***
Как ни странно, из города мы вышли без особых проблем. Нашим проводником был мужчина лет сорока, который был довольно говорлив и любопытен. Но легенду, слава богу, выучили все. Даже Тобирама. Поэтому мы как на духу по нескольку раз за день отвечали, что наши отец и мать отправились на заработки в страну Огня, а нас вместе с младшими братьями оставили с дедушкой (Киоши всё-таки отказался переодеваться в женское платье, к тому же мужчине обычно доверяют больше, чем женщине. Средневековые нравы, как говорится). Что в стране Молний мы на неопределенное время, но можем остаться жить. Как получится. Нет, мы родные братья. Но от разных жён. Да. Папа женился во второй раз и от второго брака у него двое детей, за которыми мы и присматриваем. Нет. Киоши (которого теперь звали Кента) наш дед со стороны отца и он многому нас учит. Короче говоря, проводник был не просто любопытен. Он был очень любопытен. Но то ли страдал склерозом, то ли у него была выборочная память. В первый же день я раз пять напоминала нашему проводнику, что меня зовут Джинпачи, а моего старшего брата Вакао (Вакеру всё ещё был на голову выше меня, поэтому он считался старшим братом), младших Хао и Тоби. А он всё равно переспрашивал и переспрашивал! — Как говоришь, тебя зовут малец? — Меня зовут Джинпачи, Като-сан. ... — Как говоришь, тебя звали? — Джинпачи, Като-сан, —начала раздражаться я. ... — Напомни-ка мне малец, как тебя звали? — Джинпачи, — практически шипела я в ответ. Видимо почувствовав мой не слишком доброжелательный к проводнику настрой ( хотя что там чувствовать, всё было видно и так), Вакеру старался отвлечь его на себя, засыпая того вопросами о его семье, кем работал, где живёт, когда родился. Нда-а... А в Вакеру погиб великий мастер допросов. Или ещё не погиб? Вон как резво язык нашему гиду развязывает. Хотя Като-сан кажется сам был не прочь языком почесать. Впрочем, это не важно. Лучше бы мне подумать о том, как мы будем искать дом на месяц-другой. С Киоши мы не раз говорили об этом, но в итоге сошлись к тому, что придётся арендовать дом у кого-нибудь из крестьян. По его словам пустующие дома — довольно частое явление. Бывает так, что хозяева переезжают в город, а дом оставляют на попечение соседям. А иногда сами деревенские не хотят жить в некоторых домах, поскольку в них умерли несколько человек один за другим. Такое тоже бывает и остальные жители считают, что этот дом проклят. Проклятые дома мы решили не брать, если вдруг таковые попадутся нам по пути. Мало ли какие там бактерии остались. Вдруг это была какая-то заразная болезнь или ещё что. Идеальным был бы первый вариант — просто пустующий дом, но по словам нашего гида в ближайших деревеньках таковых нет. Поэтому мы идём вглубь страны. Найти нас там будет труднее, а выбор жилья разнообразнее. Шли мы пешком. Хотя Киоши сидел в повозке, запряженной одинокой лошадью, которую мы по дешёвке купили на рынке. Скорость была так себе, но мы никуда и не торопились. Излишняя торопливость вызовет лишь подозрения, к тому же конкретных целей у нас сейчас нет. Главное уйти подальше от порта и не привлекать внимания. Сев на повозку, я повернулась спиной к нашему гиду и начала пытаться складывать печати. Как объяснил Вакеру, каждое магическое действие называется техникой. В основе каждой техники лежат печати. Это причудливые знаки, которые складываются кистями рук и пальцами. Двенадцать основных и до кучи вспомогательных. Хенге же было одной из простейших техник и по его словам меняла внешность. Так. Ладно. Начнём. Собака — Кабан — Баран. Ещё раз. Собака — Кабан — Баран. Собака — Кабан — Баран. Собака — Кабан — Баран. Аккуратно складывая печати, я пыталась представить как чакра обволакивает меня и меняется в образ Киоши. Не получается. Ладно. Меняем тактику. Сначала попробуем почувствовать чакру и ускорить её ток. Нахрапом эту технику не возьмёшь. Нужна база. Сложив печать концентрации, я попыталась абстрагироваться от внешнего шума. От голосов Вакеру и Като-сана, обмахивающегося веером Киоши и мерно сопящих Хао с Тобирамой. Почувствовать очаг. Почувствовать очаг. Представить как чакра начинает циркулировать по танкетцу от головы до самых пят. Нихрена не получается! Так, тихо. Главное успокоиться. Успокоиться и сконцентрироваться. Времени ещё много и торопиться некуда.***
