Игра первая. Европейская рулетка. Ставка: Чуя Накахара. Напиток: «Куба либре».
Он ярок. Переменчив, выбирает преимущественно броские цвета в одежде, железные кольца и остроконечные шипы никогда не были чужды его стилю. В стакане ─ ром с колой, в зубах ─ сигарета «Мальборо» с чуть начавшим тлеть, крошась, концом. Сатанически рыжие волосы и глаза с ледяной голубизной оттенка джина «Бомбей Сапфир» в первую очередь привлекают к себе внимание, выделяют молодого исполнителя среди остальных посетителей казино. Нежесткие локоны прикрывают остатки уха, губы растянуты в азартной усмешке, пальцы проводят по ребрам сложенных в одну стопку фишек. Галстук Накахары спущен, первые пуговицы рубашки расстегнуты, сам же он в чисто мужской манере разводит ноги в сторону, топорщится ткань темных брюк на ширинке. У него выбриты щеки, но кожа груба на лице, ниже подбородка колется щетина, бугор кадыка дергается при глотках золотисто-коричневого от теплого света ламп алкоголя. Чуя сидит как хозяин: уверенно, в меру раскрепощено и, между тем, с удовлетворением смотрит на надевающего белые перчатки для игры крупье. Сегодня он не швейцар, официант, или сомелье, а гость наряду со всей прочей собравшейся в одном игорном доме шелухой. У Эйса сверкают глаза: он знает, на какое число следует ставить, Артюр же затыкает ему рот рюмкой «Мартини» с плавающей в ней долькой лимона, дабы тот не вмешивался не в свой ход игры. Мужчины целуются нарочито мокро, скользяще трутся языками, сплетаясь, словно спаривающиеся змеи в одном клубке. Гладят друг друга во всевозможных местах, ленты ремней вытащены из брючных петель, молния сдернута до самого конца ─ еще немного, и трахнутся под аплодисменты аристократов прямо на игральном столе, смахнут коленями колоды карт. Именно так, как нравится наблюдающей за ними публике и одновременно так, как ненавидит низкорослый, могущий благодаря сему шоу полностью сконцентрироваться на движениях рук «хозяина» рулетки юноша. Француз что-то шепчет пепельноволосому партнеру на ухо, оттягивает длинную серьгу с кварцевой вставкой, дразнит кончиками пальцев мочку. В ответ «Туз» усмехается, сверкая белизной ровных зубов, он поправляет хвосты темно-сливового фрака, после чего опускается между ног Рембо, под стол, задевает каблуком туфель ноги сидящих рядом с Рандо джентльменов. Одетые в красный вельвет перчаток руки желтоглазого мафиози сжимают светлые волосы, прислоняя голову коллеги еще плотнее к паху. Слышатся щелчки вспышек на фотоаппаратах, но ни Артюра, ни Эйса это не ебет. Накахара не смотрит в их сторону: сегодня рыжему нет никакой разницы, как именно будет отвлекать фиолетовоглазого картежника Рембо, пока он делает свою первую и, парень очень надеется, удачную ставку в колесе, ведь либо все, либо ничего ─ так гласит закон игорного дома. Одним суждено сорвать куш, других же ожидает внезапное банкротство. Здесь все решает случай, второй бокал «Куба либре», полупрозрачный блеф, незаметная ставка задним числом или умелая подкрутка, но никак не математический расчет трезвой головы. Чуя намерен потратить свои последние деньги, чтобы получить вдвое больше при обналичивании фишек в конце игры. Новичкам везет, красно-черные полосы рулетки симпатизируют ему, разжигают желание испытать судьбу, обнажить свою смелость, выписав крупье немалый чек, он же все-таки гонщик, человек, ежедневно ставящий на кон возможную фатальность своего проигрыша. Лед тает в стакане. Сигаретный дым смазывает очертания лица ведущего, молодой мафиози опускает черный галстук ниже, ключицы остаются оголены. Треск автоматов на заднем фоне заглушает говор раскидывающих карты на противоположном столике от чуиного аристократов. Рембо спокойно двигает фишки, ни чуть не стыдясь того, что у него откровенно сосут на людях. И гадать не надо: мужчина поставит кольцо Эйса, его любовник уж точно намекнул ему, сколько дам досталось другим игрокам, и попался ли туз крупье. В блек-джеке побеждает не тот, кто сумеет собрать наибольшее количество очков, а тот, у кого окажется нужная карта. Чуя смачивает губы коричневатым, горчащим язык алкоголем, бросая покрытый толикой высокомерия