Хорватский по-русски

Ровно через суетную неделю, в которую Дарко почти ничего не ест и не пьет, в дверь квартиры раздается настойчивый стук — Дарко вскакивает с кровати, в мятом халате и с гнездом на голове, матерится по-хорватски, трет глаза кулаками и смотрит на экран телефона — половина третьего дня: какого черта кого-то притащило в такую рань? Сбитый напрочь режим дня у Дарко знаменуется лишь ухудшением здоровья и настроения — всю неделю Дарко спала, ела и смотрела мелодрамы по старенькому телевизору, к которому подключила кабельное за три тысячи рублей и на пару дней. Дарко трет мешки под глазами, зашагивает в тапки — одна нога летит мимо, и Дарко с наплевательством шагает дальше, босой ступней шлепая по полу прямо до двери. С зевком и недовольным видом Дарко тянется к двери — щелкает замком и отворяет дверь. — Дарко-о-о-о! — веселым голосом летит шквал радости прямо в лицо Дарко: она хмурится, жмурится, отмахивается, но лишь потом понимает, что голос-то женский: Дарко раскрывает глаза с недоверием и не верит им — на пороге стоит Светлана, хозяйка квартиры — загоревшая, отдохнувшая, бодрая и совершенно красивая со своими светлыми кудрями и белоснежными (купленными недавно, очевидно) зубами. — Света! — Дарко, позабыв на пару мгновений свои печали и заботы, обнимает ее, затаскивая в квартиру вместе с сумками. — Неужели ты? — неверяще говорит она и предвкушает шуршание свеже-куплененного билета до Хорватии в своих руках. Светлана улыбается, ставит сумки рядом с собранной сумкой Дарко и переводит взгляд с нее прямо в глаза Дарко. — Ты уже собралась? — недовольно бурчит она. — А кому я буду рассказывать, как отдохнула? У кого я буду узнавать, как закрыта сессия? С кем я буду обсуждать чемпионат мира? — Светлана надувает нижнюю губу, с жалобными глазами смотря на Дарко, как послушный пес. Дарко неловко смеется, почесывая затылок. — Прости, Свет, дядя Златко и племянники ждут меня… — Ну не прямо сейчас же ты к ним поедешь! — утвердительно восклицает Света, захлопнув дверь своей стройной аккуратной ручкой. — Идем! — она, выхватив из ближайшей сумки бутылку дорогущего вина, тащит Дарко на кухню. — Нам нужно о мно-о-о-огом поговорить! Когда они садятся за стол и Дарко подкуривает привычным движением рук, Света замечает на столе пепельницу, до отказу набитую окурками — она скептически смотрит на Дарко, вскинув одну бровь, и перекидывается через стол, сощурив глаза. — Че случилось? — Случилось? — непонимающе переспрашивает Дарко. — А! — заметив пепельницу тоже и пристальный взгляд Светы, спохватывается Дарко. — Да ничего не случилось, честное слово! Просто забыла вынести мусор… — Дарко опускает взгляд куда угодно, лишь бы не наткнуться на Свету. — Че ты врешь? — по-русски и вполне доходчиво начинает она сердитым голосом. — Говори давай, че случилось! Я всегда тебя выслушаю! — она по-мужицки выдергивает пробку, избавив горлышко бутылки от этикетки, и протягивает ее Дарко. — На-ка, глотни пару раз! — в приказном тоне говорит она: Дарко повинуется со вздохом. Сделав пару глотков, Дарко морщится от сладкого красного вина, которое пузырьками встает в носу. — Ох! — Дарко зажимает нос рукой и попутно делает еще одну глубокую затяжку. — Рассказывай! — Света потирает руки… *** Через два часа они уже, чуть пьяные и захмелевшие до нужной кондиции с одной бутылки, рыдают в голос, обнявшись за столом. — Ну и козел же он! — раздосадованно восклицает Света, наглаживая Дарко по темно-русым волосам своей аккуратной ручкой: — Нет, чтобы сразу сказать, мол, прости, красотка, у меня семья и дети! Мы не можем быть вместе! А он! А че он? — А он целуется хорошо… — подвывает Дарко, добивая бутылку финальными глотками. — Хорошо-о-о-о целу-у-у-уется… — ноет она, закрывая глаза и делая глубокие вдохи. — Не переживай! — Света бойко рассказывает о радужном будущем, которое, с ее слов, ждет Дарко за поворотом — стоит только отказаться от привычек и привязанностей прошлого: Дарко хочется верить в это, она пытается верить в это, усиленно кивая и поддакивая. — Надеюсь, мы больше с ним не увидимся, — всхлипывает Дарко, подтирая густые прозрачные сопли под носом. — Не увидитесь, — смеется Света, обнимая ее до хруста костей. Она исчезает на пару мгновений, а затем возвращается с еще одной бутылкой вина: — В Сочи курортный сезон давно открыт, представляешь? Я была на винном заводе — пока все дегустировали