки Криви, что лежал неподвижно на полу. Они были чистыми, белыми. Он сравнил их с зимним снегом. — Человек попросил меня встретиться с ним несколько месяцев назад, — сказал он небрежно. — Я считаю, что он был чиновником министерства… Я видел слово «провал» на его лбу. Знаешь, что он сказал мне, Грейнджер? Она посмотрела на него, и он увидел её красивое, заплаканное лицо: длинные ресницы, покрасневшие щёки и восхитительные розовые губы. Что-то изменилось в ней… Она выглядела лучше, более… сияющей. Он снова уставился на мальчишку Криви, слегка подтолкнув безжизненную руку мальчика ногой. — Он наскучил мне до смерти своей историей жизни. Рассказал мне всю эту ерунду о том, как он проиграл все свои деньги. Оказывается, у него были большие проблемы с гоблинами. Заимствовал у них кучу золота, и у него не было денег, чтобы заплатить им. Затем он попросил меня, нет, на самом деле он умолял меня дать ему немного денег. Он сказал, что у него есть дети и домашний осел, или свинья, или что-то в этом роде. Затем он показал мне фотографии. Он наблюдал, как она вынула свою палочку и пробовала различные целительные заклинания в попытке заставить мальчика проснуться. Без сомнения, эти заклинания были сильными и сложными для сотворения. Но мальчик оставался неподвижным. Он ухмыльнулся. — Я сказал ему, что выплачу все его долги и дам ему кое-что для его детей. Полагаю, это делает меня сострадательным, любящим человеком, хм? Так что теперь я готов стать семьянином, — сказал он насмешливым нежным голосом. Гермиона фыркнула, всё ещё концентрируясь на своих целительных заклинаниях. — Вряд ли. Должно быть, ты что-то хотел от него. Зная тебя, ты, вероятно, попросил его душу взамен. Он на самом деле находил это смешным. — Мне больно, что ты так плохо обо мне думаешь, — фыркнул он. — Но ты права, принцесса, я кое-что попросил у него… но речь не о его душе… мне это не нужно, ведь у меня уже есть твоя. Он был рад, когда это заставило её потерять концентрацию. Тишина между ними длилась всего несколько секунд, прежде чем она заговорила снова. — Ты попросил его украсть камеру Денниса, не так ли? — голос был таким тихим, что он едва слышал его. — Деннис ненавидит лабораторию 5-го уровня, он думает, что там живут привидения. Ты знал, что сюда имеют доступ всего несколько человек; это идеальное место, чтобы подставить меня! — он видел, как её костяшки побелели, когда она крепче сжала палочку. — Всё, что тебе нужно было сделать, это попросить кого-нибудь сказать Деннису, что он видел здесь его камеру. Ты напал на него, когда он был занят своей камерой и не видел тебя! И у этого человека не было иного выбора, кроме как сделать то, что ты хотел. Ты хотел! Он не мог сказать «нет», потому что он был в отчаянии! Теперь она яростно смотрела на него. Её карие глаза ожили. Она выглядела так восхитительно, что он не мог не вытащить камеру Криви одним движением и сделать снимок. — Действительно, принцесса, тебе не следует так удивляться этому. Она сердито выхватила камеру у него. Слишком много людей уже потеряно. Он не остановится. Он никогда не остановится, пока не получит её. — Проклятие — это собственное творение Волдеморта, — прошептал он низким баритоном. — Этот человек был гением, я должен признать. Существует только одно контрзаклятие, знаешь ли. Гермиона уставилась на Денниса, глубоко вздохнув. Её губы дрожали. Мёртвый взгляд в его глазах заставил слёзы стекать по её щекам. Она всё ещё может спасти его. Она не подведёт его. Она была готова к этому. То, что должно произойти, произойдет, и она не собиралась отступать — она собиралась встретиться с ним, когда оно придет. Спасибо за совет, Хагрид. Драко терпеливо ждал и наслаждался ощущением победы. — Спаси его, — умоляла Гермиона. Она без колебаний протянула руку и коснулась ткани его рукава, и он предположил, что она могла бы дотронуться до его руки, если бы та не была спрятана в его кармане. Небольшой жест удивил его. — Пожалуйста. Он встретился с ней взглядом и легко погрузился в её водянистые тёмные глаза. Тон обиды, давно известный ему, снова расползался под кожей. Так вот что это было: гнев, который он чувствовал всякий раз, когда видел, что она заботится о других людях. Он никогда не знал, что это было раньше. Теперь всё стало слишком очевидно. Он ревновал… ревновал, потому что Гермиона слишком переживала за этого восемнадцатилетнего мальчика, которого она встретила всего год назад, ревновал, потому что Гермиона видела в этом