Delete Your Message

18 июня 2018 года, 21:45 по токийскому центральному времени, отель «Гранд», двадцать первый этаж, последний от окна номер премиум класса: Он любил этот костюм. Светло-голубой, с обрамленным белым шелком карманом на груди и свободными, не подчеркивающими костлявость ног брюками, чуть подвернутыми на уровне тонких лодыжек. Под него Дазай всегда надевал кремового цвета рубашку и сшитую из легкой материи бабочку примерного такого же цвета, как и пиджак, но, может, на полутон бледнее. Кожаный ремень, запонки из белого золота с алмазной пылью, начищенные до блеска коричнево-кофейные оксфорды и аккуратно сложенный треугольником платок с расшивкой инициалов успешно дополнили образ молодого аристократа двадцать первого века. В отличие от Чуи, он не использовал прозрачный лак ─ Осаму показалось более удобным уложить каштановые пряди волос назад с помощью не оставляющего липких следов на пальцах воска. Красоту его словно созданных для игры на пианино рук подчеркнули бежевые перчатки из козлиной, крайне тонкой кожи, когда суховатую шею на коже покрыл маслянистый след твердого, привезенного для него лично Огаем из Европы парфюма. Последний штрих, и ободок надетого поверх перчатки кольца сдавил кость среднего пальца. Через несколько часов ему исполнится восемнадцать, опередивший его с наступлением совершеннолетия еще весной рыжий тоже старался не отставать от элегантно одевшегося «сына» дона, выбрав для себя пусть и менее богатый, но смотрящийся на нем на все миллион долларов темно-бардовый смокинг с облегающим его подкаченное тело жилетом и белоснежной, хорошенько отглаженной рубашкой, в довершении к чему Чуя также стянул свое горло бабочкой, но только сотканной из винного бархата. От его на то время коротких, зафиксированных лаком волос резко пахло хвойным одеколоном, отчего кареглазый наследник показательно поморщился, замахав ладонью перед носом, будто бы пытаясь отогнать от себя назойливо пристающих мух. «Ты в следующий раз сразу дихлофосом набрызгайся, чтобы уж наверняка», ─ со смешком бросил потеснивший у прямоугольного зеркала рыжеволосого юношу Осаму, ─ «в этом костюме ты похож на старика из сегодняшней филармонии, у которого еще шиньон слетел во время поклона», ─ продолжал подразнивать напарника будущий дон, слегка толкая того в сторону бедром, ─ «блять, резинка порвалась», ─ от слишком сильного оттягивания пальцами бледно-голубая бабочка не выдержала, оборвавшись в его руках. «Ты такое часто говоришь девчонкам, да?» ─ не смог сдержать на редкость удачный подъеб бережно расправивший бархатные лепестки на своей бабочке Чуя, ─ «эй, гандон, ты че творишь там?!» ─ облаченная в кожаную перчатку рука кареглазого мафиози одним рывком сорвала с рыжего галстук, швырнув его на пол в сторону своего. «А тебе девчонки такое часто говорят, да?» ─ ехидно отзеркалил колкую фразу Накахары Дазай, ─ «давай, надевай свои хрустальные башмаки Синдереллы, и пойдем», ─ как ни в чем не бывало журил низкорослого партнера наследник. Отполированным кончиком туфли он игриво коснулся ступни напарника, за что, правда, уже в следующую секунду получил выключенным феном по голове: что говорить, а запрет на битье виновника торжества на Чую не распространялся. Хмыкнув, синеглазый исполнитель присел на корточки, потянулся еще не одетыми в парадные перчатки ладонями к не менее начищенной, чем у Осаму, обуви с лакированными, аспидно-черными каблуками. Будущий дон, как и полагалось у него делать в подобном случае, уже собрался отвесить нехилого пинка под зад напарнику, но в одночасье раздавшийся стук чьих-то костяшек о дверь гостиничного номера заставил его, пусть и с мимолетной грустью, но оставить сию идею издевательства над рыжим до лучших времен. Настало время выхода: к удивлению самого Дазая, почему-то больше всего ожидаемого им за этот вечер момента. «Смотри, чтоб корона не покатилась по ковровой дорожке, будешь так подбородок задирать», ─ сипло проговорил медленно поднявшийся напарник. Но темноволосый исполнитель предпочел оставить его маловажные слова без внимания, поправив мягкий