Delete Your Message

«Подобно Огаю, на физическом уровне Дазаю присуща ежедневно растущая потребность кем-то обладать» (с). Накахара не знал, сколько он точно проспал часов, но когда юноша открыл глаза, то уже заметно стемнело. Губы саднили, до скрытых тканью темной футболки ребер стало невозможно дотронуться: на местах удара появились темно-пунцовые синяки. Как и ожидалось, кровать Дазая пустовала, экс-напарник также оставил незакрытой балконную дверь, по причине чего сейчас таял на пороге занесенный с улицы снег. Кончиками пальцев Чуя провел по темному, первичному шву на губе ─ от водки юношу действительно вырвало, но почему-то от этого стало легче. Он взял с тумбочки телефон и сигареты, после чего надел на футболку новую, купленную с карты Осаму темную парку с мехом. В гостиной также не горел свет, отключенный от телевизора джойстик лежал на буклете-обзоре «Двух сосен», на треснутом экране рыжий заметил белый шум. Ведущая во вторую, занимаемую Ацуши и Эндрю комнату, дверь была открыта, заглянув во внутрь, Чуя увидел лишь включенный на повторяющемся все снова и снова видео ноутбук. На первом кадре было издалека показано, как мужчина средних лет неспешно разбирал пакеты с едой из супермаркета, на втором он укладывал упакованное мясо в и без того забитый морозильник, а на третьем, что показалось крайне странно гонщику, ракурс камеры резко приблизился на пальцы мужчины, и стало отчетливо видно, что ногтей у него нет, одновременно с чем на заднем фоне раздался тихий смех. У молодого исполнителя не получилось выключить ролик на клавиатуре, поэтому он просто захлопнул оранжевую, местами потертую и обклеенную старыми наклейками крышку переносного компьютера. Перед тем, как выйти из дома он еще раз проверил, сколько патронов осталось в магазине пистолета и поставлен ли предохранитель, так как случайно отстрелить ухо наматывающему круги с лыжными палками, или, если быть точнее, упражняющему вечером в скандинавской ходьбе Алану не особо хотелось. По сравнению с забранной Осаму пушкой у этой хотя бы был глушитель, поэтому Накахара мог не тревожиться за звук выстрела, если все-таки придется осознанно стрелять. Единственными источниками света на территории «Сосен» выступали мигающие вывески, да периодически зажигающиеся фары отъехавшей к перелеску для любовных утех постояльцев машины. Синеглазый юноша обошел три или четыре раза задний двор, не найдя себя занятия получше, он закурил, облокотившись о каменную, исписанную краской надписями на английском стену постройки. Окей, что дальше? С горем пополам, но Дазай приехал в мотель, и если это событие вычеркнуть из плана, то тогда вообще останутся другие пункты? Кожа губ рыжего болезненно натягивалась всякий раз, когда он обхватывал белый стержень «Мальборо», под тусклым светом фонарика на телефоне «волк» без особого интереса рассматривал темнеющий вдали лес, пальцы мерзли ─ перед второй сигаретой пришлось надеть перчатки. Нет, он все-таки ошибся по поводу своих соседей: в этом месте нет тех, кто бы не бежал. Вся разница заключается лишь в том, от кого бежать: себя или другого человека. Задумавшись, Чуя выронил тлеющий окурок в снег, но едва ли это привлекло его внимание. Например, само название мотеля «Две сосны» навевало на ложь, ведь за милю отсюда невозможно найти ни одной сосны. Юноша набросил на голову капюшон, убрал намокшие под снегом волосы вовнутрь, собравшись вернуться в дом, и пока он один пусть бегло, но просмотреть тот оранжевый ноутбук на предмет поиска настоящей причины пребывания «студентов по обмену» в таком захолустье, еще и на зимних праздниках. Собственно, Накахара был не в том положении, чтобы верить людям на слово. ─ Если тебе все равно делать нехуй, то сходи за штопором к Хадс, ─ появление Дазая нельзя было назвать неожиданным для рыжего ─ он слышал его шаги, хоть и старался внешне не показывать, что заметил бывшего партнера еще издалека, ─ это кислое шампанское только вином запивать, ─ покрасневшие от холода пальцы