Хорватский по-русски

К пяти вечера Дарко добирается до дома с выдохшимся выражением лица — упав на диван с пакетами продуктов на ближайшую неделю, она утыкается мордой в подушку и ноет от расстройства настроения — нет никакого желания вставать, идти и что-то делать, хочется валяться до конца своих дней в мягкой постели на съемной квартире. Дарко оглядывается по сторонам, приподнявшись на локтях, и телефон, брошенный рядом, вдруг внезапно раздается трелью, проехавшись по ушам громким шумом — звонит дядя Златко. — Дорогая, Дарко, как ты? — сердобольно спрашивает дядя Златко, действительно беспокоясь за Дарко — она сжимает телефон сильнее, сунув руку в задний карман шорт, и выуживает билеты на чемпионат мира по футболу. — Хорошо, дядя, хорошо, — неторопливо говорит Дарко, разворачивая записку от Луки Модрича и билет в ней. — А вы там как? — Племяшки ужо совсэм отбились от руки: жедут тебя поскорее. Сессию закрывати, да? — отеческим тоном продолжает дядя Златко, пока Дарко пялится с глупой улыбочкой на билет и записку. — Да, дядя, закрывати, — кивает Дарко и переворачивается на спину одним махом, вскинув ноги вверх: — Знати, кого я встретила вчера вечором? — Кого, Дарко? — настораживается дядя, Дарко хохочет в трубку. — Лука Модрич, — с ударениями чеканит она ответственным тоном, и дядя восклицает не то от ужаса, не то от восторга. — Аки, Дарко! Модрич! Звезда Хорватски! Где выдела? — торопливо бормочет он, пока Дарко посмеивается, водя зажатым между пальцев билетом то туда, то сюда по воздуху. — Встретила у баре вчера вечором, там вся команта была, — улыбается она, наконец опустив ноги: дядя не заставляет себя долго ждать — кричит в трубку что-то нечленораздельное, гордое и, похоже, даже чуть завистливое. Дарко ехидно усмехается. — Охи, Дарко! Дарко! Взяла автографы? — кажется, он печется о своей личной коллекции автографов известных хорватских футболистов и хоккеистов — Дарко задумчиво чешет кончик носа отросшим ногтем и негромко зевает. — Нети, дядя, не успела, — она устает смеяться и решает, что о билете ничего говорить все же не будет — дядя может развести демагогии, начать читать морали и наставлять «на путь истинный, футбольный». Дарко зевает чуть громче и, проморгавшись и смахнув с уголков глаз капли слез, прижимает колени к груди. — Жалько, — опечаленно и, кажется, в самом деле расстроившись, говорит дядя — Дарко тут же с превосходством отмечает про себя, что все это поправимо — после матча Хорватии она может обойти всех лично, найдя Модрича среди толпы, и запросто получить автографы всей сборной. Эта мысль встает мимолетной вспышкой пыли в глазах — Дарко просит Модрича расписаться у нее на шее, потому что бумажки нет, а он нежно берет ее своими жилистыми пальцами и любовно пишет почти на груди: «Русской хорватке от Сладенького Луки Модрича» — Дарко тут же моргает, стараясь отогнать это наваждение от себя как можно дальше. Что за мысли, мать твою? Что за желания? Скрытые желания! Что?! — Не переживати, дядя, я что-нибудь придумаю, — кивает Дарко. — Через полторы недели смогу приехать — надо квартиру сдать хозке, приезжает она с отдыху, — дядя Златко понимающе кивает на той стороне телефонного разговора. — Хорошо, Дарко. Мы тэбе ждем как можно быстрее, — он улыбается, и Дарко улыбается тоже, кладя трубку — раскинув руки и ноги в стороны, она с секунду смотрит в белый пыльный потолок, покрашенный в один слой обычной белой краски, в котором отражается ее тело, а затем рывком хватает себя за шею нежными движениями — проводит пальцами по коже, сглатывает и шумно выдыхает. — Мы тэбе ждем… — бормочет она, поднимаясь с кровати и загребая с собой полные пакеты еды. Идя на кухню, Дарко смотрит на свои босые ноги с непостриженными отросшими ногтями и тяжело вздыхает — поставив пакеты на маленький закиданный крошками стол, она упирается в столешницу руками и ищет глазами пачку сигарет и зажигалку. — Мы тэбе ждем, — грустно усмехнувшись, Дарко выхватывает из пакета мешок со свежими длиннющими огурцами и сжимает один из них — подносит к губам, как микрофон — начинает кривляться. — Мы тэбе жде-е-е-е-е-ем! — вопит она на всю квартиру, выгнувшись через всю столешницу и чуть не уронив пакеты. Выдохнув с ужасом и с силой еще раз сжав огурец, Дарко вскакивает на ноги и восклицает: — Баста! До вечера она танцует у плиты, что-то попутно еще успевая готовить — на ужин, кажется, у Дарко перловая каша и сгоревшие куриные котлеты — Дарко наваливает каши в глубокую синюю тарелку, заправляет ее двумя черными, как