***
Запомнив название гостиницы, в которой мы остановились, я бодро зашагала в сторону рынка. Хао спал на руках, а Тобирама семенил следом. Пораспрашивав прохожих, я вскоре вышла к лавками с детской одеждой и купила с десяток простых пеленок и немного одежды на вырост. Мало ли когда мы ещё сможем снова закупиться? Закончив с одеждой, я стала искать торговый ряд с красками. Потратив на поиски добрых пятнадцать минут, мы наконец вышли к рядам с бытовой химией или чем это тут называют. Закупившись не только тёмной краской для волос, но и мыльными принадлежностями, я стала потихоньку идти в сторону гостиницы, просматривая прилавки на наличие каких-нибудь игрушек или книг. Вдруг. Я заметила нечто знакомое на одном из прилавков. Купец, торгующий небольшими сувенирами расхваливал какие-то узорчатые чашки и пиалы, но мой взгляд прикипел лишь к одному прямоугольному листу. — Что это? — замогильным голосом произнесла я, подойдя поближе. Проследив за моим взглядом, торговец как-будто не заметив моего мрачного настроя, весело произнёс: — О! Это фотография на удачу! Её сделал очень искусный фотограф из страны Травы… Я в прострации смотрела на чёрно-белый кусок бумаги. —…Фотография «Девочка в чернилах» в последнее время снова набирает свою популярность. Недавно был спад продаж, но потом снова поступил крупный заказ. Говорят, сам даймё поставил эту фотографию у себя в резиденции… — продолжал разгольствовать купец, как-будто не замечая выражения моего лица, тем самым выводя меня из себя ещё больше. Закрыв глаза и спокойно досчитав до десяти, я снова открыла их. Протянув руку к фотографии и взяв её в руки, внимательно рассмотрела. Да. Это действительно была я. Перевернув фотографию, так же внимательно и в тоже время спокойно прочитала написанное: Девочка в чернилах — Атараши Джинсэй со своим отцом и домашним питомцем». 16 Октябрь. ХХХХ год. Виноградная долина. Фотограф — Юджи Ляо из провинции Гуо. Деревня Котори. — Юджи Ляо, значит, — произнесла я, сминая фотографию в комок. Откуда-то послышался возмущённый окрик торговца, но мне было всё равно. — Убью! — прошипела я так, что даже стоящие рядом со мной покупатели кинулись в сторону, а торговец и вовсе схватился за какой-то талисман, начиная проговаривать про себя молитвы.***
Весь путь обратно до гостиницы мы проделали молча. Ребёнок на моих руках видимо улавливал мой настрой и старался вести себя тише, тем не менее с интересом рассматривая встречающиеся по пути дома и лавки. Тобирама же был в какой-то прострации от того, что небезызвестную нам обоим фотографию до сегодняшнего дня продавали крупным тиражом. То есть, эти фотографии были везде! И почему я узнаю об этом только сейчас? Почему отец ничего не сказал? Не знал или не счёл важным? Знал ли об этом Киоши? Навряд ли, он бы мне все мозги этим проел. Но торговец сказал, что эти фотографии чуть ли не у каждой собаки в доме висят, а мы путешествуем довольно долгое время и ничего не заметили. Может, их вешают только в личных комнатах, или это мы просто такими невнимательными стали от мании преследования? В любом случае… Как отомстить этой меркантильной сволочи, которая показала чуть ли не всему миру мой позор? Не думаю, что меня будут узнавать на улицах все, кому не попадя, всё-таки чернила немного изменяют моё лицо, делая его менее узнаваемым без чернил. Но в мире хватает довольно внимательных людей, которые могут узнать меня хоть по тому же цвету глаз или форме носа. Сомневаюсь, что у меня будут брать автографы, но запросто могут надо мной посмеяться, что будет неприятно. Не то чтобы меня настолько сильно интересовало чужое мнение, да и врезать за косой взгляд я могла ещё в той жизни. Но мне не хотелось бы быть всеобщим посмешищем. А это фотография меня именно такой делала. На середине пути я не выдержала и взорвалась возмущением. Благо на дороге почти никого не было, а одинокие прохожие быстро отводили взгляд от нашей странной компании, стоило мне только взглянуть на них раздражённым взглядом. — Я отомщу этому прохиндею! Продавать наши изображения каким-то левым людям! — Мяу! — впервые за долгое время согласился со мной Тобирама, на время опустив небольшой мешок, который держал в зубах. — Да мы же теперь всеобщее посмешище! Если нас кто-нибудь узнает — на смех поднимут! Кот согласно кивал головой в такт моим словам. — Может, у меня психологическая травма будет от такого повышенного