***
«Весна» Макс пишет новую песню, что определенно может стать, разрывающем чарты, хитом. Строчку за строчкой, рифму за рифмой и, кажется, все его сознание сейчас вовлечено в этот процесс. Парень хмурится время от времени и уставляет задумчивый взгляд серо-голубых глаз в пространство. Неприметные, на первый взгляд , складочки на лбу разглаживаются, когда парень находит верное решение и он продолжает строчить куплеты. Иногда он вскакивает на ноги и подбегает к фоно, точно пробуя на вкус некоторые ноты. Иногда нервно теребит шнурки, что торчат из его черной байки, с режущей глаз, надписью «Владивосток». Иногда высказывает в пространство тяжелое словцо от неудачи, а выпустив пар, снова утыкается носом в бумагу. Работа кипит, не нарушаясь застоем, ведь Макса по-прежнему качает его вдохновение, что дает ему силы медленно восставать из пепла и становится ширококрылой птицей. Кем он станет Чайкой или Фениксом, Максим еще не знает, да и гадать не хочет, теперь он живет только настоящим и только сегодня. А сейчас он весь в музыке. Но беспокойные мысли все же витают вокруг. Ветер предпринимает попытку, унести их прочь и скинуть в полете в темно-голубые раскатывающиеся волны Японского моря, но тщетно. Мысли копошатся внутри, как назойливые мухи и жужжат, зудят, не давая ему долгожданного покоя. Он пробует отмахнуться от них, вновь погружаясь в песню, ну или же мысленно прибить их тапком, но увы, это особый вид мух.Эти «насекомые» ютятся в каждом человеке и постоянно ждут подходящего случая, чтобы прорваться в душу и отложить там капли сомнения. Мы изобретаем всевозможные психологические средства, что должны губить этих тварей, но увы, если они чувствуют наше колебания, то тотчас начинают размножаться и уже никакой яд не сможет прогнать их. Главное раз за разом давить этих тварей уверенностью в самом себе, иначе не миновать беды.
Максим устало отрывает взгляд от исчерканного, с подтеками от синей шариковой ручки, листа и шумно выдыхает в такт морскому прибою. Его подхватывает сознание, откуда упорно не хотят прогоняться эти назойливые мысли, оно кружит парня и уносит вслед за ветром. Он прекращает сопротивляться потоку воздуха и закрывает, привычно заросшее щетиной, лицо ладонями. «Папа, папа… Сколько же ты сделал для меня, сколько сил вложил в меня, никчёмного и никому не нужного. Чему только не научил, чего только не сделал ради меня, а я? Чем отблагодарил тебя? 6-ти месячные срывом и постоянным обманом? Наверное, не такого сына ты хотел видеть. Да, что там, ты точно не хочешь обо мне даже слышать и упорно продолжаешь избегать и обходить. Мразь! Олицетворение зла! Подвел тебя и столько раз только разочаровывал! » Макс комкает пальцами лист и швыряет его прочь. Он очень хочет не попадаться на глаза отцу, сделать все, лишь бы только не напоминать о себе. «Уйти! Сбежать! Стереть о себе все воспоминания напрочь!» -Навсегда!— он одними только губами кричит в пустоту эти буквы, тысячи раз повторяет одни и те же движения губами, очерчивая в воздухе слово. Он, с силой замахнувшись, ударяет кулаком по деревянному столу, но не чувствует облегчения от смены боли, с моральной на физическую. -Сукааааа, больше нет сил! — он шипит сквозь губы эти строки, сморщиваясь от терпкого запаха крови на костяшках, что мгновенно разносится по помещению. И все. Он уже истощен до предела. Это теперешний максимум его истерик. Тяжело дышит, не ощущая ничего вокруг. Только внутри него, все по прежнему разрывается на части от прожигающей насквозь вины. Он медленно отрывает кровоточащую руку от поверхности стола и стеклянными глазами осматривать все вокруг. Встает и, взяв в руки гитару, бросает себя, как мешок картошки, на кровать. И ударяет, бренчит, с силой, по струнам, не задумываясь о вылетающих