Дазай
Hurts ─ Suffer
Интересно, стал бы рыжий требовать исполнения условий своего молчания, если бы узнал о подлинной степени близости дона и его наследника? (с) Буйной, едва ли не перешедшей в новую потасовку реакции рыжего на то, что ему придется спать сегодня либо с мужиком в одной постели, либо на холодном, как лед, полу нисколько не удивила Дазая. Без содержащего убедительные основания заявления комендант не выдаст просто так раскладную кровать, еще и не являющемуся ни студентом этого университета, ни приглашенным на лекцию или семинар гостем, ни даже близким родственником учащегося. Конечно, отсутствие соседей в комнате бывшего напарника не смутило знающего нелюдимость Осаму исполнителя, но вот заржавленные следы на полу от кроватных ножек вместо непосредственно самих коек ─ вполне. Словами не передать, в какую ярость пришел синеглазый гонщик, когда узнал, что у темноволосого наследника нет даже лишнего матраца, чтобы хотя бы на нем как-нибудь переждать ночь и не заработать при этом двустороннее воспаление почек. Никакой другой, пригодной для сна мебели, кроме двух деревянных стульев и промокшего насквозь кресла на балконе не наблюдалось. Также, к несчастью Накахары, в санузел была встроена очень тесная душевая кабина вместо ванной, в коей на самый крайний случай можно было попробовать как-нибудь уместиться, предварительно накидав на кафельное дно как можно больше мягкой одежды и имеющихся у Дазая в количестве целых двух одеял. Со стороны создавалось впечатление, что рыжий был сейчас способен снести шкаф ─ настолько сильно сжигал своим пламенем вены гонщика гнев. Хаотично раскидывая все попадающиеся ему под руку вещи и матерясь, Чуя напоминал Осаму разозленного, насильно выдернутого из просторного вольера и помещенного в тесную клетку зверька, что невольно вызывал смех вкупе с неимоверным желанием как следует постебаться, или хотя бы бросить пару колких, попадающих точно в накахаровскую гордость шуточек. Однако кареглазый юноша воздержался, молча для себя решив, что чем скорее он ляжет спать, тем быстрее закончится этот день, и он благополучно избавится от в край надоевшего ему за один только вечер бывшего напарника. Промокнув влажное после душа тело полотенцем и собрав хлопковой тканью крупные капли с кончиков кофейных волос, мафиози лениво дернул на себя перекрученный провод фена, после чего подключил его в гнездо тронутой рыже-коричневым налетом слегка оплавленной розетки. Сильное при максимальной скорости сушки жужжание заглушало продолжающиеся больше сорока минут крики рыжего, когда прохладный поток воздуха не только просушивал пахнущие мятой пряди, но и неплохо освежал уставшее лицо, по причине чего молодой исполнитель еще долго не выключал фен. Наконец, возгласы рыжеволосого мафиози стихли, и он облегченно вздохнул, выдернул провод. Дазай застал Накахару сидящим на стуле, сложив руки, и смотрящим куда-то в сторону балконной двери. Рукава большой толстовки доходили ему до середины пальцев даже в завернутом виде. Ступней неповрежденной ноги он бесцельно проводил по деревянной ножке стола, царапал светлую кожу шероховатостями ее порядком ободранной поверхности. ─ Если решишь просиживать свой зад на стуле всю ночь, то постарайся не шуметь и не выходить из комнаты, ─ разматывая серое махровое полотенце с бедер, проговорил кареглазый наследник, ─ разбудишь меня, и пойдешь в невысохших джинсах и запачканном кровью пальтишке на голое тело на остановку автостопом добираться до города в такой час, ─ говорящий наклонился, чтобы открыть один из нераспакованных с момента приезда от Огая чемоданов, ─ ну, а если выйдешь прогуляться по ночному коридору, то нарвешься на коменда, и будет внезапный game over, ─ Осаму развернул скомканные боксеры с надписью на черной резинке «Calvin Klein». ─ Я оставил зарядку в поезде, ─ раздраженно бросил рыжий, качнувшись на стуле, ─ двенадцать процентов, блять, ─ повернувшись в сторону бывшего напарника, он вынул из кармана толстовки телефон, ─ и что мне, нахуй, теперь делать всю ночь? ─ со злостью юноша откатил от себя по письменному столу смартфон. ─ Главное: не дрочи, а так