Черная башня в душе

Вечер в Амарантайне уже почти полностью превратился в ночь, во всяком случае, по часам: тем не менее, мягкие лучи дневного солнца, все еще державшегося за край горизонта, по-прежнему освещали острые зубцы крепостных стен и чешуйчатые крыши города, добавляя едва теплых румяных красок к холодной ночной серости. Первые дни сентября оставались таким же длинными, как и летние, и столь же теплыми: посему в любителях ночных прогулок по городу недостатка не было. Кто-то из них был завсегдатаем здешних ночных заведений и путешествовал по знакомому маршруту от одного игорного дома к другому: выигрывал за одним карточным столом только затем, чтобы оставить весь выигрыш за вторым, да еще и влезть в долги. Кому-то мирно отсыпаться в постели не позволяла романтика: преисполненные высоких чувств тонкие натуры, они выходили на улицу, манимые вдохновением - за новыми подвигам, в творческом ремесле или сердечных делах. И, конечно, не стоило забывать о взыскательных особах, которых постигло личное «несчастье» - с любимой сумочкой или шелковой накидкой, например. В такой ситуации им срочно требовалась быстрая помощь умелого мастера. Вопреки возможному скепсису, подобных клиентов находилось достаточно много, чтобы поддерживать жизнь в негласном предприятии «гномов-ночников»: речь шла о небольшой группе мастеров, кожевников, обувщиков, портных и ювелиров, которые, за солидную плату, принимали срочные заказы от богатых знатных особ с наступлением ночи, когда цеха гильдий были закрыты. Этих умельцев отличало высокое мастерство при работе с тонкими вещами, которое они не могли проявить в рамках гильдейских заданий. Будучи все же ферелденским городом, Амарантайн ориентировался, в первую очередь, на прочность и надежность, в ущерб эстетике: ведь от последней было мало проку в условиях повсеместно распространенной грязи и распутицы. Клиентами Амарантайнских гильдий становились как коренные жители, которым требовался ремонт, так и приезжие чужестранцы, не подготовившиеся должными образом к путешествию и вынужденные закупать походную одежду здесь. Между тем среди знатных особ, гостивших в городе, всегда находились те, кто волей злого случая ломал какую-либо дорогую или памятную безделушку из своего саквояжа. Обычно то была нарядная парадная туфля, изысканная сумочка, нежная шляпка и подобного рода мелочи, без которых нельзя было представить законченный образ светской леди. Безусловно, в первую очередь к услугам «гномов-ночников» обращались именно дамы, и, как правило, через своих услуг. Однако сегодняшний случай был особенным: на сей раз визит мастеру-обувщику нанесла некая орлесианка благородного происхождения - самолично и без помощников! Кто-то мог бы назвать это безумием: чтобы юная леди из знатной семьи бродила по городу ночью, одна, да еще и по обыкновенным жилым кварталам, где с наступлением темноты разводилось разбойников и любителей легкой наживы! Так мог бы высказаться любой житель Редклиффа, Денерима, Хайевера, и они были бы правы, но не в случае с Амарантайном: в отличие от всех прочих городов Ферелдена, его улицы по уровню спокойствия не уступали даже переулкам Камберленда или Вал-Руайо, что считались одними из самых тихих и безопасных во всем мире! Безусловно, в том была заслуга капитана стражи Олдвина, проведшего настоящую реформу в рядах своих подчиненных. Большее жалованье на посту стражника в целом и повышенные ставки за работу в ночные смены, резкое сокращение разницы в заработке рядового солдата и офицера, а также выход последних на боевые посты в обязательном порядке, вместо отсидки в стороне, в безопасной караульной. «Воздать золотом за труд