нотах, и это работает. Его снова забирает в свои объятия музыка, а звуки играющей, под его пальцами, гитары заставляют вновь возвращаться к щаткому спокойствию. Он слишком опустошен после случившегося за последние полгода, чтобы устраивать настоящие психи и истерики, удар по столу — это все на, что у него хватает сил и желания. Он пуст насквозь и внутри из эмоций и чувств не осталось уже ничего. Он еще слишком слаб, чтобы подняться с колен окончательно и начать жить заново. Но он упорно не сдается, продолжая, как волк, поднимать голову на луну и надрываться, выть, рассказывая молочно-желтому диску в темном небе о своей мечте. Он не опускает руки и пытается теперь что-то изменить благодаря одной причине. Для него музыка слишком большой наркотик, чтобы просто так от него отказаться. Она вытянула его, как утопленника, с той, другой стороны льда, и вдохнула, хоть небольшое, но достаточное количество воздуха, для его первого вдоха. И пускай, он еще отхаркивается от, навалившейся на него тогда, тины и грязи, но он продолжает бороться за свою свободу и мечту, что плавит его сердце и наполняет счастьем глаза. Он закрывает веки, попутно отворачиваясь к стене, ему надо поспать и восстановиться, чтобы иметь силы для дальнейшего долгого преследования заветной мечты.***
Максиму снится сон, такой чистый и безмятежный, совершенно не подходящий под обстоятельства его теперешней жизни: «Осенние лучи ласково треплет его по светло-коричневым, выгоревшим за лето, растрепанными по подушке волосам, они еще по-детски мягкие, лоснящиеся и пушатся при одном только прикосновении к ним. Солнечные блики проникают в комнату через распахнутые настежь окна и скрываются, где-то вдалеке, в маленькой щелочке приоткрытой двери его комнаты. Мальчик упрямо отворачивает лицо от, проникающего из-за занавесок, света и продолжает закрывать сонные глаза руками. Он утыкается носом в подушку и пытается урвать еще несколько минут заветного сна. Это первый день, когда он вернулся из деревни домой и здесь, в городе, ему уже не нужно вставать ни свет ни заря. Но школа не ждет, а мама терпеливо продолжает настаивать на его подъеме с кровати. Она открывает дверь пошире и зовет его завтракать. Мальчик сонно ворчит, но все же скидывает ноги с кровати. Солнечные зайчики заливают веселыми бликами всю комнату, перепрыгивая с кровати на потолок, затем ниже, по столу и дальше со стенки на стенку. Белоснежные шторы развиваются от проникающего внутрь соленого, морского воздуха и позволяют ему доносить до ноздрей мальчика запах моря. Он все еще продолжает сидеть на кровати и задумчиво изучать пространство вокруг. Его не было здесь целое лето, а ничего не изменилось. Его комната все также выходит окнами на берег, его многочисленные игрушки продолжают стоять на светлых подвесных полках, а учебники так и остались быть запиханными по дальним углам. Издалека доносится голос мамы, что спрашивает о его готовности к приему пищи и стихает где-то в пространстве, между белыми занавесками, шумом прибоя и сладковатым запахом оладушек, что поджидают мальчика на кухне. Он находит в себе силы, подняться на ноги и прошлепать босыми ногами по направлению к маме. Входит на кухню и с шумом втягивает в себя запах маминой стряпни. Ее еда всегда была самой вкусной для него, а теперь после долгой разлуки, кажется еще более аппетитной. Она поднимает на него взгляд своих серо-голубых глаз и уголки ее рта вздрагивают. Еще секунда и она уже хохочет, не пытаясь сдерживать смех. -Мааааксииииим, -протягивает она через переполняющее ее веселье, -ты как гусеница! А он действительно на нее похож. Макс оглядывает себя и начинает хохотать в ответ звенящим детским голосом. Видимо, он был таким сонным, что забыл вылезти из-под одеяла и так и остался в нем, завернутый по уши. Он медленно краснеет, сам не зная от чего, но все также продолжает хохотать, мама заключает его в свои объятия и целует куда-то между макушкой и виском. Хохочет, смеется, разливая по кухне свой и его смех. Мать поглаживает его маленькой ладонью по спине и не выпускает из кольца своих рук. Солнце заливает пространство родной кухоньки и наполняет его теплотой и спокойствием.....»***
