***
С дополнительной помощью работа спорилась, и продвигались внутрь горы мы с большой скоростью. Среди новоприбывшей троицы оказались два сенсора, что позволило нашим командам прокладывать путь с двух концов друг другу навстречу и значительно ускорило процесс. Уже через неделю мы практически приблизились друг другу, но перед нами возникла проблема в виде более твёрдой скалистой породы, которая очень туго поддавалась воздействию. Расход сил шёл колоссальный, и я выматывался буквально за несколько часов. Далее расходовали свою чакру Атсуши и нинздя подкрепления, используя взрыв-печати, а я сидел чуть поодаль в туннеле и отдыхал. Правильно говорят, что смотреть на работающих за тебя людей можно вечно, ммм. Всё указывало на то, что вот-вот мы должны встретиться с нашей второй группой. При подрыве очередной порции взрыв-печатей что-то явно пошло не так — это я понял по страшному грохоту, раздавшемуся со всех сторон. Вскакивая на ноги, я в мгновение ока возвёл земляной щит над валяющимися в отключке напарниками и, даже не взглянув на них, со всех ног бросился к очагу взрыва, по пути расчищая себе дорогу от падающих со всех сторон камней. Впереди располагалась огромная воронка, внутри которой валялась наша вторая команда. Я бросился в её центр, потому что заметил там лежащего Гари-сэнсэя. — Сэнсэй! Очнитесь, — я судорожно тряс опалённое тело учителя в надежде, что он придёт в себя и отзовётся на мои слова, — Гари-сэнсэй! Но время шло, а бесчувственное тело не приходило в себя, учитель не откликался. Оставаться в разрушающемся туннеле было опасно. Уже взваливая тяжелого мужчину себе на плечи, я заметил, что его правая рука полностью оторвана, а грудная клетка представляет из себя кровавое месиво. Чертыхнувшись, я повернулся к своим напарникам, как раз заметив, что они уже приходят в себя. — Быстро хватайте тех двоих и уходим! — в меня упёрлись взгляды двух пар абсолютно стеклянных глаз, но несколько вдохновляющих пинков быстро придали им ускорение в нужном направлении и разъяснили политику партии, так что они, шатаясь и еле держась сами на ногах, потащились выполнять команду. По дороге мы потеряли двоих из подкрепления: их засыпало обвалом, который я не успел остановить. Атсуши держался из последних сил, но тащил свою ношу до конца. Только выйдя на свет, мы двое повалились на землю и никак не могли прийти в себя. Как только мы смогли подняться, Атсуши обследовал наших товарищей и с грустью сообщил, что всю дорогу я нёс на себе уже труп. С такими ранами, как у Гари-сэнсэя, люди не живут, и умер он на месте от взрыва, судя по всему, своего. Когда мы взорвали печати со своей стороны, он тоже ударил взрывным кулаком, но на этом месте разъяснений Атсуши вдруг замялся… Как будто этого мало, чтобы прикончить шиноби такого уровня. — Чёрт! — от ярости и осознания собственного бессилия я со всей силы ударил в скалу, неосознанно вложив в удар немаленькую порцию чакры и в итоге окончательно скрыв вход в туннель под очередным обвалом. Атсуши мою выходку никак не прокомментировал, боясь лишним вздохом или жестом спровоцировать мой гнев на себя. Не знаю, сколько времени потребовалось на то, чтобы я более-менее успокоился: счёт времени потерял для меня всякий смысл. Меня била мелкая дрожь, руки еле слушались, я едва сам держался на ногах, но, сжав челюсти до зубного хруста, закинул на плечи тело, бросать которое наотрез отказался. Выживший напарник сэнсэя пребывал в тяжёлом состоянии, и его необходимо было доставить в госпиталь как можно скорее. На фоне смерти учителя потеря ещё двоих воспринималась мною как данность и оставалась абсолютно неинтересным, пускай и печальным событием. Смерть всегда идёт бок о бок с работой шиноби, даже в мирное время не делая поблажек и не давая спуску. Я с этим уже почти смирился. Как оказалось, это «почти» совсем не затрагивало близких мне людей. До деревни мы добрались быстро, что стоило нам последних сил. Только перешагнув пост контроля на входе, мы повалились без чувств на землю.***