и ответственность»: таков общий девиз тех реформ, что приводил капитан стражи. Надо признать, его усилия уже дали ощутимый результат: большинство местных жителей, а также иностранных гостей, уже привыкли гулять по окрестностям с наступлением сумерек и не оглядываться с опаской по сторонам каждую минуту. Что касается воров и грабителей, конечно, речь шла не о матерых профессионалах и прожженных опытом мастерах своего дела: с такими рядовым стражникам тягаться не под силу. Недавний инцидент с забегом двух «неизвестных» воров по всему городу и последующий взрыв в штаб-квартире стражи тому пример. Тем не менее, подавляющая часть новичков и дельцов мелкой пробы, вместе составляющих большинство в преступном мире, почти исчезли с улиц города: помогли многочисленные облавы на логовища контрабандистов и скупщиков краденного, которых удалось раскрыть во многом благодаря так называемой «добровольческой бригаде». Составленная из бывших разведчиков армии, а также раскаявшихся и искупающих свою вину преступников, эта группа сыграла решающую роль в нынешней победе над преступным миром. Все это позволило вышеупомянутой знатной особе из Орлея благополучно пересечь петляющую змеей улицу в плотно застроенном жилом квартале и добраться до заветного адреса, со своей неотложной просьбой. Надо сказать, Бармли, с которым Лелиана беседовала в «Утиной лапке» пару часов назад, был весьма предусмотрителен, как и его знакомые. Да, это был тот самый официант, что вел долгую милую беседу со своей неопрятной посетительницей и за время разговора успел тайно поведать ей очень многое. Все это было подстроено, с самого прихода Лелианы в «Утиную лапку»! Начать с того, что она прекрасно знала того самого официанта, что обслуживал ее в этот вечер. Дрейк Бармли, выходец из Западных окраин Ферелдена, в прошлом был вожаком одной из воровских банд, а позже поднялся выше, вплоть до начальника гильдии воров, в Хайевере, еще при Кусландах. Именно он помогал Лелиане собирать компромат на бывшего хозяина тех мест, во время гражданской войны севера и юга, в последние месяцы Мора. С самого начала их знакомства помощница Джаниты оценила навыки и смекалку Бармли, достойные орлесианских бардов. Именно он предложил Лелиане пользоваться специальным языком с двойным смыслом, чтобы обмениваться важными сообщениями у всех на виду и не вызывая подозрений. Кодовый словарь, созданный Бармли, действительно выручил их обоих пару раз, когда Лелиана из-за вынужденной спешки неосторожно подобралась к Кусланду слишком близко, и ей грозило раскрытие. Этот же язык с двойным смыслом помог ей и сейчас при новой встрече со старым другом. Бармли вот уже несколько месяцев обретался в Амарантайне и действовал самостоятельно, вне гильдии воров, но знал кое-что о Воронах. Со стороны их беседа никак не вызывала подозрений. Однако подлинный смысл всего сказанного следует искать между строк… – Скажите, у вас есть «Белая утка по-Орлесиански»? Антиванские вороны, они здесь? – Да, она у нас есть. Но я вам не рекомендую. «Да, они здесь» – Тогда как насчет «Омлета Лос-де-Финри»? Сколько у вас страусовых яиц? «Сколько их?» – У нас есть перепелиные яйца. Лукошко. « От пяти до десяти» – Так что насчет «Белой утки по-Орлесиански»? Вы сможете устроить ее, попозже? «Вы можете вывести меня на них?» – Увы, я бы не стал вас обнадеживать. «Нет, я не смогу» – Тогда скажите, есть ли у вас что-то особенное? Что бы ВЫ мне предложили вместо этого? «Кто сможет это сделать?» – «Вал-Ибарис», или «Обед у императрицы». Редкий деликатес, по высшим стандартам Вал-Руайо. Чтобы доставить ингредиенты из Орлея, нужно три месяца. «Его зовут Сираби. Чтобы выйти