Наш путь длился уже пятый день и за это время мы проехали примерно двадцать с лишним деревень. В одной из них нам согласились отдать несколько комнат на время за определённые деньги, но нам нужен был именно дом, в котором мы могли бы жить единолично. Слишком много у нас было секретов и жить под одной крышей с посторонними — не лучшее решение. Поэтому мы продолжали свой путь. Тренировки с чакрой я на время отложила, поскольку проводник был ну слишком любопытным и лез буквально во все щели. А мне не хотелось, чтобы он видел как мы тренируемся. Для него мы обычные люди, ищущие еду и кров над головой. Не думаю, что он будет болтать о нас, ведь мы довольно обычные путники и ничего интересного в нас нет. Ни примечательной внешности, ни богатых одежд, ни даже какого-нибудь путного добра. Ну разве что гучжэн. Но если на него кто-нибудь позарится — я лично подарю его этому человеку. Как сказал Вакеру, тут и здешних кланов немало, хотя им по большему счёту нет дела до обычных путников. Они заняты межклановыми войнами и поисками новой крови. И вот последнего нужно опасаться. Мы с Вакеру можем быть им полезными. Впрочем как и Хао. Но это довольно спорно, поскольку неизвестно как геном клана Кагуя совместим с другими, но его можно воспитать в нужном ключе. Местные шиноби хоть и любят селекцию, но духовную и физическую совместимость ещё никто не отменял. Поэтому нам нужно лишь не особо высовываться и не устраивать слишком шумные тренировки. На обычные поселения тут не нападают, хотя шиноби и могут изредка посетить селение-другое в поисках припасов. В следующей деревне нам повезло. Ну как повезло. Мы нашли дом, который более-менее подходил нам, но... — Старуха почти год как живёт одна, — нервно заламывая руки говорил староста деревеньки. — Мы время от времени приносим ей припасы и присматриваем за ней. Готовить и убирать она ещё может, но в остальном... С головой у неё плохо, господин. Лет пять назад разум помутился. С тех пор и детей своих не узнаёт даже. То песни поёт, то кричать ни с того, ни с сего начинает или разговаривает сама с собой. Трудно с ней, —тяжело взохнул он. — Сын её в городе устроился работать, а дочери замуж уж давно повыходили, как и большинство внуков и внучек. Она ещё здорова в то время была. Райга-кун присылает нам деньги на её содержание, но сам почти не приезжает. В принципе, полоумная старушка не самая подходящая компания, но и не самая худшая. Да и сил чтобы искать дальше уже больше нет. К тому же с одной старухой мы как-нибудь управимся. В деревне к ней, видимо, относятся не слишком доверчиво и потому если она узнает о нас что-нибудь важное и расскажет односельчанам, то вряд ли ей поверят. — У него в городе и семья уже вроде. Там у него и работа, и дом. А одна только дорога сюда-обратно неделю занимает. Вот и не получается у него никак, — как-бы оправдываясь, пожимал плечами старик. — Хм. Понятно, — хмуро кивнул Киоши и, увидев от меня нужный знак, продолжил: — Что ж, мы возьмём дом. Поживём месяц-другой. Нам нужно лишь временное жилище. — А?.. — хотел было что-то спросить старик, но Киоши его перебил. — Припасы мы у вас будем покупать, да помогать чем сможем, но много не обещаю. Дети маленькие, сами понимаете. Внуки отнимают много времени, а за младшими к тому же нужен особый уход. — Хорошо, Кента-сан. А что насчёт оплаты? — Деньги мы отдадим владелице дома. Думаю Кияма-сан сможет сама распорядиться своими деньгами, а нет — моя совесть чиста. — Но... — хотел было возразить староста. — А сейчас извините, — снова перебил его Киоши, — но мы очень устали и хотели бы отдохнуть. Нам нужно ещё обустроиться. Увидимся завтра. Старосте ничего не оставалось кроме как кивнуть и отправится по своим делам, а мы начали потихоньку вносить в дом вещи. Взяв на