внимания? Я же ребёнок в конце концов! Да ещё и деньги себе захапал! Ни с одной фотографии ни Рё не прислал! — Пф! — И не фыркай! Тех денег, что у нас сейчас есть хватит на несколько лет. Но не факт, что у нас всё будет гладко. Отец поднял переполох из-за «знака судьбы, который ему подкинул сам Ками-сама», — процитировала я письмо отца. — Я, конечно, не слишком суеверна, но в существование богов верю, так что всё возможно. Может, за нами действительно открыли тайную охоту или только собираются. Деньги нам лишними не будут. В случае чего мы можем нанять наёмников или даже шиноби, если уж совсем худо станет. Поэтому нам нужно или экономить, что мы и так делаем или же найти заработок. — Мяф! — кот неопределённо помахал лапами над ближайшим пучком травы. — У нас не получится заниматься земледелием, — ответила я на его вопрос. Если, конечно, я правильно расшифровала его. — Если за нами погоня, то рано или поздно они найдут нас, поэтому на одном месте долго оставаться нельзя. Да и трудно это очень. Не с нашими силами. На это заявление котяра вопросительно приподнял свою голову и скептически посмотрел на меня. И как у него это получается? Даже у меня не так сильно развита мимика. Может, его родители были цирковыми животными? — Мы ищем убежище лишь на один-два месяца, не больше, а то и меньше. Если мы сейчас отправимся в путь, сразу после того, как наделали шуму на корабле полном торговцев, то нас будут быстро узнавать, где бы мы не остановились. Нас даже могут и на борт то не взять, если сочтут, что мы приносим неудачу. Кот снова скептически посмотрел на меня. — Согласна. Даже если пройдёт целый год, нас могут и знать из-за нашей приметности, но пойми: мы за эти пару-тройку месяцев хотя бы немного привыкнем к нашему положению, освоимся к жизни путешественников, да и вести себя начнём попроще. Киоши почти всю свою жизнь прожил в городах или поместьях, а я не знала в этом мире другой жизни кроме жизни в стенах своего дома. Вакеру вообще память потерял, а Хао — ребёнок. Нам необходима передышка. Мы пока не приспособлены к такой жизни и делаем много ошибок. Тобирама задумчиво кивнул и, снова взяв в зубы небольшой мешок с мылом и травами, купленными на рынке, зашагал рядом со мной. Я тяжело вздохнула. И почему он не умеет говорить? Слишком проблемно расшифровывать эти его взгляды и фырканья. — Если бы ты только мог говорить, — устало произнесла я свою мысль вслух. — Общаться было бы не так проблематично. Тобирама низко опустил голову, нервно взмахивая хвостом из стороны в сторону. — Да не беспокойся! — весело произнесла я. — Даже не умея говорить, ты — самый лучший кот в мире. Не расстраивайся. У каждого свои недостатки. Кот же как ни в чём не бывало семенил за мной, виновато косясь на меня.***
— Джин, — неуверенно позвал меня Вакеру, — ты уверена? Я тяжело вздохнула. В округлом зеркале, стоящем передо мной, отразилось моё недовольное лицо. Киоши ушёл два часа назад на какое-то мероприятие на другом конце города, которое посвящалось приезду каких-то мастеров чаепития. Не особо поняла о чём он, но его восторженный вид говорил сам за себя. — Да. Уверена! Давай быстрее, пока Киоши не вернулся. А то поднимет вой на всю округу и заставит весь день чайную церемонию проводить. Вакеру кивнул и присев на корточки около меня, ещё раз неуверенно посмотрел на меня. Снова приставив заточенный нож к моим волосам, заплетёными в косу, он начал примериваться, хотя я вроде немного подкрасила волосы обычными белилами для лица, обозначая линию, по которой всё нужно обрезать. — Но ведь многие мужчины носят длинные волосы, — как-будто что-то припоминая, сказал он. — Атараши-сама, к примеру. Он их аккуратно собирает в пучок на затылке. У Киоши-сана вроде тоже волосы чуть подлиннее были, пока мы не уехали. — Да, но это не всегда простые люди или люди в возрасте, глупый братец, — недовольно пробурчала я. Вакеру вопросительно посмотрел на меня. Всё-таки некоторые его знания довольно обрывочны и неполны и мне не раз приходилось объяснять ему что к чему и временами это были довольно банальные вещи, но бывали и исключения. — Длинные волосы — это показатель высокого статуса, — начала я свою шарманку. Что ни говори, а общение с Киоши даёт о себе знать. — Зачастую именно наследники богатых родов отращивают длинные волосы. Вот, например, дворяне. Потомственные торговцы. Тем более, в большинстве своем