на него, представитесь орлейской дамой. Живет у «Фонтанной улицы», в трех кварталах на восток» – Я скучаю по времени, что провел в Вал-Шеване. Вы бывали там? «Будьте осторожны - за вами следят» – Конечно. Я родилась в предместьях Вал-Шевана. «Я поняла» – Обычно хозяин не разрешает предлагать это. Но вы такая порядочная гостья. Хорошие манеры я узнаю сразу. «Я помогу вам с ними. Я знаю этих людей» – Позвольте предложить вам бокал настоящего «Круан-Шаддо» из того самого «Бонсийского» букета. Двадцать пять лет выдержки. «Их предводитель - женщина, чужестранка. В двадцати пяти метрах от вас (у входа)» – А к нему восхитительный шоколадный десерт. Четыре палметти за все. «С ней еще помощники. Всего их четверо» – Как насчет вон того столика, миледи? «Обернитесь: те трое, они с ней!» От официанта в «Жемчужине Амарантайна» - другом броском заведении, куда Лелиана направилась после «Утиной лапки», перед этим приведя себя в порядок и переодевшись - девушка узнала, где найти мастера Сираби. Ничего удивительного: подобные ей - капризные леди, тоскующие из-за сломанной шпильки на любимой туфельке и не желающие ждать до рассвета - встречались нередко в этом заведении. Можно сказать, «Жемчужина Амарантайна» была своего рода отправной точкой для тех, кто искал в городе мастера по тонким работам, умеющего делать свое дело быстро: то, что называется, при клиенте. Потому-то умельцев вроде Сираби и называли «гномами» - за скорость не в ущерб качеству. Впрочем, на деле все оказалось не так просто… – Сожалею, мисс, но у меня нет орлесианского бархата бирюзовой расцветки. – С огорчением признался мастер Сираби, ворочая в грубых ладонях изящную туфельку, играющую нежной бирюзой на свету. Досадный порез, виной которому стал треклятый камень на мостовой, портил картину и настроение клиентке. – Я могу снять бархат и полностью перекроить колодку, но мне нужны материалы. Они есть у мастера Бэйла на «Древесной улице», второй дом справа. – Обычно я отправляю туда слуг, что приходят с заказами от знатных особ, как вы. Но раз вы пришли ко мне самолично, то… – С некоторой неловкостью развел руками мастер. Похоже, Орлесианской леди предстояло самой прогуляться по неофициальным лавкам «гномов-ночников» и собрать все необходимое, если уж она решила, что ее дело никак не подождет до утра. – Еще раз повторюсь: обычно мы направляем за материалами самих посыльных, а не их господ. Но вы пришли ко мне сами. Я такого не ожидал. – В общем, если работу нужно сделать срочно, прямо сейчас, то мне нужны материалы от Бэйла. Я уверен, у него найдется такой бархат: эта расцветка - вещь экзотическая, но популярная, поэтому один полный свёрток у него в запасе точно есть. – Нам также, наверное, понадобятся украшения. – Продолжал вслух рассуждать мастер, ворочая тоненькую изящную туфельку в руках и рассматривая ее острым взглядом ювелира. – Вот эта брошка, здесь, на правой стороне, видите? – С этими словами мастер указал своей клиентке на треснувшую тоненькую пластинку с искусной резьбой. – Я, конечно, могу вам предложить кое-что из своих запасов. Но если уж вы хотите самое лучшее, то вам надо заглянуть к Таку-Гасконскому. – Это псевдоним, не удивляйтесь. – Заметив скептичный взгляд леди, пояснил Сираби, с усмешкой. – У него самая лучшая подборка модных застежек, бус, брошек и прочей бижутерии - из Орлея и Неварры. Все самое новое: он закупает их ежемесячно. – Он живет на «Улице героев», в «Страудовом переулке», восьмой дом от перекрестка. Любой прохожий вам подскажет. – И не волнуйтесь насчет ночных улиц: сейчас светло, да и с недавних пор у нас тут очень тихо по ночам. Ни тебе краж, ни изнасилований. О, пардон! – Примирительно