будущего дона обхватывали темное горлышко бутылки. ─ Уже успел снова надраться? ─ рыжий небрежно стряхнул упавший на ткань перчаток пепел. ─ Думаю, ты и так не обделил себя алкашкой на балу у американца, ─ говорящий отошел от стены, расправил взъерошенный ветром мех, ─ когда вторичные швы? Губа еще больше горит после твоего кружка умелых ручек на моей коже, ─ кончиками пальцев он дотронулся до темной змеей протянувшейся полосы хирургической нити на нижней губе. ─ Я без проблем могу содрать с тебя шов прямо сейчас вместе с куском твоей сранной кожи, ─ темноволосый исполнитель расстегнул куртку, и уже в следующее мгновение в его руке сверкнуло острие складного ножа, ─ ну что, все еще горит губа, или резко стало терпимо? ─ мафиози прокрутил на пальцах черное кольцо ножа. ─ Откуда у тебя эти вещи? Что-то я не припоминаю, чтобы ты в молле покупал куртку на полтора размера больше с двумя оторванными пуговицами посередине. ─ Накахара мог обойтись без поднятия этой темы хотя бы из-за того, что ему срать, где успел «принарядиться» Осаму, но после его демонстрации ножа хотелось ответить колкостью, специально перевести тему в малоприятное для экс-партнера русло. ─ Неужели, ты не придумал ничего лучше, чем обчищать местные стиралки? ─ низкорослый гонщик придвинулся ближе к собеседнику, поверхностно провел ладонью по торчащим из тканевых швов ниткам. ─ Ты прямо вторая Марла Сингер*, ─ сухо усмехнулся Чуя, болезненно растянув саднящие губы, ─ правда, она торговала краденным шмотьем, а ты у нас собираешься его носить, ─ рыжий опустил руку, бегло коснувшись сквозь плотную ткань запястья оппонента. На самом деле так даже лучше. В простой, затертой и не отдающей какими-либо изысками одежде они оба станут никем, растворятся в толпе таких же, едва ли отличимых друг от друга людей. Если ты ─ бегунок, то это, пожалуй, вообще лучший вариант. Несмотря на то, что низкорослый исполнитель больше не чувствовал себя в бегах, так как его местонахождение с Дазаем, очевидно, уже давно не секрет для Огая, но юноша все равно не хотел привлекать внимание к себе настолько долго, насколько это будет возможно, исходя из ситуации. Если так посмотреть, то в планы «волка» не входило скрыться, разбивать телефон Осаму и каждый час патрулировать местность на предмет поиска нанятых Мори снайперов, наоборот, Чуя собирался заявить дону о себе, а точнее о том, за кем последовал его «сын». Дазай ─ единственный, но самый весомый козырь Накахары. Ему не обязательно зализывать молодому наследнику раны, достаточно лишь напомнить бывшему партнеру о том, кем он был до того, как позволил сдавить свое горло алмазным ошейником. Смерть начальника от руки Осаму станет не только самым большим облегчением для рыжего, но и единственной возможностью покинуть «Портовую мафию», будучи живым: Дазай уже условно даровал ему свободу тогда в сожженном торговом центре, так что после формальной присяги на верность гонщик сможет навсегда разорвать все свои связи с преступным миром. Больше не придется стрелять. Смывать с одежды кровь и думать о том, как бы не закончились патроны. Еще в школьные годы он часто задумывался о том, как бы его жизнь выглядела без мафии, искренне завидуя не обремененным десятками убийств одноклассникам. От одежды Чуи пахло сигаретами, юноша чувствовал дыхание наклонившегося над его шеей Дазая, от коего разило спиртным так, что можно было этот запах учуять еще за версту. «Достаточно», ─ резко одернул бывшего партнера рыжий, когда тот провел кончиком носа по его щеке, параллельно с чем он сделал неуверенный шаг назад, ─ «я выпью с тобой, но за штопором попрешься сам, раз ты исчерпал весь свой убогий лимит вежливости на просьбы у Фицджеральда», ─ в последний раз, когда гонщик пил с Осаму, это закончилось ножом в области и почек и расколотой ванной. Холодные пальцы молодого наследника провели по шву на покрасневшей губе, принуждая рыжего приоткрыть рот. О том, что произошло пять часов назад, после того, как был затянут последний