Дазай
─ Две порции сахарного диабета с малиновым джемом из кариеса и особой шоколадной крошкой под названием «ожирение», ─ язвительно произнес Дазай, с плеском поставив два больших стаканчика с кофейными коктейлями на рабочий стол перед преподавателем. ─ Теперь все? ─ юноша не отдернул руку, несмотря на стекавшие по его ладони горячие ручейки коричневой жидкости. ─ При покупке двух напитков по пятницам до четырех часов дня обычно дают в подарок пончик, ведь так, а, По? ─ Рампо поправил очки, после чего внимательно окинул взглядом изумрудных глаз открытый бумажный пакет студента на предмет поиска утаенного им доната со сливочным кремом где-нибудь между упакованными фабричной пленкой салатами из гипермаркета. ─ Съел по дороге, ─ вытянув перед носом Осаму указательный палец, решительно огласил логист, ─ хоть я и не вижу крошек на твоих губах, но вот бутылка с минералкой наполовину пуста не просто так, ─ другой же рукой мужчина провел по ободку картонного стаканчика, подцепил плавающую на поверхности зефиренку маршмэллоу. ─ Плохо ты скрываешь следы преступления, мистер. ─ Эдогава вел себя в лучшем случае как насмотревшийся детективов подросток, но далеко не как доцент кафедры оксфордского университета, коим он являлся на самом деле. ─ Может мне рыгнуть вам в лицо, чтобы вы перестали сходить с ума? ─ огрызнулся закативший глаза от этой игры великовозрастного дитя темноволосый юноша, ─ если на этом ваша эксплуататорская деятельность закончена на сегодня, то я пошел, ─ бросив свернутый в несколько раз чек на деревянную поверхность, достаточно грубо проговорил Дазай, ─ смотрите, не прибавьте в весе, мистер Рампо, ─ кареглазый японец ехидно улыбнулся, вытер испачканную в переслащенном кофе руку о край плаща, ─ на следующей неделе все-таки вас будут фотографировать на буклет, а камера, знаете, та еще мерзавка: любит зрительно увеличивать щеки в несколько раз, ─ ранее держащий в руках несколько книг Эдгар бросил обеспокоенный взгляд сначала на своего коллегу, а затем на себя, поверхностно провел ладонью по сдавленному жилеткой из зеленого бархата животу. ─ Да и второй подбородок вам будет очень некстати, сэр, ─ на английском они говорили лишь в присутствии студентов, а, оставаясь наедине или втроем с Алланом, могли позволить себе вести беседу на родном языке. ─ Рампо, а ведь меня тоже пригласили на съемки, ─ полушепотом отозвался наклонившийся к Эдогаве американец, параллельно с чем он убрал с лица длинную челку, ─ может, нам стоит пока воздержаться от сладкого? ─ мужчина небрежным движением руки заправил за ухо темно коричневую, слегка завитую прядь, перед этим пропустив сквозь бледные, украшенные тонкими ободками серебряных колец пальцы несколько опадавших ему на плечи локонов. Кафф в виде изогнутого полудугой короткокрылого дракона с белыми камнями на голове сильно сдавливал ушной хрящ преподавателя, остроконечная пика хвоста мифического существа оттягивала вниз его покрасневшую мочку. ─ Какой вздор, ─ ладонями обеих рук зеленоглазый мужчина хлестко ударил по столу так, что коктейли закачались, горячими брызгами выплеснулся кофе на стол, ─ глюкоза необходима для работы мозга, балда, ─ концом светлой линейки он звонко стукнул по лбу усомнившегося в необходимости поглощения огромного количества сахара каждый день приятеля, ─ мы с вами, мистер Эдгар, работники интеллектуальной сферы, так что съеденный этим юношей пончик очень даже бы помог нам подзарядиться перед вечерней проверкой черновых вариантов курсовых работ заочников, ─ цепь средней величины колец на его бледном запястье перекрутилась, съехал ниже выпирающей косточки пожелтевший циферблат. «Ну, и идиоты», ─ мелькнуло в мыслях захлопнувшего за собой кафедральную дверь Дазая, ─ «при покупке двух напитков по пятницам дают два доната», ─ из переднего кармана рюкзака он достал свернутый в целлофан бумажный пакет с эмблемой кондитерской, салфеткой взял за край хлебобулочного изделия, надкусил, размазал кончиком языка банановую глазурь по губам. Сегодня прошла ровно половина месяца, как кареглазого японца припахал исполнять не такие уж и мелкие поручения преподаватель логики, вроде покупки ему и его дружку сладких коктейлей да пирожных, помимо чего мужчина не редко заставлял Осаму мыть его машину или отвозить костюмы в химчистку Оксфорда-города, что уж говорить о бесконечной работе в университете. Заполнение бланков, перебирание папок с учебными материалами и, самое отвратительное, подсчет баллов его сокурсников в электронном дневнике. А все это началось с того, что Рампо стал случайным свидетелем интимной сцены в туалете, и, соответственно, за его утаивание этого инцидента перед деканом биологического факультета темноволосому студенту пришлось согласиться до конца семестра находиться в его услужении. По большей степени на администрацию учебного заведения Дазаю было посрать, однако предостережение Эдогавы о необходимости извещения об этом моменте его родителей, или же законных представителей за неимением первых, заставило мальчишку со скрипом зубов принять условия молчания учителя. Что угодно, но только не вызов не так давно покинувшего Британию Огая обратно в Лондон. Еще и с такой формулировкой. Признаться, Осаму никак не думал, что сможет столкнуться с кем-нибудь из преподавательского состава в толчке посещаемого учителями лишь в крайних случаях студенческого общежития. Он не смотрел в глаза девушки, ее руки сдавливали шею при объятиях, клетчатая юбка терлась о темную ткань форменных брюк, большая, просвечивающаяся сквозь блузку грудь проезжалась по жилетке. По руке темноволосого юноши стекали ее выделения, ладонью Дазай оттягивал резинку трусов одногруппницы, подушечками пальцев оглаживал складку на капюшоне