Чумной доктор
Февраль 2017 года, Центральный каток Сибуя: ─ Февраль выдался на редкость холодным в этом году: даже лед еще не растаял, ─ белым кружевом опустились на черные волосы Огая снежинки, ─ с отрочества я не примерял на свои ноги коньки, ─ полным сомнений на счет своей необходимости выходить на занятый огромным количеством катающихся горожан лед лидер «Портовый мафии» размотал с белой шеи алый платок, ─ перспектива выпить кофе в круглосуточном кафе не кажется тебе наиболее подходящей для столь позднего вечера? ─ обтянутой в белую перчатку рукой красноглазый мужчина провел по заледенелому краю бортика. ─ После обязательно выпьем в машине какао, или даже чего-нибудь покрепче, ─ завязывающий черные шнурки на спортивном коньке Дазай явно не собирался уступать в планах своему начальнику, ─ не так уж и часто мы выбираемся с вами вдвоем куда-нибудь не по работе, ─ огромный ворот шерстяного, сливочного по цвету свитера колол подборок закинувшего ногу на покрытую наледью лавочку Осаму, ─ ну же, оперитесь на мою руку Мори-сан, и сделай вперед прокат правой ногой, ─ зашнуровав обе ноги, продолжил темноволосый юноша, ─ давайте-давайте, каток любит травмы, и, взяв меня за руку, вы точно расшибетесь сегодня не в одиночку, ─ сквозь улыбку сверкнул передним рядом зубов молодой исполнитель. ─ Чего-нибудь покрепче ─ это портвейн из моей коллекции? ─ слегка сжав длинными пальцами худощавое предплечье воспитанника, Ринтаро осторожно скользнул лезвием по усыпанному легким слоем снега льду. ─ До восемнадцати не продают алкоголь, к тому же такого градуса, ─ говорящий крутанул бедрами, после чего, придерживая дона за локоть, отъехал назад. ─ Однако это тебе не мешает спускать деньги в барах вместе с Накахарой по фальшивым пропускам, ─ расстегнутое пальто не сковывало движения ног Огая, пятерней он переместился на голую ладонь воспитанника, попутно с чем медленно проехался по ровной, лишь местами запорошенной снегом поверхности коробки, острие его коньков беспрепятственно прорезало искрящийся в свету фонарей покров. ─ С вами все равно интереснее, ─ кареглазый мальчишка совершенно спокойно ехал задом, в придачу к чему несильно тянул на себя за руку абсолютно негнавшегося за скоростью партнера, ─ сгибайте чуть резче колени, дон, делайте прокат увереннее, ─ парировал раскрасневшийся на ветру Дазай, замыкая вместе с начальником первый круг. ─ Вот оно как, ─ мужчина виртуозно приподнял ногу, дабы обойти заметную в тусклом свете прожекторов заледенелую колдобину на поверхности катка, ─ сочту за комплимент, ─ под смех темноволосого мафиози Ринтаро снова двинулся вперед. Снег мок на губах. Разношерстная толпа затрудняла движения обоих вставших вровень, но не расцепивших при этом рук мужчин, их темные коньки временами ударялись о деревянную поверхность клюшек носящихся из стороны в сторону хоккеистов. Один пожилой катающийся как-то начал поучать Осаму, что, по негласным правилам, скользить следует против часовой стрелки по кругу, чтобы не сбивать общее движение, на что кареглазый юнец показал ему фак, покрепче стиснув длань начальника в своей руке. Дазай пребывал в тот вечер в особенно приподнятом настроении, его запястье мягко овивал эластический бинт, карие глаза чуть желтели от теплых лучей расположенных в каждом углу коробки фонарей. Иногда молодой исполнитель позволял себе без предупреждения поворачиваться к наставнику лицом, переплетать свои перебинтованные пальцы с его, такими длинными и утонченными; подъезжать вплотную к груди начальника и просто заглядывать в кровавые, казавшиеся мальчишке самыми яркими рубинами в мире глаза. Мышцы спины Огая тянуло с непривычки, ноги по ощущениям становились ватными, а от набирающей обороты езды мужчину кинуло в жар, отчего он снял свою перчатку, но только с левой руки, с правой же ─ самовольно стянул Дазай. Позади катка одиноко стояли опустевшие без новогодних игрушек и гирлянд ели, кто-то из горожан наливал из термоса в кружку своей спутнице какой-то горячий напиток. Она же, вся запыхавшаяся и раскрасневшаяся, весело хохотала в ответ, растирала руками