Накахара
Hurts ─ Somebody
Он привык к ежедневным тренировкам. Пустое времяпрепровождение на кровати Дазая, да еще и перед его макбуком, не приносило рыжеволосому юноше ни каплю удовлетворения. За все то время, пока экс-напарник просиживал штаны на парах, Чуя успел полностью обшарить его карманы, проверить чуть ли не каждый файл в компьютере, наткнуться на порно в одной из папок и даже посмотреть его с просунутой под ткань боксеров рукой, а также выкурить половину сигарет в его пачке и вытереть парадным пиджаком будущего дона натекшую с поддона душевой кабины воду. Потянувшись на покрытом крошками от чипсов одеяле, низкорослый гонщик потер свою ногу: уже заживающую, но все еще нуждающуюся в покое и фиксации хотя бы просто бинтом. В принципе, если не задействовать в спортзале только эту часть тела, то можно провести достаточно полноценную силовую тренировку на мышцы груди, спины, шеи и рук, что тоже являлось неплохим вариантом для буквально зависимого от тренажеров рыжего. Конечно, разминку придется сделать умеренную, так как даже простая ходьба на эллипсоиде или беговой дорожке в данном случае способна пробудить еле-еле затихшую в подкаченной икре боль. Вытерев руки о наволочку подушки Осаму, молодой исполнитель сполз с незаправленной постели, он наклонился к раскрытому чемодану с одеждой, дабы взять со дна свои спортивные штаны с майкой и все-таки толстовку, чтобы скрыть слишком уж бросающуюся в глаза татуировку волка на спине, что могла непременно кого-нибудь из оксфордских навести на мысль о принадлежности рыжего к группировке. Пальцами Чуя невольно коснулся обрубка своего попавшего под острие катаны Клауса уха, бегло юноша прошелся подушечками по неровностям шрама, одновременно с чем опустил глаза со своего отражения в зеркале. Увечья более, чем естественны для мафиози, но все-таки молодому «волку» не хотелось, дотрагиваясь до следа чужого лезвия, вспоминать причину нанесения ему подобного ранения в виде так нелепо выставленного дула пистолета в сторону дона союзнического клана «Портовой мафии». Потеряй Накахара ухо в более стоящем бою, то он бы ни за что не стал прятать этот жалкий остаток хряща под пламенем отросших почти что до плеч волос. Гонщик выдавил на ладонь из тюбика гель для бритья, бегло размазал его по щекам, после чего проделал ту же манипуляцию еще раз, и нанес прохладную массу на острый подбородок и шею. Задумавшись, он дернул держащей бритву рукой, и лезвие надрезало бледную кожу: рубиновые капли крови смешались с белизной вспененного на лице геля. В последнее время Чуя стал незаметно разделять тягу Дазая к бритвам, и от этого у него все больше и больше портилось настроение, а сталь становилась с каждым разом на сантиметр ближе к горлу. «Волк» вытерся первым попавшемся под руку полотенцем, и, к несчастью рыжего, оно, как впрочем и любая другая вещь в этой комнате, пахла Осаму, причем так сильно, что исполнитель тотчас швырнул соприкоснувшуюся с его щекой махровую материю в противоположный угол ванной. Он спал в кровати кареглазого, не удосужившегося поменять постельное белье после себя наследника, носил его толстовку в первый день, пользовался шампунем и гелем для душа, курил тот самый чертов «Lucky Strike», что неизменно ассоциировался с бывшим напарником. Сходя с поезда на вокзальной платформе Оксфорда-города, Чуя явно не желал подобного исхода ситуации, но судьба, видимо, решила подшутить над ним по-крупному, и теперь, мучаясь от последствий ее иронии, синеглазый гонщик вынужден поступать так, как захочется Дазаю. Если бы только было возможным обзавестись маховиком времени Гермионы и открутить уже наступившие события назад до того момента, когда Накахара только-только толкнул ладонью двери Мертонского колледжа, то низкорослый мафиози непременно бы вернулся назад на автобусную остановку, чтобы успеть до вечера уехать в город. Рыжий корил себя за то, что у него хватило глупости и легкомыслия устроить будущему дону шантаж, в ответ на который он получил от экс-напарника более сильную мотивацию подчиниться его правилам, так как вариант того, что Огай выберет даже здесь сторону своего воспитанника, синеглазый «волк» почему-то опустил. Жгучий язык гонщика за восемнадцать лет подставлял низкорослого юношу неимоверное количество раз, отчего случай с Осаму Накахара не мог назвать каким-то выдающимся. Всего-то