Максим открывает глаза посреди ночи и так и продолжает смотреть невидящими глазами. Из него медленно начинают просачиваться слезы, секунда и он уже не сдерживает рыданий. Эти настолько ясные и светлые воспоминания из детства выбили его из колеи. «Я недостоин этого!» Мысль проносится в голове, заставляя парня, плакать еще больше. Он все еще помнит этот запах оладушек, мамин поцелуй куда-то в висок и её медленные успокаивающие поглаживания по спине. Максим чувствует эти прикосновения как наяву и протирает глаза, чтобы убедиться, что сон уже окончился. Однако в комнате есть еще кто-то тот, кто тихо сидит рядом с ним, у его кровати и медленно поглаживает его, как в детстве, вырисовывая при этом странные узоры на спине. -Мама? — он удивленно поднимает голову и окончательно понимает, что это не сон. Она сидит очень близко, так что даже при одном только лунном свете, можно разглядеть ее проглядывающие седые волосы и возрастные морщинки, что притаились в уголках век. Однако, её губы все также слегка приподняты, как будто в любой момент она готова засмеяться своим искренним, чистым смехом, а ее глаза все так же заботливо смотрят в сторону своего сына. Она не убирает ладонь с его спины, только немного сбавляет темп. -Максииим, -она по-прежнему называет его только полным именем, все также долго протягивая букву «И», — Все в порядке, — она произносит это убедительно и успокаивающе одновременно. Макс и вправду начинает приходить в себя после сна, ведь ему становится легче от одного только звука своего имени из маминых уст. Он облокотился на спинку своей кровати, тем самым нарушив возникший между ними телесные контакт, но быстро это осознав, взял маму за руку. Заглянув в ее родные, все такие же серо-голубые, глаза, он тихо спрашивает, стараясь не нарушить возникшее ощущение спокойствия. -Мам? Что-то случилось? Почему ты не спишь? -Я пришла к тебе, потому что чувствовала как тебе все это время было плохо, а именно сегодня дверь в твою комнату была не заперта и я решила немного посидеть рядом. Тебе что-то приснилось? Да? — она говорила неуверенно, словно боясь, что сын прогонит ее или не захочет разговаривать. Но Максу был нужен этот разговор по душам уже очень давно и он постарался вложить в него, все волнующие его сейчас темы. Однако, он все же обошел стороной острые углы его запоя, но мама и не давила на него. Если он замолкал, собираясь с мыслями, то она покорно ждала, поглаживая его, как кота, по руке. Она слушала его и старалась понять. А Макс так долго ждал чью-нибудь поддержку и нашел ее в лице своей мамы. Он долго не смолкал, ему надо было выговориться и быть выслушанным. Ему казалось, что он долго был где-то далеко от родного гнезда и мамы, а теперь наконец возвращается обратно после мучительного темного времени. Он рассказывал ей обо всем: и о том как скучал, и о том как ему оказалось все это очень дорого, и о том как он переживает и как в тайне пишет стихи и музыку. Он знал, что она ничего не расскажет остальным и продолжал, как ребенок, лепетать обо всем на свете. А мама молча слушала и кивала головой, сейчас ему не нужно слышать ее слова, он просто хотел за долгое время наконец стать выслушанным. Рассвет, слово забредший в дом путник, осторожно заглянул в окна, и убедившись, что никто не против его присутствия, шагнул в комнату. Полоска света, что была