уставшие ноги в белых, надетых на фигурные коньки гетрах. Темнокожая пара иностранцев кружилась вокруг катающейся «паровозиком» детворы, радостно приговаривая при каждом своем новом завитке: «snow», «snow», «snow». Snow ─ это значит снег. Как сейчас помнил Ринтаро, примерно без десяти минуты полночь по наручным часам кареглазый мафиози неожиданно его попросил прикрыть на минуту-другую глаза, полностью довериться ему самому прочертить за них обоих круг. Талая вода тогда тонким ручьем стекала за ворот рубашки под пальто начальнику, черные ресницы увлажнились, неизменно бледные губы чуть тронула собой розовизна. На середине льда воспитанник отпустил его руку. Лидер «Портовой мафии» хоть и не видел обращенного на него и наполненного до краев восхищением взгляда мальчишки, но мог с уверенностью сказать: глаза молодого исполнителя горели. Ровно так же искрили, как во время наблюдения Осаму за ходом проводимых Мори операций, когда тот попутно объяснял ему, как правильно извлекать пулю из раневого канала, не подцепив по ошибке при этом кусочек раздробленной кости, или же, как лучше всего закрепить наложенную на сломанную ногу шину. С замиранием сердца Дазай разглядывал вытащенный им из спиртового раствора медицинский скальпель, с улыбкой ловил собственное отражение на гладкой поверхности металла. Он говорил, что быть врачом очень занятно, ведь во многом исход течения болезни пациента зависит от лечащего его медика, что властен в любой момент незаметно «перерезать провод от аппарата жизнеобеспечения» непонравившегося ему больного. В девять лет кареглазый мальчишка впервые убил человека, попросту увеличив ему дозу в шприце применяемого в целях снижения судорожных болей морфийных инъекций. В одиннадцать он взял пистолет. В четырнадцать ─ убивал на чистках, не глядя. В шестнадцать ─ делал это с наслаждением. В семнадцать ─ стал лучшим среди убийц. Профессиональным чистильщиком. Вид открытых переломов костей и распотрошенных тел искреннее забавлял его. Иной раз он самовольно обезглавливал трупы противников, или же ковырялся заржавленным лезвием в глазницах, до рукояти вонзал нож в дыры с растекшимися и окрасившимися в буро-алый белками глаз. Со многих костюмов Дазая и вовек теперь не отстирать чужую кровь. Бледнолицый юноша пропах смертью до самых костей. ─ Когда откроете глаза, то посмотрите на звезды, ─ вкрадчивым голосом произнес над самым ухом Ринтаро темноволосый, закрывший и без того смеженные веки дона чуть начавшими подмерзать ладонями воспитанник, ─ смотрите внимательно, ─ прохладные пальцы разомкнулись на чужих глазах, лоскут размотавшегося с запястье бинта проехался по кончику уха, ─ с Днем рождения, доктор Мори, ─ худые руки сцепились кольцом на животе, тронутой колкой щетиной щекой Осаму провел по замшу тяжелого и очень холодного пальто с натуральным норковым мехом. Почувствовав чужие руки на себе, красноглазый мужчина дернулся вперед, разорвал замок костлявых пальцев. Гладь дегтярного неба заполнил собой иконостас мерцающих мертвым светом звезд. В 00:01 часов 17 февраля раздался первый залп разлетевшейся на десяток разноцветных звезд петарды где-то за колючими кронами елей в расположенном на бугристой низменности парке. Салют распускался бордовыми, моментально набухающими тюльпанами, загнутые лепестки коих плавно превращались в блестящий дождь. В воздухе пахло дымом. Фиолетовые пятна сменялись зелеными, зеленые же ─ желтыми, и так все цвета радуги со всеми возможными их оттенками броско впечатывались в небо в виде расплывчатых клякс. Если чуть прищурить глаза, то можно было заметить из сочетания изумрудного и василькового пятен раскрас распушившего хвост павлина, а если, наоборот, их широко распахнуть, то яркий перелив визуально казался схожим с рисунком на крыльях какой-нибудь диковинной бабочки. Еще выстрел. Золотые песчинки сложились в парящего над городом кита с огромным, дергающимся вверх-вниз хвостом, от размашистых взмахов которого обманчиво качались небесные волны фейерверка. Палитра света раскрашивала в свои цвета загородившие центральный каток ледяные