клитора, скользил вниз, без малейшей заинтересованности раздвигал малые половые губы, грубовато толкался двумя пальцами во внутрь, думая лишь о том, как же отвратительно скользко течет эта девчонка, как вязка ее слизь и как мерзостен от каждого движения во влагалище хлюпающий звук. Мутно белые подтеки на пятерне хотелось вытереть прямо об ее разукрашенное декоративной косметикой лицо или же провести кистью руки вдоль этих высветленных патл болезненно сухих волос, собранных в жиденький пучок на затылке. Липкими стали ее спущенные на уровень бедер капроновые колготки, мягкость женского тела откровенно раздражала, от фруктовых, разбрызганных ею на свои запястья духов щекотало в носу. Настолько они казались безвкусными и едкими по сравнению с коллекцией французских парфюмов Огая. Да даже любой антиперспирант того же рыжего был не так плох, как эта ебанное благовонье то ли апельсина, то ли персика, то ли средства для мытья посуды. Но самое страшное ─ это язык сокурсницы, что был хуже терки, а сама она лизала медленно, не умело обхватывала головку, вечно давясь своими слюнями и несколько раз поверхностно, но довольно-таки ощутимо проезжаясь зубами по коже подвижной складки. Полностью взять за щеку у девушки не получилось и с пятого раза. Мужской половой орган Дазая никак не реагировал на эти жалкие полизывания, неуместное оглаживание яичек и вызывающее один только смех «катание» члена между белых грудей со светло-розовыми, большими ареолами сосков. Впервые молодой исполнитель чувствовал холод, хотя проблем с естественной для всех людей потребностью в онанизме не испытывал в последний месяц. К плоти приливала артериальная кровь, пряжа вен разбухала, обнажалась мясистая головка, с уретры сочились прозрачные капли предэякулята. Темноволосый юноша думал списать неактивность члена конкретно в этой ситуации на последствия усталости, еще один побочный эффект принимаемых им не по схеме, составленной специально для него с одобрения Мори неврологом больничного крыла «Портовой мафии», успокоительных. Плюс ко всему, неопытность этой белокурой соски, от саднящего размазывания слюней по стволу члена которой появилось неимоверное желание поссать. Однако самолюбие не позволило Осаму сказать, что причина не в самой девушке. Сквозь слезы сокурсница, полностью опустившись от бессилия на пол, дрожащими губами задавала темноволосому мафиози одни и те же вопросы, неужели она настолько некрасива, а тело ее безобразно, что даже чисто на физическом уровне у Дазая не получилось встать на нее. Он не стал застегивать ширинку, а прямо так, с приспущенным нижним бельем закурил сигарету, щелкнул два раза зажигалкой, обхватил губами стержень «Lucky Strike», вынутый из упаковки оставшихся после Кристофера пачек этой марки. По мере тления сигареты пепел осыпался на светлую голову студентки, коричнево-золотыми разводами текли по щекам размазанные от влаги тени с век, тушь дымчатыми змейками струилась вдоль линии длинного носа с круглым, прикрывающим часть желобка над верхней губой кончиком и широко разведенными от рыданий, покрасневшими ноздрями. Девушка липла к его ноге, тянулась руками к мягкому мужскому половому органу, поднимала и опускала подвижную складку плоти, очерчивала ногтями головку, пока полуприкрытую дверь кабинки мужского туалета с ноги не распахнул последовавший на девичье слезное бормотание преподаватель логики. За подобную шалость, может, и не отчислят в колледже или, скажем, школе, но только не в Оксфорде, месте, где ты сидишь за одной партой с будущим Леонардо Ди Каприо, а расписание спрашиваешь у второго Галилео. Большинство студентов сегодняшнего дня этого университета через несколько лет займут кресла министров, получат Нобелевскую премию, будут плакать над благодарственной речью в момент церемонии вручения Оскара, станут солиситорами, напишут еще одного «Властелина колец», откроют с десяток неизведанных звезд и изобретут тысячи математических формул... Каждый из учащихся должен это понимать и с особой важностью относиться к правилам устава, который никак не предусматривает еблю на крышке унитаза. Носиться по кофейням было бы не так проблематично, если бы подъем не приходился на полшестого утра каждый рабочий день, так как акционное (да, мистер Эдогава из тех акционеров, что предпочитают покупать все по акциям) капучино с комплексным завтраком начинали продавать с семи, а красная иномарка на, мать его, голой резине в такое-то время года подъезжала к центральным воротам Оксфорда всегда в четверть восьмого. Парковочным номером автомобиля зеленоглазого японца считался двести сорок второй, Эдгара же ─ сто восемнадцатый, по причине сильной разницы которых приходилось еще и обходить несколько ярусную автостоянку в поисках последнего. Аллан обычно смущался, когда брал в руки горячий стаканчик, благодарил и часто давал больше потраченной кареглазым студентом суммы. Иногда он начинал рассказывать о каком-нибудь литературном направлении, зачитывал стихи по памяти Аллена Гинзберга, писателя бит-поколения, приводил строки малоизвестных произведений Шекспира. Непросто было слушать испещренную эпитетами английскую речь в стихах на пустой желудок и одновременно бороться с желанием схватить за собранные в хвост каштановые волосы По, а после размежевать ему голову о коричневый капот «Тойоты». Так уж сильно заебал его надтреснутый, тонкий голос робкого приятеля логиста. С помывкой тачки Рампо дело обстояло еще интереснее: Осаму искренне позавидовал так непринужденно поднявшему лапу над передним колесом бродячему коту, желтоватый ручеек мочи которого вполне заслуженно, по мнению молодого мафиози, испоганил преподавателю внешний вид резины. Кареглазый студент не считал нужным сменить уже потемневшую