Delete Your Message

Видеть Алекса не в костюме, без белых перчаток и укладки светлых волос назад показалось вышедшему из автомобиля Дазаю, мягко сказать, необычно. Дворецкий собирался на Рождество домой, в пригород, где впоследствии он намеревался провести и остальные праздничные дни. Светлые джинсы, белый свитер и простенькая куртка с мехом визуально делали британца примерно одного возраста с Осаму, вдобавок к чему в повседневной жизни слуга практически никак не собирал волосы. Встретившись возле такси с Огаем, он вежливо поздоровался, после чего поздравил с праздником и пожелал хорошего вечера, наигранно улыбнувшись. С наследником мужчина обменялся большим количеством фраз, смысл которых в основном заключался в том, где что лежит, и к кому лучше всего обратиться во время его отсутствия из обслуживающего персонала. После того, как Алекс увидел шрамы его отношение к кареглазому мальчишке резко изменилось: ранее едва ли сдерживаемый лакеем страх перешел в понимание и доброжелательность, если даже не дружелюбность. Блондин лично убирался в апартаментах воспитанника Огая, учитывал его пожелания (приказания) относительно приемов еды, присутствовал во время приема ванны Дазаем, если темноволосый исполнитель это велел, или безропотно помогал во время переодевания: без дрожи в руках держал пиджак, уверенно завязывал шнурки, склонившись, не боясь, что рука молодого господина может в любой момент сжать его горло. Видимо, дворецкому хватало ума не демонстрировать свою жалость, и это, признаться, порядком раздражало мафиози ─ Алекс очень умело не давал повода ему въебать. Такой расклад дел в принципе не мог понравиться Дазаю, ведь иначе юноше грозило и вовсе потерять свой авторитет. Еще утром Осаму был стопроцентно уверен, что блондин останется на бал, но, как выяснилось позже, поместье Фицджеральда покинуло больше половины рабочего персонала, а сегодня ночью же гостям будут прислуживать специально приглашенные официанты, лакеи, гарсоны, швейцары. Помимо штатных охранников кареглазый иностранец заметил огромное количество специально нанятых на сегодняшнее мероприятие людей в строгих костюмах с рацией. Скорее всего, вся территория особняка и близ прилежащих к нему построек дополнительно будет просматриваться и с высоты, чтобы уж точно ничто не смогло нарушить праздничную церемонию и посягнуть на безопасность людей. Настолько жесткая система защиты, на взгляд Осаму, была весьма оправдана, если учитывать, что на огонек к американцу, судя по количеству разосланных приглашений, обязалась пожаловать добрая половина верхушки Лондона. Когда младший дворецкий сел в такси, Дазай в компании Мори и остальных сопровождающих мужчин целый день личностей, вроде Клауса и Артура, наконец, покинул задний двор, вошел через дверь для персонала в здание, где тотчас наткнулся на недовольно постукивающего пальцами по руке Фрэнсиса. Поездка к сгоревшему универмагу заняла больше времени, чем предполагал лидер «Портовой мафии», оттого блондин ощутимо выбивался из графика. Одарив друг друга волчьими взглядами, кареглазый наследник и хозяин поместья разошлись, не открыв и рта при этом. Грета, временно заменяющая Алекса экономка, радушно улыбнувшись, повесила верхнюю одежду юноши в отведенный для приближенных Скотта шкаф, после чего она предложила Дазаю выпить чашку горячего кофе, пока будет наполняться ванна. «У вас в запасе еще полтора часа, успеете нарядиться», ─ мягким голосом проговорила слегка запыхавшаяся из-за поднятия по лестнице служанка, ─ «до меня Алекс полностью подготовил ваш костюм и отгладил рубашку с галстуком, так что будете как принц сегодня», ─ судя по всему, молчаливый молодой дворецкий мафиози нравился куда больше промокающей красные щеки платком женщины пятидесяти семи-восьми лет. Он закрыл за собой дверь спальни на ключ, как только тучная экономка, приподняв подол форменного платья, удалилась на кухню за