обычная закономерность, к коей приводит слишком трепливый рот, слепая самонадеянность и неумение вовремя послать куда подальше свои эмоции. «Волк» ударил кулаком о голубоватый кафель ванной плитки, медленно разжал пальцы, смотря на затянувшиеся после потасовки с Дазаем в аудитории со скульптурами царапины на своей руке. Он самостоятельно привел себя к электрическому стулу, и теперь уповать на кого-то другого смысла нет. До тех пор, пока соленая губка не коснется его головы, у рыжего все еще будет шанс спастись: своими силами или с помощью других ─ неважно. Если у низкорослого мафиози получится обхитрить Дазая до того, как бывший напарник заведет его в тупик, то в таком случае он вполне сможет надеяться на благоприятное разрешение сложившейся ситуации, хотя любая надежда ─ это тот еще лотерейный билет: никогда не знаешь, сорвешь джек-пот или проиграешь. Ровно так, как и Осаму, молодому исполнителю довелось сполна насытиться вкусом боли за свою жизнь, если учитывать, что с самых ранних лет и до сегодняшнего дня все еще продолжает тянуться нескончаемая лента горьких для него событий. Когда Чуе было пять, на его руках умер котенок. Несмотря на то, что сейчас воспоминания об этом превратились в настолько блеклые кадры в его голове, что гонщик уже даже не помнил данную им кличку животному, но иглами терновника разодравшую его горло изнутри боль низкорослый юноша не сумел в себе подавить и за тринадцать лет. С малых лет увидев смерть даже согретого в ткани футболки котенка, Накахара с каждым годом стал все больше захлебываться кровью от режущих мягкие ткани шипов: слишком часто приходилось хоронить, как животных, так и друзей, погибших в молодом возрасте братьев по оружию в мафии ─ в отличие от нелюдимого Дазая, он выбирал компанию, а не одиночество до тех пор, когда этот выбор зависел от него. Так уж заведено, пока человек жив, он всегда будет видеть чью-то смерть. Чуя вышел из ванной не в лучшем расположении духа. Собравшись, синеглазый юноша покинул апартаменты кареглазого наследника, закрыв на ключ дверь. Пары будущего дона закончатся только в третьем часу, а до этого времени у рыжего есть еще в запасе сполна времени, чтобы провести полноценную тренировку. Благо, на сайте Оксфорда исполнитель нашел карту университета с подробными объяснениями, помимо чего Накахара также включил автоматический перевод страниц на японский, что вообще облегчило задачу поиска спортивного зала. Пропуск же Кристофера также пригодился: покойный юноша оплатил годовой абонемент занятий, и у мало вникающей в подобные дела администрации зала не возникло дополнительных вопросов. Переодевшись на скамье возле самого последнего шкафчика раздевалки, дабы не привлечь к своей забинтованной ноге ненужное внимание со стороны, рыжий надел специальные, отчасти напоминающие гоночные перчатки с открытыми пальцами, не очень аккуратно сложил снятую одежду на верхнюю полку. Поздоровавшемуся с ним, видимо, из чисто английского приличия, желтоглазому парню он молча кивнул хотя бы ради того, чтобы лишний раз не подвергать себя риску вызвать подозрение. Приятная прохлада зала, лязг ударяющихся друг о друга металлических пластин, шум ленты беговой дорожки и привычные тяжелые выдохи мужчин при опущении штанги чуть подняли настрой рыжего. По причине пропуска тренировок несколько дней пришлось потратить больше времени на обычную разминку, в которой он старался по минимуму грузить поврежденную ногу, параллельно с чем изо всех сил проглатывал досаду по поводу невозможности заниматься в кардио-зоне. Разогнав кровь, низкорослый гонщик сразу же занял скамью для жима лежа, предназначенную еще для прокачки мышц верхней части тела и, соответственно, укрепления и подтягивания груди. На его руках каждый мускул был тверже стали, отчего Чуе не составляло никакого труда спокойно поднимать и опускать штангу с несколькими металлическими блинами на ней по обеим сторонам. Он не выгибал спину при жиме грудью, подобно новичку, и не опускал штангу на шею, держа все время поразительно ровно голову, спину и ноги. Закончив с отжиманием, мафиози выпил практически половину холодной воды в бутылке, рыжий вспотел: хотелось снять толстовку, но перспектива засветить татуировкой якорем сдерживала его от столь опрометчивого действия. Пока Накахара вытирался полотенцем, как раз освободился