***
Начало экспедиции выдалось весьма спокойным и сдержанным: не было ни торжественных речей, ни трогательных прощаний, ни вдохновляющего напутствия. Неудивительно, учитывая то, что наши герои даже не явились на встречу. Джанита настояла на том, что выходить в город в защитном костюме слишком рискованно из-за постороннего внимания, так же как и идея собрать всех нас у входа в «лабораторию». Так что все, что мы получили, это короткое послание от Командора и остальных, переданное Келдом – самым здоровым из всех четырех участников похода с нашей стороны. В своем обращении Джанита держалась спокойно и уверенно: со стороны могло показаться, будто она собиралась прогуляться по рынку и вернуться. Единственное, что выдавало опасность ее намерений это личное распоряжение Командора о передаче полномочий Алистеру в случае ее гибели. Итак, это случилось: передав свои прощания, Джанита, Келд, Хафиш и Тлик покинули «лабораторию» вместе с остальными участниками экспедиции. Как я поняла из слов Келда, трое наших спутников по-прежнему оставались в защитных костюмах, до тех пор, пока не пересекут границу Орзаммара: Бервис действительно относился к угрозе эпидемии в родном городе крайне серьезно. Что же касается «приманки» для порождений тьмы, тех подопытных - бесправных жертв жесткого кастового общества, подло обманутых приспешниками Бервиса и изувеченных его черными руками - всего их было двадцать пять. Столько пленников выжило в «красной» зоне той Фабрики смерти. Они оказались достаточно выносливы, чтобы передвигаться самостоятельно, и теперь Бервис возлагал на них большие надежды. Ведь путь до передовой линии обороны предстоял неблизкий, не говоря уже о дороге к логову порождений тьмы. Прощание на выходе из города тоже оказалось коротким, как мне говорили: стражники из суеверного страха перед алхимией Бервиса не задавали лишних вопросов и лишь пожелали удачи самоубийцам, шедшим прямо в пасть к порождениям тьмы. После этого отряд скрылся во мраке, не проронив ни слова. Что можно сказать в целом о том походе на глубинные тропы? Определенно, он вышел нелегким: даже при всей серьезности приготовлений его отнюдь нельзя было назвать туристической прогулкой. По словам Джаниты, поначалу ее чутье помогало экспедиции обходить стороной наиболее сильные заставы, а магия и боевой опыт ударной группы сметали со своего пути мелкие укрепления и случайные патрули. Однако затем, по мере того, как порождений тьмы в боковых тоннелях становилось все больше, чутье начало подводить командора Серых. Даже их с Келдом совместных усилий не хватило на то, чтобы вовремя разгадать замысел темных тварей. В итоге в какой-то момент угроза нависла над всей экспедицией: быстрые отряды порождений тьмы, окружавшие нарушителей, грозились проглотить всех участников похода. Чтобы не допустить этого, Джаните пришлось разделить группу: Келд, возглавлявший вторую команду, и его люди сыграли роль приманки, нарушая строй врага. По признанию Джаниты, мастерство и хитрость этого следопыта во многом обеспечили успех экспедиции, позволив остальным вырваться из окружения. К сожалению, сам Келд расплатился за это жизнью: он и его отряд погибли в неравной схватке со все наседавшими на них порождениями тьмы. Этот кровавый поход дорого обошелся и мечнику Хафишу. Отступая в рядах арьергарда, он в какой- то момент сцепился с оскверненной бестией порождений тьмы, и в его свежую рану попала зараженная кровь. Положение становилось все хуже буквально на глазах: скверна в его ране быстро растекалась по телу. Единственным спасением для Хафиша был обряд посвящения в Серые стражи. Будучи преданным, но независимым, этот мечник всегда медлил со вступлением в орден. Однако на сей раз у него не было выбора. К сожалению, обряд инициации не спас его: мечник Хафиш стал еще одной вынужденной жертвой жесткого ритуала, оставлявшего и отбиравшего жизни рекрутов по своей неисповедимой воле. В отряде Бервиса тоже имелись большие потери: девятеро его смотрителей из четырнадцати погибли в боях с порождениями тьмы. Там же нашел смерть и его ближайший соратник, Милдо, которого