Черная башня в душе

      Осенний шторм 931-го года оставил в памяти Киркволла гораздо более глубокий след, чем можно было подумать изначально. Воистину, на сей раз масштаб стихийного бедствия превзошел всякие ожидания. Около пятидесяти погибших при буре, свыше ста двадцати раненых, не успевших вовремя добежать до двери родного дома, а точнее - забежать внутрь: среди пострадавших были и те, кого придавило собственными дверьми, сорванными с петель! После этого памятного случая многие жители Киркволла и, прежде всего, аристократы, сообща приняли решение утяжелить дверные петли и врезать их поглубже в косяки.       Настоящей трагедией для светского общества стала гибель младшей дочери Лоримаров: несчастная как раз отмечала день «Феанри Лазвелльской» наедине со своим обаятельным поклонником, когда морской ураган сорвал с петель увесистую бронзовую вывеску у ювелирного магазинчика и швырнул тяжелую плиту прямо на головы влюбленным. Тяжелая потеря для главы дома Лоримаров: а ведь он возлагал на брак своей дочери с ее обожателем такие большие надежды… Безусловно, то была отнюдь не единственная потеря в рядах знати: многие молодые парочки пострадали во время буйства стихии, обрушившей на город свой гнев безо всякого предупреждения.       Однако еще больше жизней чудовищный ураган искалечил в нижней, более густонаселенной части Киркволла - там, где проводит время за тяжким трудом рабочий люд. Плотно прилегающие постройки, увесистая утварь вдоль стен домов, а также острые шипованные ограды по периметру и под окнами: нехитрый декор бедняцких кварталов оказался настоящим оружием в руках могучего ветра. Многие Киркволлцы пострадали, упав на заостренные железные ограды, когда ураган сбил их с ног. Некоторых покалечило сорванными с места бочками и ящиками с увесистым грузом. Были даже те, кто получил рваные и резаные раны из-за разлетевшихся инструментов цирюльника, чья лавка находилась под открытым небом!       А что же до обитателей печально известной Клоаки, в которой и безо всякой стихии смертность была выше, нежели где-либо еще? Сильнейшее кратковременное наводнение, принесенное диким ветром на высоких гребнях волн, как и ожидалось, затопило многие закоулки закутки, отрезанные от общей паутины водостоков. Кто-то успел заблаговременно выбраться на поверхность, у кого-то времени хватило лишь на то, чтобы выдворить детей из обреченного дома и тем самым спасти их. Но было ли это действительно спасением? Сложно сказать: при тех диких нравах и крайней бедноте, что царила в Клоаке, пара десятков новоиспеченных сирот были практически обречены на скорую смерть. Быть может, они даже стали бы мясным блюдом в обеденном меню одного из местных торговцев едой: никто ведь до сих пор не знал, откуда именно этот вороватого вида чернокожий Ривейни брал мясо для своей столовой в таком количестве? Злые языки поговаривали, будто в дни больших обедов по четвергам и воскресеньям, которые давал повар, количество свеже выброшенных трупов у водостоков Клоаки подозрительным образом уменьшалось… В любом случае определить происхождение мяса в его меню было почти невозможно - ведь хитроумный Ривейни снабжал его ТАКИМ количеством дешевой и резкой приправы, что все вкусовые ощущения разом смешивались в сплошную кашу.       Определенно, нынешний Киркволл выглядел отнюдь не самым гостеприимным городом в Вольной Марке. Не зря местный путеводитель настойчиво рекомендовал любителям путешествовать для удовольствия ограничиться одним только Верхним городом. Что же до остальной части Киркволла, его дикие нравы, темная сторона, могли отпугнуть многих изнеженных «чистоплотных» путешественников, привыкших видеть вокруг себя чистую идеальную картинку. Что уж говорить о грубой бескомпромиссной погоде… Даже жители Ферелдена, привыкшие к знойному лету и суровым зимам на родине, признавались, что Киркволлская дневная жара - это нечто особенное. Впрочем, Лелиане немало повезло оказаться именно в Киркволлской церкви: здешний внутренний климат отличался мягкостью и доброжелательностью - не то, что грубый, откровенно враждебный зной на улице.       