***
О том, как Лаванда вдруг подружилась с котом Грейнджер, та не расскажет вплоть до окончания седьмого курса. Просто в один из обычных серых дней Гермиона Джин Грейнджер зашла в спальню девушек и увидела, как полукнизл Живоглот внимательно слушает щебечущую о чем-то выскочку Браун. Подумать только! А ведь этот кошак практически никого не допускал близко к себе. Да даже Гермионе давался не каждый раз, предпочитая, задрав хвост, красиво продефилировать прочь. А тут эта рыжая морда, стукнутая сковородкой (не иначе) сидел и лишь едва шевелил кончиком хвоста. — И что тебе нужно от моего Глотика?! — недовольно спросила отличница, которая хорошо помнила поцелуй этой мымры Браун с идиотом Роном. Естественно, Лаванда как могла объяснилась перед соседкой по комнате, но осадок, как говорится, остался. — Хотела сделать тебе амулет из шерсти твоего питомца, — светловолосая и круглолицая модница Хогвартса улыбнулась, словно ей одной был открыт какой-то секрет. — Хотела спросить у… Живоглота немного шерсти на браслет. — А меня спросить ты не забыла? — уже менее враждебно спросила Гермиона, доставая из шкафа сменную одежду. — Ты в последнее время часто пропадаешь в библиотеке или ещё где-то, — уж где пропадает эта заучка Лаванде было хорошо известно. Достаточно было знать то, что Выручай-Комната не отзывалась, когда в ней находился кто-либо. Ну и Сычик с мелкой Пургой пару раз довели Грейнджер до восьмого этажа, где та таинственно пропадала из вида. Как думала Лаванда, семи пядей во лбу иметь не надо было, чтобы разгадать этот ребус. — Я много учусь! — вспыхнула и тут же как-то угасла гриффиндорская мисс Всезнайка. — У меня сложилось впечатление, что ты не собираешься возвращаться в школу. Ты словно стараешься все успеть, — пронаблюдав за сменой эмоций на лице шатенки, Лаванда добавила. — Но меня это совершенно не касается. — Действительно, не касается. Наверное, эта фраза должна была прозвучать важно и гордо, но получилось как-то устало. Раньше, много лет назад, маглорожденная заучка раздражала Кнопку. И дело было не в происхождении, нет. Просто Гермионе до всего было дело. Она лезла туда, куда лезть не стоило. Она старалась быть в каждой бочке затычкой. И, Мерлин, она затыкала собой дыры! Когда близнецы теряли баллы, она возвращала их факультету, нередко в двойном объеме. Когда Герой директора и его друг садились в лужу, эта упрямица тащила их вперед. Взять ту же попытку спасти беглого Сириуса Блэка с помощью хроноворота. Или же момент, когда она пыталась натаскать Поттера в заклинаниях во время Турнира. Раньше Всезнайка Грейнджер раздражала. Сейчас Браун немного жалела и как никто другой понимала подругу, которой приходилось тащить на себе слишком многое. В конце концов, хранение тайны иногда требует больше усилий, нежели сил на то, чтобы поделиться ею с кем-то. Браун вздохнула. Сейчас требовалось сделать именно второе — не раскрыть тайну, но дать намек. — Гермиона, а ты знаешь, откуда появилась присказка о том, что все ищущие помощь, могут найти ее в Хогвартсе?***
Очередное письмо от родителей легло в прикроватную тумбочку, где хранилась уже огромная стопка других пергаментов с посланиями. Письма были обычными. Члены семьи передавали «приветы», рассказывали о себе и спрашивали о ней. Кнопка читала, складывала письма в ящик и бралась за ответные послания, в которых она рассказывала, о том, как все хорошо и местами скучно. О приближающейся войне в письмах не говорили. Молчали о ее деятельности в кружке и новых оберегах, говорили о погоде, маленьком Мариусе и каких-то жизненных ситуациях, которые случались в быту Браунов. Лаванда отвечала тем же. Письма от Оливера, Нокса и Джеймса гриффиндорка сжигала практически сразу. Причины были просты: Оливер писал по привычке, Джаспер для успокоения совести, а Шаффик жаждал поговорить. Ничего в этом не было столь важным, чтобы хранить корреспонденцию. Письма от Парвати были очень редкими, а с Данбар они предпочитали встречаться лично где-нибудь в Шляпе. Варенн не писал давно, а после того, как та сорвалась на него, он бы не писал ещё лет сто! Наверное, из-за этого Лаванда сильно удивилась, когда в пятничный вечер неприметная сова принесла ей небольшой конвертик, который едва вспыхнул светом, стоило Лаванде взять его в руки. Получателем значился командир Хогварсткой стражи, а отправителем директор школы чародейства и волшебства Хогвартс. Письмо было читать интересно. Директор, не иначе как подняв архивы, упомянул соглашение, по которому стража обосновалась в школе. Вскользь было сказано, что директор помнит одного ушлого товарища из рядов защитников. Но главное было то, что директор просил помощи у Ордена. Правда, Дамблдор совершенно не по-гриффиндорски приписал и пункт договора, по которому защитники должны были вмешаться в дела школы, а именно — по просьбе действующего директора. Прикидывая время в уме, Лаванда между делом подметила, что от просьбы передать директору готовность сотрудничать и директорским ответом прошло две недели. Это был не маленький срок, но до конца учебного года оставалось так мало времени. Затягивать беседу с директором не имело здравого смысла. Именно поэтому в вечер вторника делегация из десятка школьников поднялись к директорскому кабинету. — Ты все ещё считаешь гриффиндорцев прикольными? — спросила Паркинсон Ворона — когтевранца, который до конца не верил, что командир приведет их к директору. -Без нас вам было бы скучно, — ответил заместо Браун Лиам Кроуфорд — заместитель Кнопки. — Чую, тут скоро всем весело будет, — проворчала Маркер, поправляя свой галстук. — Зато когда ещё в кабинете директора побываем? — преувеличенно бодро сказала гриффиндорка, резко выдыхая воздух и хватаясь за дверную ручку. — Давайте наперегонки? Возмутиться никто не успел — дверь отворилась, открывая вид на массивный стол и высокие ряды книг.…а война началась