вина, я напилась в хлам! — они смеются заразительно, и Дарко понимает, что, надрываясь и выжимая из себя истеричный хохот, пытается залить дыру в сердце. Черную дыру. — Ну ты даешь! — усмехается она, утирая почти обсохшие слезы с щек. — А то! — резво признается Света. — Подцепила какого-то красавчика на одну ночь — чуть не спер у меня бабки на билет, думала, до России пешком пойду… — они снова смеются, и Дарко (пока Света наблюдает за ней с сестринской заботой) тянется открыть вторую бутылку вина. Они молчат пару мгновений после глотков вина Дарко, и Света вздыхает, убрав напускное веселье из своих настроений. — Сильно понравился, да? Дарко молчит сначала пару минут, затем хохочет так, будто ее мучают щекоткой пяток, а затем, сделав пару громадных глотков, опустошив бутылку за раз почти до половины, вздыхает: — Очень. Они молчат пару минут — Света раскуривает две сигареты, одну протягивает Дарко. — Не волнуйся, все образумится, — говорит она мудро, и Дарко качает головой: — У него семья. Хорошая жена, три ребенка, престижная работа… И тут я такая, драсьте! Не-е-ет, ничего не образумится, пора выжимать подушку от слез и сваливать в Хорватию — считай, сессия закрыта, осталось отучиться еще один год — и все будет нормально, — Дарко ковыряет пальцем этикетку бутылки, неровно разорванную собственноручно. — Пф! — фыркает Света, удобнее усаживаясь за стулом и облокачиваясь о Дарко. — Умоляю тебя! Это ж мужики! По-любому он тебя вспоминает! Да еще и вместо жены тебя представляет… — Где? — теряется Дарко. — Да везде! — уверенно отвечает Света. — Не плачь, красотка! Когда у тебя поезд? Могу тебя проводить, — Света стряхивает пепел прямо на столешницу, Дарко задумчиво трет переносицу и накидывает на голые колени полы розового халата с одним карманом. — Ближайший на Задар завтра в десять утра, — вздыхает Дарко, отставляя бутылку в сторону. Света мудро убирает вино подальше, смотря на Дарко с улыбкой. — Эх, Дарко… — улыбается она по-матерински. — Не переживай так, хватит слезы лить, — она смотрит, как Дарко нервно прикусывает нижнюю губу и опускается лбом на столешницу с легким негромким хлопком. — Дарко-о-о-о… — тянет она, качая головой с притворной укоризной. — Давай, заканчивай, пройдет это скоро! — А что, если не пройдет?! — вскидывается Дарко. — А что, если я чуть не разрушила чужую семью?! А что, если?.. — Ничего — если, — обрывает ее Света. — Ничего, не паникуй — это жизнь: либо ты задницу подставляешь для пинка, либо ты сам пинаешь! Никакой середины, чтоб ее! — она ударяет кулаком по столу. Дарко смеется, пока в голове крутятся кадры с карими глазами Модрича. — Ладно-ладно, — Дарко примирительно поднимает ладони в воздух. — Тогда давай готовиться к поезду… *** В девять утра Дарко скидывают с кровати, пиная ногами: — Вставай! Вставай, хрватска! Поднимай жопу, не то опоздаем! Дарко сонно зевает, за неделю отвыкшая так рано просыпаться — продирает глаза с ревом, мощно зевает и, утирая рефлекторные слезы в уголках глаз, поднимается на ноги, потирая отшибленный зад. — Че пинаться-то? — фыркает она. — А то! — отвечает Света, кидая ей в лицо подушку. — Иди умывайся, завтрак на столе! Пожрешь — пойдешь одеваться, а я пока сбегаю до магазина. Через пару минут в квартире повисает молчаливая пауза — Дарко не спеша садится на кровати, плюхнув подушку на ее законное место, достает из единственного кармана халата пачку сигарет и зажигалку — подкуривает, выдыхает с успокоением и мерно хватается за виски — в голове немного шумит. Дарко прикладывает ладонь ко лбу — горячий. Она вздыхает, поднимается на ноги и, порывшись в шкафу и прихватив Светкино полотенце, идет в душ. Под холодным напором воды Дарко просыпается почти моментально — энергично намыливает плечи и шею, бреет подмышки, поет в тюбик шампуня, мылит голову и кривляется, подергивая бедрами. До первого скользкого кафеля Дарко и не вспоминает о разбитом колене, но, когда падает на него, поскользнувшись с полотенцем в руках, истошно воет, а потом хватается за голову от собственного же крика — барабанные перепонки готовы взорваться, голова кипит, с колена капают небольшие капельки теплой крови. Дарко не хочется материться, она просто закатывает глаза, с трудом поднимается на ноги и, потуже затянув узел полотенца, направляется на кухню — на плите она находит горячую сковороду с блинчками, накрытую вафельным полотенцем, и глупо