можешь книгу свою почитать, мне она все равно не зашла, ─ подтянув трусы, кареглазый японец достал растянутую, домашнюю футболку от «Reebok», и спортивные, свободные штаны той же фирмы, ─ не дошел даже до середины, ─ как-то небрежно добавил будущий дон, потянувшись. ─ Чтиво Кинга было хотя бы погрязнее этого, ─ юноша широко зевнул, не прикрывая при этом рта. ─ Признаешь, что Кинг лучше Паланика? ─ тотчас оживился синеглазый гонщик. ─ Признаю, что его книги не такое дерьмо, как этот «Голодающий дом», или как там его, ─ без интереса продолжил подошедший к коробке рядом с тумбочкой Дазай, ─ руки все никак выкинуть не дойдут, ─ японец вынул с картонного дна тот самый тряпичный, обколотый значками рюкзак, с которым он приехал в Англию, ─ забирай, ─ дернув потертую собачку на пластмассовой молнии, он нащупал когда-то вложенную Чуей ему в ладонь перед прощанием книгу в мягкой обложке, ─ заигравшиеся с черной магией и начавшие перемещаться по измерениям в пространстве брат и сестра ─ так себе сказочка, ─ колко закончил фразу Дазай, одновременно с чем он бросил к ногам рыжего серую книжонку с изображением белых веток под названием. Накахара не ответил, вдобавок к чему демонстративно отвернулся от экс-напарника, двумя пальцами оттянул от шеи мягкую горловину темной толстовки «оверсайз». Довольный вновь воцарившимся в комнате молчанием синеглазого мафиози Осаму расположился с макбуком на кровати, предварительно вытянув провод и подключив в находящуюся рядом с изголовьем розетку. С характерным для «Apple» звуком он включил серебристый ноутбук, ввел пароль от оксфордского «wi-fi», и спустя пару секунд кликнул на значок голубого компаса с красной стрелкой на белом фоне ─ открыл встроенный для всех моделей этой фирмы браузер «safari». Благодаря купленным президентом шахматного кружка таблеткам и так любезно им добавленному от себя к общему листу покупок блистеру анальгетиков темноволосый исполнитель чувствовал себя не так паршиво, как ночью, утром, днем и вечером, что из-за непроходящей столько времени головной боли слились в одно. Мафиози допил оставшийся на донышке кофейный напиток из автомата, провел рукой по сводящей даже после ментоловых пластин с антибиотиком и спрея горлу. В закладках на поисковой странице он щелкнул на эмблему сайта с остановленным на тринадцатой серии первого сезона сериалом «Ганнибал». «Острые козырьки» юноша досмотрел в прошлом месяце, «Во все тяжкие» ─ еще в октябре. Если смотреть каждый день на ночь по несколько серий, то вероятность ночного кошмара понизится на нуль целую, двадцать пять процентов. Конечно, при депривации сна молодой наследник, бывало, засиживался перед экраном до четырех-пяти часов утра, но в такие моменты сериал, или фильм являлся лишь средством занятия себя чем-то в инсомную ночь, а не расслабляющей после тяжелого дня релаксацией. У Дазая никогда не было проблем с английским, по причине чего он мог не заморачиваться с поиском левых сайтов переводчиков и смотреть все кино в оригинале. Краем глаза юноша наблюдал за упорно делающим равнодушный вид рыжим, тихо усмехаясь его всратой, не позволяющей низойти до просмотра фильма с бывшим напарником гордости, от коей скоро непременно не останется ничего. Уж Осаму постарается найти способ, чтобы подставить его покруче умелой фальсификации Лектером доказательств по поводу причастности Уилла к убийству Эбигейл. Самое сложное в этой ситуации ─ это найти способ представить Накахару в качестве своего трофея перед доном, а не сообщника, кем он, собственно, приходился на сегодняшний день. ─ Можешь сесть рядом, если интересно, ─ холодно проговорил прислонившийся к бетонной стене мафиози. ─ Ты же прекрасно знаешь, что я ни хрена не понимаю, о чем они говорят, ─ на одном дыхании выпалил гонщик. ─ Я включу тебе субтитры. ─ Да засунь их знаешь куда. ─ Покачнувшись на стуле, рыжеволосый исполнитель поднялся, хромая и закусывая от просыпающейся боли после окончания действия анальгетиков губу, он медленными шагами кое-как дошел до ванной комнаты. С грохотом иностранец захлопнул за собой дверь, наступив на кафельный пол. Кареглазый исполнитель сделал звук