угольки, котлетами, и вздыхает, присаживаясь за стол. В квартире тихо, слышно только, как соседи шумят за картонными стенами — у кого-то ребенок, у кого-то семейные разборки, а кто-то уже смотрит футбол, болея за сборную Англии или Бельгии. Дарко закатывает глаза — приступ тоски хватает ее за горло и мешает проснуться аппетиту — Дарко лениво ковыряет ложкой слипшиеся набухшие зерна каши и изредка поглядывает на плоскую дощечку своего телефона, который лежнем лежит рядом с бутылочкой пива. — А… — разочарованно говорит Дарко, только потянувшись к телефону. Но через секунду хватает телефон обратно и тут же начинает строчить запрос в строке «поиска»: — Лука Модри-и-и-ич… Она шипит, как змея, когда снова узнает его лицо с фотографий — с некоторых она откровенно смеется, настукивая стол ладошкой, с некоторых остается под впечатлением — оказывается, Модрич очень любвеобильный человек. А с некоторых фотографий Дарко сама не знает, что хочет сделать, сказать или подумать — его лицо очень странное, содержащее в себе и детские, и старческие черты, оно определяет его, как молодую бабусечку с хорватскими корнями, которой не раз ломали нос в серьезной драке. Дарко с хлопком откладывает телефон подальше, фыркнув и смахнув с глаз прядь темно-русых волос — вот же бред: следить за тем, с кем случайно зажался в туалете! Дарко смотрит на телефон с видом мученика порядка двадцати минут, а затем, не выдержав напряжения, с любопытством и чем-то еще хватает его и тут же начинает рыться в интернете. — Таки-таки, родился девятого сентября 1985, Задар, СФРЮ — хорватский футболист, полузащитник испанского клуба «Реал Мадрид», капитан национальной сборной Хорватии… — вслух читает Дарко, сильно щуря сапфиры своих глаз. На сердце чуть тяжелеет от мысли, что она самолично пытается выследить того, с кем… Дарко взрывается — бьет кулаком по столу и выдыхает пар из носу. Вот уж она не думала, что на старости лет попадет в любовную передрягу. Вот уж не думала! Гадский носатый Модрич никак не желает вылезать из ее головы, и Дарко хватается за виски — уж слишком трепетно сбивается ее дыхание: она с ненавистью к самой себе и непониманием к окружающему миру оставляет тарелку каши и угли котлет дымиться на столе, гасит свет на кухне, проходит в спальню, плюхается на кровать и сворачивается калачиком в одеяле. В квартире дико душно, но Дарко, как будто кому-то что-то пытаясь доказать, все равно не спешит вылезать из одеяла и упорно смотрит в стену тяжелым пронизывающим взглядом, буквально обливаясь градом из пота. — Ну и дурка, — фыркает она, поджав губу, как цепной пес: гадский Модрич все равно крутится в голове — Дарко еще раз проводит подушечками пальцев по шее и шумно выдыхает в подушку, а затем в эту же подушку неистово вопит нечленораздельно: — Это все из-за недостатка секса! До трех ночи Дарко ворочается по кровати то туда, то сюда, меняя позы чаще, чем настроение — одеяло где-то с часу ночи лежит на полу, Дарко дергается на подушках, как рыба, выброшенная на берег, мерзнет и скалится, но вниз не спускается. В четыре утра Дарко всерьез задумывается об отмене поездки к дяде Златко — ей не очень-то хочется на родину, не очень-то хочется со всех углов слышать имя Модрича, как лучшего футболиста Хорватии. Дарко хмурит смольные черные брови и выдыхает с успокоением, стараясь сконцентрироваться на теплых воспоминаниях прошлого лета. Милко и Бранко постоянно, возвращаясь к загону с полей вместе с лошадьми, тащили ее, как свою тетю, на неглубокую речку за маленьким леском — приятная теплая вода, свежая высокая трава, песчаный бережок и дно без ила — Дарко блаженно улыбается, представив это. Но блаженная улыбка сменяется недоумевающей спустя пару мгновений: в голове она, на этом самом бережке, смеясь, бежит по песку в свободной широкой футболке, пока ее волосы разлетаются за спиной — а за ней, тоже смеясь и улыбаясь, бежит в своей спортивной форме Модрич. Дарко садится на кровати с резкостью, зажав в кулаках простыни, следы красных полумесяцев остаются на ладонях — Дарко с ужасом учащенно дышит, сглотнув вязкую густую слюну под губой. — Чети за диче?! Засыпает Дарко только к половине шестого утра — зажав между ног тугой жгут одеяла, обнимая его со всех сторон еще и руками, Дарко сильно жмурится, а на лице ее застывает выражение недоверия к собственной жизни — будто она думает, что и в самом деле помутилась рассудком, раз представила себя и Модрича на семейном бережке у воды в теплый закат и знойный воздух вокруг. Чети за диче?..