фигуры, нежно-розовым засияло углубление довольно искусно вырезанной мастером чаши. Перед винными глазами Огая после первой же минуты раздражающе запестрило, виски сдавила от грохота тупая боль. Кровь ключом била в жилах, на корень языка прыснул со стенок пищевода смешавшийся с запахом гниющей еды желудочный сок. Семнадцатое февраля ─ это единственный, никак не предающийся забвению в памяти Осаму из года в год день. В прошлый раз он привел лидера «Портовой мафии» посмотреть на скатов в океанариуме, где прямо над головой Огая проплыло несколько пираний. Они ужинали за столиком, две ножки которого граничили с панорамным стеклом, сквозь которое тускло мелькали огоньки на голове у глубоководных удильщиков. Плечом Ринтаро упирался в начищенную до блеска поверхность аквариума. Под его ногами, на прозрачном полу просвечивались раскачивающиеся в воде водоросли. С куска жареной крольчатины на металлической вилке крупными каплями падал на белые салфетки жир. На другие же памятные даты кареглазый мафиози привычно забивал, например, на день рождение Накахары в апреле прошлого года он нехотя пожал рыжему руку со словами: «постарайся в следующем году хоть насколько нибудь вырасти, коровий ты анус». После чего добавил: «я как раз держал этой рукой член, когда ссал». Правда Чуе тоже было не занимать с ответной колкостью и ударом дерзкого напарника в под дых. Возможно, они и стоили друг друга, но только цена у каждого была разной. Осаму заснул на коленях начальника в автомобиле, как только медная фляжка с портвейном опустела после его быстрых глотков. Мори не коснулся и кончиком пальца каштановых волос. Щеки юноши заметно покраснели от спиртного.***
Конец ноября 2018 года, Оксфорд, комната факультета: ─ Полагаю, ты не понял всю серьезность моих требований с первого раза, ─ удар тростью длинного зонта пришелся по ребрам. Из разбитых губ Дазая хлестала темная кровь. Изогнутая ручка наотмашь била по прикрывшим расслабленный живот окровавленными ладонями мальчишки, носком тяжелого сапога начальник попал чуть выше щиколотки правой, утянутой в шерстяной гольф ноги воспитанника. ─ Да не посрать ли, ─ Осаму сплюнул на ковер скопившуюся в его ротовой полости кровь, ─ у этого диабетика с засахаренными мозгами нет ровным счетом никакого мотива портить вам жизнь, ─ алой водой омылся его нижний ряд зубов, ─ ну же, лучше трахните меня еще раз, вы ведь до сих пор не разорвали мне кишечник изнутри, ─ по худеньким ляжкам, из под краев форменных шорт тонкими струйками протянулись подсохшие кровоподтеки, просверливающая всю прямую кишку боль не давала возможности юноше полностью осесть задницей на пол. Сегодня на белой скатерти, среди антикварных посуд и голубых с фиолетовым роз Ринтаро показался темноволосый воспитанник самым ярким пятном. Шорты обтягивали длинные кости ног, носком коричневой туфли кареглазый юноша задевал кедровую спинку стула. Темный жилет плотно прилегал к худому телу мальчишки, платиновые запонки крепко фиксировали манжеты рукавов синей рубашки. Между ног Осаму атласная ткань брюк топорщилась, его пальцы размазывали по серебряному подносу полосы чуть красноватого, собранного с земляничных пирожных крема. Глаза юноша прикрыл, полностью откинувшись на обеденный и освещенный огромным количеством свечей стол. Раненное предплечье стягивал бинт. Он прислушивался к стуку каблуков сапог начальника, тихо считал его шаги, не обращая никакого внимания на восклики несколько ошеломленных подобной выходкой темноволосого мафиози слуг. В такт обуви выстукивал по половицам вишневого, под стать бордовым стенам, паркета мокрый зонт-трость с остроконечной, зачастую накалывающей на себя валяющиеся на земле листья пикой. Мужчина раскрыл его с характерным шорохом перед камином, прозрачные капли разлетелись в стороны. Жестом, как всегда, одетой в перчатку руки он отозвал всю выделенную на вечерний прием пищи обслугу и сопровождающих его охранников. Осаму прогнулся в спине ─ соскользнул шелк перчаток с ладоней наставника. Пальцами холодными, пальцами белыми, красноглазый лидер провел по линии острого носа молодого