руки Хао, я разулась и вступила на веранду. Доски были чистыми. Медленно раздвинув ширмы-двери, я заглянула внутрь. Внутри была большая комната, в центре которой стоял небольшой низкий столик. В углу стоял холодный очаг, рядом с которым были несколько маленьких кастрюль и пара черпаков. Справа была видна узкая лестница, которая по-видимому вела на второй этаж. Никого не заметив, я тем не менее прокашлялась и громко произнесла, прежде чем войти: — Извините за вторжение! Аккуратно ступив на плетённые циновки, я начала ждать, когда же хозяйка дома выйдет. Идти дальше не хотелось. Мы и так практически без спроса заселяемся в её дом. Не стоит быть излишне наглыми. Вскоре послышались осторожные шаги с лестницы. Немного полноватая старушка, которой на вид было лет семьдесять, а то и всё восемьдесят, осторожно спускалась со второго этажа. Когда она спустилась с лестницы, стало видно, что рост у неё небольшой, а руки слегка дрожали. Волосы были немного засаленными, но одежда была чистой. — Добрый день, Кияма-сан, — уважительно поклонилась я, не выпуская ребёнка из рук. — Мы путешественники и хотели бы остановиться у вас в доме на пару месяцев. Мы постараемся не стеснять вас и всячески помогать. Прошу вас, позаботьтесь о нас. — Позаботьтесь о нас, — хором повторили за моей спиной брат и учитель, который уже успел расплатиться с проводником. — Какие милые детки! — произнесла старушка, улыбаясь нам немного щербатой улыбкой. Я сдержанно улыбнулась в ответ.***
Старушка оказалась действительно немного невменяемой, но не буйной, что радовало. Она действительно умела и помнила как готовить. Для меня это было настоящим спасением, поскольку готовить местные блюда я до сих пор не умела, а продукты, которые мне известны здесь довольно редки. Да и сомневаюсь я, что кому-нибудь из наших придётся по вкусу европейская кухня. За процессом готовки я часто следила, делая заметки карандашом в свою тетрадку. Время от времени она стирала, но купаться и следить за собой она не могла. Поэтому эту обязанность на себя взяла я. Ведь мы живём в её доме, едим приготовленную ею еду. Было бы честным хоть как-то ей помочь в её ситуации. Она не виновата, что не помнит большей части своей жизни и забыла многие простейшие вещи. Поэтому в первый же день, я при помощи Вакеру затопила домашнюю баню, офуро. Обращаться с Коко-сан приходилось как с ребёнком, впрочем как и следить. Она запросто могла по нескольку часов говорить со своей мамой или просить кого-то дать ей игрушку, а потом резко встать и начать готовить. На самом деле это было страшное зрелище. На словах становится только грустно и немного неприятно, но видя это наяву, сердце начинает биться сильнее. Ведь если подумать, то с каждым может такое случиться. Купая её, я заметила выцветший рисунок орла на её правом плече. Из множества книг я знала, что именно так выглядит метка соулмейта после его смерти. Поджав губы, я старалась больше не обращать на это внимания и начала мыть её волосы. В течении недели мы потихоньку обустраивались и наладили быт. С утра мы с Вакеру тренировались. Ну как тренировались. Он объяснял то немногое, что смог вспомнить и показывал некоторые приёмы тайдзюцу, техники ведения рукопашного боя. Я пыталась повторять, но получалось мягко говоря ужасно. Да и сам Вакеру не был опытным учителем, чтобы доходчиво объяснить что я делаю не так. С ниндзюцу всё обстояло ненамного лучше. Чакру я смогла ощутить лишь на вторую неделю нашего тут пребывания. Ощутив тёплый ручеёк внутри себя, я с удивлением поняла, что тоже самое ощущала, когда лежала вместе с Тобирамой после тяжёлого дня. Тогда я ещё бегала по ночам в деревню и потому сильно уставала и не высыпалась, но после получасового лежания с котом на животе я чувствовала себя намного лучше. Тогда я списывала это на возможности местного населения, потом на особенности организма шиноби. Но сейчас, ощутив чакру самостоятельно я ясно поняла, что тогда Тобирама стимулировал мой очаг и гонял чакру по чакроканалам, снимая усталость. Может во мне укоренилась