Два месяца назад, Япония
Несмотря на проблески солнца, в тот день было дождливо, и поэтому Артюр не думал, что Кое решит посетить казино без особой нужды в непогоду, еще и в свой выходной. Эйс задерживался, хотя в принципе предугадать его распорядок дня было невозможно: светловолосый администратор возвращался каждый день по-разному. Бросившая встревоженный взгляд на циферблат настенных часов Хигути допивала вторую чашку кофе, от светлой ткани расстегнутого, изрядно намокшего под дождем плаща темнели влажные пятна на диване. Француз чувствовал себя неловко перед блондинкой из-за задержки своего любовника, поэтому бледнолицый информатор старался занять ее разговором, однако нерасположенная к пустым беседам Ичие отвечала на вопросы сухо, если и вовсе не кивала в ответ. По сравнению с прошлой встречей молодой исполнительнице удалось избавить себя от скребущегося внутри чувства предательства, поняв, что сейчас именно та ситуация, когда следует пренебречь обещанием другу, чтобы помочь ему самому. Не сказать, что Рандо часто приходилось взаимодействовать с Хигути раньше, но сомнений в том, что она была близка с Чуей мужчина не имел, по причине чего Артюр счел предоставленную Ичие информацию достоверной еще до того, как блондинка раскрыла перед ним подтверждающие свои слова факты. Кроме того, Рембо располагала к себе ее заключенная в хрупком теле мужественность, благодаря которой Хигути не боялась рисковать всем ради реализации своего замысла, ─ то, на что они собирались пойти втроем, при неудачном стечении обстоятельств могло стоить не только высокой должности в «Портовой мафии», но и жизни. Конечно, «Туз» руководствовался исключительно своим собственным мотивом, но достижение поставленной картежником цели являлось единственным возможным для Рандо способом уехать как можно скорее в Англию, учитывая его крайне плачевное финансовое положение. «Мой совет: зарядите заранее «глок», или же вооружитесь ножом ─ они хоть и в ошейниках, но вырубить способны еще до того, как вы успеете пустить по их телу электрический разряд», ─ Ичие поставила керамическую чашку на край стола, после чего заколола невидимками выбившиеся из тугого пучка золотистые пряди, подправила чуть размазавшуюся помаду на губах, ─ «они такие же преступники, как и остальные, просто предпочитают грабить банки через интернет, или заниматься поставкой оружия электронно», ─ лично Артюру ранее не приходилось иметь каких-либо дел с отделом хакеров «Портовой мафии», но выбравших вечное рабство вместе тюрьмы за более мелкие преступления хостов с браслетами на ногах француз видел ежедневно, поэтому вполне мог представить, что из себя представляют «сотрудники» компьютерного центра. Мысли о том, что он подложил своего же партнера под другого мужчину ради более быстрой реализации плана, весомо омрачали настрой Рембо, ведь в этой ситуации он ничем не отличался от их бывшего сутенера, жестокого владельца одного из самых крупнейших борделей Парижа, в котором оказался Эйс из-за долгов старшего, нередко подвергавшего светловолосого игрока сексуальному насилию брата. Более того, желтоглазого информатора больше всего задело то, что «Туз» не стал возражать: он принял это как должное, без малейших пререканий мужчина заснял свою близость на камеру, после чего просто передал Рандо диск. «Я давно собирался забрать у этой суки Озаки свое казино», ─ проведя кончиками пальцев по золотисто-платиновым волосам, буднично произнес в тот момент картежник, ─ «но теперь я знаю как, и плевать, с какой целью ты рассказал мне об этом», ─ Артюр поцеловал его в пахнущие мужским семенем губы, что еще только час назад обхватывали головку чужого члена. Вытянувший вперед длинные лапы, тихо дремлющий возле входной двери доберман сонно зевнул, металлические шипы строгого ошейника болезненно давили на шею пса при каждом движении, но снять его француз не решался в присутствии и так со скрипом согласившейся расстегнуть сильно впивающийся металлическими прутьями в кожу намордник Хигути. Эйс еще ни одного раза не пропустил часы выгула своей собаки, но сегодня горячо любимого Винцента светловолосый администратор впервые отодвинул на задний план, приняв к сведению то, что у бледнолицего партнера также не будет возможности покинуть игорный дом раньше его возвращения. Подойдя к барной стойке, темноволосый мафиози протер пластмассовые створки недавно замененной на более новую модель кофемашины, после чего поправил доходящие до середины ладони рукава шерстяного свитера ─ в этом году поздняя осень оказалась особенно холодной