громче. Как и ожидал Осаму, просидев на стуле больше часа ночью, синеглазый напарник все-таки подчинился обстоятельствам и, завернувшись в одеяло, присел на самый край кровати Дазая, отчего под весом рыжего мгновенно скрипнули ее заржавленные пружины. Второй подушки у темноволосого студента не нашлось, поэтому гонщик подложил под свою голову сложенное пальто, еще раз как следует обматерил весь мир, и только после этого откинулся на матрац, сразу же повернувшись к бледнолицему мафиози спиной и удобно уложив обмотанную бинтами и ощутимо просверливающую изнутри болью ногу. Дотронься сейчас молодой наследник до его бедра, и Чуя в одночасье вскочил бы с постели, словно от брошенного за ворот одежды клопа. С одной стороны, эта мысль забавила Осаму, а с другой ─ навевала неплохую идею отвернуть от себя Накахару, а также выбить из него все остатки желания шантажировать молчанием. Если только он сможет заставить экс-партнера разочароваться в нем до степени омерзения, то все созданные рыжим одним только своим появлением в Оксфорде проблемы растворятся в воздухе, подобно исходящему от тлеющего окурка дыму. Разрезать одежду ножом, с силой намотать отросшие рыжие волосы на худые пальцы, дернуть на себя, одновременно с чем прижать холодное лезвие к шее чуть выше дергающегося кадыка, предупреждающе полоснуть неглубокую рану и войти в гонщика настолько грубо, чтобы аж кровь темной струйкой засочилась по члену с разодранных стенок его прямой кишки ─ вот, что бы непременно сделал с Чуей Мори на его восемнадцатилетие, будь он, а не Дазай наследником на мафиозный престол. На долю секунды у Осаму даже возникло желание посмотреть на это, достать камеру и запечатлеть на снимках каждый кадр искаженного болью и отвращением лица низкорослого гонщика ─ такова уж природа травмированных, сломанных людей. Прикрыв закрытые глаза ладонью, он вытянул ноги, вслед за чем заструилась темная ткань не очень-то и теплого для зимы в едва ли отапливаемой комнате покрывала. Молодой наследник мог обо всем рассказать дону прямо сейчас, набрав по памяти его номер, или номер поместья Фицджеральда, раз и навсегда покончить с держащим его в напряжении страхом быть не так понятым начальником, встать за кафедру последнего суда Огая над ним в качестве лжеца и лицемера. Еще как вариант: вызвать утром такси и под первым подвернувшимся на ум предлогом незамедлительно ретироваться в особняк Фрэнсиса, практически безостановочно миновав Оксфорд-город и въехав непосредственно в сам Лондон. Если выйти рано, то ближе к 2 p.m. он как раз окажется на центральной, ведущей к Стратфорду трассе, от которого до пригорода с расположенным в нем поместьем американца останется как рукой подать. Но что именно должен сказать Дазай, чтобы не вызвать у Мори подозрений? С чего лучше начать, и как правильно построить предложения, дабы они звучали как можно более правдивей? Кареглазый наследник, запрокинув назад руку, потянулся к лежащему на тумбочки у изголовья кровати айфону. Свет от экрана осветил его уставшее лицо, после чего телефон автоматически разблокировался, опознав своего владельца по биометрическим данным. На часах показывало 1:10 a.m. С клацаньем подушечек длинных пальцев по сенсорным клавишам он набирал цифры личного номера Огая, попутно их стирая и печатая вновь. ─ Долго еще собираешься трескать по клаве, придурок? ─ не поворачиваясь в его сторону, прошипел недовольный явно мешающим засыпать ему и в без того малоприятной ситуации звуком клавиш Чуя. ─ Нашел время переписываться, блять, ─ дождавшись щелчка блокировки мобильника, рыжий поправил конец спадшего с его ноги вниз одеяла. Черный козел этой ночью не приходил Осаму во снах ─ лишь темный туман застилал карие, смотрящие по-мертвому стеклянно глаза.***