паранойя, но почему мне кажется это подозрительным? Нет, не просто подозрительныи, а очень подозрительным. С тех пор я начала больше внимания уделять его частым отлучкам в лес, откуда он возвращался изрядно потрёпанным и уставшим. Мог ли этот кот не быть тем, за кого себя выдаёт? Но... Это же Тобирама. Тобирама, которого мне принесли ещё совсем маленьким и напуганным котёнком. Тобирама, который с детства всегда был со мной, куда бы я не шла. Раздираемая сомнениями и уверенностью в своём друге детства, я начала плохо спать. По ночам я ворочалась на футоне, стараясь не разбудить Хао. В одну из таких ночей я аккуратно вышла из своей комнаты и открыв сёдзи, села на веранду. Прохладный ночной воздух остудил мысли и я, немного успокоившись, начала смотреть на звёзды. Аномально большая луна освещала верхушки деревьев, делая атмосферу какой-то мифической. Я просто сидела и смотрела вдаль думая... О многом думая. Как там Шонин? Снова занимается торговлей или же сидит дома? И как там вообще остальные? Кухарка всё ещё готовит данго или в этом уже нет необходимости? А девочки? Ёши всё так же ходит с глупой улыбкой за Джуго? А сам он, всё продолжает пугать заблудившихся в лесу людей? Эх... Как же я по ним всё-таки скучаю. А ведь прошло всего ничего. Если Киоши говорит правду, то нам нужно уйти в подполье минимум на год, а то и больше, если нам не дадут знак вернуться. Кстати. А как нам вообще знак дадут? Тут же даже газет нет, чтобы объявление какое-нибудь дать. Что тут о знаках то говорить?***
Дети — это сущие дьяволы! Я убеждаюсь в этом вот уже шестой раз. То ему не нравится, что ты его часто целуешь, то ему не нравится, что ты отдал его на руки кому-то другому. Весь день он может ползать следом за тобой, не давая нормально готовить или стирать, а потом неожиданно пропасть и не отзываться на своё имя! За обедом он может опрокинуть пиалу с рисом или шустро перехватить палочки со стола и начать тыкать ими в окружающих. Я уже не говорю о том, что он недавно повадился таскать в рот что попало. Я, конечно, понимаю, что зубы растут и всё такое, но пробовать на зуб сюрикены — это слишком! Уф! Наконец-то он уснул! А я то уже начала забывать какими проблематичными могут быть дети… Вот Хао мне и напомнил, как говорится. Тяжело вздохнув, я продолжила мыть посуду, оставшуюся после обеда. Вакеру мне помочь не мог, поскольку он отправился в соседнюю деревню за лечебными травами. Киоши несколько дней назад начал кашлять и сейчас отлёживается. Местный лекарь сказал, что ничего страшного нет и посоветовал сварить несколько травяных настоев. Закончив мыть посуду и протирая чистым полотенцем котелок, я смотрела перед собой, размышляя о будущем. Через месяц или два мы планируем отправиться в страну Железа. Вот только по суше или по воде мы ещё не решили. С одной стороны, на корабле добраться будет легче и быстрее, да и местных бандитов опасаться не нужно будет. Но уж слишком сильно мы засветились в прошлый раз. Я, конечно, не думаю, что капитан Макао болтал о нас каждому своему знакомому или конкуренту, но это за него и другие сделать могут. Так что, если мы будем договариваться с каким-нибудь из капитанов, то нужно будет или тщательно замаскировать Киоши, или пойти самой, предварительно замаскировавшись под мальчика. Благо волосы ещё короткие, да и в деревне только пара человек знает, что я девочка. Это местный лекарь и старуха Коко, у которой мы и снимаем дом. Но она немного того, поэтому даже если она что-то скажет (что маловероятно), то люди решат, что старуха чудит как обычно. Вот только станет ли взрослый человек брать на борт какого-то мальчугана и его семью? Пусть этот мальчуган и предлагает неплохие деньги? По идее да. Ведь деньги решают если не всё, то многое. Вопрос лишь в цене и в том, как хорошо ты можешь уговаривать своего собеседника. Очнувшись от размышлений, я повесила полотенце на край стола и пошла к себе в комнату. Хао сладко спал, повернувшись на бок. Одеяло немного сбилось и я аккуратно поправила его, в очередной раз отметив, что