я видела однажды внутри «Фабрики смерти». Не могу сказать, что сожалею об этой утрате. Понесенные потери, определенно, сильно сказались на Джаните. Разочарованная в своих способностях Серого стража, она винила себя в недостаточной умелости и серьезно переживала из-за этого, несмотря на то, что никто не смел назвать ее виноватой. — Мне не нужны слова утешения: ими не предотвратить будущие трагедии. — Сурово отвечала Джанита, смотря на свое отражение раздраженным взглядом. — Все, что мне нужно, это просто стать сильнее, чтобы чувствовать этих тварей еще четче. Пока не знаю как. Но уверена, что найду способ и при этом не лишусь рассудка. Раньше времени. Должен быть способ! Как оказалось, он все-таки был. Однако я узнала о нем много позже, несколько месяцев спустя, когда Джанита стала по-настоящему мне доверять. По ее словам, сразу после похода с Бервисом на глубинные тропы она много говорила с биологом о своей неудаче и просила его найти решение. Тот в свою очередь обещал провести нужные исследования и помочь Джаните искусственно усилить способность чувствовать порождений тьмы и не терять при этом рассудка, как старшие Серые Стражи. Однако для этого Бервису нужен был соответствующий материал для изучения - ткани настоящего Серого стража, желательно «первой свежести». Святая Андрасте, какая мерзость: Джанита призналась мне, что перед уходом из Орзаммара сообщила Бервису, где именно искать мертвое тело Келда! Впрочем, наша героиня, конечно же, относилась к этому иначе: по ее словам, Келд добровольно согласился бы пожертвовать свое тело на благо ордена Серых стражей, если бы ему задали этот вопрос. Это в его характере, и как ни прискорбно признавать, но скорее всего Джанита права. Вообще, мне не довелось узнать Келда поближе: он был слишком замкнутым и немногословным с нами. Однако мне кажется, что в своей самоотверженности этот следопыт искал своего рода искупление. В любом случае мне еще только предстояло узнать эти страшные подробности. А пока вернемся в Орзаммар, где наша скромная компания встречала вернувшихся, а после праздновала новое пополнение в наших рядах. Пускай Келд и Хафиш погибли, их места заняли Борг и Дмиррт, гномы-берсеркеры из числа солдат удачи, нанятых Джанитой в последний день перед началом экспедиции. Очевидно, их купили отнюдь не посулы Бервиса, а репутация Серых стражей. В итоге эти двое оказались в числе выживших и хорошо себя показали в бою, сражаясь бок о бок с Джанитой и Тликом. Можно также сказать, что они все вместе переболели «панацеей Бервиса» там, на глубинных тропах, и вернулись в Орзаммар сплоченным здоровым отрядом, в буквальном смысле. Борг, кстати, сразу же вызвался пройти посвящение в Стражи и благополучно его пережил. Так что с точки зрения сухой статистики наш отряд нисколько не потерял в той экспедиции. Между тем своей цели участники похода достигли: группа подопытных, оставленная с боями перед входом в логово, попала в руки к порождениям тьмы. И пускай из двадцати пяти пленных до места добрались девятнадцать, по мнению Бервиса, этого должно было хватить. Свою задачу экспедиция выполнила, однако время ликования еще не настало. Фактически, Бервис и Джанита лишь убедились, что переносчики болезни попали в руки к порождениям тьмы, и что это случилось невдалеке от логова темных тварей. Увы, никто не мог подтвердить, что пленных действительно доставили внутрь. Кроме того, даже если допустить, что все удалось, и порождения тьмы заглотили наживку, требовалось время, чтобы смертоносная бактерия Bervisus Meredium размножилась в логове чудовищ и вызвала эпидемию. Увы, время было как раз той роскошью, которую выжившие участники похода не могли себе позволить. Их кровавый поход, начавшийся утром десятого дня, закончился к вечеру четырнадцатого. Фактически, двухнедельный срок, отведенный Бервису «Алмазным молотом» Горве истек, и армия Орзаммара уже готовилась к походному маршу на передовую, когда наши герои возвращались с глубинных троп. Военная кампания практически началась. Нужно было срочно остановить все это! Даже если забыть об