только мужчины в возрасте отращивают волосы подлиннее, чтобы выглядеть более солидно. И вообще! Нужно бы тебе поучится у Киоши-сенсея вместе со мной. А то как начнёт он что-то рассказывать, так ты сразу «подышать свежим воздухом» идёшь. — Но я не понимаю и половины того, что он говорит, — виновато дёрнул плечами Вакеру. — К тому же, не уверен, что буду поспевать за тобой. Киоши всё время хвалит тебя, говорит, что ты очень способная и всё схватываешь на лету. — Да ладно! — удивлённо посмотрела я на названного брата. — Когда это он меня хвалил то? — возмутилась я. Я помню только как он только в самом начале моего обучения говорил что-то, а после как отрезало. Я ещё подумала: «До чего же скупой старикан!» — Ну-у… Когда тебя нет рядом он всё время что-нибудь пишет или пьет чай. Но бывает так, что он начинает говорить о тебе и твоих способностях. Что ты талантливая... — Да я такая, — гордо подняла я свою голову. — ... но ленивая, — продолжил Вакеру. — Ну-у... Не будем говорить о грустном. Тем более я ленюсь только время от времени, а большую часть времени пашу как лошадь. — Ещё он говорил, что тебе нужно работать над плавностью своих движений и держать осанку, а не горбиться как старуха. К тому же ему не нравится, что ты всё время путаешь правила чайной церемонии. Он об этом раз пять говорил, — вздохнул устало Вакеру. — И где тут похвала? — пробубнила я себе под нос. — Вчера, например, он говорил, что ты слишком добрая и наивная. — Ну это он точно попутал, — прервала я его. — Наивности во мне ни на грамм, это я тебе точно говорю. — Но ты взяла ребёнка от Кагуи и растишь его как своего собственного. А ведь у них жажда крови и битв в крови, как и безумие. Клан Кагуя пролил реки крови невинных. Они убивают всех, кто по их мнению словом или хотя бы взглядом оскорбил их клан, — серьёзно смотря мне в глаза, сказал Вакеру. — Это совсем другое, — отвела я глаза. Говорить о происхождении Хао мне никогда не нравилось. — Ребёнок не виноват в грехах своих родителей. Каждый заслуживает право на жизнь. — Они бы не убили своего, Джин. Тем более ребёнка. — Но… Но его мать хотела для него другой жизни. Я просто исполнила её волю. — Она тебе никем не приходилась, — возразил он, оборачиваясь ко мне. Лицо его было непривычно задумчивым и серьёзным. — Даже познакомились мы с ней лишь в тот же день. Откуда тебе знать какой она была до этого? Может, она тоже убивала женщин и детей, если ей это казалось забавным. — Она не была похожа на человека, который будет убивать кого-то просто так. Но… даже если у неё было такое же извращённое мировоззрение на жизнь, моё мнение это не изменит. Ребёнок не в ответе за своих родителей. — Вот поэтому ты и наивная, — вздохнул Вакеру и задумчиво посмотрел на зажатый в руке нож. — Эй! — возмутилась я. — Я хитрая и изворотливая бестия, которая ещё покажет тебе как дурить головы людям! А тебе лучше прислушаться к словам своей старшей сестры и начать учиться! — Ну-ну… — Ладно. Давай побыстрее закончим с этим, а то чувствую скоро Хао проснётся. — И как ты всё это предугадываешь? — Я же уже говорила тебе, братец мой: Сердце матери чувствует своего ребёнка. — Пф! Мне иногда кажется, что Хао просто ест и спит, слушаясь тебя.***
— На сегодня, думаю, хватит, — сказал заветные слова Киоши и, поднявшись, вышел из комнаты. Устало вздохнув, я с кряхтением поднялась из позы сейдза и начала разгибать колени. Долгое сидение на коленях давало о себе знать. Разогнувшись, я потянулась руками, ощущая как растягиваются связки и суставы в теле. Так же не торопясь, я взяла на руки громоздкий инструмент, больше напоминающий кривую доску со струнами, и отнесла его в угол комнаты. Гучжэн, а именно так назывался данный музыкальный инструмент, я убрала в специальный футляр, который со стороны смахивал на маленький гроб. Надеюсь, его когда-нибудь именно с ним перепутают и где-нибудь закопают. Прошло всего два дня с момента его покупки, но пальцы болят так, будто я уже неделю играю. Точнее пытаюсь играть. Киоши действительно знал как мне досадить. Видимо он уже не первый год так мстит своим ученикам. Я снова вздохнула и провела руками по непривычно коротким волосам. Обрезала их кстати я, а не Вакеру. Так уж получилось, что мы слишком затянули со своими разговорами и Киоши вернулся как раз к тому моменту, когда Вакеру примеривался ножом к моим волосам. Наверное не надо говорить, что под слегка