хаммер, рычажной тренажер ─ один из его любимых в качалке. Его, как считал молодой исполнитель, можно любить за одно только то, что хаммер в большинстве случаев располагался рядом с кроссовером, на коем постоянно упражнялись с гимнастическими лентами девчонки в облегающих каждый изгиб их ног спортивных лосинах. Рыжий, бывало, часто шутил среди мужчин, что накачал себе трицепсы, глядя на спортивные попки фитхакерш. Благодаря перчаткам, его руки не скользили при подтягивании на турнике хватом ладонями вовнутрь, молодому «волку» не составляло труда поднимать тело до того момента, как его заостренный подбородок оказывался выше турника. Привязывать к поясу дополнительный вес сегодня исполнитель не стал: все-таки, приземляясь на ноги, он все еще чувствовал боль в икре, что вынуждала его закусывать губы. ─ Ты всегда начинал силовые с жима ногами, но сейчас почему-то делаешь уже третье упражнение с минимальной нагрузкой на нижнюю часть, ─ появление Ширасэ нисколько не удивило рыжего, низкорослый гонщик понимал, что это не его личная тренажерка, а общий, рассчитанный на весь колледж зал, ─ травма какая, или же Дазай горазд так сильно напрягать твои бедра ночью? ─ колко ехидничал сероволосый, держащий в таких же сильных, как у рыжего, руках гантели экс-староста. ─ А у тебя недотрах, поэтому постоянно цепляешься с такими подъебами ко мне? ─ опустившись, он рефлекторно коснулся ладонью пронзенную стрелой резкой боли икру. ─ Или же, может, у тебя еще со старшей школы стоит на меня, но трусость не позволяет сказать об этом? ─ парирую его тон, отозвался закинувший на плечи махровое полотенце «волк». ─ Ты же ненавидишь все это, ─ оскалившись, отложил гантели собеседник, ─ хотя, твое отношение можно рассматривать как тактику, предполагающую сокрытие вашей с Осаму близости, ─ гонщик отпил из прозрачной бутылки. ─ Ты добиваешься перелома челюсти? ─ подавленность сильно снижала характерную для Накахары на подобные слова агрессию, вследствие чего его отдающий хрипотцой из-за сигарет голос звучал ровно и почти что безэмоционально. ─ Отойдем в сторону, поможешь с прессом, как раньше, ─ после минутной паузы сменил тему голубоглазый лидер «Овец», очевидно, поняв, что провоцировать держащегося крайне холодно сегодня бывшего одноклассника бесполезно, ─ ты же знаешь, у меня свой подход к тренировкам, ─ по интонации голоса «волк» понял, что сероволосый студент хоть и злился, но враждебно настроен не был. К тому же, если учитывать сегодняшнее положение рыжего, то умелое использование Ширасэ в качестве инструмента для спасения собственной шкуры может стать отчасти выигрышным вариантом, если только правильно нажать на нужные точки и суметь расположить к себе юношу наперекор душащим старосту воспоминаниям о вогнанном Чуей ноже в живот. Сероволосый гонщик лег на спину, подстелив гимнастический коврик под себя. Он согнул ноги, тем самым приглашая Чую опуститься на колени рядом. Безусловно, любой тренер раскритиковал бы подобный способ качания пресса с фиксацией ног по причине сильной нагрузки на поясницу, но у Ширасэ на все есть свои убеждения, к тому же его крепко сложенный торс неплохо развевал все сомнения по поводу неэффективности выполнения упражнения таким образом. Край темно-зеленой футболки гонщика поднялся, и рыжеволосый мафиози заметил металлический шарик пирсинга в районе пупка. Признаться, на долю секунды «волку» стало любопытно, когда его бывший приятель успел сделать прокол. Голубоглазый студент сложил руки за голову, как только почувствовал крепко сжавшие его лодыжки сквозь ткань спортивных брюк пальцы рыжего. Как и предполагал Ширасэ, Накахара не смог опереться на свои колени, отчего попросту сел задницей на пол, чуть подтянув к себе здоровую ногу. С его лба стекал на тонкие брови пот, крупными каплями он задерживался на подрагивающих ресницах. Оба мужчин практически сталкивались носами при каждом поднятии корпуса сероволосым старостой вверх, голубые глаза по-прежнему оставались наполнены смешанной с тоской обидой, когда синие льдом своего безразличия напоминали крашеное стекло: совсем как то, что бывает частью мозаики какого-нибудь витража. Чуя не считал количество подъемов лидера «Овец», просто механически сжимал его ноги, периодически вдавливаясь пальцами в брючную ткань, или, наоборот, ослабляя руки и скатываясь ладонями на поверхность