амбициях Бервиса, жаждавшего показать действие своей рукотворной чумы, оставалась реальная угроза массового заражения среди гномов. Не забывайте, что хоть бактерия Bervisus Meredium за девять лет была улучшена и уже не так сильно угрожала не оскверненным жителям Орзаммара, болезненные недуги, вызываемые ею сейчас, выглядели вполне реально. Кроме того, Бервис всегда испытывал ее действие на небольшой группке подопытных и в управляемой среде, да еще с участием антибиотикуса. А если бактерия поразит сразу несколько сотен гномьих воинов? В таких условиях последствия были непредсказуемы. Таким образом остановить Горве и отложить поход было жизненно необходимо. Это, в определенном смысле, был вопрос будущего Орзаммара. Дабы не допустить катастрофы Джанита, Бервис и Джиллан приложили все возможные усилия, чтобы отговорить Горве от немедленного похода против порождений тьмы. К счастью для нас всех, «Алмазный кулак» оказался намного рассудительнее типичного упрямого полководца. Возможно, не последнюю роль здесь сыграла его личная неприязнь к Бервису и его грязным делам, о которые командующий никак не хотел марать руки. В любом случае своей цели переговорщики достигли: поход Орзаммара против порождений тьмы был отложен еще на неделю, хотя Горве ясно дал понять, что не пойдет в следующий раз на попятную без крайне весомого повода. Итак, целая неделя напряженного ожидания взаперти в каменной цитадели, в тягостном неведении и блуждании в догадках. Стоит ли говорить, как нелегко пришлось Джаните и Бервису, да и всем остальным. Всякий, кто так или иначе чувствовал причастность к зверствам, учиненным маньяком-биологом, хотел узнать исход того эксперимента: нам хотелось верить, что несчастные жертвы мерзавца погибли не зря. Увы, вся наша надежда была на удачливость и прозорливость одиноких отрядов разведчиков, которые Горве посылал на передовую для выяснения обстановки. Надо сказать, это ожидание тяжело действовало и на него, и на его бойцов. Мне доводилось встречаться с передовыми отрядами гномов в те дни: они буквально сгорали от нетерпения, рвались в бой, жаждали поскорее занять позиции, которые однажды удалось взять с таким трудом, и проклинали Бервиса и всех, кто с ним связан, за это вынужденное ожидание. Надо сказать, опасения Горве были оправданы: своей дерзкой вылазкой Джанита и Бервис не на шутку встревожили порождений тьмы и могли спровоцировать их действовать решительнее на передовой. Фактически, это было все равно, что разворошить осиное гнездо. Итак, с начала ожидания прошло семь дней. Как бы ни пытались Бервис и Джеллин уговорить Горве, тот не желал медлить более ни минуты. — Я предупреждал вас. Довольно! Армия Орзаммара немедленно готовится выступать. А ВАМ я советую готовиться сесть в тюрьму, если с моими людьми что-то случится там, на передовой, из-за ваших грязных масел, Бервис. —И передайте вашей подруге, Серому стражу, это и ее касается! — В тот момент, когда Говре говорил эти слова, я была в зале, но благоразумно держалась подальше от его внимания. Должна сказать, его голос, да и взгляд были страшны: вне всяких сомнений Горве не шутил, говоря о том, что бросит Джаниту в тюрьму. Честно говоря, тогда мы все решили, что так и будет. Недельный срок вышел, армия Орзаммара выступила в поход, а Бервиса и его помощников уже собирались взять под арест. Та же участь грозила и нам, так что мы начали спешно собираться, готовясь покинуть город, когда, наконец, со стороны выхода на глубинные тропы пришла депеша. —Мертвы! Там, на передовой: порождения тьмы сами умирают! Один из передовых отрядов гномьих разведчиков обнаружил покинутую заставу, ранее принадлежавшую чудовищам. Поначалу бойцы решили, что это засада и действовали очень осторожно, однако затем нашли около десятка трупов в предсмертных извивающихся позах. Никаких следов гномьего оружия или зубов глубинных охотников. Только сильно вспучившиеся шеи и следы смерти от удушья. Казалось, будто порождения тьмы задохнулись, без чьей-либо помощи. Нужно было видеть глаза Бервиса, когда он услышал эти новости: помню, он по нескольку раз