Нравы окружавших ее церковных сестер также были достойны всяческих похвал: не считая ряда исключений, которые неизбежны, большинство из них собралось здесь, в этом святом доме Андрасте, действительно для того чтобы нести просвещение и благо окружающим и нуждающимся. И пускай порядки и традиции в Киркволлской церкви были строже, чем в том же Ферелдене, например, здесь и речи не шло о жесткой муштре или деспотии. Владычица Эльтина и ее старшие помощницы просто стремились привить младшим чувство ответственности за себя и других, но при этом относились к ним с теплотой и любовью.       История сестры Лави была типичным примером: несмотря на то, что порча позолоченного писания воском, пусть и не умышленная, была серьезным проступком, владычица Эльтина даже не подумала о взыскании против девушки - во всяком случае, до тех пор, пока та не переживёт свое личное горе. История о том, как ее младший брат, Джерим, вероломно сбежал из дома и отправился в экспедицию Хоука на Глубинные тропы, затронула многих: каждая третья сестра посчитала своим долгом быть рядом с Лави какое-то время, остальные выказывали ей искренне сочувствие и старались не обременять лишними заботами. Ее закадычная подруга Ризель все время держалась подле нее и как могла старалась помочь ей развеяться: в основном это были познавательные и комичные истории из мира высокой моды, курьезны, связанные со свежими нарядами и парфюмом на закрытых выставках - в общем, все то, с чем бывшая дворянка была хорошо знакома.       Поразительная отзывчивость и участие со стороны окружающих. Давно уже Лелиана не ощущала вокруг себя такой доброжелательности, а также искренности: все это настолько разительно отличалось от прежнего мира, холодного, лживого и злого, в котором она жила последние месяцы… Определенно, это тихое умиротворяющее место было прекрасной гаванью, чтобы пережить ненастье в душе, а после с ясным взором встретить рассвет на чистом небе и проложить курс к новому горизонту.       Между тем это не означает, что Лелиана могла позволить себе проводить в праздности целые дни. В конце концов, она же не хотела раздражать суровую мадам Фатину, которая не выносила, если кто-то слоняется днем без дела? Дабы отблагодарить Киркволлскую церковь за все то, что та сделала для нее, гостья из-за моря участвовала в повседневной рутине на правах полноценной сестры, хотя до настоящего момента еще не решалась принести какие-либо обеты.        Когда пришло известие о том, что в предместьях Киркволла обнаружено дрейфующее судно, пострадавшее от шторма, и что владычица Эльтина намерена разместить в своем доме лазарет для пострадавших моряков, Лелиана охотно вызвалась помогать лекарям. Все-таки ее познания в полевой медицине могли сослужить здесь хорошую службу. Каково же было удивление Лелианы, когда она узнала в одном из тяжело раненных моряков своего старого знакомого, из прежней жизни! Определенно, недавнее прошлое уверенно следовало за ней по пятам и не желало ее отпускать.       Это был Лий Коршво, лейтенант рыцаря-капитана Дарреша из так называемого «Олтвиндского корпуса храмовников». Довольно видная организация с весьма непростым прошлым. Первоначально они возникли из рядов Тевинтерских храмовников, и не где-нибудь, а в самом Минратоусе! Не желая мириться с терпимостью к произволу имперских магистров и с бесконтрольным использованием магии в целом, несколько рядовых командиров показательно пикнули орден и со своими подчиненными основали независимую подпольную организацию, с целью вести борьбу с наиболее опасными малефикарами не только в Тевинтере, но и во всем Тедасе. Весьма амбициозные цели, без сомнения. Неудивительно, что новоявленный «Олтвиндский корпус» сперва почти никто не воспринял всерьез. В конце концов, их первое серьезное достижение едва не обрекло весь орден на гибель.       