кофе. Сев на аккуратно сложенную руками светловолосого дворецкого постель, юноша проверил сотовый телефон. Кроме нейтральных сообщений от Хиллса в мессенджере больше ничего не приходило, обновив страницу в социальной сети, иностранец по-прежнему наткнулся на офлайн со стороны не заходящего уже второй месяц в социальную сеть Накахары. Под свитером тело Осаму леденил тот самый пистолет с одной пулей, будучи воткнутым в задний карман джинсов он постоянно напоминал наследнику о словах дона, произнесенным холодным тоном выборе. Одним патроном можно убить лишь одного человека, но кого именно ментально или физически все равно решать придется только ему. Раздевшись до пояса, бледнолицый студент завернул оружие в растянутую футболку, после чего положил его на второе дно одного из выдвижных ящиков комода, всеми фибрами души желая не вспоминать о нем как можно дольше, а в идеале ─ так и вовсе никогда не достать. Перед глазами юноши все еще стояла его лежащая посередине павильона рубашка, жесткая и красная от засохшей крови. Рыжий хотел показать, что он не только выжил, но и не собирается уходить в тень. «Сколько же самоуверенности у этого идиота», ─ наследник откинулся на подушки, прикрыл костлявой рукой лицо, ─ «видимо, только выпотрошенные из тела кишки способны вразумить тебя не идти против Огая», ─ спонтанным, глупым, опрометчивым и рискованным казался поступок Чуи Дазаю. Конечно, эмоции всегда действовали быстрее разума Накахары, но в этот раз завернутый в рубашку экс-напарника ствол явно был запланированным посланием, как точно выразился чумной доктор, сугубо личным, равноценным пощечине жестом. Однако Осаму называл безумием то, на что у него банально не хватало смелости. Мальчишка никогда не мог дать отпор начальнику, хотя уступающий ему абсолютно во всем низкорослый напарник отбивается до последнего, всеми силами показывая лидеру «Портовой мафии», что он не его готовый смириться с любым наказанием пес. Каким бы не был рыжим, но гонщик знал себе цену, ставя собственную гордость даже выше риска схватить пулю. Мягкие губы, горячий язык, вспыльчивый темперамент, хаотичность действий и просто непоколебимая мотивация держаться на плаву ─ вот они главные черты характеристики Накахары, которую составил в своей голове Дазай. Молодой наследник долгое время пребывал в полной уверенности, что его бывший напарник сбежит, попытается укрыться у того же Ширасэ, или и дальше продолжит находиться в бегах, пока в один из дней не заполнит своим трупом черный мешок Мори. Осаму понимал, что ему же было бы проще сейчас, не сорвись он тогда на Накахару в гостинице, когда пытался прижать полуголого, полностью обезоруженного напарника к холодному кафелю пола и вонзить в почку нож, если тот не раздвинет перед ним ноги, не даст самоутвердиться Дазаю как охотнику за свой счет, так как в каких бы отношениях не был с Чуей наследник, но он всегда останется ведущим во всем, начиная с совместного боя и заканчивая постелью, если они все-таки когда-нибудь переспят. Внизу живота темноволосый юноша чувствовал дискомфорт, но настроение как-либо помочь себе рукой у него напрочь отсутствовало, да и к тому же ему скоро должны были подать кофе, так что времени так и так было в обрез. Поднявшись с кровати, кареглазый наследник натянул сброшенный им свитер, чтобы скрыть от взгляда покрасневших глаз экономки свое изуродованное шрамами тело, помимо чего он затянул потуже бинт на руке. Рядом с костюмом стояли начищенные до блеска оксфорды, на стойке ─ парфюм, набор для бритья, бокс для волос, включая в себя гель для тела, золотое приглашение на бал с подписью Фицджеральда и, наконец, две коробки с галстуком и запонками. «Огай действительно хочет, чтобы я выглядел безупречно вечером», ─ произнес открывший золотую коробку парфюма Дазай, ─ «как пес с алмазным ошейником», ─ вынув однотонный флакон, мальчишка с силой смял картонную упаковку.