узел на стежке хирургической нити, Накахара старался не думать, но касание кареглазого исполнителя слишком резко напомнило тот момент. Смятое покрывало лежало на снегу, достаточно близко к обрыву. Вдали чернела река, пламя зажженных свечей не сбивалось от ветра ввиду стеклянного, с открытым навершием купола на подсвечнике, повсюду были рассыпаны крошки, чуть поодаль от пледа стояла светло-коричневая корзина, видимо, с остатками еды после зимнего пикника. Подойдя ближе, Чуя заметил несколько еловых, небрежно брошенных на ткань веток, помимо чего его внимание привлекли две пустые кофейные чашки на выструганных из дерева подставках, в одной из которых покрылись тонким слоем инея несколько сигаретных окурков. Все это явно не принадлежало Дазаю, но синеглазый наследник предпочел закрыть глаза на то, что они нагло собирались продолжить начатую кем-то трапезу без какого-либо приглашения. Судя по узору на керамических чашках и двум спрятанным под плетеной крышкой корзины фужерам, владелицей данной посуды являлась мисс Хадс, ведь только в ее кафе можно было заказать черный кофе из такой чашки ─ в гостевых домах кремово-белые, как крылья моли, бокалы вообще не имели рисунка. Он опустился на край шерстяной ткани вслед за темноволосым наследником, откинул на плечи обрамленный светлым мехом капюшон, предварительно поправив отросшие, немного взлохмаченные после дешевого, найденного на полке ванной комнаты одноразового шампуня волосы. Накахаре не особо хотелось пить, наоборот, он бы более охотно притронулся к еде, но без алкоголя завязать более-менее откровенный разговор с Осаму казалось невозможным, поэтому юноша, без особого труда ввинтив металлический штопор в пробку, откупорил белое вино, после чего молча разлил по холодным, словно лед, бокалам из богемского стекла с граненым шариком на ножке. Потрескавшиеся на ветру губы Дазая мягко прикоснулись к ободку фужера, молодой исполнитель медленно пригубил вино, его покрасневшая, шелушащаяся от холода ладонь грубо провела по твердому бедру гонщика, сквозь джинсовую ткань «волк» почувствовал ногти партнера. «Ты не завершишь гештальт, пока твоя рука не окажется под резинкой его нижнего белья», ─ фраза, сказанная Стеллой как-то за завтраком, не шла у рыжего из головы: чем больше он думал о бывшем напарнике, тем более навязчивым казалось сухо произнесенное утверждение британки. Поначалу оно разозлило Чую до такой степени, что он впервые за все время их общения с Ясудой позволил себе ее открыто послать на хуй, но спустя время синеглазый мафиози пришел к выводу, что секс ─ наиболее кардинальный способ оборвать свою собственную зависимость от воспитанника Огая. Чем быстрее он перечеркнет все, что было до отъезда в Лондон, тем быстрее утихнут эмоции, и гонщик сможет рационально продумать ход своих дальнейших действий, так как если та же досада, или ярость перейдут в безразличие, то рыжему станет проще использовать травму Дазая в качестве своего преимущества. Для Накахары никогда не было ничего противоестественней, омерзительнее и презреннее, чем близость с мужчиной: еще полгода назад он был готов отстрелить член любому, кто хоть краем пальца посмеет дотронуться до его промежности случайно или целенаправленно, однако сейчас исполнитель под натиском обстоятельств слишком далеко отошел от своих убеждений. За один только декабрь к его телу под одеждой прикоснулась рука Осаму столько раз, сколько к нему никогда не прикасался даже врач в медицинской перчатке во время обязательных осмотров перед соревнованиями по теннису. Если они переспят, то Чуя сможет похоронить все прошлые, терзаемые его воспоминания о Дазае, потому что тот Дазай, которого он знал до Лондона, никогда бы не положил свою руку на мужское бедро. ─ Расстегни куртку, ─ безэмоционально произнес поставивший в снег фужер с вином темноволосый наследник, ─ и задери свитер, ─ гонщик никогда не думал, что ему придется услышать подобное от мужчины, и, тем более, Дазая, но, стараясь не смотреть