выставил руки перед собой мастер. – Если хотите, чтобы все было сделано быстрее, советую сначала заглянуть к Бэйлу, а потом к Таку. Я пока сниму порезанный бархат с колодки и буду натягивать новый, когда вы отправитесь за украшениями. – Не волнуйтесь: все будет сделано быстро. – Вы, главное, не забудьте предупредить обоих, что пришил от меня! – Поставив туфельку на табурет, напоследок посоветовал мастер, надевая на ходу рабочий передник и доставая скатерть. Мгновение, и он уже торопился в закрытую комнату за углом, где и находилась его мастерская. Подруга Сираби, смуглолицая долийка с характерным узором на лице, вежливо проводила клиентку, напоследок подсказав наиболее короткий путь к домам обоих мастеров. Надо сказать, эти «гномы-ночники» отнеслись к конспирации весьма серьезно: кто-то бы сказал, что слишком. Между тем Лелиане жаловаться не приходилось: достаточно вспомнить ее последнего «помощника» из гильдии воров, который водил ее за нос несколько часов, явно по указке Воронов. А потом еще боевая группа, что напала на нее в «Утиной лапке». Конечно, те трое дебоширов были лишь средством для отвода глаз: истинную опасность представляла женщина-чужестранка, выжидавшая удобного момента, чтобы всадить капсулу с ядом в тело Лелианы, когда та будет занята дракой. По сути, девушку спасло лишь чудо. Однако это не означало, что последний провал остановит Воронов: быть может, они наблюдали за ней даже сейчас, пока она путешествовала между «гномами-ночниками», тайно расспрашивая о своих врагах под видом невинной покупки. К примеру, как насчет того мальчишки, что периодически мелькал на заднем плане, между темными остовами домов и в густых кустах миниатюрных домашних садиков? Возможно, он считал себя мастером незаметности, однако для этого слишком явно проявлял интерес к знатной даме, идя за ней следом. Почему она? Вряд ли он смог бы так легко узнать в этой девушке Лелиану: тот слой грима и орлесианского макияжа, который нанесла на себя девушка, еще перед походом в «Жемчужину Амарантайна», делал ее лицо совершенно неузнаваемым, пряча всякие отличительные черты. Где она сумела раздобыть косметику и одежду в столь поздний час? Один из «салонов» для знатных дам в Амарантайне работал круглосуточно, в две смены. Разумеется, Лелиана сделала все возможное, чтобы никто не проследил за ее покупкой: прежде всего, отправила мальчишку-посыльного в магазин, а сама дожидалась в стороне, не попадясь никому на глаза. Между тем возможно всякое. Быть может, Вороны все же сумели отследить ее перевоплощение? Однако ничего нельзя было сказать наверняка. Пока же Лучшее, что могла сделать Лелиана - это продолжать исправно играть свою роль и довериться интуиции своего «ангела-хранителя», незримой тенью шедшего за ней по пятам. Что же до визита к обоим мастерам, со стороны в этих встречах не было ничего необычного. Зеваки, бодрствовавшие в столь поздний час, уже привыкли к периодическим визитам разодетых особ к своим соседям, промышлявшим прибыльными заказами вне ведома гильдии. Что поделать, Сираби, Бэйл и Так-Гасконский были слишком ценными кадрами в своей среде, чтобы грозить им увольнением. К тому же их ночные труды приносили не такую уж и большую прибыль. Скорее, это был способ поддерживать себя в форме - не терять навыков тонкой работы. Что же до их связи с Воронами, то была тайна за семью печатями, и доступ к ней был открыт однажды лишь Бармли. Впрочем, и здесь Лелиану ждало разочарование. Ни Бэйл, которого она навестила первым, ни Так-Гасконский ничего не знали о боевой группе Воронов, действовавших этой ночью в Амарантайне. Ни имея другого выхода, Лелиана