***

Если бы Осаму попросили описать рождественский прием у Скотта всего одним словом, то «холодный» подошел бы больше всего. Стоящую напротив электрического камина ель украшали бело-золотые огни тонких гирлянд, выполненные в том же стиле и явно приобретенные в антикварных магазинах и скупленные с аукционов игрушки, среди которых одни только щелкунчики и фарфоровые балерины в перьевых платьях могли обойтись Фицджеральду в треть его состояния, высушенные кругляшки апельсинов, сложенные из алой материи банты, покрытые слоем позолоты шишки, связанные палочки корицы, матовые шары и не слишком яркие, довольно неплохо вписывающиеся в общую картину американские леденцы в виде полосатой трости. Несмотря на личную неприязнь к Фрэнсису, Осаму не только в глубине души высоко оценивал его вкус цветовой гаммы в интерьере, но и отчасти его разделял. В отличие от выполненным в староанглийском стиле поместья Огая особняк блондина с одной стороны был современен, но с другой ─ в нем располагалось огромное множество дорогих вещей из минувших эпох, начиная с доспехов какого-то рыцаря в прихожей и заканчивая коллекцией подлинников картин, среди которых встречались и те, что были арендованы ему на время за высокую цену из частных галерей потомков мастеров, а, возможно, и добытые не самым легальным путем. Под нижними хвойными ветвями громоздились обернутые в крафтовую бумагу коробки, имитирующие подарки, когда под реальные, принесенные Скотту, его свите и семье презенты была отведена отдельная комната. На покрытых белой скатертью столах располагались помещенные в серебряные подсвечники свечи, положенные небольшими гроздями мандарины, различные бокалы для вина, шампанского, пунша и воды, вдетые в стальные кольца и чуть придавленные ветвями ягод тканевые салфетки. Приблизительно через сорок минут заканчивался прием основной массы гостей, пригубив ледяного шампанского, Дазай прислонился плечом к стеклу выходящего на запорошенную снегом беседку окна, стоящая от него по правую руку дочь именитого владельца банка со всей присущей ей английской вежливостью старалась поддержать светский диалог, но молодой наследник без особого интереса отвечал ей, или вынужденно задавал собеседнице монотонным голосом встречный вопрос. Во время разговора исполнитель сделал ей два комплимента: волосам и платью, что были действительно красивы, иначе юноша бы одарил эпитетами глаза и «персиковый румянец» на щеках, как он привык говорить любой даме на вечерах. Наряд дочери банкира привлек внимание скучающего Осаму по большей степени потому, что был необычен. Поверх шелка девушка словно надела на себя тончайшую вуаль из северного сияния ─ ткань прямого, доходящего до середины голени британки платья мерцала, когда в скрывающем ее бледно-розовые плечи меху переливались на свету сотни маленьких, напоминающих снежинки блесток. Распущенные, длинные волосы с льдисто-голубой заколкой мягко опадали на светлое лицо. Кареглазый исполнитель сравнил ее со Снежной королевой, на что англичанка скромно улыбнулась, сделав еще несколько глотков шампанского из своего фужера и оставив след розоватой помады на стекле. Ее отец несколько раз бросал пристальный взгляд в их сторону, но, услышав легкий смех своей дочери, успокоился, решив занять себя вином. ─ Ваш отец не доволен моим обществом для вас, ─ проговорил отошедший от окна вместе с собеседницей Дазай, ─ возможно, вы порадуете его больше, если предпочтете мне общество более подходящего вам по статусу джентльмена, ─ поставив бокал на серебряный поднос, он практически синхронно со спутницей опустился на бархатную тахту с резными ножками. ─ Нет, конечно, ─ отмахнулась сложившая миниатюрные руки на коленях британка, ─ он просто одержим мыслью, что каждый из стоящих со мной рядом мужчин пытается через меня посягнуть на его богатства, ─ говорящая еще раз улыбнулась, ─ быть дочерью и единственной наследницей владельца самого крупного