Я пришёл в себя уже в госпитале, несколько дней в палату никого не пускали. Из-за того, что мне решительно нечего было делать, всё свободное время я размышлял, прокручивая в голове события последних дней, а позже и месяцев. Иногда забывался на короткий беспокойный сон, но всё пытался понять, что же мне не нравится во всей этой истории. Однако нужная мысль постоянно ускользала. Также я осознал следующее: то, что я попаданец, не принесло мне на деле никакой пользы. Может, это и выручит меня в дальнейшем, но не сейчас: моё знание канона было достаточно поверхностным и абсолютно ничего не говорило о судьбе шиноби Деревни Камня по имени Гари. Я знать не знал, что такой человек вообще существует, пока не услышал о нём от Дары, а потом и не встретился с ним лично. Как сложилась судьба у сэнсэя в аниме, я понятия не имел и мог лишь надеяться, что своим появлением и действиями не приблизил его и без того несвоевременную кончину. Признать свою слепую беспомощность оказалось неприятно больно и унизительно для моей гордости. Ещё я переживал за сестру. Сэнсэй погиб, я лежу в больнице, а она одна наедине со своими мыслями. И всё, что ей сейчас остаётся — лишь томиться в тягостном ожидании. Потом ко мне заглянули Куроцучи и Акацучи. Здоровяк был как всегда молчалив и пребывал в каком-то перманентно несерьёзном, приподнятом настроении. А вот девушка выглядела взволнованной и, только зайдя, первым делом прошлась по всем моим ранам и бинтам цепким взглядом. — Я так рада, что ты жив! — воскликнула она и протянула мне какой-то документ, — И… Поздравляю тебя, нии-сан. Развернув бумагу, я обнаружил полевой патент на звание дзёнина, и там же указывалось моё назначение на пост командира нашего спецотряда. Как легко и быстро вышестоящему руководству удалось найти замену только что погибшему капитану! В голове наконец приобрела очертания так долго остававшаяся лишь тенью мысль. А не готовили ли меня с самого начала для этой цели? Как много я знаю о внутреннем гадюшнике деревни? Меня охватило бешенство. — Вот козёл! Он меня за идиота что ли держит?! — О ком ты, нии-сан? — подруга отскочила от меня, испуганно смотря на непроизвольно засветившийся взрывной чакрой кулак. — Не важно, — я смог взять свои эмоции под контроль и оставить невысказанными дальнейшие нелицеприятные комментарии, так и рвущиеся из меня наружу. Не место и не время демонстрировать свои догадки и намерения. — Х-хорошо… Я принесла тебе вещей из дома. И вот это, — она показала знакомую глиняную птицу моего производства, — чтобы тебе не было грустно. — Игрушка? Ха! Он же уже не маленький, Куроцучи! Проигнорировав тихий смешок ничего не понявшего Акацучи, я с трепетом взял протянутую мне фигурку и аккуратно сжал её в руках. Приятным огоньком в моём усталом сердце разожглась мысль, что я не один: сестра поддерживает меня. Создавшие непроницаемый защитный барьер на душе льдинки дрогнули, осыпаясь под согревающим теплом заботы родного человека. На лице непроизвольно заиграла слабая улыбка. — Спасибо, Куроцучи. Спасибо, имото.***
К похоронам, которые были более чем скромными, меня только успели выписать из больницы, но я не смог найти в себе силы проститься с учителем. Вместо меня пошла Дара, которая, вернувшись, сказала, что Цучикаге наградил нашего учителя за отвагу и верную службу деревне посмертно. А её саму выловил после церемонии и, грустно причитая о внезапной кончине такого квалифицированного и ответственного ниндзя, настоятельно попросил зайти к нему в Резиденцию на следующий день. Сестра отнеслась к подобной чести довольно прохладно, но отказаться не имела права. Утром я проснулся с никуда не девшимся недовольством и появившейся в зародыше, но ещё не оформившейся в конкретную мысль, идеей мести. Двуличный старикашка не поведал мне ничего нового: в своих мерных расшаркиваниях Цучикаге возлагал на меня большие надежды как на молодого руководителя отряда спецназначения и полагал, что я буду служить нашей деревне так же