воду в ведре, по причине чего на стеклах остались серые катышки грязи и бросающиеся в глаза разводы, чего, собственно, он и добивался. Правда, затея с плевком в молочный коктейль в прошлую среду удивительным образом обернулась против самого японца. Хоть под пластиковой, непрозрачной крышечкой невозможно было разглядеть плавающий по клубничным волнам сгусток отхарканной после курения слизи, но почему-то Эдогава неодобрительно разорвал бумажную упаковку на длинной трубочке, после чего, всунув ее в шейк, неожиданно предложил Дазаю первому попробовать коктейль. Точнее принудил сделать хотя бы один маленький глоток через бежевую тростинку, по лисьи сощурившись и, видимо, для отвода глаз похлопав темноволосого студента по плечу. В коридоре исполнитель отплевывался от набранной в рот, но так и не проглоченной жидкости, пока не столкнулся плечом с тем горластым председателем шахматного кружка. С улыбкой Иуды он протянул жмущему его руку в знак приветствия одногруппнику холодный стаканчик из кафетерия, сопроводив данный жест самыми любезными словами и просьбой угоститься ягодным коктейлем, купленным им по ошибке вместо ванильного. А на клубнику же, как заверил японец сокурсника, у него просто адская аллергия. Благо, этот петух еще мозгами не дорос до интуиции преподавателя, отчего не смог заметить подвоха ни сразу, ни после. ─ Эй, ─ окликнул усевшегося на подоконник, но, к счастью, успевшего доесть лакомство Дазая Рампо, ─ не забудь про игру, ─ рукой он придерживал дубовую дверь кафедры, в уголках его губ скопилась молочная пенка. ─ Особо геройствовать не нужно, ты не капитан команды, ─ на заднем фоне послышался громкий щелчок закрываемого Эдгаром замка на портфеле, ─ но все равно, не бездельничай слишком явно там, ─ за окном снова сгустились тучи, вымоченные в темно-фиолетовых чернилах обрывки ваты. От движений руки логиста провернулась на его запястье изогнутая в форме вопросительного знака ручка черного, чисто английского зонта-трости. Серое пальто с трубкой в одном из его карманов, шляпа, гармонирующий с цветом глаз шарф, классические брюки и кожаные перчатки. Так и хотелось спросить, глядя на одежду Рампо: «А вам случайно Шерлок Холмс не двоюродный брат?»***
Foster The People ─ Style
─ Игра в гольф не может быть интересной. ─ Холодно отрезал Осаму, скрестив ноги, ─ напоминает пенсионерское развлечение, вроде бинго или собирания лото, ─ двумя пальцами молодой исполнитель вынул из высокого стаканчика «Старбакс» с айс-кофе черную трубочку, легонько зажевал ее край, откидываясь на светлую спинку кресла, ─ надо же, в семь утра и здесь так пусто, ─ из под расстегнутого коричневого пальто виднелся бежевый свитер крупной вязки с широкой, сложенной в два раза горловиной. От рук кареглазого студента пахло сигаретами, открытая пачка «Lucky Strike» лежала поверх возложенных на стол папок, в одной из которых хранились страницы курсовой работы Дазая за первое полугодие. Длинношерстная кошка провела белым кончиком пушистого хвоста по шее юноши, подточенными когтями она принялась проминать его плечи, гортанно мурлыкать, тереться влажным носиком о бледную щеку, прося хотя бы секундной ласки от смотрящего в экран ноутбука посетителя. Накахара сидел перед бывшим напарником в свободной футболке, в ямочке между выпирающими костями ключиц собирались капли пота. После приезда Огая в Токио переписываться получалось редкими сообщениями раз в несколько дней, а созваниваться по видео-связи и того реже. То, что Чуя попал в предварительный список на отчисление за неаттестацию абсолютно по всем учебным предметам, темноволосый юноша узнал случайно, в один из вечеров, когда отвлеченный на звонок по сотовому телефону рыжий задел ухом динамик громкоговорителя, и писклявый голос старосты заверещал на всю комнату. Кои-тян, вроде так ее звали, слезно умоляла синеглазого сокурсника записаться на прием к декану, попросить у него отсрочку на сдачу текущих долгов, пока еще есть время до подписания приказа, после которого восстановиться можно будет лишь на следующий год, вновь на первый курс. Молодой мафиози ее будто не слышал, каждое слово девушки проходило сквозь его ухо. Длительным удерживанием боковой клавиши рыжий отключил телефон, бросил серебристый смартфон куда-то в сторону диванных подушек в серых чехлах с неброским рисунком четырех треугольников. Осаму в тот день не сказал Накахаре ни единого слова по поводу отчисления ─ все его мысли на этот счет выдал смех. Злой, как охотничьи собаки во время своры, бритвенно-колкий ─ как вонзившееся в рану и несколько раз провернутое вдоль своей оси острие кинжала. Насмешки кареглазого экс-напарника сдирали засохшую корочку кожи с периодически начинающей мокнуть пробоины в его достоинстве, которую после каждого движения обезображенного гримасой ехидства рта собеседника, Чуя сам принимался расцарапывать до невыносимого жжения, до стертых в лохмотья кусочков эпидермиса, до красной жижи крови на его ногтях. Вид накаляющегося до предельных цифр напряжения рыжеволосого мафиози еще пуще забавил Осаму. Его волчье клацанье зубами, дергающиеся, подобно струнам гитары во время игры басиста, желваки на шее, раздувающиеся от гнева ноздри, в манере ребенка поджатая нижняя губа в совокупности с ударом тяжелой руки о поверхность стола буквально в нескольких сантиметрах перед ноутбуком, плеск желтоватых капель апельсинового энергетика, произнесенное сдавленным голосом «на себя посмотри, гандон, учишься на чужие деньги, ведь своих перетертых с коровьей ссанининой мозгов не хватило для бюджета в таком звездном универе» ─ только подстрекали на придумывание темноволосым юношей новой провокации, придавали его рукам еще один раскат уверенности и дальше продолжать трясти перед