В пасмурное, со слабыми проблесками холодного солнца утро Дазай почувствовал на своей руке снег. Всего несколько ажурных снежинок, кружась, упали на ладонь, мгновенно растаяв. За ночь подмерзло: выкрашенные в черный прутья железных ворот университета покрылись легким слоем инея, тончайшей корочкой протянулся лед над лужами. Он проснулся прислоненным к каменному выступу ограды Оксфорда: лунатизмом Осаму не страдал ─ на юноше было теплое, украшенное университетской эмблемой пальто с обрамленным темным мехом капюшоном. Ткнувшая его в ребро пика зонта-трости преподавателя Эдогавы заставила молодого наследника поднять смеженные в дреме веки, сонно потянувшись, он снял с головы капюшон, затянул потуже на шее вязаный шарф. Мало приятные встречи друг с другом в самых неожиданных местах ВУЗа и в не самое располагающее для этого время становились некой традицией для обоих мужчин. Изо рта Рампо шел пар, в правой руке он сжимал пластиковый стакан с кофе из открывающейся в четверть шестого утра кофейни, когда ладонь левой занимала искривленная в виде знака вопроса деревянная рукоять вложенного в тканевый футляр зонта. Неужели зеленоглазый логист чувствовал себя ответственным за взятие шествия над Дазаем после того провала его затеи с Куникидой-подосланным-копом и этой чертовой фикции в виде игры в гольф? В любом случае, присматривать-то за ним он точно решил, раз не прошел мимо, заметив прикорнувший на каменном выступе зимой силуэт знакомого мальчишки. Из под козырька достаточно плотного на вид берета выглядывали темные, лезущие японцу в глаза волосы, а на щеках, обычно гладко выбритых, сейчас проступала колкая, несколько дневная щетина, при взгляде на которую будущий дон сразу догадался, что преподаватель так и не вернулся домой. Обладающему удивительным складом ума Эдогаве не потребовалось дополнительных объяснений, чтобы понять, не самоубийца ли его ученик, если вздумал сидеть на холодном камне в декабре после совсем недавно спавшего жара, ведь в понимании такого человека, как Дазай, не стоит надеяться на здравый смысл. «Дайте-ка кофе, если передумали пить», ─ без приветствия, доли почтения и прочих, присущих любому другому студенту Оксфорда манер небрежно бросил темноволосый юноша, уверенно вытянув вперед руку, ─ «мой зад чуть не примерз к камню, пока я спал», ─ как ни в чем не бывало продолжал юноша, параллельно с чем широко зевнул, ни на долю секунды не подумав при этом, что было бы неплохо прикрыть от логиста рот. Кофе обжигал лишенные перчаток руки, в компании удивительно молчаливого сегодня Рампо молодой исполнитель не спеша обошел неработающий в такое время года фонтан возле Мертонского колледжа, пнул носком ботинка серый гравий. Оба спутника шли бесцельно, почти что потерянно, но вместе с тем в их прогулке чувствовалась некая определенность, будто бы Рампо и Осаму специально договаривались о таком утреннем обходе университетских корпусов. Более того, в протянутом без лишних слов кофе темноволосый мафиози практически не почувствовал сахара, что в корне противоречило глубоким убеждениям мистера Эдогавы по поводу необходимости большого поглощения глюкозы каждый день. Японец словно знал, что встретит возле центральных ворот Оксфорда своего печально известного ученика: всего продрогшего на декабрьском ветру, но явно удовлетворенного подобной дремой на свежем воздухе. Задумавшись, кареглазый мафиози провел по трещинам на сером, обвитым подгнившим плющом камне скульптуры, расположенной перед входом в колючий сквер Баллиол-колледжа. Возле садовых ворот их проводил настороженным взглядом желтых глаз смотритель, после чего он замотал посильнее на жилистую руку коричневый ремень поводка и побрел, хромая на левую ногу, в сторону инвентарной, таща за собой старого, еле-еле передвигающего больные лапы пса, по выцветшей шерсти коего едва ли было возможно определить его породу теперь. Когда-то Джон Толкиен, возможно, тоже прогуливался здесь, может, со своими одногруппниками, может с будущей невестой, а, может, ─ с научным руководителем курсовой работы. Смяв стаканчик, темноволосый иностранец бросил его на дно урны, одновременно с чем медленно опустился на деревянную лавочку с железным обрамлением спинки и подлокотников. Зеленоглазый логист последовал его примеру, закинув ногу на ногу, он расправил на коленях подол демисезонного пальто. Что-то внутри подсказывало Осаму, что преподаватель знал о случившемся в холле со статуями, ведь кровь Накахары, окропившая мрамор, так и осталась не