заплатила обоим мастерам за материалы для ремонта, а потом вернулась к Сираби прежней дорогой, удрученная тягостными мыслями. Казалось, в такой ситуации ей остается лишь терпеливо ждать, пока Вороны вновь не выйдут на нее сами и тогда попытаться захватить одного из них живьем, без особых надежд разузнать о местонахождении всей группы. Между тем тот самый ривейни, за которым она охотилась, мог предпринять очередную попытку пробиться через кордон. Защита, выставленная Олдвином и Кэмпбеллом, не сможет держаться вечно: рано или поздно Вороны найдут нужную брешь, и тогда все, конец… Сам факт возможного провала задания расстраивал Лелиану почти так же, как и угроза, которой подвергнется жизнь Джаниты, если ривейни вырвется из Амарантайна. Не то чтобы у знаменитого командора Серых стражей Ферелдена не было запасного плана: сама Лелиана даже не сомневалась в его существовании. И все же Джанита не послала бы свою любимую помощницу и возлюбленную на перехват ривейнского разведчика, если бы не считала это важным. Командор Серых стражей рассчитывала на свою девушку-барда. Как она могла подвести ее после этого? По счастью мастер Сираби, встречавший Лелиану второй раз на своем крыльце, после похода к Таку-Гасконскому, вновь подарил ей надежду. По его словам, был еще один человек, который мог знать о том, где скрывается действующая группировка Воронов. Его звали Мозэс, он был сумочником и славился своими особенными составами для полировки и обработки сумочек любого размера, цвета и фактуры. Лелиане стоило наведаться к нему, но поскорее: в отличие от других мастеров, Мозэс предпочитал не затягивать с ночной работой и ложился спасть пораньше. Поблагодарив Сираби за помощь, вежливая орлесианская леди, с признаками явного волнения на лице, поспешила по указанному адресу, чуть ли не на другой конец города. К счастью, проданная обувщиком пара мягких, но прочных сапог на низком каблуке была весьма удобной и позволяла бежать быстрее. Между тем от заветной цели девушку отделяли аж одиннадцать кварталов: путь предстоял не близкий! Хорошо хоть об угрозе в подворотнях можно было почти не думать: даже если забыть о тайном провожатом Лелианы, ночные улицы нынешнего Амарантайна и впрямь были примером безопасности. Реформации в корпусе стражи сделали свое дело: большая часть нахлебников и тунеядцев, оставшихся в рядах стражников ради престижа и безопасности, покинули свои посты, отдав место тем, кто действительно желал трудиться на благо города и получать за это достойное жалованье. Отныне стража относилась к ночным патрулям с максимальной добросовестностью и ответственностью. Впрочем, на реформациях корпуса стражников дело не ограничилось. Капитан Олдвин также добился от Сенешаля средств на то, чтобы разместить повсюду в Амарантайне уличные фонари и даже организовать специальную бригаду «фонарщиков», задачей которых было разжигать огонь в лампадах с наступлением сумерек и следить за исправностью фонарных столбов. Ничего неординарного: подобная практика имела место практически во всех городах Неварры, где можно было гулять по ночам так же спокойно, как и днем. Увеличение числа ночных патрулей и создание дополнительных малых постов стражи, не только на площадях, но и вблизи обыкновенных плотно застроенных жилых кварталов, также было частью большого плана капитана Олдвина. И судя по хвалебным отзывам иностранцев и росту числа гостей, прибывавших не только по делу, но и ради развлечения, его замысел работал. Конечно, подобные меры обходились недешево сенешалю Амарантайна: однако сэр Кэмпбелл настаивал на том, что эти затраты вскоре окупятся благодаря возросшему престижу города, который