Хорватский по-русски

К половине пятого Дарко выскальзывает из квартиры, нацепив на плечо рюкзак с собранными вещами, зажав между зубов сигарету и прихватив с собой ключи и одолженный фотоаппарат. На улице в лицо тут же дует легкий приступ ветерка — Дарко выдыхает табачный дым и с волей к победе устремляется прямо по улице, не толкаясь и не толпясь на дороге — пешеходы, облаченные в красно-белую шашку, расхаживают мимо то туда, то сюда, и везде Дарко слышится хорватский говор: она с усталостью на пару секунд закатывает глаза, а затем, немного подумав, смеется. Солнце прокатывается лучами по острым скулам и вздернутому кончику носа, Дарко выкидывает окурок в сторону и, затоптав его плоской подошвой кеда, спешит вперед — минут через сорок должен начаться финальный матч. Дарко не волнуется, не скачет по «зебрам» от человека к человеку, держится холодно и по-королевски: на самом деле она не знает, зачем идет сейчас туда, хотя упорно убеждает себя, что делает это все исключительно ради дяди Златко — все-таки, как считает Дарко, отвлекая себя от проблемы, дядя Златко должен получить все автографы всех игроков сборной Хорватии. Дарко, наивная и глупая, в свои двадцать семь сама не понимает, что глубоко заблуждается, сваливая все на простое объяснение с «автографами» — в голове снова и снова жилистой сухой рукой Модрич хватает ее за шею и кончиками пальцев ведет по мурашкам прямо до губ. Дарко выдыхает с шумом, грудь неприятно сдавлена неудобным вырезом — Дарко идет на обгон какой-то дамочки в сине-белом, ни капли не жалея об ее отдавленном носке остроносой туфли, и тут же теряется среди толпы, почуяв могущество и силу своей нации — Хорватов слышно на многие километры вперед. Дарко смеется, сильнее сжимаят в руках камеру — пусть она и работает через раз, пусть ее бейдж давно просрочен, пусть Дарко собирается протиснуться туда по билету от Модрича, сейчас все это абсолютно неважно — она видит группку папарацци и тут же летит к ним, сильнее надавливая пальцами на кожаную лямку рюкзака на своем плече. В общей толпе журналистов и фотографов ей удается почти что спрятаться — все они проходят мимо стойки по очереди и не очень-то спеша, выставляя свой пропуск на всеобщее обозрение местной кучке крупных увесистых охранников. Дарко быстро скользит глазами по охранникам и понимает, что с ними ей не справиться — лучше брать хитростью, все-равно эксперты плохо читают на расстоянии. Подумав всего с секунду, Дарко свободной рукой тут же крадется под подвязанную футболку и щелкает замком лифчика — чашечки приятно оседают на груди, дав волю и воздух коже — Дарко изловчается и сдергивает лямки — тут же кидает лифчик, оглядевшись по сторонам, прямо в толпу болельщиков на фейсконтроле. Шум поднимается вокруг, Дарко прижимает к голой груди, по которой грубо проходится ткань футболки, камеру и идет, выпятив свой недействительный бейдж, вперед — прямиком за уже прошедшими папарацци. Пока охранники пытаются разнять толпу, которая со смехом устраивает потасовку за кружевной черный лифчик, комиссия по допуску не вглядывается в бейдж Дарко и пропускает ее просто так, даже не глянув на ее декольте, ради которого и был организован весь сырбор. Дарко фыркает и, обхватив объектив пальцами по дужке, делает вид, будто занята снимками коридора, ведущего на трибуны и места для папарацци. Вокруг шумно и разит потом за три версты — должно быть, раздевалки футболистов находятся совсем рядом. Дарко накрывает нос ладонью, оглядывается по сторонам, замерев со своим бейджем — слышатся крики и свистки, Дарко понимает, что не стоит ей торчать в холле, если она хочет поймать всех футбольных звезд — лучше сразу