васильковыми глазами низкорослого «бычка» алой тряпкой. Вроде в тот раз Чуя заявил Дазаю, что тот без финансовой поддержки Мори не стоит даже его задницы, при этом повернувшись спиной на камеру и показательно сдернув с себя штаны с резинкой трусов, чтобы, видимо, подтвердить свои слова наглядной демонстрацией ягодиц. Щелчок запечатленной на скрин фотографии экрана встрепенул рыжего, когда предупреждение Осаму вроде «по твоей жопе плачут сайты знакомств для пятидесятилетних импотентов-пидерасов: грех такое не выложить» окончательно вывело его из себя, заставило резко сдвинуть створку стоячей камеры скайпа вниз, скрыть объектив. В кошачьем антикафе пахло раздавленными яблоками в воздухе, каким-то переспелым мякишем недобродившего до нужной консистенции сидра. Сюда разрешалось приходить со своей едой или напитками, но также за прозрачными створками витрин не оставляли равнодушными посетителей свежие пирожные, шоколадные круассаны, размером с чашку маффины и, конечно же, рубленная в промазанные тончайшим слоем сливочного масла бутерброды семга, так как различные закуски являются приятным дополнением к ассортименту почти что любого делающего акцент на сладостях кафе. За панельным окном проехало три или четыре такси за последние десять минут. Вишневый велосипед с заполненной доверху синеватыми орхидеями корзиной мок под дождем, официанты расположенного напротив суши-бара устало курили после ночной смены, мазали серой сажей по металлическому поддону мусорной урны. Примостившийся под козырьком граничащего с забегаловкой антикварного склада бездомный дрожащими руками вынул из помятого пакета уже кем-то до него откушенный бургер. Рядом с его ногой стоял на земле маленький стаканчик с разбавленным дождевой водой чаем. С учтивостью, присущей воспитанному человеку, несмотря ни на какие обстоятельства, он поблагодарил вынесшую ему на пластиковой тарелке остатки рыбы работницу японского ресторанчика. Признаться, более менее нейтральный разговор не особо клеился с Накахарой. Слушать его рассказ о проведении конкурса красоты в пока все еще не отчислившим рыжего университете стало утомительно на первой четверти минуты. Чую вроде как тянуло блевать от одного названия «Мистер и мисс университет 2018». Выбирать людей, как мебель в торговых центрах, за «красивое лицо» ─ настоящая деградация, по мнению Накахары. За неделю до треплющего нервы большинству неуверенных в себе студентов состязания было еще три недели, но ящики на первом этаже здания уже трещали от щедро набитых заявок. Низкорослый исполнитель, соскочив вообще с темы гольфа и перейдя к этой хуйне, начал заливать про меньше всего на свете интересуемого Дазаем Шичиро, что не являлся учащимся ВУЗа, но по пропуску рыжего имел возможность периодически тусоваться на всех игнорируемых Накахарой вечеринках курса. Так как он обладал возможностью заправить с пятидесятипроцентной скидкой мотоцикл синеглазого юноши, поэтому на полных основаниях принялся диктовать ему условия своей помощи. Этот блядский титул бывший одноклассник молодого исполнителя планировал использовать как своеобразный крючок для ловли пышногрудых студенточек. Ничего не оставалось, как выдвинуть его в кандидатуры, а точнее ─ провести на кастинг. Шичиро пересек границу турникета по электронному пропуску рыжего, сам же мафиози прошёл через охранника, раскрыв перед ними студбилет. Бывал он не часто в этом здании, его пропуски превышали всевозможный лимит за этот семестр, а некоторые преподаватели (точнее все, кроме историка) не знали Накахару и в лицо. ─ Хули ты там достал наушники, блядина?! ─ недовольный игнорированием своего рассказа темноволосым экс-напарником вскрикнул по ту сторону монитора синеглазый исполнитель, ─ Ты хоть что-нибудь слышал из того, что я тебе сейчас вещал? ─ от громкого, раздавшегося на все кафе через динамик голоса встрепыхнулась свернувшаяся в мягкий меховой клубок кошка рядом с ладонью Осаму, ─ или я опять зря распинался перед тобой? ─ губам белым, как первый опавший на кресты могил снег, не шел коричневый шлейф кофе, вдоль тонкой, обмотанной бинтом шеи, вились черные провода наушников. ─ Уже пошел девятнадцатый год, как ты зря что-то гундишь, ─ темноволосый японец сжал стенки пластикового стаканчика, прошелся подушечками костистых пальцев по зеленому логотипу кофейни, ─ такому человеку, как ты, вообще ни к чему язык, ведь вся твоя брехня ─ это всегда какая-то параша либо про тебя, отлюбленного тобой же ментального онаниста, либо про каких-то нахер мне несдавшихся пёзд, вроде Хуичиро и всего вашего «Клуба Яричин», замаскированного под теннисный кружок, ─ волосы у молодого мафиози были мягкими на ощупь, от отросших концов часто пахло сигаретами разных марок, ─ если хочешь и дальше подрачивать на мое лицо в скайпе, то научись вовремя ловить момент обострения моего похуизма к тебе, и закусывать своими зубками этот бесхозный язычок, ─ правый уголок его рта приподнялся при односторонней улыбке. ─ Клуба шлюх? ─ рыжего настолько сильно взбесила эта фраза, что он даже привстал со своей кровати, ─ единственная причина, почему я не въебу тебе за такое сравнение, это то, что я попросту не хочу разбить о свой кулак монитор ноутбука, ─ в синеве сощуренных глаз горела озлобленность, ─ и если на то пошло, то там был клуб фотографии, а не спорта, Дазай, раз шаришь в таком аниме, ─ колоть собеседника ответным наебом за столько лет общения стало неизменной привычкой, хоть низкорослый мафиози не так быстро подбирал особо трехэтажно-матные обороты в диалоге, как это наловчился делать Осаму. ─ Тебе лучше знать, какой именно там был кружок, ─ под круглыми очками нисколько не менялось выражение его лица, взгляд карих, надменно-холодных глаз, кажущихся чуть