взгляд на более опытных игроков. Женщин непосредственно в его кампании нет, из присутствующих все курящие. Щелк зажигалок сменяется звоном чокающихся на удачу бокалов, и наоборот. Занявший место справа от рыжего джентльмен преклонного возраста поправляет тронутые серебром возраста усы, стекло бронзового монокля с тонкой цепочкой давит ему на лицо, белые волосы стянуты лентой в хвост. На навершии его трости какой-то камень, на складках заметного сквозь серый жилет живота собрались крошки от ранее съеденной им закуски. По левую руку подкуривает от сигареты низкорослого исполнителя молодой господин накахаровских лет с выкрашенными в жгучий красный волосами. Позади него, подобно немой статуи, неподвижно стоит почти четверть часа его одетый во все черное лакей. Казино ─ это то место, где богач и нищий могут поменяться ролями как на один вечер, так и на всю оставшуюся жизнь. Тебя никто не тянет за яйца закладывать квартиру, но азарт веревкой жмет глотку всяк вошедшему во вкус лудоману. Колесо изводимой интерес синеглазого исполнителя рулетки разделено на тридцать семь секторов, тридцать шесть из которых пронумерованы от одного до тридцати шести ячеек, помимо чего зеленым цветом выделены полосы с «зеро». Выставленные в случайном порядке семнадцать цифр слева направо составляют зону «voisins de zero», семь цифр, так называемых «zero spiel» предполагают проводимую зачастую в пользу крупье игру на зеро. По обеим сторонам от «нуля» идут цифры-сироты «orphelins» и, наконец, оставшаяся треть, или «tier». ─ Ваши ставки, господа, ─ сипло произносит крупье, сопровождая свои слова заученным им жестом руки в молочно-белой, как и велит дресс-код, перчатке. Чуя сглатывает, приподнимается с обтянутого изумрудной обивкой кресла, стискивает короткие, с открытыми пальцами перчатки с ладоней. Рыжие волосы липнут к влажным губам, внутри все горит от спиртного и азарта. Он расставляет фишки в зависимости от максимальных и минимальных пределов данного игрового стола. Пожилой мужчина ставит больше, господин решает начать с довольно смешной суммы, остальные участвующие совершенно по-разному бросают свои кругляшки. Жила пульсирует на виске, ухмылка режет самоуверенность бывалых соигроков, до сладости в истоме сводит низ живота ─ Накахару возбуждает риск, адреналин выплескивается в его кровь, в артериях, должно быть, течет расплавленный металл, раз жарко аж до одури. «Каре, мать твою», ─ фишка поставлена на стыке углов четырех номеров. ─ Ставки сделаны, ставок больше нет, ─ хрипит управляющий, ─ начинаем, ─ мужчина театрально ударяет в белые ладони. Чуя зажевывает край новой сигареты. Рулетка уже запущена, сердце бьется под глоткой, на спине проявляются пятна пота сквозь светлую рубашку, напряжение подходит к своему пику, как не вовремя твердеет между ног. Встает на собственный страх выиграть, или, наоборот, проиграть. Шарик кинут в противоположную вращению колеса сторону, он катится, ударяясь о деревянную поверхность рулетки. Он попадает в ячейку, крупье оглашает заветное число, фиксируя его на поле. Все проигрышные ставки под гул гостей переходят в доход игорного дома. Восемь к одному. Выигрыш за каре. Еще одну стопку «Куба либре» и побольше льда.Игра вторая. Блек-джек. Ставка: Чумной доктор. Напиток: темный, норвежский эль.
Он как самая дорогая картина в коллекции антикварных вещей Френсиса Скотта Фицджеральда. Как украшение стола среди всех этих серебряных кофейников и стальных ложек с гравировкой. Как знаменитое фа минор Брамса. Как застывшее в камне восхищение Моцартом Сальери. Одним словом, он ─ Мори Огай, званый гость в английском дворце американского бизнесмена и человек его же породы, аристократ, истинный педант до мозга костей, у которого громоздкая люстра висит даже в спальне на манер английской знати восемнадцатого века. Мужчина отрешенно водит подушечкой указательного пальца по ободку высокого стакана, кольцо с зеленым нефритом постукивает о стекло. Его лицо скрыто маской с черно-алыми перьями, бескровно-белые губы вытянуты в одну линию, красные глаза сощурены, чуть сдвинутые брови выдают задумчивость дона. Живым трупом облокачивается на