преданно, как и Гари-сэнсэй. Ага, как бы ни так. Сколько сил мне стоило не сорваться и мыслить трезвой головой в ходе этой беседы! На выходе из ненавистного мне кабинета я столкнулся с Атсуши, которого вызвали «на ковёр» прямиком из госпиталя, и пребывал он даже в худшем виде, нежели я. Мне стало жалко парня, о котором, насколько я знал, некому было заботиться дома, и в последние дни он питался одной безвкусной бурдой в госпитале… Нам с ним определённо было что обсудить. Потому я пригласил его зайти в гости "на нормальный ужин" после разговора с Цучикаге. — Удивительно вкусно! — пробормотал мой гость, торопливыми движениями вгрызаясь в предложенную еду; казалось, что он заглатывает её, даже не пережёвывая. Впрочем, я не сильно отставал в демонстрации аппетита: как раз сегодня с утра сестра приготовила бакудан*, и я наслаждался любимым блюдом. — Ты сам готовишь? — Да, — легко соврал я, при этом слова привычно слетели с моих губ, — Пока время есть, можно заняться чем-то для души, ммм. Мне дали целых две недели отпуска "на долечивание полученных ран и вступление в новые обязанности" и отправили на все четыре стороны, ммм. — Да, мне так же, — отмахнулся Атсуши и затем внимательно посмотрел на меня, — Но ты ведь позвал меня не для демонстрации своих кулинарных способностей? — Не только, — поправил его я, ехидно усмехнувшись, — Еда была превосходна, признай это. Я даже во всех красках представил, как у скрывающейся за дверью Дары покраснели от похвалы навострившиеся на подслушивание уши. До прихода Атсуши мы успели обсудить с ней план наших действий, но решили пока не посвящать моего сокомандника в тайну контролируемого раздвоения личности Дейдары. В идеале, не посвящать вовсе. Я быстро скинул несерьёзный настрой и закинул удочку: — Я более чем уверен, что смерть Гари-сэнс… семпая была подстроена. — Хм… — задумчиво потёр пальцами лоб мой собеседник, — Вполне возможно. Я пытался найти в госпитале нашего «помощника», чтобы поговорить, но ничего не вышло. Навести справки через знакомых тоже не получилось: разыскиваемый мною человек как сквозь землю провалился, как если бы вообще не существовал. — Хочешь сказать, что…? В ответ молчаливый кивок. Намёки Атсуши были довольно прозрачны — во всём этом деле виднелась работа спецслужбы типа АНБУ, причём не самых чистых на совесть её членов. Мерзкий запашок дела только усилился. — Я хочу отомстить, — сказал я напрямую, не видя смысла больше юлить и ходить вокруг да около. — Ты же понимаешь, что после этого тебе будет не место в нашей деревне? К месту или нет, но в памяти всплыл свиток с той самой запретной техникой, что дала Дейдаре по канону пару-тройку лишних ртов и крутые способности впридачу. Я натыкался на его упоминание, когда копался в библиотечных свитках, но тогда я счастливо жил с сестрой и учителем, и мне показалось неправильным разрушать нашу идиллию только ради моей тяги к творчеству… Но сейчас всё было иначе. Теперь деревня заплатит нам, заплатит сполна. "Зачем далеко отходить от канона?" — такая меня посетила мысль, и я решил воспользоваться открывающимися возможностями. Что сестра поддержит мою задумку, я не сомневался. Ведь она позволяла насолить деревне ещё больше, а счёты к Скрытому Камню у нас последнее время росли прямо в геометрической прогрессии. — Не страшно, — губы сами растянулись в улыбке предвкушения, — Меня здесь ничего не будет держать. Так поможешь, ммм? На какое-то время Атсуши выпал из реальности, подсчитывая в голове все «за» и «против» моей авантюры. — Я согласен тебе помочь. Но я не хочу светиться в этом деле, мне это не выгодно. Поэтому на многое не рассчитывай.***