должен был без преувеличения стать настоящей жемчужиной Ферелдена в глазах чужестранцев. И в самом деле, кто мог ожидать такого беспрецедентного уровня безопасности где-либо в стране, недавно пережившей такое масштабное бедствие, как Мор? Пуская северные земли пострадали от нашествия Порождений тьмы в меньшей степени: острая нужда беженцев в припасах первой необходимости просто не могла не породить новую волну контрабанды и расшевелить черный рынок. Что же, сэр Кэмпбелл и капитан Олдвин приложили немало усилий, чтобы покончить с этим. Воры на городских складах, скупщики краденного, шантажисты и вымогатели, вытягивавшие последние деньги из отчаявшихся беженцев: большинству из них пришлось отойти от дел после целой серии обвал и разоблачений. То была настоящая охота на ведьм, однако иностранные гости и коренные Амарантайнцы лишь приветствовали подобные меры. Единственные, кто был недоволен - это сами преступники и их клиенты-беженцы, которые теперь не могли рассчитывать на что-то большее, нежели малая помощь в палаточном городке, выросшем в предместьях Амарантайна на расстоянии пары часов пути. Между тем долгая часовая прогулка на другой конец города была окончена. Пара коротких любезных фраз в беседе с двумя встречными ночными патрулями и подаяние, выпрошенное старушкой-нищенкой у теплого фонарного столба - вот и все приключения Лелианы на пути к мастеру-сумочнику Мозэсу. Впрочем, то было еще не все. Непосредственно на входе во двор, где располагалось жилище мастера, Лелиану, наконец, встретил тот самый мальчишка, что шел за ней по пятам. Упорства ему было не занимать. Что же, во всяком случае, он стоил того, чтобы дать ему высказаться. – Простите, если напугал вас, миледи. – Любезно извинился неряшливого вида паренек, с волнением ворочая в руках аккуратный сверток из темной, но чистой ткани. Похоже, все его помыслы были как-то вязаны с этой вещью. – Клянусь, у меня нет никаких дурных помыслов! И я не попрошайка. – Я только хочу кое-что показать вам. Вот, пожалуйста, взгляните. – Стоя на почтительном расстоянии, мальчик аккуратно развязал свой сверток, а затем нарочито медленно приблизился к леди, дабы не пугать ее резкими движениями. – Эта вещь орлесианской работы. Она досталась мне от матери, еще когда та была жива. – В руках у мальчишки оказалась расписная шкатулка из красного дерева - с виду неброская, но очень аккуратно сделанная, «с душой». – Мы с сестрой сироты. Наша мама погибла, когда порождения тьмы взяли штурмом Денерим, девять месяцев назад. – При этих словах на лице Лелианы выступила жалость: даже если бы мальчишка лгал, само упоминание тех событий и зверств, учиненных захватчиками, не оставило бы девушку равнодушной. – До недавних пор мы с сестрой как-то выживали. Я долгое время работал здесь, в конюшне, но неделю назад новый хозяин выгнал меня. – Он сказал, что не желает видеть детей в своем хозяйстве. А день назад моя сестра, Сидни, заболела: отравилась «Камедовой солью», когда один из рабочих рассыпал мешок на бульваре. Сидни работала помощницей в магазинчике Бутта, на «Улице героев». – Быть может, вы его знаете? У него лучшая Орлесианская помада во всем Амарантайне. – Смело заявил парнишка. – Ты довольно хорошо осведомлен для конюха. – Заметила Лелиана. – Конечно, миледи. Конюшня, в которой я работал: там приезжие лорды и леди берут лошадей для верховых прогулок. – Тут же объяснил мальчишка. Безусловно, язык у него был подвешен неплохо. И, что еще важнее, он не лгал: Лелиана чувствовала это в его голосе. – Итак, чего ты от меня хочешь? Что бы я купила у тебя мамину шкатулку? – Это не просто шкатулка. Она с музыкальным механизмом: его сделали