посланником утра, медленно поползла по комнате к противоположной стене. Макс зажмурился и широко зевнул, он чувствовал себя опустошенным, но уже в приятном смысле этого слова. Он вывернул свое сердце наружу и позволил мыслям, что мучали его, освободиться и покинуть свое давнее пристанище, а мама по-прежнему сидела рядом и продолжала смотреть ему в глаза. Он чувствовал, что его силы иссякли и их разговор близится к концу и долго раздумывал, стоит ли ворошить самое сокровенное и опасное внутри, ведь неверный шаг и пороховая бочка взорвется от таившихся там эмоций. -Мам, как там папа? — парень осторожно, словно боясь, что он соскользнет вниз, затронул эту тему. Она долго и пристально смотрела ему в глаза, изучая их оттенок, для того чтобы понять, что он чувствует в этот момент и придя к какому-то выводу, она произнесла: -Просто дай ему время, ладно? Он должен принять эту ситуацию и прийти к гармонии с самим собой. Она в последний раз очертила большим пальцем на его ладони круг, и оставив в его волосах невесомый поцелуй, поднялась с кровати. Подошла к окнам, прикрыв их все теми же белоснежными шторами, мама последовала к выходу и уже на пороге произнесла: -Он очень беспокоится за тебя, Максим. Но теперь я вижу, что ты на правильном пути и нам не о чем переживать сейчас. Дверь закрылась и шум утреннего прибоя принялся убаюкивать Макса. Сейчас он чувствовал внутреннее удовлетворение.***
Весна, что принесла в жизнь Максима много изменений и переживаний, заканчивалась, уступаю свое место новому времени. Лето такое яркое, живое и солнечное обещало быть жарким, но он хотел подумать на эту тему позже. Сейчас он как в детстве, присев на стул по центру комнаты и положив к себе на колени инструмент, устремил свой взгляд на публику, что была сегодня не многочисленна: мама и все, но никого больше ему пока не надо. Максим отмахнулся от назойливых мыслей-мух и коснулся пальцами струн. Музыка мерно потекла по струнам, неся за собой парня. Мама незаметно смахивала слезинки из уголков глаз и еще долго обнимала сына после. Прижимая к себе, она размерно гладила его по спине и внушала спокойствие, а он, как лед, плавился от этих теплых прикосновений и позволял вере заполнять свое сердце. Слова не хотели покидать эту комнату еще долгое время, они отзывались эхом от стен и позже находили приют в сердце у каждого, кто слышал эти строки: «Мама, не беспокойся за меня… Я так скучал: По звёздам, По морю, По шуму прибоя, По паркам Победы — тут этого нету, По кошкам, Котлетам, Зелёному пледу, По нашему деду, И по тебе, мамаа.....»***
«Июнь» Макс ускоряет шаг, набирает ход, постепенно начиная переставлять ноги все быстрее, переходя на бег. Он опаздывает и всеми силами пытается это предотвратить. Отглас шагов разносится по узкой улочке, что петляет, точно маленькая речка из стороны в сторону и не имеет конца, а эхо, рождающееся под ботинками парня, уходит куда-то вверх, в затянувшееся облаками небо, что только начинает светлеть после вчерашней грозы. Сердце гремит, где-то между ребрами, поспешно делая удары. Ветер с моря дышит ему в лицо, иногда нарушая беспорядочное дыхание Максима. Он несется вперед, не видя ничего на своем пути. «Я должен. " «Я смогу успеть к самому началу». Он несется галопом, высоко поднимая колени, уклоняется от движущихся навстречу людей и, кажется, даже выкрикивает назад свои неразборчивые извинения. Не останавливаясь, поднимает левую руку к лицу и щурится, пытаясь сосредоточить взгляд на, скачущем в разные стороны, циферблате. «10.58» Осознание времени плывет по его сознанию, неспешно останавливаясь в голове. «Осталось 2 минуты» Он буквально взвывает от желания ускорить свой темп, но это его теперешний предел. И так идет слишком большая нагрузка на легкие, они уже