С нашими отшлифованными навыками скрытности проникнуть на склад и забрать свиток не составило большого труда. С помощью Атсуши, который нас во многом прикрыл, потребовалась всего неделя подготовки: слежка, выяснение плана лабиринта коридоров и точного нахождения нужной нам техники. Дара была представлена как мой особый клон для шпионажа, которого я могу держать чуть меньше суток, а потом мне нужен перерыв. Так мы объяснили её потребность во сне и отдыхе. Помимо имитации моего поведения, ей пришлось периодически исправлять несоответствия нашей внешности косметикой и корректировать фигуру утягивающими-дополняющими тряпками, чтобы лишний раз не фонить на всю округу чакрой от применения хенге. Как ни крути, за последние несколько лет количество отличий возросло, а Атсуши слишком хорошо меня знал. Что удивительно, никто даже не заметил пропажи ценного свитка! В момент проникновения на нижние этажи Башни Цучикаге — а именно в ней располагался необходимый мне склад — я не смог пройти мимо архива. Зная, что у меня в запасе есть несколько свободных минут, я быстро окинул взглядом пустое помещение и бесшумно проскользнул внутрь. Мне не давала покоя мысль, что мы знаем слишком мало о себе, нашем клане и учителе. С досадой возвращая на место очередную здоровую папку с абсолютно бесполезной для меня информацией, я жалел о потраченном впустую времени, которое убегало сквозь пальцы. В этот самый момент, мои пессимистичные мысли словно прочитали, и за дверью послышались шаги дежурных. Я поторопился проникнуть вглубь помещения, случайно задев один из древних стеллажей. Казалось, к нему не подходили минимум лет десять. Взметнувшуюся пыль не было заметно только благодаря отвратительному освещению, которое в этом углу практически отсутствовало. Но не почувствовать её повышенное содержание в воздухе было сложно… Я затаился, задерживая дыхание и боясь быть раскрытым в ближайшие минуты. Вошедшая охрана меня удивила. Только переступив порог, оба дежурных закашлялись, но так и остались стоять на пороге. — Чёрт бы побрал этого бюракратишку Мэнэбу*! Как ни придёт, вечно тут пыль столбом стоит! — Да, — слова были внезапно прерваны кашлем, — А я и забыл, что этот сноб сегодня опять приходил. Весь архив небось вверх дном перевернул опять ради какой-нибудь жалкой бумажки! Ну его, я внутрь не пойду. — И не говори, он-то мог. Ещё и забыл снова закрыть дверь… И голоса скрылись за закрывшейся на замок дверью. Теперь мне стоило озаботиться её вскрытием, мда. Выжидая некоторое время, чтобы дежурные удалились на достаточное расстояние, я огляделся. Мой безразличный взгляд быстро скользил по многочисленным папкам с именами кланов, но резко затормозил на словах "Клан Тсукури". Выхватив на удивление чистую папку, я забыл о желании поскорее сбежать и стал бегло просматривать дела ниндзя моего клана. Как оказалось, это была особая подшивка отличившихся шиноби, достигших уровня «дзёнин». В самом конце нашлась и свежая бумажка, помещённая сюда не ранее недели назад и гласившая: "Тсукури Дейдара, 15 лет. Командир Взрывного Корпуса". Об отце говорилось, что он мёртв, а в графе «мать» стоял прочерк. Братьев, сестёр или детей не имеется. Что ж, малоинформативно и ничего нового. Я лишь скептически хмыкнул и продолжил листать дела дальше, ища имя своего отца, но наткнулся на карточку "***
— Ну что, испортим им праздник, братик? — усмехнулась Дара. Неделю назад сестра полностью провела необходимый ритуал, и уже вчера вечером, оклемавшись от получившихся изменений в собственном теле, я опробовал свои новые способности. Они меня очень впечатлили. Атсуши тоже обещал помочь нам, чем сможет. Особенно если это касается его любимых взрывов. — Нии-сан? — Дара нетерпеливо потрясла меня за рукав. — Обязательно. Какой Новый год может быть без фейерверка, ммм? Быстро создав летающую птицу, при виде которой у Дары вырвался восхищённый возглас, я спрятал в неё сестру, как в кабину самолёта, а сам запрыгнул сверху. Окинув деревню прощальным взглядом, я взглянул на небо и мысленно отдал себе команду: "Пора!" В удалённых друг от друга местах деревни одновременно прозвучали два голоса. Один был громкий и уверенный, второй — тихий и восхищённый: — Искусство — это взрыв! Кац! Мы покидали деревню, гордо подняв голову, а за нашими спинами медленно падала, осыпаясь множеством осколков, Башня Цучикаге.