более разбавленными желтым на солнце, по-прежнему не давал трещин в своих льдах, ─ мне хватило аннотации к этому тайтлу на сайте студии, а тебе, видимо, захотелось посмотреть, какой именно станет твоя новая жизнь, когда ректор подпишет приказ о твоем отчислении в конце ноября, ─ на положенной сотрудницей антикафе клетчатый плед сразу же примостились два кота, улеглись белыми спинками друг к другу. ─ По рукам не только женским пойдешь, чтобы как-то забить свое свободное время. К тому же, после твоего сольного валяния в дерьме на встрече с, ─ одними губами юноша произнес «Вальковски», ─ тебе следовало бы поджать хвост и перестать куражиться передо мной, иначе в следующий раз я не стану тебя вытаскивать из ануса, а, наоборот, еще глубже заткну, ─ рукой кареглазый студент провел по покрытому каплями с уличной стороны окну. ─ Да ты это сделал ради себя, ─ прыснул взъерошившийся от слов собеседника Накахара, ─ На какой-то хуй я тебе понадобился в ближайшее время, ─ в скрежещущем голосе плескалась штормовыми волнами раздражительность, ─ а вот на какой ты еще не сказал, ─ на заднем фоне за горой сваленными подушками можно было разглядеть скомканную одежду, вроде черных джинсов с разрезами на коленях и красной майки с белыми, опоясывающими полосами. ─ Жди, ─ холодно прозвенело в ответе Дазая, ─ даже в раскладе Таро не все карты переворачиваются сразу рубашкой вниз. ─ Из переднего кармана рюкзака он вынул стопку сложенных, перевязанных красной лентой гадальных карт с опаленными концами, ─ по Высшим Арканам или общий расклад? ─ почесав ребром карточки запястье, обыденно поинтересовался бледнолицый студент. ─ Я не верю в твое шарлатанство, еще и через интернет, можешь дальше не продолжать. ─ Забыл предупредить: гадать будем мне, ─ под цоканье языка низкорослого напарника съехидничал Осаму, аккуратно разделив темные карты на две части, а после бросив одну из них на листы курсовой. С хрустом он прогнул пальцы вперед, тем самым размял их. После инцидента с доном семьи Вальковски Чуя написал молодому исполнителю, что требуется «немая беседа», так ими называемая переписка в разговоре, когда на камеру оба собеседника говорят одно, но на листках, подносимых к монитору, пишут совсем иное, чтобы избежать вероятности записи их голосов во время диалога, если дело касается мафиозных или около мафиозных тем. Оба парней обсуждали «Форсаж», используемые на съемках модели автомобилей, после чего перешли к поиску несоответствий в «Матрице» и закончили, наконец, разгаром дискуссии о том, фильм ли с участием Киану Ривза «Константин» или же все-таки одноименный сериал с крашеным актером оказался лучше. Тем временем, беглые, неровные иероглифы пестрили на их бумажках, иногда складываясь в небольшие схемы, алгоритмы с несколькими ответвлениями. Низкорослый юноша вкратце обрисовал возникший конфликт с ранее сотрудничавшей с Огаем преступной организацией, пересказал самое основное из диалога с начальником, параллельно с чем перепачкал в смольной туше всю клавиатуру, изрезал свои пальцы от быстроты выведения символов металлическом кончиком перьевой ручки. Изначально Осаму послал его, меланхолично сославшись на то, что это его проблема, и теперь только одному Мори угодно знать, чем дальше закончится эта история: пулей, искусно застрявшей между спиралей ребер, или же скальпелем, полоснувшим на два окровавленных обрубка мяса с бархатистой соломкой кожи до самой глотки язык. Но спустя несколько дней после созвона с синеглазым юношей по видео чату, молодой исполнитель пересекся с одним очень непростым человеком, информацию о котором он думал поручить пробить в электронной базе данных «Портовой мафии» Накахаре на одном из компьютеров информационного центра преступной организации. Безусловно, ключ, флешка с соответствующей программой для входа, не была выдана Огаем Накахаре, по причине того, что он не имел никакого доступа к секретному отделу и тайне гангстерского сообщества. Но по долгу «Двойного черного» Осаму установил на ноутбук рыжего демо-версию кодов для взлома, открытие которых было лишь возможно после прохождения всех уровней той самой компьютерной игры, в коей Чуя когда-то проиграл темноволосому исполнителю еще в зале игровых автоматов. В локациях после каждого боя юноша разбросал несколько цифр, слов и символов, собранных в головоломку. Одним словом: синеглазому экс-напарнику предстоит не самая легкая работа на следующей неделе, о которой, правда, он пока еще сам не знает. В двенадцать лет Дазаю было оказано доверие свободно пользоваться базой поиска, в шестнадцать ─ кареглазый исполнитель провернул подобный трюк с копированием данных с флеш-накопителя при помощи хакерских манипуляций. Двадцать две карты Старших Арканов, и из них интерес бледнолицего японца привлек перевернутый шут, прямой повешенный, слегка накренившийся от его движений маг, помимо чего, еще одна перевернутая колесница. Остальные же карточки в колоде он равнодушно окинул взглядом, безразлично сдвинул их прохладной ладонью под прозрачный файл с вложенным в него титульником. Дурак в таком положении обозначал совершение глупости, любую спонтанность, приведшую человека в конечном результате к роковому решению. Это направляющийся к краю пропасти мужчина, одетый чаще всего в яркий костюм паяца, взгляд коего всегда обращен в небо. Повешенный сулил резкие изменения, основанные на жертвенности, отказе от прошлого во благо будущего, о рекомендации к изменению маршрута к своим жизненным целям и ориентирам. Маг не редко выпадал при первичных раскладах мафиози, он видел в нем своеобразное подтверждение своего мастерства ведения дел. Перевернутый ─ злоупотребление данной способностью, заключение договора на костях своих подчиненных. Потертую