идти на поле и занимать место на трибунах. Дарко видит прямоугольник света вдалеке, в самом конце коридора, и припускает туда, придерживая грудь камерой, почти вдавливая ее в грудную клетку — на стадионе шумно и красочно, когда Дарко выбегает туда, то обнаруживает себя на трибуне для папарацци — на открытом воздухе, рядом с трибуной запасных игроков команд, без каких-то удобных кресел для сидения… Дарко закатывает глаза — игра будет долгой… Она падает на место и, поднеся камеру к лицу, начинает разглядывать все происходящее вокруг через объектив — она видит некоторых игроков сборной Хорватии, видит орущие трибуны и расписные флаги на щеках женщин — увлекшись, делает пару снимков и резко переводит объектив вниз, на стадион. И млеет, широко распахнув глаза и выдохнув с шумом, который почти не слышно из-за рева толпы. Модрич бежит легким бегом мимо ворот, улыбается кому-то из команды, что-то быстро и спокойно говорит, перехватывает мяч в шуточной тренировке, ловит его на колено, выпускает, снова улыбается… Дарко не удерживается и делает один снимок — правда, потом стремительно роется в «памяти» камеры и хочет удалить снимок, убеждая себя в том, что на матче она ради дяди Златко, а не ради Модрича — фыркая на саму себя, злясь на саму себя, Дарко супится, хмурится, дуется, но никак не хочет признать очевидного. И не признает. Когда дают свисток о начале матча, Дарко вцепляется в трибуны когтями, отпустив камеру и поставив ее на соседний стул. Папарацци на соседних местах поглядывают на нее странно, подозревающе — но Дарко плевать на это: она не ради снимков сюда пришла, нет-нет. Садясь удобнее, Дарко складывает руки на груди крестом и испытующе наблюдает за игроками сборной Хорватии. Кричат орбитры: — Манджукич ведет передачу с центра поля, толкает мяч в ноги Модрича, Модрич на Врсалько, Врсалько бьет передачей Ракитичу, но французы перехватывают мяч… Дарко цокает, закатив глаза, но все-таки берется за камеру — делает пару снимков игроков в движении. Сборная Хорватии выносит мощный прессинг и сама несется в атаку — игра всех участников слажена и отточена, не зря, как говорится, бабки получают за свои пинания мяча — Дарко нервно ерзает задницей по стулу, когда французы, перехватив мяч, ведут его прямо к воротам Хорватов. — МБаппе активно уходит в атаку и мощным прострелом бьет по воротам… Манджукич отбивается… По своим воротам, ну куда ж ты бьешь! Удар! Автого-о-о-о-о-ол! — надрываются арбитры на пару — Дарко фыркает в этот раз уже сильнее и уже не на себя: разводит руки в стороны, как будто кто-то самый главный на этом чемпионате заметит ее недовольную фигурку и пересмотрит этот гол, обдумав решение о его забитии с коллегами. Дарко цокает, бубнит, закатывает глаза, меняет закинутую на ногу ногу, с азартом и легким раздражением сжимает руками камеру, пробегается глазами по полю — веселый и не сдающийся, хорватский люд вдруг будит в Дарко любовь к своей родине, к своим истокам, к любимой Хорватии. Дарко хлопает в ладоши после неудачной передачи Манджукича — вскакивает на ноги, и все папарацци, поддавшись стадному инстинкту, вскакивают на ноги тоже — Дарко хватается за поручни оградки трибун, наклоняется вперед сильнее, грудь опасно трясется в глубоком вырезе — кажется, сейчас никому до этого нет дела. Дарко отвлеченно краем сознания додумывает, что переоденется, когда игра закончится. — Сейчас мы видим активную игру сборной Хорватии — они пытаются сравнять счет: Домагой Вида пасует от ворот через Субашича прямо в ноги Врсалько, Врсалько доверяет мяч Модричу, Модрич длинной передачей старается увести мяч ближе к воротам!.. Дарко не замечает сама, как начинает прыгать