Черная башня в душе

Третий день Лелианы в Киркволле начался весьма незаурядно - если, конечно, сравнивать с однообразными тихими буднями церковной жизни. Суть в том, что матери Меранне срочно требовался некто, кто сможет добраться до окон, под потолком, и срочно снять с них пресловутую «пленку Дани» - бестолковое изобретение бродячего торговца и конструктора Лебиспеля Дани. Сделать это следовало поскорее, пока все присутствующие не задохнулись от духоты и терпкого пыльного запаха! Лебиспель Дани - довольно забавное имя. А если добавить сюда весьма неординарное происхождение - сын тевинтерки и орлесианца, с примесью ривейни и даже кунари! Все это вместе делало проходимцу неплохую рекламу: во всяком случае, первого впечатления хватало на то, чтобы всучить доверчивым покупателям очередное «революционное» изобретение за авторством «гения четырех народов». Та самая пресловутая «пленка Дани» была как раз наглядным примером его предусмотрительности и конструкторской мысли: по словам автора эта мелкая прозрачная сетка, липкая на ощупь, должна была навсегда избавить владельцев Киркволлских домов от жесткой вездесущей пыли, с резким запахом. Известно, что Киркволл более других городов Вольной Марки страдал от пыльного налета, особенно весной и осенью, когда с моря дули сильные сезонные ветры. Проклятая пыль, буквально засыпавшая дворы Нижнего города и добиравшаяся по ступеням до Верхнего, становилась настоящим бичем для прислуги, едва успевавшей смахивать ее со столов и домашней мебели своих господ. Доходило до того, что аристократы порою находили свой завтрак запылившемся, если нерасторопная прислуга забывала прикрыть его крышкой. И это за каких-то пятнадцать-двадцать минут! А каких трудов стоило слугам и их хозяевам поддерживать в чистоте наряды из белых тканей, в домах и на улице! Мало кто из аристократов умудрялся достичь гостевого особняка, не успев собрать по дороге пыльный бежево-серый налет. Попытки вымыть улицы морской водой частично решали проблему, но тут же порождали другую: испарявшаяся на жарком солнце соль не только больно щипала глаза и сушила кожу, но и разъедала краски на наружном декоре города и одеждах той же знати. Увы, после серии жарких споров было решено все же оставить господство на городских улицах пыли. В конце концов, тратить пресную воду на обмывку мостовых, да еще и в жаркий сезон, не согласились бы даже благородные, которым точно не приходилось страдать от жажды. Что уж говорить об их прислуге и простых работягах, что вынуждены были беречь каждый глоток в разгар рабочего дня! Что касается той самой «пленки Дани», первое время она действительно помогала избавить хозяйский дом от пыли. Увы, благотворный эффект длился от силы один день: на второй же липкая субстанция сетки настолько забивалась уличной пылью, что сама пленка буквально чернела и перекрывала приток воздуха через окна не хуже застарелого гобелена! В итоге аристократы, на радостях раскупившие большую часть ассортимента Лебиспеля Дани, уже на второй день чуть ли не очередью выстроились на входе в его лавку, с претензиями наготове. Кто-то был настроен столь решительно, что собирался показательно обтереть шарлатана его же использованной пленкой. После этого никто не посмел бы сомневаться, что Дани имеет ривейнские корни: весь перемазанный черной пылью он бы точно не уступал им по тону кожи! Между тем пока на рынке Верхнего города царили нешуточные страсти среди обманутых покупателей, в Киркволлской церкви началось массовое выселение, на время, пока не удастся найти достаточно умелого верхолаза. Лелиана, кстати, уже успела показать чудеса акробатки в свой первый день пребывания в городе, когда спасла незадачливого декоратора от смертельно опасного падения. Теперь у нее появилась еще одна возможность проявить себя, и она не преминула ей воспользоваться. К тому моменту, как мать Меранна и кладовщица Фатина только-только