беспорядочно делают вдохи и выдохи, прогоняя по капиллярам молекулы кислорода за рекордные секунды. Но Макс дожимает их, заставляет работать на износ. Успеть — для него сейчас самое главное действие, добежать — для него сейчас самая волнующая задача, увидеть — для него сейчас самая важная цель. Кровь стучит в висках, с бешеной скоростью донося до мозга информацию, о молниеносно возникающих на пути препятствиях, идущих навстречу людях и поворотах, где надо успеть свернуть, а не разнести лоб. Но в один из таких летящих моментах, что-то идет не так как надо. То ли не успело дойти, то ли удача внезапно помахала хвостом и скрылась, то ли стечение обстоятельств, как любят говорить теоретики. Но это произошло и Максу внезапно перестало везти. Впереди из-за поворота показались двое здоровых парней, они шли навстречу Максиму неспешно и вальяжно, переступая с пятки на носок. Они, как огромных шкафа, своими плечами касались друг к друга с одной стороны и стен домов, что образовывали между своими границами эту улочку, с другой стороны и заполняли своими телами всю дорогу. А Макс по-прежнему ничего не замечал беды на своем пути, он мчался навстречу им, развивая волосы по ветру. Столкновение было неизбежно, но оно могло бы не произойти, если бы не две причины: первая, в крови у этих парней рос градус алкоголя, что заметно нарушал допустимые нормы, а вторая, в голове парня начинала закипать юношеская вспыльчивость, что только подливала масла в огонь. Он может и видел свое стремительно приближающееся препятствие, но упрямо не сбавлял сумасшедшего темпа. «Ну чего идем, как черепахи?! Давайте! Расходитесь! Мне сейчас нужнее! » Эти мысли еще быстрее будили нетерпеливость парня, а он был уверен, что сможет проскочить. Два накаченных до предела мужика уже вроде как начали освобождать проход между собой, но они выпили слишком много и один из них внезапно ощетинился. Еще секунда и Макс уже не перебирает под ногами улочку. Он чувствует удар по щиколоткам, от поставленной подножки и со всего своего роста летит на встречу асфальту. «Кхрх…» . Неприятная жгучая боль начинается где-то в области носа и растворяется в пульсирующих висков. -Чо, парень, не удержался?! — противный харкающий смех распространяется в пространстве, а на Макса сплевывают. Они гогочат и ржут, как кони, что есть силы, а Макс закипает за считанные секунды. Он расчищает от грязи и крови глаза и притягивает к себе левую руку, аккуратно пробует ею на ощупь нос, и кажется, он сломан. Переводит взгляд на наручные часы и стискивает зубы. Секундная стрелка совершив свой последний оборот, встает рядом с 12, а время показывает, что он опоздал, Максу хочется вопить от обиды, он был так близок к началу и не успел, только из-за… -Сукиииии…, -медленно растягивает он, точно пробуя языком на вкус эти четыре буквы. Время, остановившись, давит на голову парню и она, в свою очередь, начинает раскалываться с каждой секундой все больше. «Почему ожидание их ухода тянется так долго? » Макс ждет, когда его враги скроются из виду и он поднимется с живота. Но этого не происходит, видимо, ветер все же донес слова Макса до парней, а алкоголь, что еще не выветрился из их грязной крови, начинает проникать в их мозги и наводить там свои собственные порядки. -Чо, ты сказал?! — словно обезумевшие звери, они бросаются на него, лежащего в грязи, что еще не высохла после вчерашней грозы. Удары сыплются один за другим, не имея четкой последовательности, Макс лишь успевает прикрыть голову руками и съежиться, защищая себя. Он не может подняться на ноги под градом боли и продолжает слушать в свою сторону кучу пьяных оскорблений. Но он по-прежнему не жалеет, что произнес вслух свое мнение о этих накаченных мразях, нет, он слишком гордый, чтобы смолчать. Но сыплющиеся удары вдруг нарушает чей-то воинственный крик: -А ну отошли от него! Кажется, впереди в просвете виднеется силуэт молодого парня, что угрожающе кричит пьяным мужикам. А они почуяв угрозу все же прекращают свое издевательство над жертвой и скрываются из виду, но Макс уже не помнит этого, он отключился секунду назад, когда ботинок одного из мужиков с силой нажал ему на затылок.***