спинку кресла вся высушенная, тянущая тоник из жесткой трубочки миссис Фицджеральд. Под ее впавшими глазами синяки чернее тьмы космоса, а белки напоминают своим болезненным цветом слоновую кость. В прошлом балерина и светская львица, в настоящем ─ тенью встающий за спину Кея призрак медленно сходящий с ума все больше и больше женщины. Груди почти нет, платье искусственно создает какие-то вавилоны впереди из обычно используемой для пошива штор органзы. Ринтаро не замечает ее, эль в стакане мафиози холоден, совсем как и оставшиеся от сердца осколки ледышек в груди. Внутри идет снег. Вечная зима, в мерзлоте коей нет места ни единому ростку цветка. Волосы распущены, ниспадают на плечи, ноги скрещены, поверх темной блузы надето жабо. Дазай не играет в «двадцать один», он только и делает, что пьет весь вечер, отстраненно заняв угол подоконника за занавесками вместе с бутылкой вина. Огай недоволен, он хочет сделать замечание своему воспитаннику, силой вырвать из стертых в кровь лезвием бритвы ладоней спиртное, после чего привести его в чувство хлесткой пощечиной. Однако он не может. Не может себе позволить показать надлом в их отношениях при таком огромном количестве именитых гостей. Осаму провоцирует. Ждет, когда начальник не выдержит, и при всех поднимет на него руку. На своего единственного наследника. «Сына». Будущего дона всей «Портовой мафии», черт возьми. Юноша смолчит обо всем, что происходит между ним и начальником с конца июня этого года вовсе не из-за того, что он дорожит статусом своего босса в кругу компаньонов, а потому, что он элементарно не желает подставлять себя. Молодой исполнитель сам позволяет с собой так обращаться. Нередко своевольно пытается примкнуть губами к губам Огая, до хруста кулаков злится, когда получает в ответ предупредительный хлыст по щеке перчаткой. Оба мужчин неоднозначны по отношению друг к другу, один не поймет, чего ожидает от него другой, а второй ведет в своей душе бескрайнюю войну изо дня в день, где с десяток раз умирает и фениксом с испачканными в золе крыльями возрождается вновь. Колоны зала массивны, скрипачи по велению взмаха рук дирижера прибавляют темп. Луна полная. Свет ее дорожки перебивают огни массивных, изготовленных в виде оленьих рог люстр. Ринтаро поворачивает голову в сторону в явном неудобстве от соигроков, когда в перерыве между первой и второй частями музыкального произведения раздается пьяное иканье с окна. Мори чувствует себя уставшим. Брамс давит на его виски, он просит Фицджеральда занять свое место и вернуться к игре. Американец улыбчиво стискивает пальцами плечо красноглазого дона, наклоняется, тихо говоря заткнуть своего щенка, иначе из-за его крайне громкой икоты может быть испорчен весь вечер, чего блондин никак не может допустить. Лидер «Портовой мафии» не отвечает, бледные губы вновь мокреют от норвежского эля, холод привычно пронизывает тело. В игре три колоды, крупье выступает сам Скотт, остальные играющие не противятся выбранной хозяином бала роли. На запястье иностранца часы с позолотой, его жена обмахивается веером, по серому лицу скатывается каплями пот: Зельду знобит. Фицджеральд обнимает супругу за плечи, обращается к ней «дорогая» и вкладывает в покрытую пятнами ладонь умирающей женщины платок. То, чем больна эта дама, не лечится. Огай сминает снятую маску в руках, кладет перьевой стороной на колени. Он делает ставку не больше, чем другие, не меньше, чем ставит во время любой другой азартной игры. Незаинтересованно двигает прохладными пальцами фишки. Первая карта сдана. Крупье в лице американца раздается карты из двух колод, его взгляд напряжен ─ на переданном жене платке кровь. Кисть его руки дрожит, но Мори вовремя перехватывает положенные ему две карты рубашкой вверх, чтобы скрыть от гостей тремор Френсиса. По правилам игры в «Блек-джек» в США, светловолосый бизнесмен бросает себе две карты: открытую и закрытую, соответственно. Огай слышит, как кареглазый воспитанник спрыгивает с подоконника, пошатываясь, подходит к его креслу, вальяжно подпирает подбородок краем спинки. От него пахнет спиртом, ─ лидер «Портовой мафии» сомневается, вино ли было