еще задолго до первых заморозок, отчего Артюру постоянно приходилось греть мерзнущие в плохо отапливаемом помещении руки о чашку горячего кофе, изредка кою заменял влажный, обдающий теплом побледневшие пальцы рот «Туза». Француз не знал, чем именно он сможет помочь Накахаре в Лондоне, но желтоглазому информатору хотелось, чтобы тот был уверен: он на его стороне вне зависимости от дальнейшего выбора. В своей почти подошедшей к тридцати годам и не самой легкой жизни Рембо приходилось о многом жалеть, начиная с того, что его черт дернул в свое время уехать на первом попавшемся товарнике из едва ли различимой на карте провинции в Париж и заканчивая тем, что он до сих пор пользуется предоставляемой Огаем свободой взаймы, однако знакомство, воспитание и дополнительное образование Чуи стали редкими, но счастливыми воспоминаниями, ведь искреннее желание «поставить на ноги» кого-то позволяло столько времени не терять ту часть себя, что еще не утратила человечность. Конечно, речи о том, чтобы заменить юноше семью уже изначально не велось, но стать вновь опорой, а если точнее ─ союзником для рыжего все еще не было поздно. Пожалуй, во втором варианте синеглазый исполнитель в нынешнем возрасте и положении нуждался куда больше, чем в обычной защите. Рандо спросил Хигути, не возражает ли она выйти подышать свежим воздухом вместе с ним на задний двор, дабы не оставаться наедине с доберманом без намордника, на что девушка коротко кивнула, принявшись застегивать деревянные пуговицы чуть смявшегося плаща. Молодая исполнительница взяла с собой зонт, когда Рембо ─ отсыревшие еще с прошлого перекура сигареты. Пахло осенью: перегноем листьев и сладостью чернеющих, истекающих пеной яблок, подошвы сапог скользили по грязи, таща за собой своеобразный гербарий на набойках каблуков. Желтоглазый информатор курил в перчатках, ветер выбивал сигареты из его рук, но он зажигал новые, медленным шагом доходя до железных ворот и обратно. «Скоро выпадет первый снег», ─ машинально мелькнуло в тот момент в голове француза, ─ «белые простыни скроют гниль до весны», ─ кончиками пальцев мужчина провел по цементному шву мокрых кирпичей серого здания. В ноябре все живое вокруг умирало, оттого сильнее чувствовалась царапающаяся где-то под ребрами тоска. Кожа была ледянее остуженного холодным ветром покрывала, опустевшую в пять часов утра улицу застилал смог. Артюр поднялся на кровати, спутанными после сна прядями его угольные волосы ниспадали по голой спине, тонкие, сильно прикушенные губы слегка посинели от низкой температуры в слабо освещенной белым светом уличных фонарей комнате. На прикроватной тумбочке все еще стоял оставленный с ночи бокал розового шампанского, задние лапы лежащего возле бедра Эйса добермана задевали ступню француза под молочно-белой тканью, изо рта Рандо исходил пар даже в помещении. Чемоданы были собраны с вечера, оставалось лишь принять горячий душ и выкурить две сигареты, прежде чем спуститься вниз, вызвать местное такси. Озаки Кое, полноправная владелица казино и пятнадцатью процентами акций, вчера, в шестнадцать часов и тридцать пять минут по токийскому центральному времени со своего личного компьютера совершила три подряд идущие крупные сделки по продаже инсайдерской информации, к которой, согласно распоряжению Огая, лишь у нее одной был открытый доступ. Она продала практически все наиболее важные, касающиеся деятельности игорного дома сведения ─ именно так внешне выглядел результат совершенных японкой операций. План, по большей части придуманный женщиной с неполным высшим экономическим образованием Ичие, поначалу казался настолько трудновыполнимым, что Артюр едва ли был способен хоть на один процент поверить в его успех, учитывая их ограниченный спектр возможностей. Владелец крупного производства по пошиву одежды, имеющий один из своих бутиков в торговом центре, является также держателем тридцати пяти процентов акций и двух букмекерских компаний, поэтому первая сделка от имени Озаки и благодаря Эйсу была заключена с ним, вторая и третья ─ с созданными лишь визуально хакерами ботами-инсайдерами несуществующих фирм. Так получилось, что должность администратора в магазине первого акционера занимал Адам ─ тот самый красноволосый мужчина, который очень уж любил засовывать свой член в рот «Туза». Записать с ним секс на камеру в примерочной кабине в разгар рабочего дня не составило особого труда, отчего у Адама просто не осталось выбора с таким компроматом, как предоставить доступ работникам компьютерного центра в кабинет директора, дабы те