Завтрак в Большом Зале нисколечко не отличался от завтрака вчерашнего дня или позавчерашнего, или даже завтрака недельной давности. Все было точно также, как и в остальные дни — толпы гомонящих школьников и суровые профессора, которые вновь были не в лучшем расположении духа.
Почему же достопочтенная профессура была смурна и недовольна, словно та погода за окном? А виной их отвратному настроению был матч между Пуффендуем и Когтевраном, который должен был проходить на морозном воздухе, бодрящем лучше всяких зелий.
Не менее «радостными» были и авроры, перед которыми стояла задача охранять стадион от несанкционированных проникновений извне. И не то, чтобы холод страшил могучих воинов в красных мантиях. Служивые просто не любили массовые сборища людей, а особенно фанатов, которые в один момент из безобидных болельщиков могли превратиться в разъяренную толпу. И не то, чтобы студенты Хогвартса были прославленными беспредельщиками, просто авроров так учили — не игнорировать возможную опасность.
Три-Ведьмы-плюс-Одна сидели за столом Гриффиндора и шушукались между собой. Иногда из кружка склоненных голов вырывался возглас, но он тут же подавлялся другими ведьмочками. После все четверо возвращались к своему занятию, изредка шикая на чересчур любопытных варвар.
Браун, Патил, Данбар и Грейнджер раскидывали на стол рунные кости и считывали результат. Как все четверо до такого докатились, и почему Гермиона снова не обозвала это занятие ерундой? Наверное, потому что дело касалось мальчиков, и, как известно, в этом возрасте все девочки принимались гадать на того самого, единственно и неповторимого. В данном случае, гадали на одного, известного в определенных кругах, пуффендуйца.
К чему была такая срочность? И на что именно раскидывались руны? О, все было одновременно сложно и просто, и интересно, и банально.
А началось все с того, что Данбар перестала ходить хвостиком за Стивеном Далтоном. Синдром отмены, про который рассказывала Грейнджер, таки сработал, и Бодред сам подошел к столу Гриффиндора накануне матча между его командой и командой Когтеврана. Возможно, парень подошел бы и раньше, но подруги плотно опекали Фэй, уводя ту всякий раз, стоило семикурснику появиться в поле их зрения.
«Брокер, хочешь поспорим?» — вот с такими словами и подошел загонщик Пуффендуя к намазывающей тост Данбар.
Парень третьекурснице все-таки нравился, она соскучилась по его обществу и заветные слова Фэй «Спорим!» прозвучали. Лишь только когда Бодред расцепил рукопожатие и под одобрительные выкрики львиного факультета отправился из Большого Зала, Данбар хлопнула себя по лбу и запросила помощи. Тут-то и пригодился наборчик Лаванды, который ей подарила Муха на Рождество.
— И зачем я согласилась, — хныкала, а точнее ныла Данбар, поглядывая то на наручные часы, то на выход из Большого Зала.
— Да мне кто-нибудь может объяснить, что произошло?! — Патил, вернувшаяся от стола Когтеврана, где сидела ее сестренка, подоспела только к самому концу разговора двух голубков, как она называла Фэй и Стива.
— Далтон развел на спор Брокера, — коротко ответила Лаванда, перебрасывая руны, задавая им новую формулировку вопроса.
— И? — не поняла сути дела Парвати, нависая над гадающей подругой.
— Я — идиотка! — оповестила индианку Брокер.
— А подлиннее кто объяснить в состоянии? — без надежды в голосе поинтересовалась Ист.
— Тот, который из Барсуков, предложил Данбар спор. — пояснила к всеобщему удивлению Гермиона. — Суть спора в том, что если его команда выигрывает, то Фэй должна ему желание в рамках приличия.
— А если его команда проигрывает? — протянула Парвати.
— А если проигрывает, то он берется меня учить Патронусу. — Фэй подергала себя за косичку. — Я две недели к нему привязывалась, чтобы он меня ему научил. А то Вуд…
Тут Фэй осеклась и посмотрела на сосредоточенную Браун, которая упорно не замечала боязливого взгляда подруги.
— Руны говорят, что результат гаданий нельзя сообщать объектам гадания, — Лави мстительно улыбнулась Брокеру и смахнула кости в мешочек. — Увидимся на трибунах!
Перешагнув скамейку, Лави покинула Большой Зал.
Браун не злилась на подругу, но осадок… Да кого она обманывала? Никакого осадка ни после слов Брокера, ни после расставания с Вудом она не чувствовала. Да и вообще, Лаванда банально не знала, что ей нужно делать. На этой волне у нее и Трелони даже состоялся разговор.