карту с колесницей смел со стола поток ноябрьского ветра, такого холодного, как иней на губах, и каким-то образом проникающего под самую кожу. В ее обычном положении стоило говорить о победе, долгожданном триумфе, однако измененная позиция карточки кричала о потери контроля. Гадать самому себе являлось не в новинку темноволосому студенту, хоть он никогда не дочитывал сложенное ему предсказание до конца, как, например, сейчас, когда он отодвинул от себя непонравившиеся или же попросту показавшиеся ему слишком неприметными изображения. В своей голове японец фрагментарно состыковал карты с задуманным им до расклада вопросом, отведя взгляд в сторону барной стойки кошачьего антикафе. Рыжеволосый собеседник курил, через динамик макбука слышалось, как он выдыхал сероватый дым. Пепел крошился на коричневую поверхность кофе в небольшой чашке, возвышавшейся на паланиковском «Дневнике» в твердом переплете. Эластичные бинты стягивали разбитые в кровь кисти рук, под ногтями на нескольких пальцах кляксами растеклись синяки. На щеках Чуи алели свежие царапины, край верхней губы казался разодранным. Огрызок мочки укрытого за огненным волосами уха выглядел опухшим, из надрезанного участка кожи сочилась сукровица. Безъязычные охранники Ринтаро неплохо справились с отданным им приказом начальника в тот день, раз на теле синеглазого мафиози осталось такое множество отпечатков клинка Клауса. Артур, видимо, сражался без использования катаны, иначе бы низкорослый напарник в первую же минуту боя превратился бы в рубленое мясо под взмахами наточенного лезвия. Ни для кого не секрет, что запечатанное сургучной печатью Мори приглашение на охоту ─ лишь предупреждение о возможной гибели во время стрельбы, и далеко не от бивней борова. Ровно таким же королевским способом убийства начальник лишил жизни одного начавшего готовить против него заговор сослуживца, тучное тело которого до кровавой помеси изгрызли спущенные с поводков гончие собаки. Своему до сих пор бьющемуся в груди сердцу рыжий был обязан только Осаму, одному из немногих людей, чьи слова в любых ситуациях имели вес для Огая. ─ Так тебе обязательно сегодня играть? ─ в акварельных разводах тонули за покрытым дождевыми каплями стеклом силуэты прохожих. Ворот шерстяного свитера колол шею. В четверть одиннадцатого под надзором слизывающего вишневое повидло с завитка свежевыпеченного круассана Рампо молодой исполнитель с откровенным нежеланием последовал к своей команде по гольфу. Широкие штанины белых в тонкую зеленую полоску брюк наравне с длинными концами нейлонового дождевика развивались на ветру. Традиционный берет гольфистов с кисточкой сминал отросшую челку Осаму, горло до подбородка обматывал расшитый эмблемой Оксфорда шарф крупной вязки. Дужки круглых очков крепко фиксировались широкой резинкой головного убора. От прикосновений шипов дорогих, изготовленных из натуральной кожи ботинок с каблуками высотой чуть выше среднего оставались заметные углубления во влажной земле. Мокрые листья липли к подошвам. На белые носки сразу же брызнула грязь, едва ли бледнолицый студент подошел к обозначенному флажком месту сбора в утопающей коричневой слякоти низине. Левую руку темноволосого игрока сдавливала синтетическая перчатка, когда правая оставалась голой. От непогоды кожа потрескалась на нагой ладони, паутинкой красных ниток протянулись прожилки. Шагавший позади него Харуки прикрывал рот шарфом с логотипом известной в Норвегии ассоциации гольфистов, на его куртке серебряными стежками красовалась надпись: «Oslo». Оксфордских костюмов для гольфа его размера больше не осталось. Вместо киппи светлокудрый одногруппник надел обычную кепку с коротким козырьком, плотно прилегавшую к его голове за счет натянутых поверх синей ткани меховых наушников. Помимо норвежца в команде с участием Дазая было еще несколько англичан. Перед специально огороженным для игры полем располагались высокие трибуны, на зрительных местах которых уже расселось множество студентов, хоть до самого турнира еще имелось в запасе, как минимум, десять минут. Гон, с трудом удерживаемый одной рукой Одой за натянутый до предела поводок, лаял. До плеча буроволосого мужчины легонько дотронулся вышедший из под тени дуба и укутанный в черное пальто Эдгар. Сегодня Apple часы Харуки сменил на фитнесс-браслет, отчего при каждом его движении запястья раздавалось надоедливое позвякивание в гаджете. Ботинки гольфистов взбивали в жижу залитую ливнями почву. В розоватое дерьмо смешались осклизлые куски раздавленных мужчинами дождевых червей. Поодаль стартовой зоны в качестве первого препятствия Осаму увидел неровно вырытое углубление в земле с искусственным водоемом. Кедди в лице загорелого заместителя председателя студсовета с темными дредами до поясницы одной рукой вез на тележке сумку с огромным набором клюшек, другой же старался удержать над собой зонт. Айрон заслонял собой веджи, с паттера почти что спала замотанная в месте заметной трещины лента, когда массивная головка вуда то и дело норовилась стукнуть по лбу юношу. Капитаном противоборствующей команды к досаде большинства студентов Рампо оказался тот самый президент шахматного кружка, что незамедлительно поспешил пожать прохладную руку Дазая, словно кареглазый японец позиционировал себя как лидер этого не очень-то профессионального каста эдогавиных гольфистов. Преподаватель логики сощурился при виде не самого отстающего по его предмету студента, после чего молча кивнул головой в знак приветствия, попутно с чем зеленоглазый мужчина умудрился поправить сползшие на самый кончик носа очки. Встретивший игроков инструктор подробно объяснял и без того знакомые каждому гольфисту правила, со строгостью, присущей воспитателю, предупреждал