охреневшим взглядом моего учителя, Вакеру убрал нож подальше от моих волос и опустил взгляд в пол, начиная что-то мямлить. Кстати, я это ещё в самом начале нашего знакомства заметила. Перед взрослыми Вакеру становится более зажат и выглядит... Ну не знаю даже, как-то забито? Местная культура, конечно, подразумевает глубокое уважение к старшим и вышестоящим по чину. Те же многочисленные суффиксы и формы обращения это подтверждают. Но в той же деревеньке Будо, куда я раньше часто наведывалась, я не раз видела, что дети и некоторые подростки могли время от времени игнорировать это. Как-будто ему с самого детства вбивали в подкорку уважение к старшим. Короче говоря, пока Киоши оттаивал от удивления, а Вакеру пытался что-то ему объяснить отчаянно краснея и глядя в пол, я выхватила из чехла когда-то подаренный мне отцом нож и отрезала себе добрую половину косы. Под полными неподдельного удивления и даже охренения взглядами, я убрала нож обратно в кожаный чехол и сделала независимый вид. Через несколько минут в комнате гостиницы раздавались крики, визги и плач проснувшегося от всего этого ребёнка. Сенсей был возмущён, сенсей был раздражён, сенсей был в гневе. Ну хоть до рукоприкладства не дошло. И на том спасибо. Зато я узнала, что могу находиться в позе сейдза около восьми часов без перерыва. И что зелёный чай с мятой прекрасно успокаивает сенсея... На некоторое время. Да и Вакеру неплохо справляется с ребёнком в одиночку. Правда при этом Хао большую часть времени орёт, плачет и пытается выдрать волосы тому, кто его держит. Это была самая длинная чайная церемония в моей жизни. Под конец я уже не скрываясь клевала носом, отчаянно пытаясь поддержать разговор о тонкостях составления букетов. Хуже всего было то, что все эти восемь часов Киоши не сидел со мной и не пил чай. Нееет. Когда он устал, он пошёл спать, оставив меня в компании каких-то левых личностей, которых он за символическую плату попросил провести со мной чайную церемонию! Да отца моего на него нет! А если бы это были замаскированные бандиты? Эта компашка из троих старых перд... «Троих достопочтенных учителей, что согласились передать мне тонкости чайной церемонии», с профессиональным садизмом выносила мне мозг. Уже на шестом часе, когда Киоши отправился спать, оставив меня на трёх стариков, я дала себе слово, что когда стану взрослой в моём доме будут запрещены чайные церемонии. Вот вырасту и прям перед входом повешу табличку: «Чайные церемонии запрещены! Чай пьют нормально!» Сначала мы говорили о прелестях цветения сакуры, потом о красоте песков пустыни, потом один из них с чего то вспомнил, что девушка должна знать язык цветов и они целый час мурыжили меня, причитая что я почти ничего не знаю. И вот, под конец они подняли тему икебаны. Да я вообще в первый раз слышу такое слово! Откуда мне знать какой букет будет уместен при дарении роженице и какой мне самой можно будет принимать при ухаживаниях? Мне всего семь лет! Ну не совсем семь, конечно, но в этом мире точно! И весь этот цирк я провела с какой-то стрёмной шляпой на голове. «Чтобы не оскорблять своим неподобающим видом взор почтенных мудрецов». Не знаю где Киоши взял этот уродский чепчик, но волосы он скрывал полностью, а так же... Всячески портил мой вид! А ещё чтобы я не заснула во время их словоизлияний, мы пили специальный чай со специями, который действовал как кофеин. Правда узнала я об этом, когда с удивлением поняла, что не могу заснуть даже после того, как они меня уже отпустили. Что ж... Ещё один камень в мой огород. Тоже мне, великая интриганка. Даже не заметила, что с чаем что-то не так. Вот так, убитая как физически, так и морально, я и заснула. Как следует отоспавшись и проснувшись уже в обед, я с удивлением увидела какой-то громоздкий сундук из тёмного дерева, который стоял в центре комнаты. Пожав плечами, я сложила футон и переодевшись спустилась поесть, предварительно надев жуткий чепчик. В общем зале Вакеру с видимым облегчением отдал мне Хао, который при виде меня стал кричать и вырываться из его рук. Я ощутила тепло в груди. Всё-таки, я смогла стать ему заменой матери. Взяв на руки ребёнка, который буквально вцепился в меня не только руками, но и ногами, я села за один из столов. В зале на удивление ни кого не было. Только вчерашние старики вместе с Киоши сидели в углу, но при взгляде на них, у меня непроизвольно начался нервный