ворот рубашки, он открыл дверь, одарил подошедшего к нему метрдотеля переполненным надменностью взглядом. Наконец-то подходил час его встречи с только-только вернувшимся из Штатов спустя четыре месяца Мори, коего Осаму не имел возможности увидеть на филармоническом концерте, так как самолет в связи с погодными условиями задержали в аэропорту во время второй пересадки. Кареглазому наследнику хотелось не просто произвести на своего воспитанника впечатление, а буквально обескуражить его своим внешним видом, манерами и в целом достойным его воспитания поведением среди высокопоставленных гостей «Портовой мафии», несмотря на вечное отсутствие эмоций на будто бы не живом лице начальника. Как и полагалось появляющемуся в разгар праздника и с помощью распитой вместе с рыжим еще до начала церемонии бутылки портвейна образу вселенского ловеласа, Дазай почтил глубоким поцелуем в губы почти каждую приглашенную на вечер от лица мафии красавицу, отчего его рот вскоре вымазался всеми возможными оттенками женских помад, начиная со светло-розового и заканчивая, к удивлению темноволосого наследника, темно-коричневым. Дожевывая очередной бутерброд-канапе с семгой, Осаму каким-то образом умудрялся болтать одновременно сразу с пятью окружившими его со всех сторон девушками, не забывая при этом периодически радовать накручивающих завитые локоны на палец от смущения собеседниц откровенно фальшивыми, словно содранными из текстов бульварных романов комплиментами. Не выведи его рывком за пиджак из-за стола синеглазый напарник, едва ли минутная стрелка центральных часов задела двенадцать, то молодой наследник и дальше бы с неподдельными удовольствием продолжил очаровывать собой женскую, неловко зажимающую белые, ранее запечатанные алым воском конверты со сложенными в них приглашениями половину собравшейся по случаю его совершеннолетия аристократии. Рыжий не имел привычки церемониться со своим партнером по оружию даже на людях, поэтому, не постеснявшись общества наиголубейших кровей дам, низкорослый исполнитель как следует обматерил будущего дона, помимо чего в грубой форме позвал его «отлить, пока Огай со своими официальными речами на полтора часа не приехал», что вовсе отвернуло тотчас нахмуривших свои тонкие бровки от явного непотребства в словах мафиози интеллигенток. Из всего убранства отделанного в европейском стиле отеля, кружащих от стола к столу гостей, так старательно прячущих выбеленные лица под обрамленными страусиными перьями масками, стонущих от тяжелого кринолина платьев дам, рокочущих на судьбу за слишком тесные, давящие на животы и спины фраки джентльменов кареглазый исполнитель запомнил лишь то, что в туалетной комнате была выложена из белого, с чуть красноватыми прожилками мрамора раковина, однако это не помешало юноше забросать столь изысканное изделие сигаретными окурками. ─ Ну, пиздец, ─ привычной фразой выразил свои эмоции взобравшийся прямо в парадном фраке на подоконник Накахара, ─ завтра в девять эта ебанная консультация по истории, ─ пролистывая облаченной в перчатку рукой сообщения в беседе класса, продолжил прислонившийся липкими от лака волосами к холодному стеклу окна рыжий, ─ все-таки этот хер решился всерьез сделать из меня трезвенника, раз специально, зная о сегодняшнем событии, назначил встречу в первую половину дня, ─ прохладный, пахнущий дождем ночной воздух развивал пепел с его зажатой между двух пальцев сигареты. Дазай ничего не ответил, официально его день рождения уже минут двадцать как наступил, но из-за того, что все сегодняшнее мероприятие было завязано на приезде Огая, никто из присутствующих не смел первым, до речи лидера «Портовой мафии» поздравить с достижением совершеннолетия единственного наследника Мори. Крупными каплями стекала вода по влажным щекам именинника, в своем отражении в зеркале напротив он больше не видел того взъерошенного, перемотанного бинтами из-за множества царапин мальчика в клетчатой рубашке с маленьким карманом на груди и наполненной мертвыми мотыльками банкой, коем он пришел в мафию из приюта, сейчас на исполнителя смотрело