частного банка в Англии ─ то еще испытание, ─ девушка расстегнула стянутый шелковой лентой мех, оголив аккуратную грудь, ─ порой хоть на стену лезь от его паранойи, ─ изящным движением рук она полностью сбросила накидку. Они сидели настолько близко к ели, что Дазай чувствовал сильный, перебивающий его собственный парфюм запах хвои и шишек. В противоположном углу холла одетый в темно алый, под цвет глаз костюм Огай встречал очередного гостя Фицджеральда, прохладно приветствуя и проводя на торжество в зал. Из отведенной под презенты комнаты под шум голосов гувернанток выбежал довольный племянник Фрэнсиса, что, оббежав толпу незнакомцев, решил прибиться к что-то усердно обсуждающему с Вулфом Максвеллу. Жизнерадостность этого мальчика еще больше усиливала страдания семьи Фрэнсиса по поводу растущей в его мозгу опухоли. Проследив взглядом желто-зеленых глаз за суетящимся ребенком, молодая наследница банка пододвинула к себе серебристый клатч, после чего молча сложила в него однотонные перчатки. ─ Вас не сильно привечают в высшем обществе? ─ за все время, проведенное с одетой в сияние звезд девушкой, к ним не посмела подойти ни одна дама, хотя, когда мафиози пребывал в одиночестве, вокруг него толпилось приличное количество женщин. ─ Это из-за того, что мне двадцать три, и я дважды вдова, ─ признаться, молодой исполнитель был удивлен, ведь внешне он мог дать своей спутнице не больше девятнадцати, ─ многие считают, что я вместе с отцом убила своих мужей, чтобы прибавить к нашему достатку от банка еще и их капиталы, ─ почему она говорила все это первому встречному Осаму не понимал, но ее откровенность и нежелание искусственно «выбеливать» себя даже нравились ему. ─ В интернете обо мне писали, как о леди-перевертыше, ─ британка расправила складки на мерцающем платье. ─ Уже завидую вашим мужьям, ведь они, должно быть, приняли от вашей руки самую изысканную смерть, ─ наследник чуть улыбнулся, сомкнув пальцы на ножке бокала, ─ что для меня придумаете, миледи? ─ О, да, ─ охотно поддержала его шутку англичанка, ─ для вас я распрыскаю в спальне смешанный с духами яд, чтобы вы отошли, вдыхая приятный аромат парфюма, ─ оба собеседника рассмеялись. Вскоре леди-перевертыш в платье из северного сияния отошла, посчитав нужным присоединиться к осушающему бокал с пуншем отцу. Воспользовавшись ее уходом, Дазай решил минут на десять подняться в свою комнату, чтобы отправить сообщение опаздывающему и обязавшемуся принести записи с разговорами со стационарного телефона из гостиницы Хиллсу, однако в коридоре иностранец наткнулся на вытянувшего вперед к нему руки с квадратной, обвязанной рождественской лентой коробкой юношу с опущенной головой. «С Рождеством», ─ дрожащим голосом проговорил незнакомец, поднеся свой подарок еще ближе, ─ «думаю, айпад будет лучшей покупкой, нежели очередные запонки или часы», ─ говорящий сжимал коробку с такой силой, что у него побелели костяшки пальцев. Поначалу Осаму не придал особое значение гостью, пренебрежительно отмахнувшись, он указал на отведенную под презенты комнату, но парень загородил ему проход, тихо проговорив что-то вроде: «пожалуйста, возьми». Закатив глаза, он взял из рук незнакомца подарок, на что тот тут же выпрямился, зачесал ладонью примявшиеся волосы, бросив тревожный взгляд в сторону гардеробной, где не сводил с него глаз опирающийся на трость господин. ─ Ты, блять, кто вообще? ─ поднимаясь вместе с юношей, не мог не задать довольно логичный вопрос Дазай. ─ И нахуя мне пятый планшет, ─ за один только вечер ему надарили дорогостоящей техники на десять лет вперед. ─ Олдридж, ─ тихо произнес все оглядывающийся назад британец, ─ мы случайно пересеклись у Оливье на примерке костюма, ─ неожиданно кареглазый наследник остановился, резко повернувшись лицом к спутнику, ─ ударил ты, а ремнем отстегал отец меня, ─ вспомнив невоспитанного, развращенного деньгами и статусом отца паренька