Delete Your Message

Не сказать, что Накахара быстро согласился надеть чужую университетскую форму, но слова Дазая о том, что без нее и пропуска он никаким другим образом не сможет позавтракать в знаменитой оксфордской столовой заставили его застегнуть черный пиджак: не такой большой, как если бы Осаму предложил накинуть свой, но в то же время оставшийся после Кристофера в платяном шкафу костюм также пришелся не совсем в пору низкорослому исполнителю. На его удачу Оливор младший был забывчивым юношей, отчего не редко оставлял свой пропуск в карманах форменной одежды, и сейчас нащупанная рыжим пластиковая карточка в кармане как нельзя кстати спасла его от еще одной сухомятки снеками из автомата. К тому же, карта хоть и была именной, но без фотографии, что тоже сыграло на руку рыжеволосому гонщику. Переодевшись, он подвернул рукава и края брюк, заправил белоснежную рубашку во внутрь, мысленно для себя подметив всю дороговизну оставшихся на застегнутых манжетах запонок. Стягивать горло доходящим аж до живота галстуком Чуя не стал, так как иначе слишком явно бы бросалось в глаза то, что весь этот прикид «оксфордского мальчика» изначально подбирался не для него. Мафиози расчесал отросшие волосы, аккуратно скрыл прядями поврежденное ухо, после чего, наконец, вышел из комнаты бывшего напарника. К своему счастью рыжий не знал как о предпочтениях Кристофера, так и о его кончине, иначе он бы ни в какую не согласился напялить на себя этот костюм, что только бы добавило новых проблем тихо усмехнувшемуся при виде синеглазого партнера Осаму. Выпрямившись настолько, насколько позволяла все еще сводимая болью нога, Накахара молча последовал к стеклянным дверям в конце коридора, пока не услышал смешанный с сухим смешком восклик Дазая: «столовая в другой стороне». Сегодня утром Осаму чувствовал себя куда лучше: от мучавшего его жара не осталось ни следа, а чуть смягченное анальгетиками и ментоловым спреем горло перестало, словно когтями, драть. Прогулявшись, он так и вовсе освежился, легкий морозец, очевидно, придал ему сил. Попадавшиеся навстречу Чуе студенты должным счетом не обратили никакого внимания ни на него, ни на темноволосого наследника, и крайне удовлетворенный таким безразличием со стороны учащихся гонщик хоть немного, но расслабился. Без лишнего шума юноши спустились по лестнице Мертона в холл, без удовольствия и даже дежурной улыбки пожав руки нескольким одногруппникам, темноволосый студент вошел первым в открытые, тяжелые двери столовой колледжа. Рыжий не стал тратить время на изучение вывешенного над столом с подносами меню сегодняшнего завтрака, да и к тому же он бы вряд ли что-то понял в английских названиях блюд, поэтому низкорослый юноша сразу подошел к прилавку с выставленными на нем порциями, представляющими три разных варианта завтрака: сырники с брусничным джемом, сытный омлет с беконом и грибами, а также английская овсянка на молоке с орехами и чем-то еще. В отличие от Дазая молодой исполнитель долго раздумывать не стал, его выбор тотчас же остановился на белковом омлете, взяв который, синеглазый иностранец также добавил себе на поднос два горячих бутерброда с сыром и колбасой, и еще один обычный. Однако из напитков он, как и Осаму, предпочел взять кофе, но разве что не горячий, как экс-партнер, а со льдом. По настоянию темноволосого мафиози они заняли не самый видный столик, затерянный среди напольных горшков с доходящими обоим мужчинам в сидячем состоянии до середины спин растениями. Будущий дон без особого желания елозил кусочек надрезанного ножом сырника, еще больше перемазывая его в темно-красном джеме, время от времени выпуская из руки вилку, дабы пригубить горчащий на языке «Латте». Аппетиту, с каким низкорослый гонщик ел омлет, можно было только позавидовать: спустя пятнадцать минут трапезы на его тарелке остались одни крошки, когда откусивший один из взятых для себя Накахарой бутербродов Дазай так и не превозмог привычную для него тошноту по утрам, чтобы доесть хотя бы один сырник. ─ В тебе мышц ─ нихуя, но силы при этом хоть отбавляй во время драки, ─ вытерев ладонью губы, обыденно произнес Чуя, ─ но кости как из свинца, хрен сломаются от ударов, ─ мафиози сделал несколько глотков охлаждающего горло кофе, пластмассовой трубочкой перемешал кубики льда. ─ Нам не обязательно разговаривать, ─ сухо оборвал его попытку завести диалог темноволосый исполнитель, ─ у меня две поточные лекции по логике в десять сегодня, потом четыре семинара, два из которых ─ у логиста, ─ посредственным тоном голоса продолжил откинувшийся на спинку стула кареглазый студент, ─ где собираешься околачиваться это время? ─ разблокировав телефон, юноша что-то набрал на сенсорной клавиатуре. ─ Мне нужно забрать чемоданы из вокзальных камер, ─ синеглазый собеседник вытянул вперед руки, после чего хрустнул тонкими пальцами, ─ как ты понял, я планирую пробыть в Оксфорде