Пляж. Ветер гоняет по нему песок, будто хочет унести его за собой. Волны карабкаются друг на друга, меряясь своими пенистыми гребешками. Гектары соленой пены выбрасываются на берег прибоем, но вода снова забирает их в свои объятия и относит далеко в море. Чайки протяжно кричат и ругаются друг с другом на лету. Они прыгают по восходящим потокам соленого воздуха, точно серферы, уклоняясь от брызгов сине-зеленой воды. Сейчас море такого цвета, но через секунду, когда полоска, проглядывающего через облака, солнца аккуратно ложится на воду, рассекая ее, море уже перламутровое. Макс смотрит на него и не может оторвать взгляда своих глаз, что сейчас, благодаря игре света, такого же цвета, как и море. Он делает усилие и протягивает в сторону левую руку, а пена, не заставив себя долго ждать, касается его пальцев. А когда ее зовут обратно в море, оставляет напоследок между его пальцев маленькую ракушку, словно невесомый поцелуй куда-то между носом и верхней губой. Но реальность потихоньку начинает возвращаться, нарушая морское спокойствие парня громкими голосами и противным, разрывающим ноздри и глотку, запахом нашатыря. Макс морщится и пытается отвернуть голову от источника зловония. -Маааакс, ты слышишь меня? Сколько пальцев я показываю? Парень щурится и нехотя разлепливает веки, в которые бьет яркий свет зенитного солнца. Картинки прыгают перед глазами, вызывая легкое головокружение и тошноту. -Четыре… — он протягивает это на выдохе и тотчас забывает как надо дышать. Его глаза совершенно случайно скользнули выше руки, что показывала ему цифру, и показали ему, кто стоит на коленях перед ним. Обеспокоено склонив голову, на Макса смотрит его давний друг, с которым он очень давно поругался и перестал общаться. -Серега? — его легкие вопят голове о необходимости дыхания, но парень игнорирует поступающие запросы, он слишком потрясен и растерян, кажется, это всего лишь галлюцинации воспаленного мозга, а не реальность, что просто не может быть такой. -Привет, Макс, — Сергей спокоен, как удав, он продолжает осматривать нагло пялящегося на него друга в поисках травм и ушибов, — у тебя нос сломан, ты, знаешь об этом? И действительно где-то на лице что-то упрямо кровоточит и напоминает о себе. Максим растерянно пробует коснуться носа, но неожиданно не находит его на своем теле. -Оооооо…Да у тебя сотрясение, братан, скоро приедет скорая и осмотрит тебя на наличие переломов. Парень просто кивает в ответ и вновь отворачивает голову к морю. Слишком все это нереально.***
«Июль» Прошел почти месяц с того момента, как он снова встретился со своим бывшим лучшим другом Серегой. Нос Макса уже практически зажил и встал на свое законное место, а ссадины на лице и теле парня перестали о себе напоминать слишком часто. Сегодня они впервые должны были увидеться после того случая с пьяными мужиками. Парень шел на эту встречу неуверенно и сомневаясь в правильности своего решения. Они слишком долго находились в ссоре и может быть уже никогда бы и не встретились, если бы каждый из них не решил в тот день сходить на, открывающий лето, концерт, посвященный молодым талантливым рок-группам города. Макс шел туда из творческого интереса, а Серега? Парень так и не знал, почему он там оказался, ведь его друг рэпер и обычно такими жанрам не интересуется. Но судьба свела их вновь и они смогли помириться после 3 лет