исполнителя, отросшими ногтями мужчина опустился на уровень губ, промял их, вновь очертил царапины по светлой коже, задел подушечками натянутый ввиду задравшего назад голову Дазая кадык. «Вы ─ каннибал, а я ─ деликатес высокой кухни» ─ лидер «Портовой мафии» расстегнул кремовую пуговицу, расположенную сразу после накрахмаленного воротника рубашки, протиснулся пятерней под легкую ткань, огладил вмятину между торчащими ключицами, толкаясь холодными пальцами ниже. Кареглазый студент, обхватив запястье начальника, направил его ладонь в сторону своего левого, чуть затвердевшего от низких температур помещения соска. Выжженными в кислоте, неоставляющими после себя отпечатков пальцами красноглазый мужчина сухо обтер бледно-розовый бархат ареолы. От инея прикосновений другой руки к неприкрытому гольфами бедру кожа Осаму покрылась мурашками, приподнялись волосы на тощей ноге, словно при ознобе. Мори склонился к его лицу, смольные волосы упали на бледные щеки. До губ начальника осталась пара сантиметров, и первокурсник почти что коснулся их языком, как зубья столовой вилки вонзились в его чуть сминавшую салфетку кисть руки, до мяса вошел в пятерню металл. Мальчишка вскрикнул от неожиданно пронзившей его конечность боли, дернул ногами по столу, проехавшись каблуками оксфордов по молочной ткани скатерти. Темно-красным окропились его обклеенные множеством пластырей пальцы. Свободной рукой отодвинувшийся от Дазая начальник собрал его отросшие, но заметно потускневшие и утончившиеся к концам волосы в кулак, хлестко оттянул их на себя с такой силой, что зеленоватый крест вен набух на его бледном запястье, стал похожим на переплетенье двух змей. В мертвенно-равнодушных глазах Ринтаро хоть и не читалась откровенная ярость, но чувствовались слабые огоньки ее присутствия. Тонкие брови чуть сдвинулись к переносице, вблизи на его немолодом лице приобрели свою выразительность указывающие на истинный возраст лидера «Портовой мафии» морщины. Возле носа оттенились старящие мужчину линии. Под острым подбородком натянулась сухая от осенних ветров кожа. ─ Постыдился бы своей речи, щенок, ─ под грубой подошвой сапога хрустнуло тело мадагаскарского таракана, помятые усы насекомого припечатались к набойке каблука. ─ Разве так полагается себя вести будущему дону мафии? ─ остроконечная пика зонта уткнулась мальчишке в плечо. Огай вылетел сразу, как до него дошла весть о сорвавшемся покушении на наследника преступной империи. Лидера «Портовой мафии» угнетала мысль о том, что в Японии осталось еще столько неразрешенных проблем, да и сам по себе мужчина планировал вернуться в Соединенное королевство не раньше сочельника. Здоровье дало о себе знать, когда держащая чашку кофе рука дрогнула на широком подлокотнике кресла в самолете, в грудине неприятно защемило, сердце забилось чаще. Сколопендрой смерть проползала в его тело, вонзая поочередно острые лапки во внутренние органы и кольцом скручиваясь на выступах позвонков. Времени у него оставалось еще меньше, чем Огай себе представлял. Помимо вновь наросших снежным комом долгов организации Ринтаро получил сведения о недовольстве выплачиваемым жалованьем среди низшей ступени исполнителей, что особенно обострилось после открытого и до сих пор еще до конца неисчерпанного конфликта с семьей Вальковски и последующей за ним неприязни со стороны Джорджио. Натянутость отношений с французской мафией также стала более явной после того инцидента в ресторане, за виновность в коем Накахаре по-хорошему должны были снести голову еще в тот же вечер. Несчетное количество ужинов, завтраков, обедов и совместных охот с донами вышеперечисленных кланов Мори пришлось перенести за первые недели этого месяца. Запнувшегося во время рысцы скакуна представителя семьи Джорджио застрелили за эту оплошность на месте подчиненные лидера, сразу после чего, воспользовавшись ситуацией, Ринтаро предложил выбрать в подарок любого другого сильного и здорового жеребца из конюшен его организации. Как только загорелая рука дона союзнической семьи указала на личного коня Ринтаро, то красноглазый мужчина