в его бутылках. Дазай щурится, спрашивая о положенной на кон сумме его начальника, на что Ринтаро взглядом показывает на стопку своих фишек. Карты открываются сразу. Блек-джек у Френсиса: открытая карта ─ туз, закрытая ─ десятиочковая дама. Блек-джек у дамы в голубом платье, она забирает выигрыш один к одному, сбрасывая свою ставку. Остальные фишки переходят в пользу блондинистого дилера. Миссис Фицджеральд кашляет, красным муссом выступает на сине-белых губах кровь. ─ Еще один круг, я делаю ставку, ─ занимает освободившееся место после американца Дазай, ─ сэр Фицджеральд, пригласите настоящего крупье этого игорного дома, мне надоел ваш блеф, ─ своенравно темноволосый мальчишка закидывает ногу на ногу, передвигает на две дырки вперед замок сдавливающего сытый живот брючного ремня, ─ в зеркалах люстры у вас отображаются все карты при раздаче, помимо чего тузы в двух колодах карт отсутствуют, ─ шмелем жалит Осаму, перекатывает из ладони в ладонь бирюзовую фишку, ─ не многовато ли вам денег на сегодня, Кей? Или же лечение туберкулеза вашей супруги требует настолько кардинальных средств? ─ острые слова не задерживаются у молодого исполнителя на языке, он пригубливает эль из стакана Огая. ─ Так холодно, Мори-доно, словно талый снег по весне, ─ сценически мафиози трет руки, будто бы ему действительно зябко. ─ Это вино, господа, ─ Скотт заглаживает ситуацию, проводит платком по губам Зельды, ─ французское вино, ─ мужчина подносит к лицу платок, нюхает, но не дотрагивается им до губ, после чего наклоняется к креслу Ринтаро, обжигает ухо громким шепотом, ─ последний раз предупреждаю: зажми хвост своей собаке, иначе это сделаю я, ─ незаметно от всех он складывает платок в карман пломбирного пиджака. ─ Достаточно на сегодня, ─ равнодушно произносит Огай, ─ видимо, вино действительно ударило всем нам в голову, ─ красноглазый мужчина тянет сползшую с запястья перчатку, ─ с тебя хватит, ─ он вырывает из рук Осаму свой же стакан, поднимаясь, ─ кажется, твой пыл не до конца смог охладить эль, ─ лидер «Портовой мафии» переворачивает бокал над головой своего воспитанника. Остатки алкоголя ручьем сочатся по каштановым волосам. Мафиози едва ли успевает зажмурить глаза.Игра третья. Сетевой покер. Ставка: Осаму Дазай. Напиток: коньяк.
Свернуто окно по видеосвязи с Накахарой, сквозь динамик макбука темноволосый юноша слышит, как его собеседник щелкает зажигалкой, а спустя какое-то время облегченно выдыхает. Дазай покачивает в руке бокал, коричневая жидкость брызжет на светлую ладонь. Под животом сбивается в ком простыня, босые ноги елозят по кровати. Он не пьет: в такой позе неудобно. Ставит стакан на прикроватную тумбочку, отодвигается от клавиатуры, проверяя сообщения на смартфоне, не пришло ли ему уведомление о переводе денег с карты. Рыжий что-то говорит о возможных комбинациях их соигроков, его голос хрипит, при развороте диалога виден на заднем фоне интерьер комнаты низкорослого мафиози, край клетки с крысой. Чуя раздет до трусов, в его зубах хрустят чипсы, волосы собраны в хвост ─ Осаму не тот человек, для которого стоит прятать обрубок уха за локонами. Кареглазый исполнитель поворачивается на спину, всовывает в одно ухо наушник, откидываясь на мягкий матрац кровати Огая. Над его головой шатром натянут кирпичного цвета балдахин с золотыми расшивками, его кисти задевают выступы на дубовой спинке. В постели Мори юноша оказывается вовсе не от большого расположения начальника к нему, а по совершенно банальной причине: на третьем этаже особняка протекает потолок, отчего, собственно, полтора дня даже наблюдались перебои с электричеством по всему дому. За окном снега нет, но зато валит дождь. Долгий. Стеной обрушающийся на плечи прохожих. Холодный. Чисто английский. Совсем как в книгах Конана Дойла и Агаты Кристи. Лидер «Портовой мафии» третий день предпочитает засыпать в расположенном в библиотеке кресле с выдвигающейся подставкой для ног, поэтому его спальня так и так остается пустой. На подзеркальнике стекла очков перекрывают таблетки, сильные анальгетики от несколько дневных мигреней. Дазай замечает, что руки его экс-напарника выглядят