семнадцати-восемнадцати лет в цилиндре, Осаму с удовольствием представил, как по его нежной заднице хлыщет ремень. ─ И да, я должен любым способом подружиться с тобой, иначе мне не вернут ключи от машины, и на следующий год вместо Оксфорда я поеду в Кембридж, ─ велика беда выбирать между лучшими ВУЗами Соединенного Королевства, моментально подумалось Дазаю, ─ я действительно сожалею, что назвал твоего отца, достопочтенного господина Огая, как назвал, ─ напрочь откинувший всю спесь говорящий виновато опустил серые глаза. Ну, надо же, сам сын владельца половины Лондона почти что извиняется, стыдливо краснея и осторожно подбирая нужные слова, словно девственница в свой первый раз. Собственно, без фамильной трости, слишком уж взрослой шляпы, гонора и слуг он выглядел как самый обычный юноша из зажиточной семьи в костюме от Франко Оливье. На самом деле молодой исполнитель не был заинтересован ни в знакомстве, ни в продолжении разговора с ним, но поунижать мальчишку хотелось, поэтому наследник снисходительно протянул ему руку. Но не для пожатия. Цокнув языком, Джеймс Олдридж наклонился губами к ладони, однако Осаму ловко выдернул пятерню из его руки, сопроводив данное действие колким смехом. По времени оставалось несколько минут до начала церемонии, поэтому темноволосый студент распрощался с идеей подняться наверх, вынужденно спустившись вместе с британцем в холл, где благо он заметил мнущего в руках золотое приглашение Фицджеральда Оскара. Стараясь не привлекать лишнего внимания, Дазай подошел как можно ближе к одногруппнику, встретившись с юношей взглядом, он грубо ухватился за его локоть, после чего дернул на себя, тем самым заставив Хиллса спешно последовать за собой. Несмотря на то, что потерять Олдриджа в толпе так и не удалось, Осаму оставался спокоен, что этот богатенький аристократик все равно ничего не поймет, да и гнать его на глазах у Фицджеральда не особо хотелось. В молчании юноши миновали длинный коридор первого этажа, пока не уперлись в комнату для персонала, коя была практически всегда открыта. Как и предполагал Дазай, выскочка-Олдридж откровенно недоумевал, но, видимо, его дома наказали настолько жестко, что парень был даже готов стоять рядом с Осаму хоть у толчка, лишь бы только ему поскорее вернули ключи от машины. Войдя в кладовку, мафиози прижал Оскара к стене, болезненно ударив того позвоночником о бетон. Глядя на испугавшегося до чертиков от подобной сцены сына владельца половины Лондона, так и хотелось сказать: «я видел видео, которое также начиналось», однако кареглазый наследник сдержался ─ все-таки он был не в том настроении, чтобы стебаться. К удивлению Осаму, одногруппник нисколько не воспротивился грубой силе, выдохнув, он медленно расстегнул пиджак, не убирая руки Дазая с плеча. ─ А вы… ─ Начал было произносить свою мысль в слух Олдридж, но, заметив вынутую из кармана флешку, тотчас заткнулся. ─ Ты знаешь номер моей комнаты в общежитии Оксфорда, ─ недвусмысленно произнес одногруппнику сжавший флешку в руке мафиози, на что президент шахматного кружка лишь вяло кивнул. ─ Не спросишь про аудио? ─ угрюмость британца немного напрягла наследника. ─ Мне уже все равно, в беседе факультета кто-то слил мою переписку с сайта знакомств, Эллисон заявила о разрыве, а Джордж сместил с поста президента шахматного кружка, ─ его голос звучал по-настоящему печально, ─ мать говорит, что меня подставили, но знакомый с моим образом жизни в школе для мальчиков отец едва ли в это верит, ─ всегда уверенный в себе юноша сейчас выглядел настолько жалким, что Дазаю от омерзения вида чужой слабости хотелось банально плюнуть однокурснику в лицо. «У одного отобрали ключи от автомобиля, другого отпиздили за вирт с мужиком, просто охуеть проблемы», ─ Осаму невольно вспомнил свою спину и смешанное с кровью семя. Без каких-либо комментариев или объяснений молодой наследник вышел из коморки ─ он и так конкретно опаздывал на бал.