ребёнок растёт на удивление крепким. За прошедший месяц он вырос почти на три сантиметра, что для его возраста довольно сильно. Да и местный лекарь, которому мы его показали, сказал, что ребёнок вполне здоров и ничем не болеет. Я тихо легла рядом с ребёнком и прикрыла глаза. Всё-таки, нервное напряжение даёт о себе знать. Забота о ребёнке, да ещё и таким энергичным как Хао, довольно сильно выматывает. Казалось, прошло минут пять, когда под моим боком начали ворочаться. Мысленно вздохнув, я продолжала лежать, прикрыв глаза. Ворочаться начали сильнее и в конце концов ребёнок встал на колени и опёрся руками на мой живот, с интересом всматриваясь в моё лицо. Я упрямо лежала, притворяясь, что сплю. Тогда он полностью заполз на меня и начал агукать, что-то лопоча на своём собственном языке. И чего ты не спишь, мелкий? Ты спал от силы полчаса. Так, стоп. Куда это ты ползёшь, белобрысый хулиган? — Хао! А ну положи бяку на место! Кому сказала положи! Не тяни в рот! А-а-а! Ну всё, тебе конец! — возмущённо проговорила я, поднимаясь с футона и идя к ползающему на полу ребёнку, который уже протягивал руки к стоящему в углу горшку с чайным сбором. Прям старые времена бытия старшей злобной сестрой вспомнила. Злобной потому, что большую часть времени я на своих младших орала, ну или гоняла в хвост, и в гриву. Отставив глиняную ёмкость с травами подальше, я упустила момент, когда Хао начал энергично ползти к стоявшему в углу гунчжэну. Оттащив ребёнка от музыкального инструмента (который я сама временами подумывала сломать), я взяла его на руки и вышла на веранду. — Давай погуляем, милый мой. Смотри какие цветочки, правда ведь красивые? Поиграем в ладушки? Давай поиграем с мамой в ладушки! — Мяф! — с крыши на нас смотрел белый кот, лениво прищурившись на солнце. В последнее время у меня не получается уделять ему время. Хотя он и сам всё чаще стал пропадать где-то в лесу, иногда возвращаясь лишь под вечер. Видимо, плохая из меня получилась хозяйка. И тут… Мне пришла в голову замечательная идея! Надев на ноги Хао небольшие сандалии, я посадила его на траву, а сама позвала Тобираму. — Тобирама! Котик мой! Иди сюда! — сладким голосом пропела я, стараясь быть не слишком подозрительной. Судя по взгляду кота, получалась у меня не очень. Тобирама приоткрыл один глаз и подозрительно посмотрел на меня. Я весело помахала ему рукой, зовя к себе. Теперь на меня смотрели ещё более подозрительным взглядом. Но, как бы странно я себя не вела, Тобирама всё же встряхнулся, лениво потянулся и спрыгнул с крыши. Проследив за тем, как он ловко приземлился на четыре ноги, я улыбнулась. Когда он подошёл ко мне, я присела на корточки и взяла кота на руки, начав почёсывать его. Всё-таки давно я не гладила его. Всё время съедали готовка, уборка, занятия с Киоши и ребёнок. — Сынок, посмотри какая пушистая зверушка. Какая мягкая и белая шёрстка. Прямо как твои волосы. Хочешь погладить его? Хао с интересом смотрел на Тобираму, держась за моё кимоно и гладить зверушку не спешил. Всё-таки раньше наш котяра не то чтобы избегал ребёнка, но определённо относился с опаской и держался на расстоянии, что наложило свой отпечаток на отношение Хао к нему. Сам же кот от моих слов немного напрягся, но бежать сломя голову не собирался. Лишь настороженно посмотрел своими жёлтыми глазами на ребёнка. Вскоре, видя как я спокойно чешу кота, Хао тоже протянул свою руку.***
Проснулась я от того, что кто-то тормошил меня. — Джин, — послышался голос Вакеру. — Джин. Вставай. Уже вечер. Не спи на улице. Сонно приоткрыв глаза, я медленно села, протирая их. Солнце уже близилось к закату, а сам Вакеру стоял передо мной с полотенцем в руках. — Ты уже вернулся. Как давно? — спросила я. — Уже час как, — ответил он. — Я разогрел кари и накрыл немного на стол. Киоши тоже обещал выйти к ужину, а Коко-сан уже ждёт нас. — Хорошо. А где?... — хотела я спросить про ребёнка с котом, но, оглянувшись, увидела лежащих около меня Тобираму и Хао. Кот свернулся клубком и лежал под боком у сладко сопящего маленького