иначе. Все ладони покрывает одна сплошная короста жестких мозолей, видимо, от ребристых, в кровь стирающих пальцы ручек мотоциклетного руля, вибрация от коих достаточно сильно передается на обмотанные эластическими бинтами из-за нестерпимой боли кисти, заставляет и без того воспаленные сухожилия ныть. Он смотрит на свои кисти: пальцы худые, суставы торчат, под ногтем большого пальца запеклась кровь, запястья овивают браслеты шрамов, вся кожа в мелких порезах бритвы. Каждая его царапина ─ результат собственного рукоприкладства темноволосого исполнителя, когда травмы рыжего не носят целенаправленный характер его действий. Под самым ухом тикают старые часы, дрожание стрелок отзывается каким-то металлическим звуком. Под рукой пот скатывается на пластмассовую поверхность беспроводной мышки. Японец возвращается к игре, разминает затекшую спину и садится по-турецки на кровать. Для себя отмечает, что вытащенный из серванта дона коньяк не плох, и получить за его распитие по щеке будет более, чем разумно. Щелкает правой кнопкой, чтобы пропустить подсказки крупье-онлайн. Всем игрокам предлагают выбрать колоду либо стандартную для покера из пятидесяти двух листов с равнозначными мастями, либо по тридцать две, тридцать шесть или пятьдесят четыре карты. Всего участников в сети шесть, их общего чата данный сервер не предполагает, но с ников некоторых юзеров синеглазый собеседник конкретно проорался в отличие от оставшегося холодным к интернет-соперникам Дазая. ─ Слабо роял-флэш разложить? ─ разгоряченный азартом карточной игры пытается бросить вызов Осаму Чуя. ─ Без Эйса у тебя нет никакого шанса отыметь меня в покере, к тому же еще и сетевом, ─ губы низкорослого мафиози уже заранее растягиваются в триумфальной улыбке. ─ Больше интересует комбинация каре с джокером, ─ молодой наследник поправляет волосы, трет заспанное лицо, ─ по сравнению с ней королевская масть ничто, ─ на телефон приходит смс о списании суммы первой ставки. Все значения карт располагаются по нисходящей от туза. Тут пепельноволосый мафиози не прогадал с выбором себе псевдонима. Хотя его паспортное имя, по сути, никому не известно в мафии кроме Огая и, естественно, Артюра. В этот раз игроки ставят не вслепую, а фиксировано, что исключает возможность «чека», или пропуска ставки. Стартовая фаза ─ раздача карт. Накахара, как и ожидается, раскладывается без стратегии. Так, на вскидку просит карты и рискует остаться с большим количеством рубашек на поле вкупе с пустым кошельком. Дазай отпивает коньяк, выдергивает валик простыни, вследствие чего трясется стакан, выскальзывает, бьется о край тумбочки, а янтарного цвета алкоголь мочит кружевную наволочку подушки. Вошедший в комнату светловолосый дворецкий Алекс двадцати лет замирает в явном ужасе от того, что происходит в апартаментах его хозяина. На полу валяется одежда, бар открыт, дорогой коньяк откупорен, прямо на ковре стоят тарелки с остатками макарон и множество чашек с чайными пакетиками. Пепельница переполнена настолько, что серая труха сигарет сыплется на журнальный столик. От растерянности британец попросту замирает в дверях, подносит в немом ужасе к лицу обтянутую в белую перчатку ладонь. Кареглазый мафиози не смотрит в его сторону, он сосредоточен на просчете шансов банка, думает, что лучше скинуть: валета или даму. Туза в его картах, к сожалению нет. Голая коленка чешется, от постельных принадлежностей едко пахнет пролившимся спиртным. Слуга трет затылок в нерешительности как-то обратиться к Осаму, приходящемуся ему на данный момент непосредственным господином. Отругать нельзя, пожаловаться Мори тоже не самое лучшее решение… Остается только одно: молча убрать, закусив губу. Подойдя к кровати, Алекс наклонятся, собирает в ладони осколки коньячного бокала, краем глаза замечая, на каком сайте сидит Дазай. «Сделай лицо попроще», ─ на английском сухо бросает мужчине исполнитель, ─ «с таким выражением только похороны можно вести», ─ он щелкает пальцами. Вторая фаза ─ еще один сбор ставок, но ни роял-флэшем, ни, тем более, положением пяти одинаковых даже близко не пахнет. Чисто инертно Осаму тянется к открытой бутылке.