решили, кого послать за верхолазом в город, из главного зала пришла радостная весть: все «пленки Дани» сняты, церковь снова может дышать утренним осенним воздухом! Радости главной кладовщицы и настоятельницы дома не было предела: на какое-то время Лелиана и ее незаурядная ловкость стали главной новостью дня. Что поделать, в большинстве своем церковная жизнь скупа на приключения и запоминающиеся события. Посему изголодавшиеся по разнообразию монахини с жадностью хватаются за любую сколь-нибудь стоящую новость из своих рядов. Настоящий подарок на фоне поднадоевших городских сплетен. Увы, Лелиана не могла многого рассказать о своем прошлом - во всяком случае, правдиво. В итоге ей пришла в голову дельная мысль - предстать перед любопытствующей толпой в чужом образе. В данном случае это была бывшая эквилибристка из странствующего орлесианского цирка «Арлаам-Аде». Хорошей истории требуется нотка загадочности: здесь Лелиана предпочла оставить втайне причину своего ухода из цирка и обстоятельства, заставившие ее объявиться в Киркволле. Конечно же, она понимала, что Ризель этого так не оставит, а потому заранее подготовилась. Яркое впечатление от молодого светловолосого укротителя огней с аристократичным лицом, тайный закулисный роман, страстная незабываемая ночь и горькая правда на завтрак - его интрижка с соблазнительной черноволосой укротительницей тигров. Болезненный любовный треугольник, козни мстительной соперницы на цирковой арене, а после - встреча втроем после представления, жаркое выяснение отношений, громкая пощечина и поворот спиной, и, наконец, тайный побег под августовским дождем, омывавшим теплыми водами разбитое девичье сердце… Увлекательная романтичная история, достойная типичной дамской карманной книжки. Этих подробностей оказалось вполне достаточно для Ризель. Более того, узнав подробности, бывшая дворянка, кажется, прониклась к своей новой подруге большей симпатией и сочувствием. Между тем день клонился к полудню: большая часть сестер были заняты тем, что вытирали пресловутую пыль с внутреннего убранства церкви. С избавлением от бесполезных «пленок Дани» к ним вернулась прежняя надоедливая рутина. Желая чем-то занять себя, до свежей порции слухов из города, сестры церкви принялись перешептываться, упражняясь в фантазии и пытаясь угадать окончание истории Лелианы, которое пока знали только Ризель и Лави. Не то чтобы сама незнакомка из-за моря была рада такому вниманию к своей персоне: признаться честно, она рассчитывала, что ее история успокоит любопытство остальных, а не наоборот, расшевелит его. По счастью, в скором времени произошло нечто, что заинтересовало «голодных сплетниц» больше трагичного прошлого их гостьи. Речь идет о визите в церковь Лиандры Амелл. Высокая статная женщина с идеальной осанкой, совершенной походкой и благородными манерами впечатлила Лелиану. Ей всегда нравились аристократы «старого толка» - те, кто чтил этикет, тонкий вкус и тщательно следил за собой и своими словами. Лелиане ведь уже доводилось слышать рассказ о Лиандре: злые языки поговаривали, будто она сбежала из Киркволла еще в юности, с магом-отступником, чем в итоге разрушила семейное гнездо и обратила его в сплошную череду несчастий. И вот теперь, спустя несколько лет жизни вдали от дома, в глухом провинциальном Ферелдене, она, наконец, вернулась на свое законное место в первые ряды знати. Удивительно: со стороны казалось, будто бы тяготы жизни на чужбине и перенесенные лишения никак не сказались на твердости ее походки. Быстрая хватка Лиандры также впечатляла: она ведь жила в Верхнем городе немногим больше недели - ее сын, Алликсос Хоук, сумел вернуть фамильный дом лишь восемь дней назад - а уже успела прикупить себе платье и косметику и даже парфюм по последней осенней моде. Голос женщины также оставил у Лелианы приятное впечатление: ей довелось обменяться с гостьей парой слов, после чего Лиандра