незамедлительно спрыгнул со своей лошади. Обтянутой в тонкую кожу перчатки рукой он сам вложил узду в ладонь компаньона, тем самым лишний раз подкрепив правоту ранее сказанных им слов. Дон Роберто Джованни оценил одобрительным кивком головы дружеский жест японца, чуть заметно колыхнулась на ветру его белая шляпа. Десяток подобранных Кое девушек из «Чайных домиков» по всему Токио были отданы для ублажения высших членов союзнического клана, хоть это и встало «Портовой мафии» в приличную сумму, так как собственных проституток в рядах данная организация не держала ни при бывшем боссе, ни при нынешнем. Ведь добротное содержание профурсеток ─ пустая трата денежных средств. Результаты анализов синеглазого исполнителя не смогли предоставить Мори точные доказательства его мыслей ─ амфетамин выветрился за столько часов из организма юноши, однако уверенность в своих предположениях от этого не пошатнулась. Систематическое пребывания в состоянии «адреналиновой эйфории» достаточно быстро истощит не только тело, но и психику рыжеволосого, изрядно накосячевшего перед Огаем по самый пиздец мафиози. Татуировки с изображением волков подтолкнули начальника к мысли, что его подчиненный, скорее всего, примкнул к какой-то уличной банде, видимо, из-за явного избытка свободного времени. По запросу перечней участников абсолютно всех группировок города вышло его имя на сводке байкеров. Говоря откровенно, Чуя больше не представлял никакой ценности для преступной организации Ринтаро. После отъезда Дазая этот готовый выпустить пулю в грудь дона партнерской семьи ради собственного самоутверждения юнец превратился из пушечного мяса в самый настоящий балласт. В его диалоговых окнах с Осаму яро не проскальзывало недовольство решениями Мори относительно его места в иерархии, но ощущались недвусмысленные недомолвки. Видео-звонки, согласно распечатанному журналу входящих и исходящих вызовов с аккаунта воспитанника, совершал в основном рыжий, и длились они всегда по разному, начиная от пятидесяти трех секунд и заканчивая трехчасовой продолжительностью. Сам факт того, что молодой наследник уже столько месяцев поддерживал общение с нестоящим и кончика его мизинца Накахарой настораживал красноглазого мужчину. Очевидно, кареглазый воспитанник видел в этом своеобразную выгоду, а, может, даже и заранее просчитал возможность наставника прочесть переписки в любой социальной сети, раз тот имел беспрепятственный доступ к его лицевому счету и банковской карте. С технологиями информационного центра, сотней хакерских программ «Портовой мафии» взломать можно что угодно, хоть пользовательскую страницу, хоть целую сеть. Его работники, первоклассные информаторы, инженеры, компьютерщики, геймеры с молниеносной реакцией нажатия пальцев по клавишам, зашедшие слишком далеко юзеры ─ бывшие осужденные за преступления в интернет сфере, люди с металлическими кандалами на руках и встроенным в них датчиком электричества. Стоит им только покинуть территорию штаба портовых, как высоковольтный ток насмерть пронзит их тело. Знание этого заставляет хакеров работать на полную силу, без каких бы то ни было лишних мыслей о побеге. Блокировать левые сайты за немалые деньги клана все же лучше, чем гнить в тюрьме. Изъятая у синеглазого исполнителя флешка с универсальном паролем к базе данных разрезала последнюю, наитончайшую нить доверия Осаму Ринтаро. Как швы на животе, разошлись еще несколько лет назад их с Дазаем пути, если воспитанник уже тогда решил вести какие-либо дела за спиной своего дона. Подобное открытие ужалило Ринтаро, слишком горьким оказался замаскированный под сахар яд. Ходатайства темноволосого воспитанника о восстановлении Накахары на должности и, прежде всего, сохранении его жизни неприятно удивили Огая. Осаму стремился показать, что Чуя ─ его личная пешка, и он сам решит когда, где и как предать рыжего наказанию в случае необходимости. Наследник будто бы вырывал из когтей начальника его же подчиненных, превращал их в вечно должных ему своим спасением собак. Половина обрезанного уха после (пусть скажет спасибо) боя без использования