смогли через его личный ноутбук осуществить зафиксированную во всех подробностях покупку конфиденциальной информации о якобы запланированном казино Кое слиянии с одной из букмекерских компаний на стороне. Еще только совсем недавно называющий Эйса «сучкой» и «анальной блядью» Адам никак не подозревал, что фиолетовоглазый покупатель может с легкостью прижать его к полу, надавить острым коленом на грудь, одновременно с чем с силой упереться лезвием ножа в кадык. Выбор у администратора бутика после предательства своего начальства был не велик: согласиться на предложение картежника надеть на себя ошейник со встроенным в него датчиком электричества, или же умереть той смертью, на кою укажет крутящийся вокруг названий убийств нож, и, к слову говоря, он указал на медленное потрошение внутренностей. Было болезненно даже чисто внешне смотреть, как бьет сотрясающими все тело разрядами электричества обруч на шее девятнадцатилетнего, взламывающего чужой компьютер хакера, по причине чего Адаму пришлось согласиться на единственный доступный ему в сложившийся в этой ситуации благоприятный исход и стать новой, наравне с хостами игрушкой Эйса до тех пор, пока не сломается ─ испорченным, незаводящимся с первой попытки куклам нет места не то, что на витрине, а даже на задворках коллекции «Туза». Теперь оставалось ждать времени прихода Озаки в свой бывший игорный дом, потому что, кроме как уступить казино Эйсу женщине больше абсолютно ничего не остается, если та, конечно, не хочет быть выставленной на публичную казнь Огаем в качестве предателя. Игровое, ранее являющееся исключительной собственностью Мори заведение содержит в инсайдерских, проданных сторонним организациям сведениях и информацию о мафии, отчего наказание дона за подобный поступок может быть только одно ─ смерть. Умывшись и переодевшись в выходную одежду, француз аккуратно расчесал спутавшиеся волосы, насколько это позволила травмированная укусом собаки рука. Стоя возле зеркала, в шаге от собранных чемоданов, желтоглазый мужчина думал о том, что сегодня, скорее всего, была последняя ночь, проведенная с «Тузом» в одной постели. Вернется ли он из Лондона, удастся ли Эйсу отвоевать казино, оставшись при этом живым, ─ Рембо не знал, поэтому бывший информатор позволил себе мысленно сказать сайонара вместо дождись меня. Артюр поцеловал холодные, бледно-розовые губы, убрал платиновую прядь за проколотое, но свободное от драгоценной серьги ухо. Нужно было успеть решить все проблемы с подготовкой пакета документов, получением британской визы и покупкой авиабилета на наглым образом изъятые с лицевого счета игорного дома Озаки деньги ─ через четыре часа Рандо ждал юрист. ─ У меня есть одна просьба, ─ тихо проговорил француз, ─ отрежь мне волосы, ─ металлические, большие ножницы легли в беломраморную ладонь. Вскоре на светлую постель, подобно змеям, упали угольные, слегка вьющиеся к концам пряди.***
Водитель выключил счетчик, когда они вышли возле освещенного тепло-медовым светом огней джаз-бара ─ Артюр арендовал автомобиль на всю ночь. Несмотря на то, что посетителей оказалось немного для такого часа, француз все равно выбрал расположенный в самом конце зала столик, решив, что это наиболее подходящее для продолжения разговора место, чем барная стойка, да и к тому же здесь не так громко слышен саксофон. Повесив пальто бывшего гувернера на деревянную вешалку, Накахара молча опустился на темно-коричневый диван, после чего устало принял из рук подошедшего официанта меню в кожаном переплете: признаться, юноша был голоден. Видеть Рембо с короткими волосами было непривычно: сколько помнил себя рыжий, желтоглазый информатор максимум постригал концы, а сейчас темно-дымчатые пряди едва доходили до плеч. Наручные часы француза показывали около трех ночи, у мужчин еще было время продолжить начатый в автомобиле разговор, так как бар начнет закрываться, выводя заспавшихся перед бутылкой виски посетителей только ближе к пяти утра. Француз слышал, как урчал голодный желудок у синеглазого, практически не притронувшегося к банкетному столу гонщика. Желтоглазый информатор не мог предугадать реакцию рыжего на свои слова, учитывая его вроде бы хорошие, но пусть и не такие тесные отношения с Озаки, но молодой исполнитель воспринял информацию более-менее спокойно, лишь единожды его рука сжалась в кулак: являющаяся всю жизнь проблемным местом выдержка наконец-то стала дольше, да и в принципе Чуя значительно изменился. Мафиози не снял коротких перчаток ни когда принесли еду, ни по просьбе Артюра, что заставило