покинула ее и присоединилась к Эльтине, в ее утреннем обходе церковного дома. По всему было видно, что женщины не хотят, чтобы их беспокоили. Впрочем, у вечно всезнающей Ризель тут же нашлось объяснение. – Говорят о ее сыне, не иначе. – Тактично молчав все то время, пока почтенные дамы находились рядом, наконец, заговорила ворчливая сестра. – Бедная Лиандра: ей приходится прилагать столько усилий, чтобы выправить репутацию семьи, а этот проходимец… – Что? – Возмущенно развела руками Ризель в ответ на предупреждающий жест Лави: не шуми так. Оказалось, Лиандра все еще была рядом: судя по ее расстроенному, обремененному тягостными думами лицу, Ризель вполне могла быть права. – Настоящий мерзавец. Ни о ком не думает, кроме себя. – Продолжала возмущаться шепотом ворчливая сестра, отмахиваясь от предупреждающих жестов Лави. – Ему должно было сразу же объявиться у портного Корри, заказать себе подходящий костюм, а потом в парикмахерскую «Братьев Лемм»: там бы из него сделали человека. – Со знанием дела подчеркнула Ризель. – Но главное, он должен был, просто обязан засвидетельствовать почтение мадам Лоримар, на западе Верхнего города. А вместо того он, как говорят, промотался весь день в порту Нижнего города, а после еще и в Клоаку полез! Тьфу! – Благоразумно дождавшись, пока Лиандра и Эльтина окажутся подальше, смачно сплюнула ворчливая сестра. – Ужасный мальчишка. Совсем отбился от рук. – Смотри, Лави: ВОТ что бывает с мужчинами, на которых нет упряжки. – Поучительно указала пальцем Ризель подруге. – Стоит дать им хоть немного воли, оставить наедине с собой и их дружками, и вот, пожалуйста! – Даже из потомственного аристократа можно сделать плебейскую свинью, да так, что обратно уже и не повернешь. – С презрением бросила Ризель, вновь вернувшись к протиранию кафедры, с песнопениями Андрасте. Лелиана и Лави между тем старательно протирали запылившиеся полы между лабиринтом напольных свечек, на том же помосте. Руки девушек были одеты в перчатки, однако горячий воск все равно обжигал пальцы, сквозь обработанную кожу. Визит Лиандры в церковь длился около часа: за это время она успела вдоволь наговориться с Эльтиной, но, кажется, этот разговор не принес ей успокоения. Во всяком случае, покидала церковный дом леди Амелл с тем же грустным обреченным выражением лица. Правда в том, что она до последнего надеялась на помощь владычицы церкви - в том, чтобы образумить своего непокорного сына. Однако Эльтина уже пыталась сделать это, днем ранее, когда Хоук сам приходил к ней в поисках благословения на предстоящее ему самоубийственное предприятие. Увы, владычица церкви не могла позволить себе понапрасну обнадежить Лиандру, пусть даже это пошло ей во благо - по крайней мере, сейчас. Кровожадность Хоука, его страсть к грязной и дикой наемничьей доле была настоящей проблемой леди Амелл. Но ни она, ни Эльтина не знали пока, как ее решить. Между тем спустя пару часов после визита леди Амелл из Нижнего города вернулась одна из проповедниц, Вианни, со свежими слухами и тревожной вестью. Оказалось, ее напарница - темнокожая миловидная девушка по имени Кольтэ - бесследно исчезла в одном из неблагополучных кварталов в трущобах! Вианни предупреждала ее о том, что туда не стоит заходить. Увы, Кольтэ невозможно было переубедить, когда речь заходила об исполнении ее долга: похоже, она твердо решила донести Песнь света до самых темных и зловонных уголков Киркволла, пусть даже это будет стоить ей потери сознания и отравления смердящими газами. Между тем дело отнюдь не казалось смешным: тот квартал, в трущобах, не зря слыл неблагополучным. «Знатоки» поговаривали, будто бы там находится тайная база Тевинтерских работорговцев. А еще ходили слухи, будто бы в этих местах обретаются маги-малефикары - те, от кого отворачивается даже нелегальная гильдия подпольщиков, помогающих волшебникам бежать из-под надзора храмовников. В любом случае