на месте, волнуясь вместе с толпой на стадионе — гул стоит такой, что уши закладывает, со всех сторон хлопают хлопушки, гремелки и шумелки, фейерверки, маленькие петарды — Дарко становится душно, она обмахивается рукой, но не садится, продолжает стоять на ногах — смотрит напряженными голубыми глазами за игрой родной сборной. То ли хорватская кровь просыпается, то ли все дело в Модриче, но когда с его навеса Хорваты забивают гол французам, Дарко визжит от счастья и накатившей гордости так, что уши закладывает всем ближайшим папарацци. Иван Перишич, забивший гол, пробегается по полю — братается со всеми встречными соигроками, смеется, разводит руки в стороны, свистит в толпу, толпа отвечает ему тем же. Дарко грызет ногти от напряжения — сравняли счет, а уже близится половина первого тайма — теперь Дарко не чувствует ненависти ко всем футбольным болельщикам, теперь она понимает, каково это — смотреть на футболиста и в его ноги вкладывать свои молитвы: Дарко смотрит так на Модрича, сама не понимая, почему — ей кажется, что внутренний голос и в самом деле молится за него. И Дарко даже не пытается себя одернуть, хотя в любой другой ситуации давно бы дала себе здоровенную хлесткую пощечину. — Пенальти в исполнении Гризмана — Субашич прыгает в стороны, разводит руки, пытается психологически сбить, но Гризман непреклонен… Он разгоняется для удара, чуть сбавляет скорость… Удар по мячу! ГО-О-О-ОЛ! А мы напоминаем, уважаемые друзья, что первый тайм закончится менее чем через минуту, счет к этому времени таков — Франция-Хорватия — два-один! Оставайтесь с нами… Дарко сокрушенно выдыхает, почти без сил от громкого крика пару мгновений назад с трибуны, падает на сидение, накрывая лицо руками — она поднимает ладони, чтобы глотнуть свежего воздуха, а сталкивается глазами с цепким кареглазым взором Модрича, который пробегает мимо со скоростью, на которой Дарко точно бы его никогда не догнала. Она тут же хватается за оградку трибун, выглядывая вперед, всматривается в разноцветную разномастную толпу футболистов, замечает Модрича, буквально выхватывает его из толпы и останавливается, чтобы разглядеть — в спортивной форме он выглядит больше и здоровее, по его телу можно запросто изучать анатомию, а резинкой для волос, которая сдавливает его пока еще не морщинистый лоб, придушивать людей во время секса… У Дарко темнеет в глазах — она выдыхает очень шумно, накрывает рот ладонями и понимает, что какой-то молоденький журналист почти в упор пялится на ее вставшие соски — тут же Дарко хватается за камеру и с деловитым видом хорохорится — «Чев ты зыкыти? Покежи тэбе, как снимать звездечек!» Во втором тайме французы играют на опережение — под дикий визг Дарко с трибун забивают еще два гола, но, когда Хорватам удается забить с подачи Манджукича в ответку, Дарко находит в себе силы, сложив руки рупором у рта, прокричать что-то прямо на поле. Игроки на долю секунд, стоявшие к краю трибун спиной ближе всех, оборачиваются, думая, что это какая-то безумная фанатка: Модрич и Дарко снова сталкиваются взглядами — Дарко вдруг оседает на стуле, поняв, что взгляд Модрича хоть и усмехнулся на секунду, все же был озлобленным, напряженным и опечаленным. Дарко хватается за футболку, сводит ноги вместе — делает пару фотографий пролетающих мимо футболистов, прикусывает губу почти до крови — она знатно распухает снизу, будто Дарко с кем-то подралась за час до игры. Время словно утекает сквозь пальцы — Дарко жмурится с силой, когда видит, как МБаппе забивает четвертый гол в ворота хорватов — все внутри будто сжимается под прессингом километровых ледяных игл — Дарко хватается за сердце, бросает в жар и в холод