тик. — Не знаю как ты, — начал Вакеру, — но я очень рад, что ты снова с нами. — Ух, — вырвался из моей груди стон. — Я уже думала, что не уйду от этих пердунов живой и здоровой. Под конец я всерьёз подумывала их если не убить, то хотя бы накричать или в их бороды вцепиться. И где он только откопал эти ископаемые? — Киоши-сан ведь вчера полдня твердил о том, что в город приезжают мастера чайного искусства. Ради этого в городе даже перекрыли несколько улиц и в храме бога плодородия было проведено несколько чайных церемоний. Киоши-сан смог пробиться к мастеру Фугу, а после конца церемонии он попросил дать несколько уроков тебе, как его ученице. — Тогда какого хрена их было трое?! — справедливо возмутилась я. — Мастер Кирей старый друг мастера Фугу, а мастер Ли «просто захотел поучаствовать в просветлении молодого поколения», — явно цитируя кого-то сказал Вакеру. — Одним словом, тебе просто не повезло, Джин. — Просто захотел... Да я этому пердуну бороду обрежу! Просто захотел он! — ругалась я, попутно поедая рисовый омлет. Но ругалась тихо... Рядом ведь сидели обсуждаемые мной личности. — К старшим нужно относиться с уважением Джин, — возразил Вакеру, — но мне кажется, что Киоши-сан и вправду перегнул палку. Да и Хао сильно плакал из-за того, что тебя не было. Даже молока вечером не выпил, а утром только немного тофу пожевал. Я еле-еле смог его взять сегодня утром, так, чтобы он не заметил. Хотел, чтобы ты выспалась. Даже не знаю как ты с ним справляешься, — сказал мне названный брат. Внимательно оглядев его уставшее лицо, я пожала плечами. — Уж как-то справляюсь, — вздохнула я прижавшись ко лбу ребёнка щекой. — Хотя в последнее время он очень капризным стал. И да, спасибо тебе. Я отлично выспалась! — Да не за что, — отозвался с улыбкой парень. — Хао, не грызи бяку, — отобрала я у него какие-то деревянные чётки. Наверное, Вакеру дал за место игрушек, чтобы успокоить. Стоило мне забрать у него чётки, как он схватил лежащие на столе палочки для еды и начал их грызть. — Может он есть хочет? Хао, малыш, будешь есть? — попыталась я всунуть ему в рот кусочек омлета. Но тот лишь отвернулся в сторону, с энтузиазмом продолжая грызть дерево. — Он поел сегодня? — спросила я брата. — Вот только что только съел немного риса, когда ты пришла. А до этого нет вроде. Повернув малыша к себе лицом, я аккуратно приоткрыла его рот. — Хммм... Понятно. Видимо, зубки растут. — И как это взаимосвязанно? — не понял моего объяснения парень. — Ну, когда растут зубы дёсны же чешутся. Да и дети раздражительными становятся в это время. Хорошо, что у него ещё температуры нет. — Я всё равно ничего не понял, — вздохнул Вакеру. — Но поверю тебе, что это нормально. — Но в том то и дело, что это не нормально... — Что? — Ему же и двух месяцев нет. Почему у него уже зубы расти начали? — Ну, он же Кагуя, — как-будто само разумеещееся сказал Вакеру. Я непонимающе посмотрела на него. — И что? — Тебе сенсей не говорил разве? У Кагуя ведь есть стихия кости. — Чего-чего? Я сейчас вот вообще ничего не поняла. — Странно, — почесал затылок Вакеру, — я думал это самое главное в плане учёбы. Это... — Стой! — шёпотом остановила я его. — Не здесь. Давай лучше поднимемся в комнату и там поговорим. Здесь может быть слишком много лишних ушей. Мальчик согласно кивнул и поднявшись со стола, мы вместе поднялись наверх. — Сенсей как-то говорил, что дела кланов шиноби касаются только шиноби, — начала я. — Да и я сама как-то не горела желанием общаться с ними поближе. — Почему? Многие же нанимают шиноби для разной работы. — Я... Я их немного опасаюсь. Вакеру удивлённо посмотрел на меня. — Тебя в детстве похитили шиноби? — Нет. — Вашей семье угрожал кто-то из шиноби? — Нет. — Атараши-сама или Киоши-сан рассказывали тебе о них страшные рассказы? — Да нет же! Я просто их боюсь, и всё тут! Мутные они какие-то. — Ммм, — протянул Вакеру. — Не понимаю. — Так что там о Кагуя? — свернула я тему. — И что за стихия кости? Мне только про кеккай-генкай говорили, но это что-то вроде предрасположенности, нет? — Стихия кости это и есть их кеккай-генкай. Кеккай-генкай он... Ну знаешь, не совсем предрасположенность, а что-то вроде врождённой способности. — То есть человек с рождения может, к примеру, выдыхать пламя? — Не совсем так, — почесал голову Вакеру. — Всё зависимости от того, как сильно проявились гены и насколько хорошо тренируется