исчезновение проповедницы - дело серьезное: подобные инциденты, как правило, рассматривала городская стража, иногда с участием храмовников. Вианни, будучи предусмотрительной, оповестила на всякий случай и тех, и других. Что же до принесенных ею новостей из города, как и прежде, по большей части они были связаны с все той же пресловутой экспедицией на Глубинные тропы, которой в последнее время уделялось все больше внимания. На сей раз самая интересная весть касалась недавно освободившейся срочной вакансии носильщика: оказалось, один из наемников Хоука, ферелденец, умудрился подавиться куском медового пирога, на котором уселась оса. В итоге зловредное насекомое так и осталось во рту у незадачливого носильщика, больно ужалив его перед смертью. Беда в том, что у бедолаги обнаружилась аллергия на осиный яд: его горло опухло настолько, что тот едва мог дышать! Забавный инцидент для окружающих, однако несчастному носильщику было совсем не до шуток. Между тем Хоук не собирался ждать, пока тот же небезызвестный целитель-меценат, в Клоаке, поставит грузчика на ноги. Ему срочно нужна была замена. Ризель, услышав об этом, тут же с тревогой подумала о Джериме. Как ни странно, Лави вела себя совершенно спокойно. – Лави, ты уверена? – С тревогой в голосе переспросила Ризель, переглянувшись с Лелианой. Их общая подруга веля себя на удивление спокойно. – Так значит ваши уговоры … – Осторожно начала Лелиана. – Выходит, он все-таки… – Он первым сообщил мне эту новость, про свободную вакансию. – Совершенно спокойным ровным тоном пояснила Лави, улыбаясь. – А потом сказал, что его это больше не интересует, и что он не пойдет в ту резиденцию Тетраса, в «Висельнике», наниматься. – Вместо этого он обещал сварить наш любимый суп с устрицами, к моему приходу вечером. И знаете, он действительно пошел на рынок покупать еду! Я осторожно проследила за ним. – Он сдержал слово! – В голосе Лави звучала искренняя радость. При этих словах Лелиана и Ризель неслышно похлопали в ладоши: поздравляем. Впрочем, у Ризель на примете была еще одна мысль, как помочь младшему брату подруги. – Скажи, Лави, а ты не думала о том, чтобы предложить ему вторую работу на то время, когда у него нет вахты у «Каменотесов Мерлинга»? – Мысль ворчливой сестры несколько удивила ее подругу. – Ты же говорила, он работает по графику 4 на 4 из-за того, что работа опасная, пыли много и все такое. Но мы ведь знаем, что кто-то из каменщиков берет часы сверх нормы и получает больше. А есть и те, кто просто подрабатывает на стороне, на работе попроще. – Жестикулируя пальцами, рассуждала Ризель. – Вот, возьми, кстати, месильщиков в «Булочках Н’Торри»: я слышала от проповедницы Гвендлин, которая к ним захаживает порой, они там работают вообще по шесть дней из семи, но зато получают… – Вдвое больше, чем твой брат у «Каменотесов Мерлинга». И это при том, что работа у них куда безопаснее, уж согласись! – Начала было возмущаться эмоциональная Ризель, но затем притихла. Ее слова немало заинтересовали Лави. – Как думаешь, что если попросить владычицу Эльтину обратиться к тем же ребятам из «Булочек Н’Торри»? Они ведь постоянно снабжают нас снедью для субботних служб. – Или еще лучше - к «Лампаде Орэфа»: они там замешивают парфюм и благовония для свечей, и наших в первую очередь. Уж там работа всегда найдется для пары здоровых рук. – С воодушевлением предлагала Ризель, словно уже решив за Джерима, куда ему следует обратиться. – Я, я не знаю… – Вновь принялась робеть Лави. – Джерим ведь говорит, что сильно устает у «Каменотесов». И потом его руки… – Устает? Чушь! – Решительно отмахнулась бескомпромиссная Ризель. – Он успел засветиться во время массовой драки, в «Висельнике», минувшим понедельником. На то чтобы кулаками махать у него силы есть, а чтобы подработать и принести денег в семью нет? – Но у него же грубые руки. – Продолжала скромно протестовать Лави. Лелиана, заканчивавшая