мальчике что-то, что, несомненно, стоило спасти. Он решил просто позволить Криви умереть мучительной смертью, прямо там и тогда. Драко снова выглядел спокойным, но Гермиона уже научилась читать между строк, чтобы понять его. Она заметила подергивание на его нижней губе и сразу поняла, что его это беспокоит. И он не был удивлен, хотя всё пошло по-своему. — Ты знаешь, чего я хочу, — тихо сказал он. Она моргнула три раза, прежде чем, наконец, приняла решение. С ней всё будет хорошо, что бы ни случилось. Она была не одна. У неё были люди, которые заботились о ней. Она чувствовала, что кивает. Он присел на корточки рядом с Деннисом, позволяя своей палочке бродить по груди мальчика. Гермиона с благоговением наблюдала, как он бормотал заклинания, нахмурившись. Кончик его палочки сиял белым светом. Она позволила себе наблюдать за его руками; они были большими и сильными. Она вспомнила, как они чувствовались на её коже. Они были вовсе не мягкими, а грубыми и твердыми, мужскими руками. Руки, которые терпели, руки, которые убивали, руки, которые нелогично заставляли её чувствовать себя в безопасности. Где-то в тёмных уголках её разума она решила, что у него действительно красивые руки. И она мысленно ударила себя за то, что думала об этом. Свет от его палочки исчез, заставляя её очнуться от транса. Деннис выпрямился, проснулся и был жив. Гермиона едва могла сдержать свое ликование. — Что случилось?.. — он начал, но замолчал, как только Гермиона сжала его в крепких объятиях. — О, спасибо, Мерлин, — сказала она с облегчением. — Мы в лаборатории пятого уровня? Драко? Мерлин, как я…? Гермиона вежливо потребовала, чтобы он прекратил говорить, держа его за щёки обеими руками, чтобы он посмотрел на неё. Её глаза были полны беспокойства. — Деннис, послушай меня, — сказала она серьёзно. — Я хочу, чтобы ты немедленно отправился в Мунго и проверил себя. На тебя напали. Я спасла тебя, но я всё ещё хочу удостовериться, что ты в норме. Когда ты будешь полностью в порядке, скажи Гарри, чтобы он не беспокоился обо мне и о том, что я в безопасности. И скажи ему не искать меня. — Почему? Где ты будешь? — Я обещаю, что закончу Деноворум. Пока ты мне обещаешь, что будешь продолжать принимать лекарства и каждый день ходить в Мунго для ежедневной проверки. — Целитель Грейнджер, я не поним… — Обещай мне, Деннис, — сказала она, сильнее сжимая его лицо в своих ладонях. — Обещай мне. Он выглядел таким испуганным и обеспокоенным, но она знала, что он доверил ей свою жизнь. Он кивнул. Они встали вместе, и она вернула ему камеру. — Вы нашли её, — сказал он, слегка улыбаясь. Он выглядел таким милым. Она игриво взъерошила его волосы. — Я же говорила, что она найдется, не так ли? Он крепко обнял её, словно хотел сказать спасибо. Гермиона обняла его в ответ. Она так сильно любила Денниса Криви, считала его своим младшим братом. Он был её семьей. — Ты будешь в порядке? — прошептал он ей на ухо. — Конечно, — заверила она его. — Я Гермиона Грейнджер, помнишь? Это заявление заставило его снова улыбнуться. Деннис начал уходить, но его взгляд метался между ней и Драко. Взволнованное выражение всё ещё омрачало его черты, но он быстро оттолкнул его. Гермиона знала, что Деннис верил в неё. Наконец он обернулся и побежал к выходу. И она осталась одна во влажной тишине лаборатории вместе с ним. Она снова осознала его пугающее присутствие. Ей пришлось довольствоваться взглядами на его твердую грудь, потому что она едва достигала его плеч. От него так хорошо пахло… мята, мыло и что-то небесное… Он нежно провел пальцами по её влажным щекам, и она не остановила его, очарованная навязчивым, но ласковым взглядом в его глазах. Это был простой жест, но Гермиона знала, что это был его собственный способ извиниться за то, что заставил её плакать, даже если он этого не знал. Он предложил ей свою руку. Гермиона снова уставилась на него, представляя, как её окружение исчезнет на короткую секунду. Она закрыла веки. Нет, это был просто бал, и он был не более чем случайным незнакомцем, который просил ее потанцевать. Танец был безопаснее, чем это, в конце концов. — Идем. Она сделала всё возможное, чтобы скрыть дрожь в теле, смело протягивая ему ладонь. Следующее, чего она коснулась, была его рука, и вскоре всё, что она увидела, было тьмой. Ощущения растяжения и давления со всех сторон охватили ее. Её не удивило, что он аппарировал и взял её с собой. В Отделе магических исследований и разработок их больше не было.