в сторону бывшего напарника, юноша дернул вниз собачку на молнии парки, не убирая чужой, сжимающей его ногу руки. Молодой наследник должен раз и навсегда отвратить рыжего от себя. К тому же, не в планах ли Накахары было заставить бывшего напарника почувствовать его власть? То, что не в состоянии темноволосому воспитаннику дать Огай. Только сидя на темной крышке фортепьяно в гостиной Стеллы с набрызгами воска на бледной груди и затушивая сигареты о запястья, Чуя понял, что, возьми его кареглазый наследник в ту ночь на обломках ванной, разодрав кожу острием ножа в клочья при этом, так жестко, что по вогнанному в него члену экс-партнера засочилась бы кровь, то он бы сейчас имел первоклассную возможность манипулировать самым больным местом, какое только могло быть у Осаму. «Волк» приподнял край вязаного, растянутого свитера, обнажил крепко сложенный торс, тотчас ощутив укус декабрьского ветра на коже. Кончиками пальцев кареглазый мафиози небрежно провел по подтянутому животу гонщика, поднявшись выше, он скользнул по выступам легко прощупываемых ребер Накахары, остановился возле светло-розовой ареолы твердого от холода соска. Чуя не был уверен, что ему удастся удержать себя от удара коленом по яйцам партнера, если тот в дальнейшем не ограничится простыми касаниями ладонью тела. Голова синеглазого исполнителя была повернута в сторону едва ли отличимой от аспидного леса вдали реки, зубами рыжий болезненно надавил на выпуклый шов на губе, параллельно с чем до побеления костяшек сжал шерстяную ткань, когда почувствовал сухие, обветренные губы бывшего напарника там, где его не трогала языком даже ни одна женщина ─ на бусине прохладного соска. Это действие оказалось выше выдержки Накахары: резко выпустив из рук края поднятого свитера, он с силой оттолкнул склонившегося Осаму от себя, а в следующее мгновение резко запахнул куртку, подняв собачку на молнии до самого подбородка, ─ низкорослый юноша был все-таки не готов к подобному. Он отодвинулся в сторону, практически залпом допил вино из ледяного бокала, кое-как пытаясь совладать с собственными мыслями. Казалось бы, предполагавший именно такой исход Дазай усмехнулся, выпрямившись, он заправил за ухо каштановую прядь, поднял стеклянный купол над оплывшей свечей, и ее пламя, быстро-быстро засеменив, затухло. Маленькой мигающей точкой видневшаяся отсюда неоновая вывеска кафе мисс Хадс, в последний раз сверкнув слабым светом, тоже погасла вслед за свечой. Накахара щелкнул зажигалкой, сильно зажав сигарету зубами, однако порыв ветра перебил огонь, и юноша, выругавшись, отбросил пластиковую зажигалку на смятое покрывало. ─ Тебе не удастся выжить за счет меня, ─ бестелесно произнес поднявшийся с пледа наследник, ─ не думай, что если в гостинице один раз за всю жизнь тебе удалось задеть меня, то теперь я непременно буду ловить тяжелые флешбеки из-за ПТСР** после твоих слов, ─ тон голоса темноволосого исполнителя оставался ровным, ─ мне срать, что было летом, ─ говорящий развернулся, жесткие, растрепанные ветром пряди волос опадали на призрачно-белое лицо, ─ Огай не только мой сексуальный партнер, он ─ все еще моя семья, но ты вряд ли способен это понять, ─ после этой фразы гонщику стало ясно, что подо льдом своего голоса Дазай скрывал дрожь, ─ ты можешь, как угодно называть нашу связь: хоть инцестом, хоть блядством, ─ краем ботинка кареглазый исполнитель задел ножку бокала, ─ тебя же я трахну только, если ты захочешь этого сам: поверь, мне абсолютно похуй в чью толкаться дырку, ─ мафиози сделал шаг, и на снегу остался отпечаток тракторной подошвы. ─ Мы можем ебаться, хоть все время, пока мне не надоест быть в этой дыре, ─ под последним воспитанник дона имел в виду мотель, ─ только не надейся, Чуя, что это сможет изменить мое отношение к Мори, и сыграть тебе на руку, как ты все изначально спланировал, приехав в особняк Скотта на байке, ─ закончив, юноша высвободил из купола и вторую покрытую крупными каплями воска свечу, коротко задул ее пламя.