о штрафах и санкциях за различные нарушения без учета несоблюдения гольф-этикета. Лишь после подведения к площадке «ти» всех участников воскресного мероприятия молодой исполнитель боковым зрением заметил прибывшего на электрокаре ровно в одиннадцать часов и нуль минут, судя по всему, их одетого в серый плащ капитана. Из-за смазанных водой круглых стекол бледнолицый первокурсник не сразу разглядел лицо сего перфекциониста-пунктуала, но, сняв и вытерев очки о свободные брюки, он сразу же закусил губу, дабы прилюдно сдержать свою ухмылку. Его предположение оказалось верным. Куникида не считал нужным тратить время на рукопожатие со своим противником, по причине чего японец немедля занял свою позицию возле установленного на определенном расстоянии от студентов мяча с идентификационной меткой в стартовой зоне. Удивительно, но ни одна прядь не выбилась из его затянутых тесьмой в тугой хвост золотисто-пшеничных волос, когда до скрежета костей уверенный в идеальном расчете амплитуды совершения своего броска Доппо коснулся драйвером мяча, с легкостью выкатил его с т-образной подставки в сторону фарватера. Эдгар, руководитель соревнующегося с ребятами Рампо каста, вежливо поддержал противника негромкими хлопками в стянутые черной кожей перчаток ладони. «Вы попадете на полтора дюйма дальше него, мистер, несмотря на то, что у вас не получиться совершить хук, противоположный так нелюбимому вами по причине левосторонней стойки слайсу удар» ─ по-английски проговорил свое «предсказание» последующему действию замахнувшегося закрытой головкой клюшки главе шахматного кружка Эдогава. Англичанин улыбнулся в ответ словам своего преподавателя, и белый мячик звонко отскочил от деревянной поверхности драйва, выкатившись на основную зону под воздействием силы достаточно отточенного удара дро. Его бросок поддержали громкими аплодисментами гольфисты. Серое небо заполняли пунцовые тучи, голые ветки деревьев трепал из стороны в сторону усиливший свои леденящие кожу порывы ветер. Университетский шарф размотался с шеи кареглазого первокурсника во время его явно выполненных на отъебись и нарочито неправильно свингов. По ощущениям мафиози ногти на его правой ноге нехило сдавились, если и вовсе не треснули пластины, так как нога при каждом ударе проходила вперед до самых кончиков пальцев. Излишне высокие каблуки не сыграли на руку Осаму: в минуту соприкосновения с мячом они сместили вес левой ноги вперед, не позволив юноше вернуться на пятку, из-за чего резиновый мячик пулей вылетел за границы площадки по направлению к колючему садику, предварительно перелетев за каменную стену парковой ограды Мертонского колледжа. Эта потеря стоила всей команде штрафных очков, а конкретно самому увязавшемуся вслед за Куникидой на поиски белого шарика Дазаю ─ санкцией в виде пропуска одного удара и предупредительным свистом показавшего карточку жюри на случай, если темноволосый студент надумает ударить по чужому мячу при следующем броске. При входе в заросший кустарниками сквер исполнитель поправил кисточку берета, зажал двумя пальцами махровые нити, после чего повернул голову в сторону примыкавшего к парковой зоне университетского корпуса, будто бы подал какой-то знак. Он познакомился с Доппо в четверг на прошлой неделе. В мужской раздевалке после второй пары физической культуры. Из кармана форменных брюк молодого магистранта выпал бумажник. Среди визиток промелькнул коричневый край обложки удостоверения. Этот японец был из полиции. Соглядатай. На продавца информации, вроде Рембо, Куникида не тянул даже чисто по своему поведению. Он выглядел излишне нудным и правильным, чуть ли не каждый час планировал наперед в своем ежедневнике, в разговоре мог проявить импульсивность и даже перейти к рукоприкладству, ведь силы с его-то мышцами блондину было не занимать. Однако этот смотрящий каждую минуту на наручные часы молодой человек, как понял Осаму, с определенной целью толкнул его при совмещенной между факультетами игрой в баскетбол. Этот удар входил в распорядок действий из планера. Знакомого с подростковых лет чувства слежки за собой темноволосый первокурсник не ощущал, но почему-то исполнитель был твердо уверен, что взрослого даже для магистратуры Куникиду наняли для него. Руки блондина выдавали его умение пользоваться оружием даже потому, как он держал чашку кофе в столовой. Пальцы рефлекторно расположились на фарфоровой дуге ручки ровно в таком же положение, какое всегда принято занимать профессионалом для стрельбы из пистолета. У него быстрая реакция и тяжелый кулак вкупе с отличной зрительной памятью и перешедшим языковой барьер английским, в котором, исходя из восхищенных откликов британцев, едва ли проскальзывал акцент. Присущая Доппо, прежде всего, к самому себе строгость проявлялась не только в опрятном внешнем виде и натертых до блеска очках, но и никогда не становящимся мягким, как и у любого бойца на задании, взгляде. Зеленые, но отличавшиеся большей желтизной от цвета радужки покойного Кристофера, глаза мужчина не опускал в разговоре с собеседником, а, наоборот, смотрел прямо в лицо во время диалога, просверливал ими говорящего, непроизвольно вынуждал его ежиться. Но с другой стороны, блондин мог быть временами рассеянным, особенно когда дело касалось каких-то элементарнейших вещей, вроде поиска центральной библиотеки всех корпусов университета под указателем «Bodleian Library», или же пользования автоматом со снеками, а точнее: попыткой расплатиться непринимаемыми техническим устройством монетами. От пинка магистранта мелками трещинами покрылась пластиковая поверхность створки для забора упавшего на поддон товара. Во всем другом же Куникиде не удавалось скрыть от зоркости Осаму свою природу солдата. Мафиози определенно имел наметанный глаз на таких людей, отчего вероятность ошибки в домыслах Дазая все больше сводилась к минимальным процентам. Под ногами, словно кости, хрустели черные ветки. Оба студента понимали, что отошли во время игры вовсе не за мячом. Аллея сужалась к середине, гранитными плитами было обложено основание памятника. На решетке вился гниющий от сырости вьюнок, серой горстью разлетался пепел с металлической поверхности мусорной урны. Зажигалка щелкнула за минуту до выстрела. Мокрым пятном просочилась сквозь светлый плащ кровь в районе предплечья.***