расспрашивал ошеломленных разведчиков об одном и том же, тряс их за руки, чуть ли не впивался зубами, как дикий зверь. В конечном счете, счастливый биолог оказался на полу с красным следом от удара по лицу, а когда поднялся, то с победоносным видом заявил, задыхаясь. — Вот, видите? Я же говорил, говорил, что так и будет! И это только начало. Вот увидите: очень скоро, через несколько дней, ВСЯ передовая опустеет, а потом, потом… Ах! — Бервис был, буквально на седьмом небе от счастья, а мне больше всего хотелось плюнуть ему в лицо в тот момент. Между тем ликование было несколько преждевременным. Хотя разведчики Горве подтвердили, что порождения тьмы умерли сами, то была лишь одна одинокая застава, не игравшая никакой роли в масштабе грядущей битвы. Кроме того, та вылазка обнаружила один неприятный побочный эффект: разведчики, будучи неподготовленными, ожидаемо заразились бактерией Bervisus Meredium и сейчас демонстрировали те неприятные признаки заболевания, которых опасался для своих людей Горве. Его реакция была незамедлительной: не церемонясь, «Алмазный кулак» бросил Бервиса в тюрьму, а Джаниту и нас, ее спутников, посадил под домашний арест. По счастью, с немедленной казнью Горве не спешил. Вместо того он пожелал допросить нас и Бервиса о том, что нам известно. По счастливой случайности, нам достались честные палачи, не увлекавшиеся садизмом. А поскольку скрывать нам особо было нечего, то… Лично я, сидя взаперти, искренне сожалела, что Бервиса не подвергли пыткам, как он того заслуживал. Увы, маньяк-биолог не дал палачам повода терзать свое тело: более того, он, как говорили, по многу раз объяснял дознавателям, что именно произошло с разведчиками и буквально молил отвести его под конвоем в лабораторию за дозой антибиотикуса. По счастью, Горве все-таки разрешил ему вылечить своих людей. До сих пор удивляюсь решительности «Алмазного кулака» в той ситуации. Однако это решение нас всех и спасло: как и предсказывал Бервис, уже на второй день всем разведчикам стало лучше, а к исходу третьего почти все недомогания прошли. Между тем со стороны фронта поступали новые сведения о мертвых порождениях тьмы, и теперь масштаб был куда значительнее одинокой заставы: целые отряды в десятки и даже сотни тварей находили мертвыми, хаотично раскиданными по своим позициям, но без единых следов борьбы. В то же время с новостями множилось и число разведчиков, заразившихся бактерией Bervisus Meredium. То был звездный час для Бервиса: демонстрируя «чудеса алхимии», маньяк-биолог вновь и вновь вылечивал заболевших воинов, возвращая их в строй через три-четыре дня. В очень редких случаях недомогание продолжалось дольше. Наконец, спустя три недели после окончания похода на глубинные тропы Бервис и Джанита могли заслуженно почивать на лаврах: как и было предсказано ими, вся передовая линия обороны буквально вымерла. Высокопоставленные члены Ассамблеи, облачившись в защитные костюмы из лаборатории ученого, лично осмотрели укрепления-призраки, в сопровождении самого Горве. С фактами не поспоришь: сотни мертвых тел порождений тьмы со следами удушья говорили сами за себя. Вот и он, момент истинного триумфа. Радостные крики на улицах, нестерпимый жар от обилия бурно празднующих тел, непереносимо резкая помесь из «ароматов» эля, горячих закусок и нестираных штанов, громкий бой барабанов, неприятно пронзительный звук свистков и прочие мелочи массового празднества. Все общество Орзаммара с размахом отмечало великую победу. Это действительно впечатляло: меньше чем за месяц гномам удалось отбросить порождений тьмы дальше от своих границ, чем за последнюю сотню лет! И если верить Бервису, уже ставшему народным героем, то было лишь начало. У него, в свою очередь, ожидаемо развилась «звездная болезнь». Безмерно возгордившись, он, ухоженный и надушенный до тошноты, ходил павлином по улицам и снисходительно принимал поздравления от поклонников и извинения тех, кто прежде сомневался в нем. То есть почти всех. Особенно сильно меня задело то презрение, с которым этот мерзавец говорил о своих жертвах - неприкасаемых