В ходе расследования серии громких ритуальных убийств в Неварре члены корпуса вышли на некоего Авийя Тавируса - Тевинтерского магистра из Магистериума Сената. Простые храмовники империи никогда бы не подумали тронуть столь высокопоставленную фигуру. Что же до церкви за пределами Тевинтера, само собой, она просто не имела здесь власти и не могла, при всем желании, дотянуться до шеи магистра. Однако храмовников «Олтвиндского корпуса» это не останавливало: они решили исправить положение и, в конечном счете, сумели умертвить магистра Тавируса. Столь громкое преступление, совершенное служителями церкви, имело большой резонанс: Сенат немедленно потребовал от Тевинтерского рыцаря-командора храмовников выдать имена возможных убийц и дать ему ключи ко входу в тайное общество «Олтвиндского корпуса». К несчастью для членов ордена, они все еще сохраняли тесные связи со своими старым друзьями.       Облава, устроенная Сенатом, была воистину жестокой и длилась больше трех недель: за это время магистрам удалось переловить и показательно казнить почти всех членов ордена. Оставшиеся бежали в Неварру, а затем в Вольную Марку, где и основали свою первую базу за пределами империи.       С тех пор минуло уже больше десяти лет: за это время «Олтвиндские храмовники» заметно преобразились, существенно расширив свое влияние и заработав мировое имя поимкой и уничтожением череды крайне опасных малефикаров, до которых не сумели добраться ищейки официальной церкви. Благодарность, выказываемая простыми людьми за их труды, была довольно велика: многие были рады видеть «Олтвиндских храмовников» своими соседями. Ходили слухи, что несколько их представителей заняли руководящие посты в печально известном ордене «Голубой розы», в Ферелдене, прославившемся крайней нетерпимостью ко всем магам, кроме разве что законченных лоялистов. Вместе с тем формально «Олтвиндские храмовники» не принадлежали к церкви, не получали от нее помощь и лириум и содержали себя самостоятельно. Определенно, их независимость создавала некоторые проблемы для Белой Жрицы, не имевшей власти над этими «охотниками на магов». Недолюбливали их и некоторые командиры обычных храмовников за то, что те влезали в их дела и мешали им делать привычную работу. Последнее обстоятельство, кстати, объясняло, почему лазарет для пострадавших в кораблекрушении членов «Олтвиндского корпуса» был развернут именно в церкви Киркволла, а не в его Казематах, служивших храмовничьей штаб-квартирой. Рыцарь-командор Мередит, будучи весьма категоричной, наотрез отказалась принимать у себя «собратьев по оружию», видя в них обыкновенных наемников и ничего более.       Между тем лейтенант Лий Коршво, за которым волей случая ухаживала Лелиана, успел рассказать ей некоторые подробности произошедшего. Конечно, основным виновником несчастий, постигших его корабль, был шторм. Однако то было еще не все: по словам лейтенанта Лийя, незадолго до бури на них напал небольшой флот быстрых галер, без флагов и опознавательных знаков на парусах. Кто это мог быть? Пираты? Мятежники, скрывающиеся в море? А, может, тевинтерские охотники, что иногда нападают на суда и отряды «Олтвиндских храмовников», не только у границ Тевинтера, но и по всему миру? Ничего удивительного, если учесть, что сразу после расправы над «Олтвиндским корпусом», десять лет назад, тогдашний архонт и соратник покойного магистра Тавируса издал указ, объявив орден врагами империи. С тех пор некоторые влиятельные члены Сената периодически назначают награду за уничтожение той или иной группы «Олтвиндских храмовников», из личных интересов. Была в этой истории и другая, более любопытная деталь: слова лейтенанта Лийя, сказанные им перед тем, как тот потерял сознание от кровопотери и шока, взволновали Лелиану. – Мы… Мы не смогли остановить ее. И теперь уже поздно. – В глазах несчастного, подавленного неудачей, стояли слезы. – Все кончено. Иванэсса … она уже там. – Она достигла ЧЕРНОЙ БАШНИ. – Теперь всему конец.