— Что в этих отношения такого? Я не понимаю, — Лаванда сидела в любимом кресле и пыталась то ли узнать у пророчицы ответ на свой вопрос, а то ли добивалась того, чтобы за нее все расставили по местам. — Мы гуляли, целовались, даже болтали и тренировались, но это все так…
— Словно по расписанию? — понимающе поинтересовалась Сибилла, попивая свой кофе.
— Ага, — удивленно поддакнула Браун. — Он хороший, добрый, классный. А бабочки не порхают в животе…
— Ну раз бабочки не порхают… — женщина не выдержала и сменила серьезную мину на заливистый смех. А после в люк залез мрачный зельевар, который в своей манере чего-то хотел, но был послан уже в манере прорицательницы.
— Ты всегда с ним себя так ведешь, — как бы невзначай заметила Лаванда, провожая взглядом фигуру и отворачиваясь от захлопнувшегося люка.
— Чувство вины, Лави, иногда похуже Авады в лоб, — только и сказала ей женщина, заканчивая разговор. И про чью вину она говорила гриффиндорка не поняла, а потом и вникать было некогда.
— А что с Вудом делать-то? — все-таки спросила Браун гадалку.
— А что тебе бы хотелось с ним сделать? — поинтересовалась Трелони.
— Ничего, — ответила Лаванда, и это было сущей правдой. Нет, она до сих пор считала его симпатичным, к его словам она прислушивалась, но влюбленность, которая сжимала сердце при взгляде на него, куда-то пропала. И, как сказала профессор Прорицаний, все их встречи были буквально расписаны по минутам в их собственных графиках.
У Лаванды было много дел. Общение с девочками других факультетов приносило пользу. Ну где, если не в туалете на перемене можно узнать самые свежие новости или какое-нибудь новое заклинание? А ведь были ещё и посиделки, где удавалось быть в курсе всех дел в школе, а также налаживать отношения с будущими партнерами или знакомыми. Ведь не знаешь, что и когда может пригодиться. Бросать учебу было нельзя из-за угроз старшего поколения, которое грозилось ввести санкции. Бросать рукоделие категорически отказывалась уже сама Лаванда, потому что это был её путь к мечте. А ещё ведь нужно было уместить в свой распорядок свободное время, дела Ордена, которые Вуд передавал ей, и была ещё уйма дел!
У Оливера всё тоже обстояло не радужно. Подготовка к ЖАБА была приоритетным занятием в списке всех выпускников, что уж там говорить о вратаре сборной. А ещё был этот пресловутый квиддич! Сколько времени съедали тренировки — это был просто ужас! А ведь Оливер был капитаном, которому нужно было не только отлетать обязательную программу, но и придумать тактику, и разобрать ошибки всех игроков. А после нужно было готовить Лаванду к командованию отрядом щитовиков, и посещать сами занятия Ордена. А ещё парню нужно было некоторое время на себя и, разумеется, на сон.
К решению расстаться оба подростка пришли одновременно, спустя неделю чехарды и перестройки своего расписания. Решение было обоюдным, а потому пара сошлась на том, что они останутся друзьями. И все было бы хорошо, но Лаванде было стыдно признаваться подругам, что ничего, совершенно ничего не чувствует к Оливеру. Подростковый максимализм просто напросто не принимал этого. Ну, скажите, куда, куда могла уйти влюбленность?! Если любишь — значит, любишь. А если любил, а потом, бах! и все, то это уже блажь.
— Так бывает, милая, — Трелони пододвинула тарелку с пирожными к девушке. — Иногда слишком долго ждешь, и внутри все перегорает. А иногда ожидание слишком короткое, и невозможно понять, важен ли тебе человек.
— Может, он просто не тот человек? — аккуратно предположила Лаванда.
— Да, наверное, да. — задумчиво протянула женщина, которую Лаванда в скором времени оставила. Браун не была глупой и прекрасно понимала, что Муха переживает какие-то свои проблемы, пытаясь точно также как и Лави, взвесить каждый свой поступок. Лезть в голову старшей подруги ведьмочка не стала. Если та захочет — расскажет все сама, а нет… Браун было достаточно того, что есть с кем поговорить по душам, а большего не требовалось.
***
Матч Пуффендуй-Когтевран был одним из захватывающих матчей. Загонщики буквально цеплялись за каждый мяч, не желая отдавать победу. Обычно спокойные барсуки, которые играли с азартом, с огоньком, но без надрыва жил, произвели фурор своей жаждой победы.
— Сглазили! Сглазили моих птенчиков! — Мадам Спраут поминутно прикладывала платок то ко рту, а то ко лбу, в зависимости от ситуации на поле.
— Да что б моих так сглазили, — проворчал в сторону профессор зельеварения, прикидывая в уме, с кем же все-таки придется играть его змейкам в полуфинале.
— Не нервничай, Помона, — добродушно отозвался Дамблдор.