катаны с Клаусом в лесу являлась ничтожной платой за столь огромную провинность. Пунцовая за своего подопечного Озаки весь месяц напролет вдоль и поперек стелилась перед Ринтаро, абсолютно разными способами пытаясь воззвать к его снисходительности по отношению к Чуе за ту совершенно бездумную выходку. Но что может хоть и владеющая в совершенстве многими техниками боевых искусств, но все еще остающаяся нежной, как лепестки лотоса, женщина против вердикта непоколебимого главы целого преступного мира? Разве девичий глас имеет вес для такого человека, как Огай? Да и вообще, хоть когда-нибудь у Кое получалось заинтересовать собой начальника? Даже ее фраза «если ты хочешь, я сделаю искусственное оплодотворение и рожу тебе кровного сына», сказанная еще в далеком две тысячи пятнадцатом году, не вызвала ни единой эмоции на лице Ринтаро. Ему не нужен другой наследник. Особенно от нее. Известие о ранении снайпером Дазая застало босса в тот момент, когда он ставил подпись перьевой ручкой на последней странице письма Артюру Рембо, временно ушедшему в отставку продавцу информации и гувернеру Накахары, проработавшему в роли наставника синеглазого мафиози до позапрошлого года. В январе шестнадцатого француз попросил разрешения Огая на время уехать из страны, чтобы решить сердечные дела со своим давним любовником, соперником, партнером и одновременно объектом ненависти и душевных терзаний ─ Полем Верленом. Рембо дал юридически закрепленное обещание начальнику вернуться обратно в «Портовую мафию», если вдруг в нем возникнет незаменимая другим кадром из работников необходимость. Как помнил Мори, волосы у Артюра всегда были мягкими, а его доходящие до лопаток локоны не составляло труда перебирать между пальцами. В девятнадцать лет, еще при старом лидере, он прибыл в йкогамскую организацию и стал работать на протяжении многих лет воспитателем Накахары, будучи засланным шпионом одного из подразделений французской мафии. Тело его поразительно сладкое, как у женщины. Гнулся он со знанием дела в постели, розоватые губы походили на пионы по своей структуре, язык же отличался бархатностью, осторожностью и скользкостью в моменты мокрых поцелуев. Предложение перейти на сторону тогда еще соперников французской мафии на постоянной основе заинтересовало Рембо, когда Ринтаро открыто сказал ему, что в этом лекарстве для страдающего от чудовищных мигреней дона содержится немалая доза свинца. «А это значит, мсье Рембо», ─ обыденным голосом тогда подытожил еще рядовой врач Мори, ─ «что совсем скоро наш достопочтеннейший глава потеряет рассудок от галлюцинаций, а я же», ─ красноглазый мужчина сверкнул острием медицинского скальпеля в воздухе, ─ «прискорбно займу его место лидера с помощью этого инструмента». ─ Лезвие прорезало ткань белой перчатки, ─ «так что не лучше ли со мной дружить, мой уважаемый коллега, если уж так удачно падают карты на мое имя, и ровно наоборот ─ в сторону сходящего с ума все больше и больше после каждого приема медикаментов босса?» ─ на белоснежных простынях нагие ноги француза еще больше выбеливались. «Словно Антонио Сальери, убивающий отравленным вином из ревности Моцарта», ─ воодушевленный блестящей идеей смещения пустоголового старика с вершины преступной империи воскликнул обхвативший начавшие мерзнуть при комнатной температуре колени француз. «Сомневаюсь, что капельмейстеру Его Величества когда-либо имелось дело до пусть гениального, но из-за своего дебоширства не особо востребованного в то время музыканта», ─ прохладно отверг его сравнение Ринтаро, ─ «я больше придерживаюсь той версии, что господин Сальери являлся весьма самодостаточным композитором, а непосредственно к смерти Вольфганга причастна другая, непопулярная в истории личность», ─ алые глаза тускло сверкнули, ─ «один из воздыхателей Констанс, и параллельно обучающийся у гения музыкант, разбавляющий в напитке Моцарта с каждым своим новым приходом накопительно действующий яд». ─ Огай всегда смотрел на спорные вещи под разным углом. ─ Вы уже заставили двух студентов с натяжкой называемых «очевидцами» замолчать, ─ осипшим голосом проговорил Осаму, как зонт болезненно вонзился в область его печени, ─ думаете прибить и этого очкарика, а, Мори-доно? ─ все лицо покрывали синяки, из напрочь разбитых губ безостановочно текла кровь. ─ Ты не имеешь никакого права так фамильярно называть за спиной бывшего детектива и работника Следственного комитета Рампо Эдогаву, как уже второй раз подчеркиваешь свое крайне презрительное к нему отношение в диалоге со мной, ─ прядь волос цвета вороного крыла взметнулась от резкого поворота головы лидера «Портовой мафии», ─ обзаведись как минимум его дедукцией, а потом уже смей принижать Эдогаву в сравнении с собой, ─ под тканью перчаток горели от множества ударов по телу воспитанника ладони красноглазого начальника, ─ кто еще может знать о случившемся среди твоего окружения? ─ красные глаза смирили темноволосого мальчишку строгим, граничащим с жестокостью взглядом. ─ Точнее о том, что вы трахаете меня в стенах Оксфорда так, что потом все мое тело выдает нескрываемые прикосновения вашего кнута? ─ Да как ты смеешь?! ─ удар сапогом в область голени. ─ Мне задать вопрос еще раз? ─ склонившись, мужчина ухватился за растрепанные волосы воспитанника, резко оттянул их, тем самым до хруста в шее запрокинув голову Осаму назад. ─ Нет, ─ надтреснуто проговорил первокурсник, ─ больше никто, ─ стук смотрителя в дверь заставил Ринтаро размотать с пальцев каштановые пряди, сухо, предварительно прочистив горло, бросить по-английски, что все в порядке, и они скоро уже освободят комнату факультета, ─ вы говорили с деканом? ─ горло кареглазого мальчишки выскребывала боль при каждом слове. ─ Ты освобожден от посещения занятий ввиду поврежденного предплечья на две недели, ─ начальник размял длинные пальцы, ─ проведешь их в Лондоне, ─ судя по внешнему виду студента, разодрана у него не только кожа на руке, а есть еще более серьезные, причиненные рукой Ринтаро ранения в других местах, начиная с того, что все лицо наследника опухло от обилия синяков и побоев, ─ за этот срок я также разрешу дела с полицией по поводу произведенного на территории Оксфорда покушения, ─ мужчина снял с плеч тяжелое, пропитанное дорогим одеколоном пальто, ─ отказ от медицинского вмешательства и последующего лечения врачами медицинского крыла университета подпишешь завтра, ─ он швырнул к ногам молодого исполнителя свою верхнюю одежду, ─ надень его, когда выйдешь из комнаты так, чтобы концы пальто полностью прикрыли ноги, ─ перед висящим на стене зеркалом японец зачесал назад деревянной, носимой им с собой в кожаном портфеле расческой примявшиеся волосы. ─ Пятнадцать минут тебе на то, чтобы собрать свои вещи в комнате общежития, и еще десять ─ на переодевание в брюки. Сезон носки шорт окончился с наступлением холодов, если ты еще не знал. ─ Лидер «Портовой мафии» не оценил идею подчиненного вырядиться на встречу с ним в столь неподходящий по погоде и едва ли прикрывающий ему задницу прикид. ─ А я думал, у вас встанет на мои коленки, ─ кое-как просунул костлявые руки в широкие рукава чужого пальто кареглазый мальчишка. В коридоре Ринтаро встретил комендант с протезированной ногой, лишенный возможности взять с собой катану в высшее учебное заведение Клаус встрепенулся, как только увидел вышедшего из комнаты господина. Укутанный в верхнюю одежду до самого подбородка Дазай последовал сразу за своим наставником. На японском красноглазый мужчина отдал приказ безъязычному слуге проследить за молодым исполнителем, а после вывести его вместе с чемоданом к припаркованному на заднем дворе университета такси. Помимо чего, лидер «Портовой мафии» сказал обращаться как можно жестче с темноволосым мафиози, так как он этого, в глазах Огая, заслужил. По дороге к выходу из здания Мори не смог не заметить явно обращенный к нему взгляд курящего сигарету в лаборантском халате буроволосого мужчины. На холодный, брошенный из вежливости вопрос японца: «Is there something you want?», незнакомец промолчал. Застегнув верхнюю пуговицу жилета, красноглазый босс последовал дальше по мокрым от дождей ступеням гранита старинного здания.