улыбается, лизнув каплю сгущенки, вылитой рядом с блинами. — Класс… — без скептики и какой-то иронии говорит Дарко, стоя рядом с плитой. Не присаживаясь, она толкает в себя с жадностью горячие блины, щедро смакивая их в сладкой липкой сгущенке — капли сгущенки бегут по ее губам, попадают на подбородок — и Дарко вдруг понимает, что эта жизнь и в самом деле еще может наладиться, главное — верить в это. Она улыбается с выдохом от переполненности желудка — блины уже не лезут, но Дарко упорно глотает кусок за куском, оголодавшая за неделю на одних пресных несоленых макаронах. Через минут десять возвращается Света — кричит на Дарко, пока та со смехом влезает в свой любимый джинсовый комбинезон и просторную футболку. — Опять как бомж одеваешься! — вопит Света, бегая за Дарко по квартире. — Мне так удобно! — смеется в ответ Дарко, улепетывая от нее на полных скоростях. Не вписавшись в поворот со скользкими носками, Дарко опять падает на свое многострадальное колено и воет. — Че случилось?! — пугается Света, подбежав к ней. — О, господи-и-и-и-и… — она мученически выдыхает, закатив глаза, и смотрит на разбитое колено Дарко. — Когда успела-то?! Пойдем, обработаем! После того, как Света любовно накладывает бинт на разбитое колено Дарко, они берут сумку с вещами и, вызвав такси, спускаются к подъезду — Дарко тут же закуривает, опирается спиной о ближайший фонарный столб, пока Света роется в телефоне. — Ты писать-то мне будешь? — спрашивает она сердобольно, пока они садятся в такси. Таксист смотрит на Светку через плечо очень даже заинтересованно — утонченная, кудрявая блондинка с карими глазами и лисьим взглядом, Светка начинает волновать его за пару секунд поездки. — Конечно, — Дарко выкидывает окурок в окно и пристегивает ремень, вдруг вспомнив о безопасности. Света супится, хмуря выщипанные аккуратные бровки. — Ты смотри! Не то не пущу на следующий год! — они дружно смеются, пока такси, лавируя между мелких пробок, едет к вокзалу. На вокзале Света помогает Дарко дотащить сумку до кассы — Дарко быстро покупает билет в Задар и смотрит на настенные часы — в здании вокзала полупусто, малый народ ходит из стороны в сторону в ожидании поезда. Дарко уже мурашками на спине чувствует, как приключения хотят напасть на ее задницу… — Когда будем прощаться, ты главное слезу не пусти, — смеется Дарко, присев на сумку с вещами. Светка хохочет заливисто. — Сама не разрыдайся! — они молчат пару минут в неловкой тишине. — Как приедешь — позвони мне: расскажешь, как там твои племяшки, как огород и твои любимые грядки, — Дарко запрокидывает голову, беззвучно крича, уже морально готовясь к лету на огороде или семейном бережку реки вместе с племянниками. — Ладно, — вздыхает она с тяжестью. К десяти часам к вокзалу подъезжает красивый скоростной поезд — Дарко, придерживая в руках тяжелую сумку, набитую вещами, стоит на перроне вместе со Светой, с волнением ожидая исхода грядущего дня. Она уже ставит ногу на железную ступеньку лестницы в тамбур вагона, как оборачивается, чтобы обнять Светку в последний раз и сказать, что позвонит вечером. Модрич, держа за руку старшего сына, стоит буквально в паре метров от Дарко — смотрит на нее своими проникновенными карими глазами. В воздухе витает напряжение, Дарко сглатывает, пальцы слабеют, ремень сумки выскальзывает — баул грохается на асфальт, и Дарко накрывает рот веером пальцев. — Господи, безрукая!.. — восклицает Светка, пытаясь поднять сумку и отдать ее Дарко — она молча смотрит на Модрича, пока глаза предательски краснеют, а в сухом горле встает ком. — Вам те помощи?.. — спрашивает Модрич, оставив сына на пару мгновений со своей женой — Дарко не колеблется: молниеносно хватает сумку, обнимает Светку и, не глянув в сторону Модрича, скрывается в вагоне с дико бьющимся сердцем — вагон будто сжимается, от волнения у Дарко заплетаются ноги, она бежит через лес чьих-то потных носков в плацкарте, тяжело дыша. И останавливается только в соседнем тамбуре: разворачивает свой билет, смотрит номер — номер десять… Дарко успокоенно вздыхает и, переведя дух, сказав себе, что она со всем справится, отправляется с мужеством искать десятое место в плацкарте. Света недолго смотрит на Модрича, его лицо кажется ей смутно знакомым — он растерянно глядит Дарко вслед пару секунд, а затем разворачивается и возвращается к семье. Светка щурится, как китаец — че-то тут не то-о-о-о-о…