─ Не коротковаты ли шорты для ноября? ─ скептически изогнул рыжую линию брови пригубивший светлого пива Накахара. ─ Куда это ты собрался в таком виде? Еще и носки на подтяжках натянул, как элитный жигало, ─ с интересом синеглазый мафиози рассматривал, как темноволосый экс-напарник, поставив ногу на широкий подлокотник кресла, расправлял пальцами складки на синей, ребристой ткани носка, через которую выпирала косточка на стопе. ─ Уж, не в гольф ли играл в таком прикиде? ─ Ревнуешь? ─ правую руку темноволосого студента крепко обматывали бинты, выпущенная снайпером пуля только оцарапала его предплечье, ввинтившись в морщинистую кору дерева поодаль, ─ впрочем, ничего не поделать, этот зад не для тебя, ─ злая ирония еще сильнее натягивала нити раздражения низкорослого исполнителя, вынуждала его отплевываться грубостью, с яростью стучать по затертому пальцами тачпаду. ─ Ты выглядишь хуже проститутки, Дазай, ─ на светло-розовых губах Чуи взболтанным облачком повисла пивная пенка, пиала с сырными чипсами заметно пустела за минуты разговора, ─ противно смотреть на твой плоский блин вместо ягодиц, ─ золотистый медальон картофелины громко хрустнул на тронутых налетом после длительного выкуривания сигарет зубах. Ободранные, только-только начинающие покрываться тонкой корочкой кожи острые колени выглядывали сквозь разрезы на темных джинсах рыжеволосого юноши. Кареглазый японец засунул галстук во внутрь форменного свитера, после чего подтянул на несколько дырок вперед брючный ремень. На кресле в разбросанном порядке лежали остроконечные пули разного калибра. Под вычищенным пистолетом в разобранном виде мялись английские газеты на круглом столе. От свежей крови пачка сигарет липла к пальцам первокурсника, затупившиеся ножницы не резали, а скорее своевольно кромсали бинты, проезжались круглыми концами по худющей ляжке, соскальзывая с руки. В гостевой комнате курса после комендантского часа не часто доводилось встретить студентов, особенно, если учитывать тот факт, что достать ключ у вахтера в позднее время являлось практически невозможной задачей. Гостиная располагалась в дальнем конце коридора, сразу после крученой лестницы, по причине чего добираться до нее каждый день пожилому мужчине с протезированной ногой было не из легких. Огромный камин с вырезанными из камня горгульями медленно нагревал продолговатую комнату. Через стеклянные дверца платяных шкафов просвечивались ряды книг, между которыми иногда промелькивали небольшие кейсы с вколотыми на тонкие иглы насекомыми. Расшитый красными узорами ковер выцвел, в скрипучих половицах паркета с годами стали заметнее прорехи. За вишневыми, тяжелыми шторами комнаты черным полотном протянулось беззвездное небо. Неубранная после игры в шахматы белая королева застыла перед своим последним ходом до вывернутого зигзагом аспидного коня с отколотой мордой. Вдоль сваленных в одну кучу пешек проползал мадагаскарский таракан, видимо, сбежавший из комнаты какого-то студента биологического факультета, где держание подобных питомцев в общежитском корпусе считалось нормой. По внутреннему уставу разрешалось завести любую возможную к содержанию в клетке или аквариуме живность, будь то паук-птицеед, или же экзотический хамелеон. В террариумах некоторые держали неядовитых змей, ящериц и, кажется, жаб, когда другие ученики отдавали свое предпочтение грызунам и разного размера птицам. Ногтем Дазай надавил на коричневые пластинки тела насекомого, провел по линии его шипящего от человеческих прикосновений брюшка вниз. Крошки печенья усыпали старинный поднос с затертым до блеска дном, половинки сморщенных и истекших своей собственной гнилью яблок насквозь продырявили белые черви. Похожие на кольца долголетних деревьев полосы чая не оттирались на сложенных наспех чашках. Использованный в качестве закладки на толстом справочнике по анатомии циркуль не давал полностью захлопнуться книге. На портретах ученых в серый ворс скаталась пыль. Ножом молодой исполнитель провел по ладони, поднес привычно выступивший на коже багровый развод ко рту. Кончиком языка он слизал алую сукровицу, вымазал ею бледные губы. Горло стрелявшего в него снайпера оказалось так просто перерезать, стоило лишь заставить чистильщика чувствовать страх. Тот самый, первостепенный, основанный на животных инстинктах страх, что испокон веков испытывали свиньи перед забоем в тот самый момент, когда они начинали визжать от режущего носы запаха надвигающейся смерти, от неизбежности раската топора, от алых рек, фонтаном льющихся из обезглавленных, разрубленных на куски туш, под копытами. «Выставить дуло в единственного наследника преступной империи Мори Огая непозволительный проступок даже за предложенные мною же тебе деньги, мудло» ─ оскалившись, Осаму в манере своего наставника полоснул по чужой глотке, ─ «мешок дерьма», ─ больше двенадцати колотых ударов уродовало лицо наемника, хотя летальный исход наступил после первого. ─ И что дальше, когда я пробью его по базе? ─ Ты знаешь, как мафия должна поступить с его семьей для начала. ─ Не завидую твоим врагам. ─ Не давай повода, и ты не окажешься одним из них, Чуя.