альбиноса. Из моей груди вырвался облегчённый смешок. — Всё-таки поладили. — Да, — согласился Вакеру. — Надеюсь у тебя появится побольше времени, а то ты совсем уже замучилась. — Да мне не трудно, — отмахнулась я. — Тем более Хао хоть и непоседливый ребёнок, но довольно миролюбивый. К тому же Коко-сан время от времени помогает мне. Кстати, как у тебя успехи? — Вроде неплохо. Хенге уже не сбоит, но техника маскировки всё ещё плохо получается. — Ну, у тебя ещё всё хорошо. У меня всё не так радужно, — вздохнула я. — У меня даже хенге не каждый раз получается. Что уж об остальном говорить. Чувствую себя тупицей. — Но ты же не так давно начала заниматься, — возразил мне брат. — Да ну? До встречи с тобой я не один месяц пыталась ощутить чакру. — Даже дети клановых шиноби усиленно занимаются в течении года прежде чем начать чувствовать чакру. — Ух ты! Правда? — Да, — кивнул мне Вакеру. — Обычно они начинают заниматься с пяти лет и только к шести годам начинают чувствовать очаг чакры. Некоторые раньше, некоторые позже. — Ты сейчас меня вот ни на грамм не утешил, — кисло поменяла я ему. — Мне давно семь, если ты не забыл. — Я в том смысле, что ты занимаешься даже не полгода, а уже можешь осознанно направлять чакру. Это очень хорошо, Джин. — Я бы не сказала. У меня чакра идёт куда угодно, но не туда, куда я пытаюсь её направить. Может увеличить тренировки с чакрой? — Но ты можешь её направить. Уже можешь. А это прогресс. Со временем ты научишься большему. Главное не торопиться. Некоторые шиноби бывают неосторожны и вредят себе, становясь калеками или долгое время не могут оправиться от травмы. Поэтому лучше тренируйся постепенно, не пытаясь осилить то, что тебе не по силам. Это как с тайдзюцу. Ты можешь переусердствовать и получить травму, а можешь делать всё постепенно, шаг за шагом, но регулярно и тогда у тебя будет прогресс. — Но если не выкладываться на полную, то прогресс будет намного медленнее, чем мог бы быть, — возразила ему я. — Откуда мне знать, что тех двух часов тренировок с чакрой достаточно для моего организма? Может мне ещё хотя бы полчаса занятий не помешает. Усталость может быть от непривычки, а не от того, что это мой предел. — Но ты не можешь так рисковать, Джин. У нас нет возможности показаться ирьенину. У нас даже ирьенина на примете нет, а потому мы не знаем что можно тебе, а что нельзя. — А ты тогда почему тренируешься больше меня? — справедливо возмутилась я. — Я не первый год работаю с чакрой. К тому же я точно помню, что тренировался даже намного больше чем сейчас. Меня могли по шесть часов на полигонах гонять. — Ничего себе! — вырвалось у меня. — Да ты силач! — Нет, — покачал головой брат. — Я мог тренироваться настолько долго не потому, что у меня было достаточно чакры, а потому, что эту чакру в меня вливали. — Донорство? Чакру можно вливать другому человеку? — с любопытством спросила я. — Не всем и не всегда, — обломал мои планы парень. — Помнишь я говорил тебе о разновидностях чакры? — Да-да-да, можешь не повторять, — отмахнулась я. — Пять стихийных направленностей и ещё много индивидуальных. — Да, верно. Чакру можно передавать только предварительно очистив её. Так могут делать ирьенины, преобразуя обычную чакру в медицинскую, но они этому много времени учатся и всё равно не у всех получается. — То есть нужно быть ирьенином, чтобы безопасно передавать чакру? — искренне расстроилась я. Вакеру кивнул. — Вот же облом.***