еще несколько дней, ─ Чуя окинул оценивающим взглядом занимающих столики студентов, одинаково одетых в аспидные пиджаки с символикой университета, ─ потом заеду в мебельный за раскладушкой, спать на одной кровати с мужиком, да еще и с таким, как ты, я больше не собираюсь, ─ говорящий разгладил заметно выступившие складки на свободной ему рубашке. ─ Думаешь, Оксфорд ─ лучшее убежище для тебя? ─ достаточно прямолинейно вопросил поднявший от экрана айфона глаза темноволосый наследник. ─ С чего ты решил, что я вообще нуждаюсь в укрытии? ─ едва ли не вскипел явно недовольный подобным построением вопроса гонщик. ─ Ну, как же: ты в бегах, ─ с улыбкой, сродни той, что прячется под холщовой маской палача, занесшего меч над головой осужденного, Осаму развернул к низкорослому собеседнику телефон, ─ кто-то из портовых или просто ненавидящих тебя и при этом владеющих информацией о нашей организации людей отправил анонимное письмо на почтовый ящик рабочего офиса Огая, ─ несмотря на то, что Дазай произносил каждую фразу с издевкой, его натянутые, будто скрипичные струны, желваки на шее и прозрачными каплями скатывающийся по коже пот выдавали скрываемое иностранцем напряжение, ─ оно было отправлено из сетевого кафе Токио, поэтому установление IP-адреса компьютера не дало никакой информации о доносчике, ─ на официальном, защищенным специальным, проходимым с помощью отпечатков пальцев и биометрических данных паролем сайте «Портовой мафии» в колонке «розыск» около двух часов назад добавилась карта с новым лицом, ─ ты в розыске, Чуя, и причем в очень крупном, ─ выдохнув, будущий дон скользнул указательным пальцем на боковую кнопку блокировки, ─ жаль, что люди Мори теперь точно тебя найдут, ─ колко закончил свою речь все тем же отстраненным голосом Дазай. Молодой исполнитель, конечно, предполагал, что озвученная им информация нехило пошатнет накахаровское равновесие, однако он не думал, что рыжий окажется настолько эмоционально уязвим, что уже в следующую секунду он позволит себе при всех в столовой резким движением руки снести со стола поднос с опустевшей посудой и еще до конца не осушенным стеклянным стаканом кофе. И без того со скрипом удерживаемые рыжим все эти дни тормоза, наконец, сорвало, вышедший из-за стола Накахара, словно обезумев, схватил несколько опешившего от подобной реакции экс-напарника за грудки с такой силой, что тотчас раздался звук начавших рваться швов рубашки по бокам. Невзирая на сковывающую ногу боль, гонщик оперся коленом на край стула Дазая, одновременно с чем выпустил из по-зверски вцепившихся пальцев светлую ткань, но, как оказалось после, лишь для того, чтобы, размахнувшись, наотмашь ударить его по щеке. До сегодняшнего дня, как бы синеглазый мафиози не злился на своего напарника, и как бы тот его не подставлял, но он никогда, никогда, черт подери, не отплачивал ему пощечиной ─ личным и демонстрирующим далеко не только деловой формат отношений знаком, ведь для Осаму куда лучше любой удар в ребра или апперкот, чем оскорбляющая его достоинство оплеуха, отвешенная среди сотни собравшихся на завтрак мертонских учеников. Казалось, она прозвучала громче даже разбившегося вдребезги о кафельный пол стекла. От неожиданности молодой наследник едва ли не потерял координацию движений и не навернулся со стула назад. Красный след накахаровской пятерни на алебастровой коже жег похлещи любого соприкосновения с раскаленным металлом, от мысли, что гонщик посмел оскорбить его подобным образом на университетской публике в жилах Дазая воистину закипала кровь. Осознание того, что обыкновенная, на первый взгляд, пощечина смогла унизить во сто крат сильнее скатившегося по щеке плевка, отрезвляющим камнем ударила кареглазого японца по затылку, расцарапав кожу и перемазав ореховые волосы в крови. Впервые он почувствовал просыпающуюся внутри себя и адресованную Чуе ярость, жгучее желание причинить рыжему по-настоящему сильную боль, нанести такое ранение, от которого бы навеки протянулся на его сердце уродливый шрам. Юноша не помнил, как бывший напарник, на прощание задев его плечом, спешно вышел из на секунду-другую замершей столовой, в коей ни один студент Оксфорд не решился запечатлеть подробности увиденной им сцены на телефон: слишком сокровенно, чтобы выносить на показ. Носком туфли Осаму нащупал осколок керамической тарелки, с его лба скатился по линии носа холодный пот. Робко накинувший сзади на острые плечи ранее спавший со спинки стула шарф президент шахматного кружка, видимо, хотел дотронуться до руки исполнителя, дабы пусть наигранно и ради повышения собственного авторитета перед выборами в Студсовет в глазах своих одногруппников, но хоть как-то поддержать, не без корыстной составляющей показать ничуть не изменившееся после произошедшего положительное расположение к нему, но, воспринявший проявление любезности в штыки Дазай грубо отдернул ладонь, поднявшись.