шиноби. Да и тренироваться нужно, чтобы организм окреп. — Получается, что кеккай генкай — это совокупность генов, которые определяют можешь ты управлять огнём или наоборот водой? — сделала я логичный вывод. — Да, — кивнул парень. — Но это не значит, что нельзя овладеть другими стихиями. Например, землёй или молнией. Но некоторые способности другим кланам не доступны и является исключительно клановыми. Ну, у некоторых кланов, а точнее у большинства есть гены, которые определяют их способности. Почти все Кагуя способны выращивать из своего тела кости разных форм и размеров и сражаться ими в бою. Насколько я знаю, они могут выращивать кости прочнее стали и проводить через них свою чакру. Но шиноби, не относящийся к их клану такими способностями овладеть не может. — Ого! — потрясённо выдохнула я. — И такое возможно? — Ещё как, — кивнул Вакеру. — Клан Нара, к примеру, особенно силён днём, в пик солнца, когда тени становится темнее. Они могут управлять своей тенью, соединяя её с тенями людей, тем самым обездвиживая их и делая из людей марионеток. — Ничего себе! Звучит угрожающе. Они просто управляют телом человека или подавляют его волю? — Не знаю, — ответил Вакеру. — Или не помню. Всё как в тумане. — Ну, одно мы с тобой узнали точно, братец! — Что? — Ты тоже шиноби!***
— Тоже? — удивлённо смотрел на меня парень. — То есть ты... — Ото-сан как-то сказал, что у меня сильно развит источник чакры. Именно поэтому я выносливее и сильнее некоторых своих сверстников. Раньше я думала, что так могут все, но когда убегала от людей из деревни, то поняла что не все, — открыла я ему свою тайну. — Убегала? — Ты, наверное, не знаешь, но довольно долгое время отец не пускал меня за пределы поместья. Я могла сколько угодно гулять в саду и дома, но как только я выходила на дорогу к какой-нибудь из деревень, Джуго был тут как тут! — Джуго это тот рыжий мужчина с бородой и страшным взглядом? — Да. Он как-будто чувствовал когда я собиралась куда-нибудь пойти! И не знаю как насчёт взгляда, но бриться почаще ему действительно не помешало бы, — заметила я. — Но Ёши, видимо, нравится, так что это не моё дело, — пожала я плечами. — Они ведь соулмейты? Слышал как кухарка говорила, ещё когда я только появился в вашем доме. — Да. Стали ими года два назад. И сразу поженились, — кисло отметила я. — Ты, кажется, не рада этому, — непонимающе заметил Вакеру. — Она очень сильно изменилась после закрепления связи. Всё время ходит с блаженной улыбкой на лице. И знаешь... Меня это пугает. Она теперь как-будто живёт в своём собственном мирке с вечной радугой и растущими на деревьях данго! — С растущими на деревьях данго... Ну у тебя и фантазия, Джин, — покачал головой парень. — К тому же, возможно она просто нашла то, что так долго искала и теперь счастлива. Я вспыхнула возмущением, но продолжила говорить. — Просто... — начала я, не зная как объяснить ему свои мысли. — Просто... Я не считаю, что связь душ — это повод для чего-то серьезного. Да. Возможно, вы подходите друг другу по характеру, но что если ты уже любишь другого? Или, что если человек, с которым тебя хочет объединить судьба тебе неприятен? Не всегда наша вторая половинка будет вызывать у нас восторг, и связь соулмейтов это не повод для серьезных отношений или планов друг на друга. — Ты кажется, много думала об этом, — понял по тону моей речи Вакеру. — Не слишком много, но достаточно для того, чтобы это стало небольшим грузом на моей шее. Это... Заставляет переживать и испытывать не слишком приятные для меня эмоции. — Ты боишься, что человек, который предназначен тебе судьбой разочарует тебя? — спросил меня брат, внимательно всматриваясь в моё лицо. — Не то чтобы разочарует. Человека можно и бояться, и ненавидеть и даже восхищаться. Но это всё не важно. Важно то, что выбор я сделаю не сама. Всё решат за меня. — То есть ты вообще не хочешь быть чьим-то соулмейтом? — ещё больше удивился он. — Но разве тебе будет не одиноко? — Есть много других людей в этом мире, которые могут мне понравиться и которым могу понравиться я, — заметила я. — Соулмейты чувствуют друг друга лучше чем кто-либо другой и любят сильнее чем кто-либо. Это самое светлое, что может быть в человеке. Посторонний человек не сможет любить так же сильно, как и соулмейт. — Любовь не вечна, Вакеру, — заметила я. Уж кому как не мне об этом знать. — Любовь пройдёт и что останется после? Если