Flashback В один прекрасный день (ну как день, скорее ночь), встав в обычное для себя время, Киоши решил подышать свежим воздухом. Открыв дверь, чтобы насладиться видом на рассвет, он... — А-А-А-А-А-А! — истошно закричал. — А-А-А-А-А-А! — также отчаянно закричал напротив него...он сам. Flashback end. — Джин, — серьёзно начал Вакеру, — напомни мне, почему провинилась ты, а получаю за это я? — Провинилась действительно я, — согласилась я с ним, прихлёбывая немного чая, — но наказаны мы оба. — Вот именно! — возмутился мальчик. — Я же ничего не делал! — Ты показал мне технику хенге. Так что косвенно ты виноват. К тому же братец, тебе не помешает лишний раз потренировать свой почерк. Красиво написанные иероглифы могут как смягчить душу девушки, так и расположить к себе её отца и мать. — Ты говоришь как Киоши. — С кем поведёшься — от того и наберёшься,— философски заметила я. — Кстати. Не расскажешь с чего это ты внезапно решила потренировать хенге? Да ещё и в такой час? — Ну-у... — Ну? — Я ночью ходила в туалет, но потом не смогла заснуть. Вот и решила потренироваться. — Ты точно не обманываешь меня? Я пристально посмотрела ему в глаза. Он так же серьёзно посмотрел на меня в ответ. Некоторое время мы просто молча сидели и смотрели друг на друга. — Ладно, — в конце концов я взрослый человек и детская ложь для меня это слишком...по детски, — я подумала, что если заниматься не долго, но часто, то никаких травм не будет. — Я не буду тебя отговаривать. Знаю что бесполезно. Но Джин, пожалуйста, если почувствуешь что-то не то — сразу прекращай тренировки. Я мало что знаю о методиках. Меня учили по-другому и я мало чему могу тебя обучить на данном этапе. — Хорошо, — согласилась я с непривычно мрачным парнем. — Кстати, — решила я перевести тему. — написать несколько раз пару каких-то кандзи всё-таки намного легче, чем провести несколько часов в позе сейдза, попивая горькую бурду. — Для меня легче сделать тысячу приседаний, чем написать тысячу раз «У собаки выросли коровьи рога». Что это за фраза такая вообще? — Это такая пословица. Так говорят, когда человек сильно меняется или открывается с неожиданной стороны. — То есть для Киоши-сана я открылся с неожиданной для него стороны? — Наверное, это своеобразный укор с его стороны. К тому же, он не ожидал, что ты станешь меня чему-то учить. Он ведь не знал, что ты шиноби. — Я думал, ты рассказала ему, — удивился парень. — Да как-то не получалось всё. То одно, то другое, то третье. Всё откладывала разговор, а потом как-то и забыла, — понуро опустила я голову. —Мне нужно написать тысячу раз «Днём — думы, ночью — сны». И пять тысяч раз «Если ошибся дорогой, то можно вернуться, если ошибся словом — ничего нельзя сделать». — Ого! Тебе больше! — Хочешь поделюсь? — с сарказмом спросила я. — Хах. Нет, спасибо. Тем более ты заслужила. — Это да, — согласилась я с ним. — Мне очень стыдно перед сенсеем. Он хотел полюбоваться рассветом, а я сильно напугала его. — Ты это можешь, — совершенно серьёзно кивнул парень. — У тебя имеется большой опыт в наведении страха на людей. — Спасибо за веру в меня, братец, — кисло улыбнулась я ему. — Но я совершенно серьёзно! — хихикая утверждал брат — У тебя уже неплохая карьера есть. Тем более для твоего возраста. — И зачем я только показала тебе эту фотографию? — печально спросила я то ли у него, толи у самой себя, — Но это правда, Джин! Сначала ты пугала крестьян. Потом путешественников на корабле. И ты регулярно пугаешь Киоши. К тому же эта фотография. Наверняка твоим фото пугают маленьких детей. Неплохое начало, сестрица. Аха-ха-ха!— не выдержал в конце и засмеялся парень — Ха. Ха. Ха, — с постным лицом произнесла я. — Как смешно. Всеобщее пугало и страшилище — Атараши Джинсэй. Когда я найду этого фотографа, я покажу ему «сладкую жизнь»! Ему ад раем покажется после смерти! А знаешь, — я сделала вид, что задумалась, — это ведь идея. Я могу захватить какое-нибудь место и отпугивать всех посторонних своей репутацией. Особо недоверчивых буду пугать отдельно, приходя к ним ночью и заунывно крича. А ещё я буду брать кровь у своих подданных и перед каждой вылазкой обмазываться ей, чтобы все думали, что я только что кого-то убила или выпила чью-то кровь, а самим поданным буду говорить, что их кровь это часть дани и я пью её по ночам, дабы не начать есть людей! — Эм, Джин. Я это... Пошутил, — сказал Вакеру. — Я знаю, Вакеру, —спокойно ответила я. — Но задумайся. Это ведь действительно идея. Если нам вдруг придётся уйти в глубокое подполье или скрываться, то это вполне жизненная идея. Конечно, люди могут нанять шиноби, но можно их припугнуть или перекупить уже нанятых людей. Посмотрев на лицо своего названного брата, я не сдержалась и начала буквально гоготать от смеха. — Аха-ха-ха! Ха-ха-ха! Ты... Ха-ха-ха... Ты поверил? О, господи! Ты проверил в эту чушь? Аха-хаха! Посмотрев на его лицо, я снова засмеялась, но уже тише. — Эй! Я пошутила! Реально пошутила! Я этот бред устраивать не собираюсь! — Давай уже писать. А то мы всю неделю так ничего не напишем. — Хорошо. Но... Вакеру. — Что? — Я действительно пошутила. — Да понял я. Тогда почему у тебя такое серьёзное лицо?!***