***

Серое небо разрывало от набухших, подобно раковой опухоли, снеговых туч. На Накахаре не было пальто, а тонкий, все еще сохранивший в себе аромат одеколона Кристофера пиджак едва ли мог согреть. Кончики бледных пальцев гонщика покрылись краснотой на холоде, его тонкие губы обветрились, а старательно уложенные перед зеркалом волосы, растрепавшись, неопрятно ниспадали вдоль лица. Под ногами трескались замерзшие лужи, но быстрый, отдаляющий его от Мертонского колледжа шаг нисколько не сбавлял набатом бьющую и вытеснившую собой все остальные чувства низкорослого гонщика тревогу. В данную минуту он ощущал себя новым участником игры «Бегущий человек» в романе Кинга ─ объявленная Мори на него охота априори подразумевала только один исход. Умирающей в конвульсиях птицей болезненно билось сердце рыжего, он тяжело дышал, невольно попятившись, гонщик прислонился к каменной стене инвентарной, одновременно с чем сжал рукой ткань белой рубашки на груди ровно в том месте, в коем его пальцы вцепились в Дазая. Гонщик не знал, известно ли точное его местоположение дону, и как скоро черные, словно стволы пистолетов, машины «Форда» возьмут в кольцо центральный кампус университета, однако он мог быть уверен наверняка: через минуту, час, день, или неделю в лучшем случае, его непременно найдут, независимо от того, покинет он Оксфорд для поиска более надежного укрытия, или нет. Все-таки синеглазый мафиози переоценил свои возможности, когда решил, что сможет разрушить жизнь Осаму, а после построить из обломков его городов свой собственный мегаполис с одним единственным, вышедшим на крышу небоскреба жителем ─ им самим. Закрыв дрожащими руками лицо, молодой исполнитель сполз вниз по заледенелой поверхности склада, с глухим звуком он опустился на промерзшую за ночь землю. Чуе потребовалось больше десяти минут, чтобы собраться с мыслями и закурить. Он закусил зубами стержень сигареты, с трясущимися, как при лихорадке, руками исполнитель нервно щелкал зажигалкой, пока наконец-то выглянувший лепесток огня не поджег оставляющий после себя горьковатое послевкусие «Lucky Strike». От резких движений ножевая рана на ноге раскрылась, промочив бинты, темным пятном выступила кровь на форменных брюках. По бледной щеке скатилось что-то холодное ─ взглянув на небо, юноша увидел мерно падающий, но почему-то как нельзя точно напомнивший ему серый пепел из сожженного «Сайлент Хилла» снег. Вполне ожидаемый поступок Дазая, который объективно было достаточно трудно признать предательством, так как темноволосый юноша официально не давал никаких гарантий в обмен на молчание. Более того, он опередил рыжего с доносом, отчего теперь любая, сказанная Чуей информация не только пройдет мимо ушей начальника, но и непременно обернется против него самого, сорвавшегося из клетки, но моментально догнанного сворой гончих псов под свист пуль ружья волка. На ладони, зажавшей рану сквозь ткань брюк, осталась кровь: кружевные снежинки таяли, стекая красными каплями по запястью. Без помощи, продовольствия, денег и даже достаточного знания хотя бы разговорного английского в чужой стране Накахаре не обхитрить, скорее всего, уже взявшего под контроль все рейсы «Хитроу» дона ─ выезд из Англии для рыжего стал закрыт. Все еще продолжающий тлеть окурок низкорослый гонщик затушил о жесткую подошву кроссовок. Ранее красное от прилившей к нему крови лицо белело на холоде, пульсация в висках сменилась резким головокружением, от коего начинали расплываться контуры предметов в глазах. Линия фонарного столба искажалась, словно кривая тень, остроконечные пики университетского корпуса вытянулись, слабо напомнили силуэты традиционных, носимых представительницами ведьминого ковена шляп. Синеглазый мафиози часто дышал, ловя пересушенным ртом прохладный воздух и царапая перемазанными в крови ногтями шею ─ сопровождаемое паническую атаку удушье вновь канатной петлей стянуло его горло. Живот сводило изнутри, создавая ложное ощущение грубо наматывающихся на чей-то кулак кишок, или даже