одновременно — на последних минутах добавленного времени она обеспокоенно находит глазами бегающего по полю Модрича, все еще пытающегося вытащить свою команду, никогда не сдающегося… На сердце у Дарко тяжелеет — после контрольного свистка кажется, что целая страница истории просто сгорает прямо в книге — звук бьющегося стекла и торможения шин стоит в ушах, в носу будто есть запах гари — Дарко отмахивается, сильнее хватается за поручни и смотрит туда, смотрит вперед — игроки сборной Франции бегают по полю, счастливо что-то крича, а игроки сборной Хорватии… Кто-то подходит к Модричу, говорит ему что-то, и Лука даже кивает, будто в самом деле слушает, а его глубокие мешки под глазами и сами глаза, пустые и безжизненные, говорят, что проигрывать все-таки больно — Дарко хочется сорваться с места и что-нибудь закричать, но болельщики сборной франции шумят на весь стадион. Дарко опечаленно смотрит на силуэт Модрича, который ложится на траву и лежит пару секунд — тут же к нему подходит не менее расстроенный Ракитич и подает руку, чтобы помочь подняться. Дарко закрывает глаза — становится обидно до слез и жалко сборную Хорватии — Дарко смахивает мелкие слезы с щек, смотрит на погрустевших игроков и словно чувствует, как вместе с ней по одинокой скупой слезе пускает весь стадион. На сердце тяжелеет. Видя грустное лицо Луки Модрича — худое, скуластое, с мешками под глазами, со стеклянными карими глазами — Дарко смахивает с щеки еще одну слезу и понимает, что не ради дяди Златко и его проклятущих автографов она заявилась на эту игру. В кармане камнем на дно тянет билет, подаренный Модричем — «билет на мое поражение», должен был бы сказать он? Дарко грустно усмехается. Пока судьи возятся с результатами, желая поскорее их объявить, французский тренер проходит по всем хорватским игрокам, обнимая их и подбадривая, тренер сборной хорватии нервно ходит из стороны в сторону, стараясь не выдавать своего разочарования и огорчения. Дарко садится на перилла, свесив ноги вниз, поджимает губу и дает волю слезам обиды за хорватов — небо хмурится, тут же начинают падать капли холодного и резкого дождя, который быстро разрастается до ливня. Дарко закрывает глаза, чтобы лишний раз не видеть грустного и такого разбитого взгляда Модрича — темнеет все в голове, словно все лампочки разом перегорают — Дарко выдыхает, чувствуя, как под каплями расходящегося дождя мурашками покрывается все тело. Когда Модричу вручают «золотой мяч», ни Дарко, ни сам Модрич, ни болельщики за сборную хорватии не чувствуют облегчения — Модрич с пустым, совершенно механическим взглядом берет «такой важный в его карьере» и такой ненужный сейчас мяч в руки и встает на пьедестал — Дарко смотрит на него с восхищением, затаив дыхание, прикусив губу, нахмурившись от капель дождя, что настойчиво лезут прямо в глаза… Когда стреляют под проливным дождем желтые хлопушки, Дарко перемахивает через трибуну и, вооружившись маркером, спешит в главный холл, чтобы найти ближайшую раздевалку с хорватскими игроками — она петляет между серьезных людей в деловых костюмах, смахивая с глаз воду. А затем распахивает дверь «Раздевка» с растерянным видом… Модрич смотрит на нее, задержав дыхание на полуслове, оборвавшись от какой-то не очень веселой и не очень увлекательной беседы, он держит руки в воздухе так, как они замерли — смотрит на Дарко и, кажется, полностью ее узнает. Дарко почти не дышит, застанная врасплох — земля начинает уходить из-под ног, голова кружится от прилива какого-то окрыляющего чувства, в звенящей тишине и романтичной музыке, которая доносится со стадиона, Дарко смотрит на Модрича, шумно сглотнув, и не может выдавить из