мы объединим свои судьбы только потому, что наши метки указывали на это, то откуда возьмётся уважение друг к другу и сопереживание? Будет ли муж, который заполучил меня так просто, любить меня настолько же сильно, что сможет пожертвовать своими интересами? Или он будет воспринимать меня как нечто должное? Брат молчал. — Вряд ли, — ответила я самой себе. — К тому же, у моих родителей не было меток. Шанс того, что у меня появится метка — один из десяти. По крайней мере так утверждает какой-то Узумаки Рен, — сказала я. — Кто это? — Автор одной книги о соулмейтах. Он вроде шиноби. — Возможно, — согласился Вакеру. — Клан Узумаки крупнейший из прибрежных кланов. Но это скорей потому, что они хорошо защищены. У них хоть и высокая рождаемость, но слышал, что не все могут пережить тяжёлые тренировки. По крайней мере треть погибает при обучении. — Всё настолько серьёзно? — удивилась я. — Разве родители не боятся за своих детей? — Боятся. Но клан есть клан. Если каждый будет трястись над своим ребёнком, то в конце концов мастерство и сила каждого последующего поколения будет слабей и клан измельчает и погибнет. Даже глава клана не имеет права жалеть своих детей. Это — залог выживания, — отчеканил мальчик. Жестоко. Впрочем как и сам мир. Я молчала. Вакеру тоже, видимо, о чём-то думая. — Ладно уж. Оставим эту тему, — сказала я. И сразу же попыталась отвлечь парня. — Так вот, я начала уходить погулять ночью, когда Джуго уже спит. Гуляла по ночной деревне, рассматривала дома... — Наверное, это выглядело довольно странно со стороны, — задумчиво протянул Вакеру. — Гуляет маленькая девочка одна по деревне, да ещё ночью. Обычно так начинаются истории про ёкаев, которые приманивают людей своим внешним видом и утаскивают в царство тьмы, — в подтверждение своим словам парень даже обхватил себя руками как-будто защищаясь от озноба и выпученными глазами смотрел перед собой. — Вот! И ты туда же! — воскликнула я возмущённо. — Что? Они приняли тебя за ёкая? — удивился брат. — Именно! И даже наняли шиноби чтобы прогнать меня! — Хмм... С одной стороны я их понимаю. — Эй! — Но с другой... С другой стороны я их тоже понимаю. Я возмущённо сопела, но не сказала ни слова. — Так вот, — начала я успокоившись, — когда я испугалась и всё рассказала отцу, он сказал мне, что у меня наверняка сильный источник чакры и я могу стать шиноби. — Ты поэтому боишься шиноби? — спросил Вакеру. — Боишься, потому что они могли тебя убить? — Они в любом случае могут меня убить. Меня вообще любой может убить. И обычный человек тоже. Если мне не повезёт и я встречу отступника или просто невменяемого шиноби, то кто знает чем всё окончится? Даже если я найму охрану из таких же шиноби, то где гарантия, что меня не заденет в бою? К тому же... Меня могут забрать в чей-нибудь клан как бесклановую, не спрашивая моего мнения. — Это тоже возможно, — заметил Вакеру. — Но Атараши-сама не даст этому случится. — Как бы я не любила отца, я понимаю, что ему не всё под силу. Он не имеет сильных связей с шиноби и если меня решит прибрать к рукам кто-нибудь из великих кланов, то шансов выйти сухой из воды в этом случае у меня будет мало. — Но это же шиноби, — возразили мне. — Физическую совместимость ещё никто не отменял. И у тебя сильная воля. Если у тебя не будет сильных детей, то какой с этого толк? — Можно подсунуть мне мужа-рохлю или наоборот сломать меня. Да и при наличии связи соулмейтов многое можно проигнорировать, в том числе и совместимость. Дети ведь в таких случаях всё равно всегда рождаются здоровые. Вариантов много. — В таком случае... Тебе необходимо стать сильней. — Я сама об этом знаю. Но учителя у меня нет и вряд ли будет. Светиться нам сейчас ни к чему. Мы снова замолчали. — Кстати, а шиноби умеют читать мысли человека? — Мысли? Не знаю... Вроде клан Яманака может проникать в разум и просматривать чужие воспоминания. Я похолодела при этих словах и сделала себе зарубку в памяти избегать представителей этого клана. — Некоторые шиноби могут научится ставить ментальные закладки, но лучше всего это получается всё равно у Яманака. Ещё Учихи могут проникать в чужой разум с помощью иллюзий, но воспоминания они просматривать не могут. Но могут знать лжёшь ты или нет. — Среди шиноби есть хотя бы один нормальный клан, который не распотрошит тебя ни физически, ни морально? — спросила я сглотнув. — Ммм... Я мало кланов знаю, — пожал плечами Вакеру. — Хотя может и нет. Может я просто забыл и не могу вспомнить. — Ты меня утешил, — кисло произнесла я. — Кстати... Джин. — Чего ещё? — устало спросила я. — Кажется, я вспомнил один приёмчик, — задумчиво протянул Вакеру, почёсывая свою макушку.***