прокручивания их через мясорубку, будучи вытянутыми из нутра, но так до конца и не отрезанными. Низкорослого гонщика тошнило, превозмогая боль в ноге, он уперся коленями в гравий, после чего, его вырвало: измазанными в слизи кусками еды и смешанным с желчью кофе. С дрожащих от напряжения губ потянулась горчично-желтого цвета вязкая слюна. Кашель заточенным камнем царапал горло, белый, мягко падающий на распущенные волосы снег, тая, неприятно затекал под острый, накрахмаленный воротник рубашки. Коктейль из поднявшейся с желудка горечи и никотинового осадка на языке заставили Накахару отплеваться, ослабев, он еле-еле отполз в сторону, пораженно склонился, опершись ладонями о землю. Светлые ресницы подернуло несколько прозрачных, рефлекторно выступивших во время рвотного позыва слез, что сейчас соленым бисером скатились по коже. Вслед за поврежденной ногой протянулся червонный шлейф. Низкорослый иностранец слышал приглушенный стук каблуков медленно приближающегося к нему кареглазого наследника, видел его ноги, но был не в силах даже подняться, чтобы не встретить будущего дона с опущенной головой и на трясущихся коленях, как забитая палкой собака. Он не смотрел в сторону Осаму, но чувствовал на своей спине его надменный взгляд. Возможно, бывший напарник улыбался, или же скалился, но суть от этого особо не менялась. Его каблуки с треском раскалывали наледь на лужах, темноволосый мафиози заметно ускорил шаг у самого угла инвентарной. Накахара понимал, что со стороны он выглядел пораженно, но ничего не мог сделать: дрожащее тело принялось морозить после рвоты. Приблизившийся почти вплотную Дазай наступил ему на вымазанную в крови ладонь с такой силой, что послышался тихий хруст. Вскрикнув, рыжеволосый мафиози машинально отпрянул назад, отдернул запечатлевшую на себе след подошвы кожаных туфель кареглазого наследника руку. Низкорослый японец ожидал услышать от бывшего напарника что-то вроде «отвратительно» или «мерзко», но, склонившись, тот дернул его за растрепанные на ветру волосы, тем самым запрокинул голову гонщика назад. Испачканный в крови кадык дергался, по подбородку тянулась смешанная с рвотой слюна, взгляд ярко-синих глаз был расфокусированным, быстро бьющееся сердце отдавало глухими ударами в ямочке между ключиц. Все еще крепко держась рукой за пламенные пряди, кареглазый мафиози грубо толкнул партнера на припорошенный снегом гравий, одновременно с чем уперся коленом в рыхлые обломки камней между невольно разведенных в стороны ног Накахары, навис над миниатюрным, но в то же время сильным, подтянутым благодаря регулярным тренировкам телом гонщика. Низкорослый мафиози дышал с хрипом, его влажные, пропитавшиеся желчью губы были чуть распахнуты, но неожиданно довольно резко зажавшие нос пальцы Осаму вынудили его еще больше открыть рот, инстинктивно поддаться манипуляции бывшего напарника. Убрав руку с кончика тронутого россыпью еле заметных веснушек носа, молодой исполнитель языком размашисто провел по кромке переднего ряда зубов, протиснулся дальше, бегло проскользив по изнанке щеки, он придвинулся вплотную холодными, обветренными губами к все еще подрагивающим губам синеглазого юноши, обтерся кожей о кожу, и пока экс-напарник не сомкнул свои зубы на его языке, будущий дон поспешно отодвинулся от чужого рта, растянув нить грязной, пахнущей кислотой слюны. Дазай разрушил мир Накахары примерно так же, как когда-то дон разбил и его. Кое-как повернувшись, низкорослый исполнитель медленно поднялся, он согнулся, сплюнув на разворошенный ногами наследника гравий остаток его вкуса у себя во рту. ─ Теперь интерес в моем молчании появился уже у тебя, ─ вытерев тыльной стороной ладони губы, надтреснуто произнес Дазай, ─ если не хочешь захлебнуться сталью выпущенных тебе в горло пуль начальника, придется слушать меня, ─ говорящий отдернул концы пиджака, ─ причем во всем и безропотно, как привыкший к бьющим по ребрам палкам за малейший проступок пес. Медным кнутом и вызывающим изжогу пряником. Ровно так, как научил Огай.