ссоры. Макс не любил вспоминать, почему они тогда так неприятно разошлись и поэтому сейчас не стал этого делать. Он вышел быстрым шагом на центральную площадь Владивостока, с гитарой за плечами, и принялся ждать вновь обретенного друга в условленном месте. А Сергей не заставил себя долго ждать, он не изменил своим старым привычкам и в этот раз, появился за минуту до назначенного времени, одетый во все черное. -Привет, — произнес он уверенно и непринужденно, — принес инструмент? -Привет, да. А зачем? -Я разговаривал с твоей мамой и все понял. Хочу тебе помочь, — Сережа как и раньше говорил все прямо, без утаек и тайных смыслов, четко и по делу, — пошли ко мне в студию, покажешь мне свой материал. -Ладно, но ты не подумал, что я буду против? -Подумал и сразу же плюнул на твое мнение. Идем! Сергей устремился вглубь домов, а, ничего не понимающий, Макс последовал за ним. Он думал, что они встретятся и поговорят о прошлых временах, но его друг как и раньше жил только настоящим, кажется, о случившемся ранее, он напрочь позабыл. Максим быстрым шагом следовал за ним и вскоре они очутились в подвале, что видимо являлся студией Сергею. Макс усмехнулся, ничего не изменилось с момента последней их встречи: все те же плакаты рэперов на стенах, все те же барабанные установки, чтобы лупить по ним в приступе гнева и все тот же его друг, что полностью захвачен своим любимым делом. -Садись на стул, играть будешь. Макс повиновался, он по-прежнему оставался в глубоком шоке и непонимание, а когда выполнил первую просьбу друга, неуверенно заглянул ему в глаза. -Зачем все это? Сергей долго изучал сидящего напротив парня, а затем медленно произнес: -Когда мы с тобой встретились снова, я увидел в твоих, стеклянных от боли, глазах только отчаяние, но присмотревшись получше, заметил еще кое-что. Я сразу понял, куда ты шел в тот день и это явно был не университет. Это ведь был тот концерт Владивостокского рока, да? Максим утвердительно кивнул, а Сергей получив немой ответ продолжил: -Я заметил еще и надежду и сразу же после того, как отдал тебя скорой, позвонил твоей маме. Она мне все рассказала, а я просто в шоке находился после ее рассказа. Ну и сволочь же ты, Макс, раз довел себя до такого состояния! Но дело не в этом, я не буду давать тебе советов и нравоучений, нет. Просто хочу тебе помочь, твоя мама меня об этом попросила. Я даю тебе шанс выступить с одной твоей песней через неделю на моем концерте в пабе. Одна единственная возможность быть услышанным, Макс! Если ты сможешь зацепить публику, то я помогу дальше с продвижением в этом городе, а если нет, то вали к чертям обратно в свой экономический и гни там заживо! , — последняя фраза была сказала на эмоциях, но Сергей знал, что до Макса дошел смысл. Тот поднял на него свои глаза и произнес: -Я порву этот зал!***
Репетиции следующей недели проходили одна за другой, не кончаясь. Однако перед ними Максиму предстояло выдержать еще один серьезный разговор со своими друзьями, что раньше играли вместе с ним. Но он отлично справился, а они его поняли и захотели поддержать в трудную минуту. И вот сейчас, когда время вновь перевалило за полночь, они показывают свою новую песню Сереже, что за время репетиций ни разу не отошел от парней. Последние аккорды разрывают подвал, а звук вытягивания последней ноты Максом прячется где-то в душе и еще долго проигрывается там. Он, как ребенок, что получил долгожданную сладость, счастливо прыгает по импровизированной сцене по центру подвала и не может успокоить, ухающее где-то внутри, сердце. -Супер! — Сергей в восторге, это именно то, чего он ждал от ребят, — Придумал как будет называться твоя песня? Макс медлит, перебирая в голове свои ощущения от каждой строчки. -Игра,-уверено произносит он и оглядывается в поисках своих ребят. Его друзья одобрительно кивают и расплываются в довольных ухмылках. До концерта остается всего лишь 15 часов и им надо немного поспать. -Послушай, Макс, можете остаться здесь и заказать какой-нибудь еды, а я сейчас поеду, мне надо решить кое-какие дела. -Спасибо, Серега, — Максим благодарно пожимает своему другу ладонь и сильно прижимает к своему плечу, — Что-то срочное? Моя помощь не нужна? — он чувствует себя в долгу перед другом и всячески хочет ему угодить. -Нет, ты лучше поспи, а то выглядишь отвратно!