кроссовок. В какой-то момент Ширасэ заметил во взгляде рыжего грусть, точнее: едва различимые ее отголоски, мутными бликами проступившие на васильковом стекле накахаровских глаз. Мысли мафиози были далеки от спортивного зала, а характерная для юноши импульсивность сменилась заторможенностью и апатией, примерно той, что можно наблюдать у засыпающих по осени бабочек с разорванными в разноцветные клочья крыльями. Молодой исполнитель не знал, сколько времени упражнялся его бывший одноклассник, но, почувствовав онемение в ногах, он без предупреждения поднялся, убрав руки с лодыжек. Экс-староста потянулся к бутылке с водой, «волк» же промокнул свой лоб полотенцем, и, поправив толстовку, вышел из зала. Холодная вода душевой не смывала вслед за потом чувство разбитости, бинты намокли, рыжие волосы липли к лицу, вдоль черных полос рисунка татуировки тянулись прозрачные струйки, словно стекали с самой шерсти изображенного на молочной коже гонщика животного. Сам по себе волк ─ это не только олицетворение силы, но и наглядный пример контроля своих возможностей, иначе опьяненный чувством своего собственного физического превосходства и бросившийся на ствол ружья зверь в два счета станет живой мишенью для своры гончих псов, после чего будет добит оглушительным выстрелом в череп. В раздевалке, собрав высушенные феном волосы и переодевшись в обычную одежду, низкорослый исполнитель набрал номер Стеллы, но установленный уже длительное время автоответчик вконец развеял надежду исполнителя на содействие блондинки.***
─ И ты поедешь на похороны? ─ подцепив кончиком зубца металлической вилки артишок с тарелки, незаинтересованно вопросил Накахара. ─ Нет, ─ Дазай пригубил холодный чай из граненого стакана, правой рукой кареглазый наследник высыпал еще молотого перца в остывающий суп. Осаму не хотелось выжимать из себя роль Пьеро перед Фицджеральдом, в то время как откровенное безразличие к прощальной церемонии непременно бы стало моветоном не только для него, но и для Огая, так как красноглазый дон занимался его воспитанием, и любая оплошность воспитанника ─ прежде всего, минус не научившему должным манерам мальчишку Мори. ─ А она чем-то болела? ─ поддерживать разговор про Зельду, о существовании коей синеглазый исполнитель знал только из газет, где раньше часто та публиковалась вместе с господином Фрэнсисом в полный рост, в цвете, да еще и на весь разворот, не особо хотелось, но что-то сказать в затянувшейся после короткого «нет» наследника тишине явно не помешало бы. ─ Туберкулезом, ─ прохладно отозвался протерший лоснящиеся от бульона губы салфеткой темноволосый мафиози, ─ хотя не думаю, что при Вулфе и Перкинсе* Скотт решит публично опозорить свое доверие к ним и раскрыть настоящую, так долго отрицаемую им причину смерти жены, ─ еще только мгновение назад проводившие по изгибу керамической ручки молочника пальцы накрыли пачку сигарет, ─ ну, так что, будешь покупать раскладушку в молле? ─ без иронии, но с колкостью проговорил сжавший между двумя пальцами тонкий стержень сигареты Дазай. Накахара, хмыкнув, отвернулся. Везти раскладную кровать, или даже просто спальник в общежитие в середине учебного года изначально казалось провальной идеей, особенно, если учесть что низкорослый гонщик числился в Оксфорде по удостоверению умершего человека, по причине чего излишнее внимание к своей персоне могло крайне дорого ему обойтись. Мафиози откинулся на спинку плетеного стула уличного кафе, закинул ногу на ногу и, подобно экс-напарнику, потянулся за сигаретой, предварительно достав не так давно купленную им зажигалку. Спрашивать о том, кто такие Вулф и Перкинс, рыжий не стал хотя бы по одной только той причине, что будущий дон специально столь развязно произнес фамилии этих мужчин за столом, дабы показать его прекрасную осведомленность по поводу близкого окружения американского бизнесмена. В данный момент Дазай напомнил гонщику того писателя-случайного-попутчика Тацухико, что всю дорогу рассказывал пустые для Чуи факты об истории создания того или иного корпуса Оксфорда, периодически переходя при этом то на английский, то вообще на латынь. Признаться, Накахара терпеть не мог, когда люди использовали свои познания в какой-либо сфере, чтобы завуалировано принизить собеседника, указать на его ограниченность, или вообще нарочито подчеркнуть свой