лицо взрослого мужчины со скулами, о которые, казалось, можно с легкостью порезаться, вместо ушедших вместе с детством щек. Осаму проверил телефон на предмет новых уведомлений с номера начальника или же его секретаря, но, не найдя желаемого, он с грустью заблокировал смартфон, одновременно с чем закрыл все еще топящий разбухшие окурки проточной водой кран. Хотелось сбежать. Совершенно спонтанно отправиться на прогулку по освещенному огнями ночному Токио, сесть на едущий до любого портового городка поезд, остановиться в первом попавшемся придорожном кафе, чтобы купить пинту крафтового пива, а после, взяв дорогие оксфорды в одну руку, спуститься по прохладному песку к черному, напоминающему зеркало для ведьминых проклятий, морю, дабы натертые до крови ступни новой обуви нестерпимо защипали от соли. Темноволосый юноша был не против встретить первый в своей жизни рассвет, будучи совершеннолетним, в розовеющей под лучами солнца воде, в промокшей одежде и с растрепанными легким штилем волосами, мягко щекочущими белую кожу. С наступлением утра в таком случае неплохую идею молодой наследник видел в том, чтобы высушить промокшую одежду и обогреться за кружкой кофе у тихо потрескивающего костра, разведенного для двоих человек: для него и Мори. Такой вариант празднования своего совершеннолетия Дазаю действительно приходился по душе, однако его наставник никогда не позволит себе отойти от норм приличия и так бездумно махнуть на все общество приглашенных на пиршество аристократов рукой, дабы провести всю ночь на песчаном берегу какой-нибудь Йокогамы под шум прибоя и клекот чаек. К тому же, дон все равно еще даже не приехал из аэропорта, так что предлагать столь сумасбродную затею все равно некому. Кареглазый исполнитель поправил выбившиеся из укладки пряди, протер кончиком сложенного треугольником платка влажный лоб, вытер со рта остатки плохо смываемых помад чисто машинально им поцелованных леди. Интересно, какова Америка в реальности? На заданный наследником еще после прошлой поездки лидера «Портовой мафии» на родину Фицджеральда вопрос, Огай ответил чересчур кратко, всего одним предложением: «Посредственно, как и всегда». Тогда, не удовлетворившись сухостью ответа начальника, Дазай спросил, понравился ли ему хотя бы отдающий импульсами жизни огромного мегаполиса Нью-Йорк, на что тот, правда, ответил чуть большим набором слов: «Я не обладал достаточным запасом времени, чтобы его рассмотреть». По отстраненности фраз дона темноволосый исполнитель понял, что Штаты не вызвали особой радости у Мори, как собственно, и сама причина визита за границу ─ официальная встреча со Скоттом в головном офисе на территории возглавляемой им организации. Авиакомпания блондина пользовались наибольшей популярностью, покупка билетов именно на его самолеты всегда шла в заметный отрыв по сравнению с другими частными аэропланами, за исключением разве что прогремевшей на весь мир трагедии несколько летней давности, произошедшей якобы по вине не сумевших справиться со штурвалом в непогоду летчиков. Тогда погиб весь экипаж, долгое время СМИ из пальца высасывали всевозможные причины катастрофы, начиная с террористического акта и заканчивая возможностью массового суицида граждан под влиянием попадания самолета в чертово пространство каких-то там аномальных зон… Конечно, мысль о том, что выброшенные в сеть «материалы из черного ящика» на самом деле являются сфабрикованным набором кадров, мало кому пришла в голову, отчего заплатившему всем и каждому Фрэнсису удалось не только уйти от суда, но и особо не запятнать престиж своей фирмы. Должно быть, он тогда лишился одной трети своего достатка. С размаху хлопнувшая дверь туалетной комнаты означала уход рыжего. Расстегнув первую пуговицу на рубашке, Осаму подошел к недавно занимаемому Накахарой подоконнику, поднял с пластиковой поверхности пачку «Мальборо» с одной единственной оставшейся после Чуи сигаретой. Но не успел молодой наследник щелкнуть зажигалкой, как белый стержень из его рук сорвал сильный, внезапно нахлынувший через настежь открытое окно ветер.