вытертой. Конечно, среди тысяч учеников английского университета невозможно определить, чья именно пролилась в исторической аудитории кровь, однако, учитывая инцидент со снайпером во время гольфа, Эдогава мог хотя бы предположить, кто из студентов Мертона, да и Оксфорда в целом, способен выкинуть что-то такое в практически безлюдном крыле. Дазай закусил побелевшую на холоде губу: возможно, это всего лишь происки его паранойи, и причин преждевременно казнить свою непредусмотрительность нет. Все же хороший преступник не оставляет за собой следов, профессиональный ─ умело обезличивает их. Первая неделя декабря подошла к концу, и до завершения осеннего терма* осталось чуть меньше двух недель, одну из которых декан обычно отдает под преждевременные зачеты, дабы выиграть побольше времени для студентов на подготовку к январским экзаменам. Двадцатого декабря в учебные корпуса университета доступ будет закрыт, всем иностранцам и остальным не имеющим возможности поехать домой на рождественские каникулы ученикам позволено все праздничное время пребывать в оксфордском общежитии с сохранением прежних завтраков, обедов и ужинов по карте в общей столовой. Выдохнув, темноволосый юноша оттянул шарф с шеи, выпрямившись, он накинул на голову меховой капюшон. Сколько рождественских приемов ему предстоит вытерпеть, прежде чем Огай позволит покинуть свою компанию? Сколько тушеных индеек с яблоками в лимонном соусе и ванильных пудингов на фарфоровых тарелках Осаму придется пережить, прежде чем ему разрешат уехать из Лондона? Сколько вальсов с разодетыми в шелка дамами мальчишка обязан будет совершить, прежде чем Мори, целомудренно коснувшись его облаченного в темень фрака плеча, предложит, наконец, занять свободные покои особняка Фицджеральда, чтобы освежить лицо и отдохнуть от слушания светских бесед? По правде говоря, Дазаю хотелось провести каникулярное время с Огаем, но только не в кругу его деловых партнеров, а наедине. Какова ирония: еще только в октябре молодой наследник был готов на что угодно, лишь бы как можно дольше не видеть своего наставника, не говоря уже о его планах и вовсе провести Рождество в крошечной, расположенной близ Оксфорда-города деревеньке, отдаленно чем-то напоминающей Хогсмид из вселенной «Гарри Поттера». После той близости на беседке многое изменилось в отношении кареглазого исполнителя к Мори, отчего он теперь сам был не прочь стать единственным, прибывшим к праздничному ужину гостем начальника. ─ Если не можешь что-то решить, то подбрось монетку, ─ будто бы из пустоты донесся голос ранее державшегося отстраненным логиста, ─ let’s flip a coin: heads you will do it, tails you won’t**, ─ порывшись в кармане, Рампо протянул Осаму монету. ─ Разве это научно ─ надеяться на судьбу? ─ скептически отозвался японец. ─ Хотя бы так ты решишь, что намерен делать с тем молодым человеком в твоей комнате, мальчик, ─ кареглазого наследника будто в одночасье окатило водой, ─ как преподаватель, я должен реагировать на незваных гостей, но, ─ говорящий поправил очки, предварительно вложив монету в ладонь побелевшего студента, ─ гораздо интереснее посмотреть, как ты будешь разруливать ситуацию сам, Осаму Дазай, сын дона «Портовой мафии», ─ опершись на зонт, логист поднялся со скамьи, ─ свою я уже сегодня бросил, и теперь мне и вправду придется вернуться домой, ─ впервые в голосе Эдогавы проскользнула грусть. «Heads» ─ он продолжит быть сообщником Накахары. «Tails» ─ раскроет перед боссом всю свою карточную масть. Что ж, «heads or tails», и монета полетела вверх. ________________________________________________________________________________ * В Британии учебный год студентов состоит из триместров, так называемых термов ─ осеннего, весеннего и летнего. Интересно то, что у них нет зимнего терма) так как после Рождественских каникул, которые заканчиваются на первой недели января сразу начинается весенний, длящийся до Пасхи терм. ** "Heads or tails" ─ иностранная версия орла и решки, где нет дословного перевода, но если вкратце, то "heads" ─ орел, "tails" ─ решка. "let’s flip a coin" переводится, соответственно, как "подбрось монету".