-Сергей хлопает Макса по плечу и направляется к выходу. Уже в дверях, он оборачивается через плечо, и бросает назад: -Мне надо встретить свою двоюродную сестру, я обещал взять ее на концерт.***
Остаются считанные секунды до выхода, а Максу кажется, что его ноги превращаются в вату и немеют, немеют, немеют. Страх и смещающийся с ним адреналин заполняет тело парня. Его друзья хлопают его по плечу и, кажется, что-то говорят про публику. Максим нервно теребить шнурки байки и трясущимися руками оглаживает струны гитары. -Все, пора. Погнали!-его друзья орут ему вслед и тянут за собой, на сцену. Они выходят под смешанные эмоции публики и тотчас разрывают зал. Макс не замечает никого вокруг, он должен победить самого себя и свои страхи и порвать этот зал. Он касается руками гитары и прижимает к себе микрофон. И отпускает себя в полет. Они качают шумящую толпу своим адреналином и заставляют людей орать их песню. А где-то на заднем плане у стойки сидит маленький, съеживающийся от приятных мурашек, комок с огромными бутылочными глазами, что прожигают парня на сцене. Его голос заставляет ее вздрагивать раз за разом и тихим шепотом повторять за ним слова песни. И только конец мелодии и дикие бурные аплодисменты возвращают Макса в реальность, он возбужденно поворачивает голову к кулисами, где одобрительно кивает ему Сергей и вновь обращает свой взгляд к публике, что сливается в огромный ком орущих от удовольствия людей. Они машут руками и что-то кричат про продолжение, но пора уходить со сцены, все же это концерт Сереги, а не Макса. Эмоции плещутся внутри, как пузырьки шампанского, пробуждая в Максиме неподдельную радость и гордость за себя и своих ребят. «Мы смогли! Мы прокачали этот зал!» Он обнимает их в порыве чувств и они вместе под восторженные крики скрываются за кулисами. -Поздравляю! — пытаясь перекричать толпу, орет ему в ухо Сергей, — Ты не подвел! Они направляются в небольшое помещение, что скрывается в недрах паба, где сегодня происходит концерт и Серега наконец может высказать поток гордости за него. Макс благодарит его еще раз и восторженно смотрит на друга своими голубыми, от возбуждения, глазами. Он медленно уходит от реальности, погружаюсь в свои мысли, но Сергей прерывает его резким ударом в плечо. -Пойдем, я хочу тебя познакомить со своей сестрой, помнишь я тебе про нее говорил? Она оказалась классной малой на самом деле… -А? — Максим нехотя возвращается обратно, он хмурит лоб, пытаясь осознать происходящее. Сергей терпеливо повторяет фразу и тащит его куда-то в толпу к барной стойке. Музыка гремит, не давая нормально воспринимать происходящее. Они толкаются между людьми, упорно двигаясь к цели. Макс сужает глаза, когда Сергей сообщает ему, что они пришли, и пытается рассмотреть сидящую перед ним девушку, но кажется, она напугана его приходом и чем-то расстроена. Сергей не замечает возникающего между ними недоумения и громко произносит на ухо Максу: -Познакомься, это моя малая, Крис! А испуганный комок с огромными бутылочными глазами, неожиданно распахивает их еще больше и резко зажмуривается, попутно падая в обморок. Максим еле успевает подхватить Кристину под плечи и сделать так, чтобы она мягко очутилась в его объятиях.