***

Одетую в мерцание северного сияния англичанку Дазай встретился еще раз, но в более интимной обстановке. Леди стояла перед украшенным еловыми ветвями зеркалом гостиной на жилом этаже, ее платье переливалось, подобно драгоценностям, при слабом свете белых свечей. Девушка держала бокал шампанского, проводя кончиками пальцев свободной руки по стеклу. Накидка с кристаллами льда в меху все это время скрывала ее ровную, лишенную каких бы то ни было недостатков спину. Она сказала что-то про хвою на зеркале, когда он ─ сравнил ее красоту в этот раз со звездой, на которую хотелось смотреть по ночам, но ничего более. Дочь владельца банка наступила тонким каблуком полупрозрачной туфли на повешенную за зеркалом драпировку, допив шампанское, девушка поставила пустую емкость на подзеркальник. Она не спрашивала, не предлагала, просто толкнула вперед дверь незастекленного балкона, переступила аккуратной ногой через скрипучий порог, оказавшись по щиколотку в снегу. В эту ночь была полная луна. Они стояли в гробовой тишине, не зная даже имен друг друга, но Осаму чувствовал в ней странное родство: из тысячи приглашенных гостей на бал только он с этой девушкой были по-настоящему чужими на торжестве. Снежной спутнице в пору украсить собой верхушку праздничной ели вместо покрытой позолотой звезды, а не стоять позади не признающих ее из-за собственной скупости аристократок, или же ожидать никак не наступающей очереди на танец от очередного господина голубых кровей. Она молчала, но он слышал в голове ее слова, и наоборот. Казалось, британке не было холодно, но ноги под белым капроном чулок заметно покраснели, ее бледно-розовые плечи вместо меха обрамил снег. Кареглазый наследник думал об Огае, Накахаре и не выходящим ни на минуту из головы ноже, когда англичанка рассуждала о смерти, накидывающую на всех, кто оказывался с ней близок, вуаль. Из гостевой комнаты в поле зрения юноши попадала беседка, всматриваясь в семенящие точки ─ языки пламени догорающих свечей, он задавал себе все одни и те же вопросы, на которые, увы, так и не находил ответов. На флешке мафиози не нашел ничего, что бы было связано с Накахарой, хотя прослушал лично чуть ли не каждый совершенный в тот день разговор со стационарного телефона гостиницы, так как сотовый рыжего стараниями Дазая все равно пришел в полную негодность, а без вызова такси невозможно оттуда уехать. По словам Оскара, в гостевой книге числилась фамилия Накахара, но никаких других сведений о присутствии гонщика в отеле ему не удалось найти. Возможно, Чуя предугадал подобный ход, оттого попросту записал свое имя на ресепшене, но так и не появился в гостинице ни в один из дней. Так или иначе, но юноша потерял последнюю возможность узнать о местоположении бывшего напарника раньше людей Огая, теперь он больше не сможет взять над ситуацией верх. Вкус мокрых от снега губ спутницы вернул Осаму на какое-то время спокойствие, коснувшись ее языка своим, исполнитель поверхностно скользнул ладонью по голой спине. Собственно, остаток ночи проходил довольно безмятежно для Дазая: собравшись в его апартаментах, Олдридж с Хиллсом состязались в шахматах на бокалы вина, Джиллиан, так звали одетую в сияние звезд незнакомку, поднимала настроение джентльменам безукоризненной игрой на фортепьяно. Как позже выяснилось, она была вдовой старшего