***

Он чувствовал себя так, будто Чуя снял с него кожу, выставив на показ красное мясо мышц и кости. Всего каких-то несколько предложений протрясли молодого исполнителя похлещи высоковольтных разрядов тока, иностранец выронил из ранее тисками сжимаемой рукоять ладони складной нож. В первые секунды Дазай вовсе лишился каких бы то ни было эмоций, подобно сломанному манекену он полностью осел на пол, оперся вымазанными в крови ладонями на застеленный мягким ковром пол. Вот она ахиллесова пята, то, что кареглазый мафиози старался скрыть ото всех, включая самого себя, несмотря на воспоминания, настойчиво пробивающиеся сквозь запертую на все замки дверь в его подсознании. Молодой наследник был готов признаться, что спит со своим начальником перед кем угодно, нарочито подчеркнув «равность» их отношений, но говорить о том, что его изнасиловал в какой-то мере приходящийся ему непосредственно отцом человек казалось сродни его самоуничтожению как личность. Осаму знал, каков на деле грубый секс, или же какие элементы обычно используются в БДСМ-практике, но то, с чем он столкнулся в ночь своего совершеннолетия было скорее жестоким надругательством над его душой, а не способным стерпеть абсолютно любую физическую боль телом. Доверие ─ это преподнесенное на тарелке сердце, которое оппонент может, как принять в качестве самого дорогого дара, так и попросту разворошить заостренными зубцами металлической вилки, будто непрожаренный стейк из третьесортного ресторана быстрого питания. В тот момент Огай хладнокровно располосовал отданный ему воспитанником орган, превратил его во множество неровных кусков тухнущего мяса, что уже никогда не смогут собраться в одно целое, как раньше. Дазай помнил, как шелестели мокрые листья протянувшей свои ветви в окно номера Мори дзельквы под утро, отчаянно пытаясь передать ему, сломанному и задушенному в своих же слезах мальчишке, хоть крупицу доносимого ими с помощью тихого шороха успокоения. После того дня бледнолицый японец ни разу не надел тот светло-голубой, насквозь пропитавшийся болью, алкоголем, кровью и спермой костюм. Накахара нашел его уязвимое место, а точнее: кареглазый наследник сам его продемонстрировал сейчас. Еще в октябре бывший напарник выразил свою озадаченность резкой переменой настроения Огая, а после того случая со снайпером, синеглазый юноша так вообще едва ли поверил своим ушам, когда услышал о, должно быть, первом за всю жизнь для Дазая наказании со стороны начальника. Однако даже если будущий дон и решиться вскрыть черепную коробку Чуе, то все равно не сможет залезть к нему в мозги и узнать, каким именно образом экс-партнер пришел к оглашенному им выводу, поэтому искать причинно-следственную связь конкретно в этот момент Осаму не хотелось, к тому же, у него не осталось больше сил. Под ножом темнело кровавое, натекшее с поврежденной ноги Накахары пятно. Все вокруг мгновенно потеряло свой цвет, став черно-белым. Тело будущего дона потеряло способность двигаться, а ранее ослепленные злобой глаза тотчас померкли, вновь превратились в кусочки пыльного, вставленного тем самым чучелам уток из инвентарной в ходе процедуры таксидермии стекла. Кареглазый наследник слышал, как экс-напарник не без труда, но все же вытянул одно запястье из под кожаных пут ремня, сразу после чего высвободил и вторую, сдавленную до красных отметен руку. Приподнявшись, он подцепил пальцем кольцо брошенного Дазаем ножа, как можно быстрее перетянув его себе, «волк» принялся разрезать снизу черную джинсовую ткань до растревоженной, липкой и уже, наверное, начавшей гноиться без должного медицинского ухода раны. Разорвав вконец брюки, он наскоро скатал жгут из самого длинного обрезка, дабы хотя бы на первое время остановить кровь. Рыжий не стал повторять свой вопрос ─ столь сильной реакции темноволосого иностранца было более, чем достаточно, чтобы окончательно подтвердить все имевшиеся у гонщика догадки. Как бы то ни было, но Накахара точно не собирался становиться жертвой Дазая и следовать его сценарию развития событий: ни в эту ночь, ни когда-либо еще.