Рандо задуматься о причине нежелания бывшего воспитанника оголить руки. Мужчина не ждал извинений или каких-либо благодарностей за свой приезд, понимая, что, во-первых, подобное было не в стиле Накахары, а во-вторых, он имел право злиться, так что, по сути, они даже стали в каком-то роде квитами. Рыжий не гнал, не набрасывался и не осыпал оскорблениями с ног до головы, как в прошлый раз, вследствие чего желтоглазый информатор мог счесть свой неожиданный приезд более, чем просто удавшимся. Француз чувствовал на себе взгляд «волка», когда склонялся над тарелкой, или поворачивал голову в сторону окна, но стоило поднять глаза или развернуться, то Чуя тотчас отвлекался на какую-нибудь мелочь, целенаправленно избегал прямого зрительного контакта. Юноша был занят едой, за все время их затянувшегося ужина в баре он рассказал не так много о себе, и еще меньше о Дазае, но из вопросов, обеспечит ли он его деньгами на билет до Оксфорда, Артюр мог предположить, что зависимость от темноволосого наследника после встречи вживую не уменьшилась, а, наоборот, возросла до максимальной отметки. Рембо понимал его, ведь по схожей причине ему пришлось без каких-либо объяснений все резко бросить той зимой, экстренно купить билет на самый первый рейс, сорваться во Францию, не оставив после себя ничего, кроме, кажется, шляпы или коричневого, небрежно брошенного на кровать платка. Верлен стал закинутой на его шею петлей, что следовало либо затянуть, дабы грубый канат веревки сломал шею, либо снять. Не любовь. Одержимость, при которой один всегда поглощает другого, либо оба партнера одновременно уничтожают самих себя. Он помнил, как смотрел в тот день на разливающийся по волнам алеющей реки закат, со светло-серого плаща осыпались золотистые песчинки, распущенные волосы трепал дующий в бледное лицо ветер, а обтянутая черной перчаткой рука сжимала холодный металл пистолета без пуль. Гештальт у каждого свой, и завершить его Рембо не сможет за другого человека. Из кармана клубного пиджака Накахары виднелся край пластикового пропуска Ширасэ. Сероволосый юноша ему отдал его вместо студенческого, где обязательна фотография, так, словно вонзил в руку нож. Первая учебная неделя приходилась на начало февраля, поэтому до последних чисел января все еще длилась сессия, и сейчас все студенты как раз находились в процессе подготовки, постепенно возвращаясь после рождественских каникул в университет, что существенно облегчало задачу прохождения между охранниками. Один раз Артюр уже стал невольным свидетелем взаимного «удушения» юношей, когда те одновременно сжимали друг другу горло, чувствуя как по кончикам пальцев проходит покалывание, а внизу живота все сворачивает в спираль, после чего информатор понял, что рано или поздно, но Дазай непременно станет самым сильным страданием для Накахары, той самой асфиксией, вызывающей смертельное, перемолотое с болью удовольствие, от которого невозможно дышать. Осаму ─ собственность Огая, но Чуя все равно, кроша зубы, пытается разгрызть металлическую, связующую дона и его наследника цепь, хотя рот гонщика уже и так полон крови. Надежда на то, что сухость, сожаление, пустота и внутренний холод, приходящие всегда на утро после обжигающей огнем разгоряченные, нагие, липкие от пота и семени тела ночи заставят синеглазого волка разрезать последнюю оставшуюся нить с совместным прошлым с Дазаем, позволяла Рембо пока что оставаться лишь сторонним наблюдателем за развитием отношений между своим бывшим воспитанником и кареглазым мафиози. Но, если на этом рыжий не замкнет петлю, то ему придется вмешаться, чтобы насильно это сделать самому. Да, может, Чуя и думает, что знает своего напарника, но только не Огая: тот лидер «Портовой мафии», каким его видел Рандо, низкорослому исполнителю явно не знаком. Ни один хозяин не допустит чужой руке расстегнуть алмазный ошейник на натертой шее своего пса. ─ Когда сегодня первый поезд с «Паддингтона» в Оксфорд? ─ чашка кофе с негромким стуком коснулась деревянной поверхности стола. ─ Если верить электронному расписанию, то в пять тридцать вечера, ─ пролистывая страницы сайта на английском со смартфона, сдавленно ответил Артюр, ─ Помнишь, ты… ─ На секунду ему вспомнилось, как когда-то на уроке английского в начальной школе рыжему сказал учитель рассказать про самый известный вокзал в Лондоне, на что тот ответил: а Паддингтон ─ это разве не медведь? ─ Нет, ничего такого, ─ холодный, взрослый взгляд сидящего напротив исполнителя мгновенно стер легкую улыбку на губах Рембо от теплого отголоска ностальгии.