гномьи мастера Орзаммара! – Хвастливо заметил паренек, осторожно приоткрыв крышку своего сокровища и не смея прикасаться к нему руками: только поверх ткани свертка. Звонкая мелодия, звучавшая при касании скрытого барабанчика по струнам, была довольно милой. – Сама шкатулка из красного дерева: матери ее подарил отец, после поездки в Вал-Руайо. Здесь даже печать мастера сохранилась, видите? – Определенно, парнишка очень старался продать Лелиане эту шкатулку. – Прошу вас, миледи. Всего восемь серебряных. На эти деньги я смогу купить лекарство для сестры, а потом… Потом, надеюсь, найду работу, пока деньги на еду не кончатся. – А почему ты решил обратиться ко мне? Ты преследовал меня? – С нотками подозрений в голосе спросила Лелиана. – Я… я уже пробовал продать шкатулку, вчера ночью и сегодня днем. – Опустив взгляд, честно признался парнишка. – Мастер Сираби, к нему ходят многие знатные дамы. Точнее, они присылают своих слуг. А вы почему-то пришли сами. – Вот я и подумал, что смогу предложить вам мамину вещь. Она ведь орлесианская, а вы так одеты… – В общем, я подумал, вам будет интересно. – А почему ты решил, что я захочу помочь тебе? – С интересом спросила Лелиана, оглядываясь по сторонам. – У вас доброе сердце, миледи. Это видно по глазам. – Осторожно, с надеждой, ответил мальчишка. – Мне часто доводилось общаться с благородными особами: большинство из них злые, они ни в грош не ставят тех, кто меньше. Любят шпынять, гнать в шею - ради забавы. – Вот. Один господин оставил мне это на память. – С этими словам мальчишка приподнял свою грязную рубашку, показав отчетливый след конского копыта на груди. Грубо зажившие переломы ребер говорили сами за себя: парнишке пришлось несладко. Хорошо, что он вообще сумел пережить такой удар! – Ты знаешь, я ведь могу не покупать у тебя шкатулку, а просто дать эти восемь серебряных. – После недолгих раздумий ласково предложила Леиана. Определенно, она не сомневалась в том, что мальчишка не лжет. – Я даже добавлю еще столько же, чтобы вам было чем питаться, пока ты не найдешь работу и сестра не поправится. – Это… – С восторгом начал было мальчишка, округлив глаз от счастья, но затем… – Это было бы замечательно, миледи. Но я все равно хотел бы, чтобы эта вещь осталась у вас. – Ведь иначе получится, что я просто выпросил у вас деньги, а это неправильно. Мама всегда учила меня не брать деньги просто так: за всякую доброту нужно отплатить чем-то. – Уверенно заявил принципиальный парнишка. – Прошу вас, возьмите ее. – С этим словами мальчишка протянул Лелиане свое драгоценное сокровище, почтительно склонив голову в поклоне. Похоже, отпираться было бессмысленно. – Хорошо, я возьму. – После некоторого раздумья согласилась Лелиана, аккуратно принимая шкатулку с тканью из рук паренька. – Вот, держи. Только не говори никому. – Украдкой предупредила Лелиана обрадованного продавца, вручив ему шестнадцать серебряных. – Спасибо вам. Безграничное спасибо, добрая леди, от нас с сестрой! Теперь-то Сидни поправится. – Мы никогда не забудем вашей доброты! Да хранит Создатель вечно вас и вашу красоту, госпожа! – На радостях рассыпался в благодарностях мальчик, после чего поспешил удалиться. Неожиданная встреча на улице задержала Лелиану и, что еще важнее, привлекла к ней внимание неспящих жильцов. Одной из них, кстати, оказалась жена мастера Мозэса, вышедшая проверить, что это там за шум возле ее крыльца. – Кто здесь? Кто вы? – Недобрым предупреждающим голосом спросила женщина, настроенная явно воинственно. – Извините за беспокойство. – С примерной учтивостью отозвалась Лелиана, выходя на свет. – Меня послал мастер Сираби. Скажите, Мозэс дома?