С того дня прошла уже неделя. «Коллеги» Киоши покинули нас в тот же день, а занятия с кривой доской стали преследовать меня даже во сне. Я придирчиво осмотрела свою одежду. Вроде нормально. Немного мешковато, но для среднего класса это приемлемо. — Джин, ты готова? — раздался за дверью голос Вакеру. — Да. Можешь заходить. Двери отодвинулись и в проёме появилась чёрная макушка Вакеру. Волосы были коротко подстрижены и покрашены в чисто чёрный цвет. В руках у него был свёрток, который с виду был похож на ребёнка. Но я то знала, что это Тобирама, которого под его недовольный вой, запеленали в одеяло. — Как-то ты не похожа на парня, — поделился со мной своими сомнениями Вакеру. — Как это не похожа? — возмутилась я. — Я сделала мужской пучок! — Ты похожа на девчонку, которая с чего-то решила сделать причёску как у Нара. И зачем было волосы отрезать, если ты и так собиралась пучок делать? — Если бы я сделала пучок со своими прошлыми волосами, они бы доходили до спины. К тому же я не собиралась делать пучок! Если ты не помнишь, то волосы я собиралась сделать покороче, но сенсей пришёл раньше и ты струсил! — обвинительно ткнула я в него пальцем. — Я...я... Я просто не мог сделать это на глазах у Киоши-сана! — замахал руками парень, из-за чего свёрток с Тобирамой упал на пол и раздался возмущённый мяф. Распутаться он не мог, поскольку Вакеру завязал ему лапы каким-то хитрым узлом. — Ты даже не знаешь насколько двусмысленно это сейчас прозвучало, — сказала я, поднимая Тобираму с пола. Распеленав его, я начала развязывать ему задние лапы. — Если он убежит, я не успею его снова словить. Он хорошо прячется и быстро бегает, — предупредил меня Вакеру. — Тобирама умный кот. Он не будет убегать. Так ведь, мохнатый? — спросила я, внимательно смотря в жёлтые глаза. Кот прищурился, но ничего не сказал. — Мы отправляемся через час и если ты убежишь, то у нас не будет времени искать тебя. Так что будь хорошим котом и тихо полежи в пелёнке. Обещаю: как только будет возможность мы дадим тебе размять лапы. Тобирама начал нервно махать хвостом из стороны в сторону. Понимает, что выбора как такового нет, но и соглашаться не хочет. Наконец, он согласно кивнул мордой и с обречённым видом сел у одеяла — Но помни, — сказала я ему, аккуратно, но крепко пеленуя, — что никому другому кроме нас ты не должен попадаться на глаза. Ты слишком приметный. С этими словами я набросила на мордочку кота кусочек одеяла, который остался сверху, чтобы не было видно лица и вручила Вакеру. — Сенсей уже готов? — Вроде. Он в общем зале ждёт. — Убалтывает хозяина? — Да. Как и нужно по плану. — А люди? В зале много людей? — Пара человек завтракает, но они только вчера заселились. — Ладно. Сначала иди ты, а потом возвращайся и попытайся отвлечь хозяина таверны. — Хорошо, — с этими словами Вакеру вышел из комнаты и я начала ждать. К чему все эти сложности? Просто не хотелось бы, чтобы кто-нибудь знал, что мы замаскировались. Ведь заселялись одни люди, а комнату сдавали совершенно другие. После того, как я обрезала волосы, я везде по настоянию Киоши ходила с платком или меховой шляпой на голове (ту стрёмную шляпу я носить отказывалась). Даже хозяин таверны не знал, что я обрезала волосы, а Вакеру мы постригли и покрасили буквально несколько часов назад и выделили ему шляпу, чтобы скрыть изменения. Поэтому, Вакеру по плану должен был незаметно выйти из таверны, оставить в повозке с вещами Тобираму и вернуться за мной. Пока они с Киоши отвлекали хозяина, я незаметно должна была подойти к нашей повозке вместе с ребёнком. После этого по плану хозяин шёл проверять нашу комнату, а сенсей с Вакеру выходили наружу и мы как можно быстрее шли подальше от таверны, где и должны будем встретиться с нанятым Киоши проводником. Знаю. План так себе. Но хенге (технику маскировки шиноби, которую недавно вспомнил Вакеру) владели не все. Даже сам Вакеру не мог её как следует выполнить. По его словам это всё из-за недостающего пальца на левой руке. Концентрация сбивается и чакра не слушается. Поэтому делаем так, как можем. Ну что ж... Операция «Затеряться в стране Молний» открыта!