высокий социальный статус. Кареглазый воспитанник являлся выходцем из аристократического общества, поэтому в его речи не редко проскальзывал присущий людям Огая снобизм. Докурив, молодой исполнитель поднялся, наскоро он сверил время на айфоне по часам кафе, набросил на плечи кремовый, сшитый из приятного к телу кашемира шарф, застегнул деревянные пуговицы на темно-кофейном пальто, вдобавок к чему натянул на согретые жаром сигарет ладони кожаные перчатки. Чуя знал: если он отстанет, то Дазай точно не станет его ждать и уж тем более не решит вернуться назад, чтобы проверить, не заблудился ли рыжий без него у подножия торгового центра. Гонщик бросил на мокрый от талого снега тротуар все еще тлеющий окурок, поправил горловину доходящего ему чуть ли не до бедер свитера и, схватив несколько ранее им брошенных подле себя пакетов, поспешил за исчезающим в стеклянных дверях молла партнером. Центральная улица славилась обилием магазинов, вещи в коих предназначались явно не для кошелька Накахары, чего нельзя было сказать о свободно расплачивающимся кредиткой Дазае. Как успел заметить рыжий, в основном темноволосый юноша приобретал вещи бытового характера, например, новый электрический чайник в комнату, или несколько наборов одноразовой посуды из картона. По настоянию выебавшего ему весь мозг этим вопросом Чуи, будущий дон оплатил еще два комплекта постельного белья и одну подушку ─ взятый рыжим вчера на время у сговорчивых соседей валик все равно пришлось бы возвращать. Как известно, к Рождеству город начинал готовиться заранее, отчего уже сейчас наблюдалось на витринах множество разноцветных гирлянд, шаров и веток искусственной ели, украшенной золотистыми колокольчиками, как сложенных в венки, так и нет. Повсюду доносилась из огромных колонок молла новогодняя музыка, на залитом искусственным льдом катке второго этажа торгового центра вдохновленные атмосферой приближающегося праздника покупатели занимали очереди, чтобы успеть взять напрокат коньки и хотя бы полчаса покататься в обтянутой по краям борта мигающими лампочками коробке. Проходя мимо них, Осаму бросил какой-то потерянный взгляд в сторону катка, словно он вспомнил о чем-то, но уже в следующую минуту, собравшись, исполнитель снова придал своим коричнево-янтарным глазам мертвенно-стеклянный вид. За весь день юноши перебросились буквально парой-тройкой слов, воздержавшись даже от выяснений отношений и каких-то подъебов ─ каждого из них съедала изнутри своя собственная тоска. В одном из магазинов с верхней одеждой рыжий примерил более теплую, чем его осеннее пальто, куртку-парку с полосой белого меха на капюшоне и британским флагом на рукаве, проверив оставшийся баланс на карте по телефону, Чуя с грустью повесил обратно приглянувшуюся ему вещь, собравшись ни с чем выходить из бутика. ─ Можешь расплатиться, ─ надтреснуто проговорил кареглазый наследник, одновременно с чем он достал банковскую карту из кредитницы, ─ бери, блять, ─ он протянул в сторону низкорослого гонщика кредитку. Дазаю было все равно: это не его деньги. ─ В пизду твои подачки, ─ огрызнулся демонстративно отвернувшийся Накахара, и брошенный Осаму на пол кусок пластика, проехав, остановился у носка его правого ботинка. ─ Подбери и расплатись, свинья, ─ грубо, но по-прежнему равнодушно продолжил направившийся к выходу наследник, ─ спустишься потом на первый этаж ─ я куплю подогретое вино, ─ стеклянные двери вещевого магазина закрылись раньше, чем рыжий успел прокричать в след темноволосому напарнику ответное оскорбление. Убрав ногу с кредитки и наступив на хвост своей гордости, синеглазый юноша все же наклонился. Если так подумать, то Осаму расплачивался за него картой Мори приличное количество раз в прошлом. ____________________________________________________________________________ * В данном случае речь идет об издателе Максвелле (Максе) Перкинсе, близком друге Фицджеральда-писателя и непосредственно том человеке, благодаря которому его романы вышли в свет. Также упоминается Томас Вулф - известный американский писатель, нашедший свое призвание под началом Перкинса. Вулф часто появлялся в кругу Скотта, хотя в первое время вел себя довольно своевольно перед Фицджеральдом. В моей истории, конечно, они не литераторы, а обычные партнеры Фрэнсиса по бизнесу, которых неоднократно видел Дазай на званых вечерах.