с протиранием пыли на перилах, предпочитала молча слушать этих двоих. – Хе, грубые. – Небрежно фыркнула Ризель. – Знаешь, а мне думается, что «Милашка Дотти», которой он делал массаж ног на прошлой неделе, вовсе не жаловалась на грубость пальцев. – Украдкой напомнила ворчливая сестра подруге пикантную подробность. Лави при этих словах тут же раскраснелась, однако Ризель решительно остановила ее взмахом руки. – Но ведь «Лампада Орэфа» здесь, в Верхнем городе. А мой брат живет в Нижнем и работает там. Я не знаю…– Ворчливая сестра в ответ лишь небрежно махнула рукой. – Он работает у «Каменотесов Мерлинга». Это уважаемое заведение с хорошей репутацией у властей. Кроме того, его старшая сестра служит в церкви Киркволла. И он настоящий киркволлец, а не какой-нибудь ферелденский выродок. – Чего ты боишься? – В недоумении развела руками Ризель. – Храмовники без вопросов пропустят его в Верхний город, не сомневайся. – Увы, кажется, этих доводов было недостаточно, чтобы заставить кроткую сестру решиться. И похоже ее заботливая подруга знала, в чем причина. – Все это вздор, Лави. Лично мне думается, что ты просто боишься обратиться к владычице Эльтине. – Догадалась ворчливая сестра. – Боишься. И причем совершенно неправильно. – Решительно отклонила протесты подруги Ризель. – Лично я уверена, Эльтина охотно пойдет тебе на встречу. Она сочувствующая, добрая и понимающая женщина. Тебе нужно лишь набраться смелости и попросить ее. – Но, но ведь… – Давай же, Лави. Мы все несем невежественному сброду Песнь света, учим их жить так, как угодно Создателю. Вместе с тем каждый человек волен и должен сам отвечать за свои поступки, за свое счастье, за себя самого. – Вот и ТЫ сейчас должна сделать решительный шаг, чтобы обустроить будущее брата. Тебе выпал прекрасный шанс: скажи, неужели ты упустишь его из-за какой-то робости? Волей случая в этот момент через главный зал, где обустроилась женская троица, проходила владычица Эльтина. Завидев ее, Лави на мгновенье отвернулась, стыдливо пряча взгляд, однако Ризель была непреклонна. Уверенность, напористость, даже требовательность, в ее глазах не позволяли кроткой подруге спрятаться в темный уголок. На этот раз ей не отвертеться. Не имея другого выхода, Лави, вся дрожа от волнения, кротко посмотрела в сторону удаляющейся владычицы, а затем - еще раз на Ризель. – Вот твой шанс. – Повторила свое решение ворчливая сестра, подталкивая неуверенную подругу. – Она сейчас одна. Иди же, иди! Сработало. Вопреки сомнениям Лелианы, Лави все же поднялась с места и пустилась догонять владычицу Эльтину, окрикнув ее на ходу. Немыслимое достижение для самой тихой и забитой церковной сестры во всем Киркволле! Воистину, сегодня Ризель совершила настоящий прорыв в воспитании подруги. С этого момента отношение Лелианы к ней заметно улучшилось: оказывается, ворчливая сестра не только умела кудахтать о том, что ей не нравится, но и была способна действительно сделать что-то по-настоящему стоящее для близкого человека. В какой-то момент Ризель, с умиление наблюдавшая за беседой Лави и Эльтины, заметила на себе взгляд Лелианы. Ее внимание смутило ворчунью. – Эм, обычно я все-таки не так категорична. – Смущенно потупила взгляд Ризель, поняв, что несколько выбилась из роли. В тот момент она даже не догадывалась, какое значение имели ее слова для немногословной гостьи из-за моря. «На все воля Создателя, но МЫ в ответе за самих себя и свои поступки». Эти слова больно резали сердце Лелианы ножом. После услышанного она чувствовала, что бремя вины за совершенные ею преступления в прошлом стало еще тяжелее. Не важно, действовала ли Лелиана по собственной воле или под влиянием столь сильной личности, как ее возлюбленная Джанита, командор Серых стражей. После того случая, в церковном зале, девушка поняла, что больше не может просто сидеть и вытирать пыль: ей срочно нужно было вернуться к своему дневнику.