— Да как тут не нервничать, Альбус! — полноватая женщина неопределенного возраста поправила сбившуюся на бок шляпу. — Они же сейчас обыграют Когтевран!
Тяжелая обстановка была и на трибунах. Особенно в секторе Гриффиндора, где Данбар жевала свой шарф, получив пару раз по рукам, когда пыталась грызть ногти.
— Пас! Ну же! Дава-ай! — Ли Джордан вскочил со своего места напару с деканом Барсуков. — И ловец Пуффендуя ловит снитч!!!
— Это конец! — закрыла лицо руками Фэй.
— О, — коварно произнесла Лаванда ни к кому конкретно не обращаясь и сочувствующе похлопывая Брокера по плечу. — Это будет только началом.
Разумеется, в гвалте ее никто не услышал, но Браун это было и не нужно. Свое слово она сказала.
***
— Пришел! — с радостным криком влетела в гостиную Гермиона, махая зажатым в руке конвертом. — Ответ пришел!
Вся гостиная замерла. Все разговоры смолкли, и несколько десятков пар глаз уставились на взбалмошную заучку, которая была растрепана больше обычного. Щеки шатенки алели, а в глазах просматривался лихорадочный блеск. И будь она на факультете Воронов, то сокурсники подумали бы, что у нее удался какой-нибудь эксперимент. Но Гермиона была на Гриффиндоре, где к сумасбродству были привычны.
Ещё спустя пару секунд все вернулись к своим делам, словно не только сейчас отличница и поборница правил влетела в гостиную ураганом, вопя что-то свое.
— Грейнджер, пошли-ка выйдем, — Фэй и Парвати взяли под руки не сопротивляющуюся заучку и вывели её из гостиной.
— Ой! А куда мы идем? — хлопая глазами, наивно спросила Гермиона.
— К Лаванде, — Патил пинком открыла дверь в пустующий класс.
— А тут же всегда было закрыто! — возмутилась Грейнджер.
— А у этой двери свой механизм открывания. Не пнешь — не откроется, — пояснила Браун, отрываясь от раскройки материала. — Что случилось?
— Вот! — Данбар отряхнула руки, словно выполняла сложный физический труд.
— И? — Браун повесила на шею портняжный метр.
— Ответ пришел. От мистера Малфоя, — Гермиона глупо хлопала глазами, испытывая разрыв шаблона. То, что ее соседки по комнате далеко не дуры, она уже имела честь убедиться за совместным чаепитием, где они разобрали насущные вопросы. Но вот образ Лаванды-швеи никак не вязался у правильной девочки со взбалмошной блондинкой и ее фенечками.
— И что мистер Малфой пишет? — блондинка с голубыми голубыми глазами посмотрела на наручные часы.
— Я ещё не читала, — Гермиона почувствовала, как краска заливает ее лицо.
— Мерлин, — простонала индианка, прикрывая глаза ладошкой.
— Храни Королеву, — пропела Фэй.
— Так, Гермиона, — Лаванда вручную притащила для шатенки табуретку. — Садись! Читай письмо. Потом ещё раз прочитай. После поговорим.
— Я могу и сразу вслух прочитать, — пожала плечами Грейнджер.
— Как тебе угодно, — взмахнула руками Лаванда. — Письмо адресовали тебе, тебе и решать, с кем делиться перепиской.
И Гермиона начала читать, пытаясь удержать глаза, которые норовили «выпасть».
— Последнюю строчку ещё раз можешь прочитать? — поинтересовалась индианка у отличницы.
— Парви? — задала немой вопрос Лаванда.
— Если я все правильно поняла, то он готов идти на уступку, но в первом письме такие вещи не решаются… — черноокая девушка потерла лоб.
— Мне казалось, такие вещи вообще не решаются по переписке. — вставила свое слово Фэй.
— В любом случае, не думаю, что его персона нуждается в огласке при сотрудничестве с магглорожденной, — покачала головой Браун.
— А делать-то что?! — Гермиона готова была скукситься. Все хитросплетения и выражения, которыми сыпал мистер Малфой совершенно запутали ее. Да она даже не поняла, что с ней согласны что-то обсудить.
— Давай привлечем Забини? — предложила индианка Кнопке.
— Пока не надо. Нужно с умными людьми посоветоваться, — Браун сняла метр с шеи. — Гермиона, а сделай мне, пожалуйста, копию письма.
И пока «швеи» разбирали словесное кружево одного платинового лорда, этот самый лорд по-плебейски чесал ладонь об острый край стола. Интуиция нашептывала мужчине, что скоро, очень скоро состоится важная сделка. Только, почему-то мистер Малфой в упор не мог вспомнить, кому и когда мог назначить встречу с обсуждением условий. На письмо одной настырной гриффиндорке Председатель Попечительского Совета даже не думал. А, между прочим, зря!