себя и слова. «Давай! Чево ты молчешь? Дурко!» — ругает она себя в голове, но на деле и дальше не может связать и двух слов. — Хорватская русская, — грустно улыбается Модрич, чуть помедлив. За шкафами раздевалки, открытыми и вывороченными наизнанку, слышатся разговоры остальных участников команды. Дарко сглатывает снова. — Сладенький, — хриплым осипшим голосом говорит она, чуть струхнув. Модрич смотрит на ее влажные волосы, прилипшие к стройной высокой шее, на острые скулы, на приоткрытые красные губы, искусанные почти в кровь, на прилипшую к голой груди футболку и вставшие соски, на мурашки на ее ногах, на камеру в руках… И возвращается к ее глазам — голубым, как небо. Как небо где-то там, но только не здесь, не над проигрышем. — Получила мой билет? — улыбается Лука, опуская глаза и в полуобороте убирая руки в карманы. — И записку, — полушепотом, обрывчатым и слишком нервным, говорит Дарко. Лука улыбается уголками губ, но карие глаза его все равно блещут грустью и тоской от поражения. Кажется, стремившийся к победе любой ценой, он просто не понимает, как мог облажаться. — Поздравляю с взятием второго месту, — тактично говорит Дарко и неуверенно мнется, не решаясь протянуть ему маркер. — Спасибо, — кажется, Лука понимает ее без слов, заметив маркер в трясущейсе руке: он мягко подходит, испачканный в земле и траве, плавно берет своими теплыми ладонями холодную руку Дарко и, разжав ее с послушанием самой Дарко, перехватывает маркер. — Где писать? — А? — теряется Дарко, пытаясь понять, что происходит: хлопая влажными ресницами, она думает, как ей жаль этого отличного игрока, который вел свою команду к победе — она сводит брови на переносице, глаза ее автоматически наливаются слезами от жалости — жалко сборную хорватии, жалко Модрича и его талант… — Где расписаться? — Лука спокойно улыбается, повторив это вкрадчивым внимательным тоном. — Пошело вэсо в магарасу… — шепчет она жарко, хватая Модрича за грудки сырой футболки: она встает на носочки, чтобы дотянуться до его лица, подается корпусом вперед, в разговорах остальных участников команды за шкафчиками целует его в нежные теплые губы, сильно зажмурив глаза. Модрич теряется на пару секунд, а затем решает, что хоть что-то сегодня он выиграть должен — он уверенно кладет руки на талию Дарко, на эту холодную и покрытую мурашками кожу, гладит, сжимает, замирает… И целует Дарко, целует снова и снова, будто желая продлить момент нежности навсегда — в голове звенит от проигрыша, большой красный баннер «ТЫ — ЛУЗЕР» горит где-то перед глазами, но буквально по щелчку пальцев Модрич чинит все разбитое стекло и срывает красные баннеры — поцелуй Дарко стоит того, чтобы проиграть за него чемпионат мира. — Лука… — кто-то выходит из-за шкафчиков, и Дарко отскакивает в сторону, словно ошпарившись кипятком: зрачки расширены так, что голубой радужки почти не видно, грудь вздымается под сырой полупрозрачной футболкой, пальцы нервно сжимаются и разжимаются — Дарко сглатывает, с дикостью смотрит на растерявшегося Модрича, переводит взгляд в сторону — Субашич, вратарь. Ни слова не сказав, не забрав маркер и брошенную на пол камеру, Дарко срывается с места, хлопнув дверью — сердце готовится выпрыгнуть из груди и пробежать столько же, сколько сегодня намотали хорваты и французы вместе взятые — голова все еще кружится, но это приятное головокружение Дарко не пугает. Она несется прочь, на ходу сдирает с себя бейдж, сжимает его в кулаке, развязывает узел подвязанной под ребра футболки, растирает свои ноги и, заправляя назад сырые волосы, бежит и бежит прочь. Бежит прочь от проигрыша сборной хорватии. Или от Модрича? Дарко не может понять сама.