брата Джеймса Олдриджа, и Олдридж-младший всерьез надеялся получить «прекрасную Джил» в качестве наследства. Иногда они вчетвером поднимали бокалы за какой-нибудь не имеющий особого смысла тост, например, расслабленный от алкоголя Оскар предложил так вообще выпить за «королевский гамбит», на что не менее пьяный Джеймс ответил утвердительным кивком головы. Ближе к рассвету кареглазый наследник, набросив на плечи темно-коричневое пальто, вышел через черный выход в замерзший сад. Он курил, обжигая сигаретами пальцы и губы, пока ноги зарывались в новых оксфордах в снег. Веселье закончилось, бенгальские огни потухли, шампанское окончательно замерзло в бокалах, а внутри еще больше разрослась пустота. Дойдя до конюшни, он потрепал по черной, как смоль, гриве жеребца, мысленно пожалев, что выпил достаточно для поездок верхом. Из раздуваемых от дыхания лошади ноздрей исходил пар, опустившись на корточки, иностранец достал из ведра яблоко, после чего скормил фрукт стоящему в полном одиночестве в целом загоне скакуну. С наступлением утра все великолепие особняка Скотта меркло, и юноша вновь вспомнил, почему он так сильно ненавидит это место. В такое время центральные ворота поместья охранялись не так тщательно, как в период торжества, отчего мафиози не составило особого труда пройти мимо несильно заинтересованных в нем привратников, выйти на ведущую к трассе через перелесок дорогу. Но только куда он может пойти в одном небрежно наброшенном на костюм пальто и намокших от снега туфлях, еще и на не совсем трезвую голову? По-крайней мере, вперед. Да, эта возможность двигаться в прямом направлении у юноши еще осталась в запасе хотя бы до тех пор, пока занятый окончанием бала и проводом гостей Огай не вспомнит о нем. Должно быть, Олдридж с Хиллсом, от души нагулявшись, заснули бок о бок в широком кресле соединяющейся с его спальней гостиной, а одетая в северное сияние Джиллиан рассыпалась в звездную пыль. Бросив догоревший окурок себе под ноги, темноволосый наследник сделал еще несколько шагов, оставив вдали огромные ворота поместья Фрэнсиса с золотой заглавной буквой «F». Декабрьский ветер леденил щеки, губы обветрились, а в горле пересохло. Он не помнил, сколько еще прошел по дороге, как почувствовал, что кончики его пальцев ног окоченели настолько, что исполнитель едва ли мог пошевелить ими, однако, услышав звук мотора мотоцикла позади, юноша скривился. Видимо, за ним послал Мори одного из охранников гораздо раньше, чем Осаму мог предположить. ─ Поразительный контроль дона следить за своим воспитанником даже в предрассветный час после бала, ─ язвительно отозвался со злостью наступивший каблуком в снег Дазай, ─ ну, же, только не говори, что мне придется сесть за твою спину, ─ внешне одетый во все черное мотоциклист напоминал отчасти даже женщину, поэтому молодой исполнитель немного усомнился в правильности выбора охранника с подобным телосложением. ─ Еще как придется, блять, ─ гонщик снял темный шлем, и неожиданно для буквально оцепеневшего на месте наследника его взору предстали ярко-рыжие пряди слегка смятых волос. ─ Лови, ─ синеглазый юноша кинул в сторону кареглазого напарника второй шлем. ─ Чуя?! ─ у темноволосого мафиози не находилось слов. ─ Да садись ты уже, пока есть время сбежать. ─ От кого бежать? ─ От того, кем тебя хочет видеть Огай.