Бабах! — Тсс, — начала я потирать ушибленный бок. — Не торопись и сконцентрируйся, Джин, — уже в который раз устало сказал мне Вакеру, взирая на меня с дерева. Только вот стоял он параллельно земле, что вызывало у меня жгучую зависть. — Может не будешь торопиться? Хождение по вертикальным поверхностям тренируют только после освоения хенге и маскировки. — Я уже освоила их. — Но недостаточно хорошо. Лучше доведи их до автоматизма и тогда приступай к хождению. Или больше времени удели контролю чакры. Помнишь, как я тебе показывал? — Да, — вздохнула я, — намагничивание листиков к телу. Я понимаю, что сразу всего не освоить и во всём не успеть, но я просто не могу остановиться. Так и тянет к техникам. — У тебя и техники плохо получаются, — заметил парень. — Тц! Давай не будем об этом. Я и так себя лузером чувствую... — Эээ... Ну ладно. Две недели спустя. — Йахуууу! — счастливо кричала я, летя воздухе. Ну как летя. Планируя. Точнее прыгая с ветки на ветку. Но вот расстояние между веток было почти восемь метров. — Я лечу-у! — прододжала восхищённо пищать я. Как мало мне однако нужно было для радости. Хотя для меня это точно было не мало. Я прыгала с ветки на ветку по кругу минут двадцать, прежде чем почувствовала, что у меня появилась отдышка. Внизу, на поляне стоял Вакеру, который тактично молчал во время моего прилива восторга. Спрыгнув вниз, я приземлилась на обе ноги, но в итоге немного покачнулась. — Ну как? — спросила я, гордо выпятив грудь. — Тебя заносит на поворотах. Несколько раз чуть не врезалась в дерево, два раза немного не долетела до ветки и тебе пришлось хвататься руками и один раз перелетела через нужную ветку. Хм... Ну, в целом неплохо. — А можно всё, что было произнесено до этой фразы пропустить? — убито спросила я. — Тебе есть куда стремиться, — дипломатично выдал Вакеру. — Ну, зато честно. Ладно. Так что там дальше по плану? Хенге есть, техника Плаща тоже, хождение по вертикальным освоено. Что дальше? — Может сначала это до автоматизма отработаешь? — немного недовольно спросили у меня. — Во время опасности на раздумья времени нет. Тело всё делает так, как оно привыкло, на рефлексах. Нужно довести до автоматизма сначала то, что есть и уже потом идти дальше. Я тяжело вздохнула. Как ни крути, а он прав. — Ладно, — согласилась я. — С завтрашнего дня буду отрабатывать всё, что выучила. — Что? — удивился Вакеру. — Всмысле... Ты реально меня послушала? Хоть раз? — Эй! За кого ты меня принимаешь? Я же не тиран и деспот! Тем более ты действительно знаешь и понимаешь об этом больше меня, так что это логично. — Ну всё равно... Ты даже некоторые решения Киоши оспариваешь. А уж мои советы... — В некоторых вопросах я не могу не согласиться с сенсеем. Иногда из-за чувства вины, а иногда из-за чувства такта или просто лени. Но Киоши-сан не является для меня непоколебимым авторитетом. Я сама решаю что буду говорить и как устрою свою дальнейшую жизнь, но в плане учёбы я больше доверяю сенсею, как и в плане этикета... Но когда он управляет повозкой за ним нужен глаз да глаз! Запомни это, Вакеру! Он может перепутать восток и юг! — Да я вроде как помню, — нервно выдал парень. Видимо не я одна помнила по чьей вине мы оказались в Стране Воды. Так и шёл день за днём. Я пыталась вбить в свою подкорку последовательность создания техник, (м)училась на уроках музыки с Киоши-сенсеем и присматривала за старушкой. За Хао попеременно следили я, Тобирама и Вакеру. Ничто не предвещало беды... Пока в одну ночь меня мягко не разбудили.