из «красного» блока в его Фабрике смерти. Можете себе представить, он нисколько не стеснялся рассказывать о своих омерзительных опытах всем желающим! И самое ужасное то, что НИКТО не осуждал его. Ведь для остальных членов Орзаммарского общества неприкасаемые и вправду были недолюдьми, которых даже не принято замечать. Более того, кое-кто из подхалимов Бервиса падали так низко, что заявляли, будто бы ученый поступил правильно, найдя способ использовать тех неприкасаемых, "кажгрикков", на благо общества. Вот он, ярчайший пример подлинной бесчеловечности, окаймленной рамками закона: если подумать, мне нужно было злиться на само Орзаммарское общество, а не на Бервиса, который был лишь частью этой машины унижения и изничтожения людей. Однако это не умоляет его вины в моих глазах! Что еще ужаснее, кажется, он не собирался останавливаться или меняться. Даже если Джанита и говорила с ним во время их похода, как и обещала мне, не похоже, чтобы он внял ее словам и решил заниматься своей наукой более чистыми методами. Последнее, что я услышала, это намерение Бервиса в самое ближайшее время отправить на глубинные тропы еще две группы подопытных: каждая из них не уступала бы числом самой первой. То есть, речь шла о том, чтобы перевести ВСЕХ подопытных из «желтой» резервной зоны «Фабрики смерти» в «красную»? А что будет потом: закроет ли Бервис и «красный» и «желтый» блоки своей жуткой «лаборатории», дабы перейти к поиску испытателей на добровольной основе, как и говорил нам во время первого знакомства? Или же все будет работать по-прежнему?***
Последний день нашего визита в Орзаммар запомнился мне двумя вещами. Во-первых, это новость о том, что в Ассамблею выдвинуто предложение о присвоении Бервису и его дому статуса Совершенного. Эта инициатива была лично поддержана королем Эндрином Эдуканом, который к тому моменту преодолел кризис власти и отстоял свое право на трон, проведя несколько успешных финальных боев на Испытаниях. Звание Совершенного… то было высшее признание заслуг гнома перед его народом. Фактически, Бервиса собирались назвать живой легендой Орзаммара. Как я уже говорила, в те дни некогда скромный ученый ужасно возгордился, а столь высокая честь невероятно ему польстила, подлив масла в огонь. В итоге он даже решил порвать с Хартией, союз с которой теперь выставлял его, новую легенду Орзаммара, в невыгодном свете. Конечно же, самый видный преступный клан в городе этого так не оставил бы. Впоследствии ходили слухи, что Хартия спустя пару месяцев обчистила ту «лабораторию» и шантажировала Бервиса продажей его драгоценной Bervisus Meredium на сторону. Второе, что запомнилось мне в тот день, это мой последний поход в Пыльный город. Даже не знаю, было ли у меня действительно какое-то дело в тех трущобах, где, помимо всего прочего, продавали отменное снаряжение для убийц и разведчиков. Так или иначе, ноги сами принесли меня к тому заветному повороту в неприметный закоулок, где среди рукотворных мусорных скульптур и каменных обломков находился вход в убежище маньяка Бервиса. Больше всего мне запомнилась группа незнакомцев в капюшонах, спешивших скрыться в той подворотне. Мне так и не удалось понять, кто это был: то ли помощники Бервиса, торопившиеся на смену, то ли смотрители, что вели нового пленника на потеху маньяку... Напоследок была встреча с маленьким мальчиком в рванине и вскрытыми язвами на оголенной коже. Его болезненный вид был столь ужасен, что я невольно попятилась, боясь заразиться, и стыдясь себя за это. — Прошу, простите меня, госпожа. Я только хотел спросить, не видели ли вы мою маму, Геспит? У нее белые волосы, эмм, ровное лицо, красивые глаза. Голубые. — Она ушла от нас с братом к Белой госпоже Джеллин. Сказала, что скоро вернется и принесет нам денег на еду. Но это было очень давно. Я, эмм… я не умею считать. — Неловко замялся несчастный, почесывая затылок. — А потом она проходила здесь с каким-то незнакомцами. А после снова прошло много времени, но она не вернулась. Я пытался зайти туда, спросить о ней, но мне сказали, что нельзя. И… Вот. — С этими словами мальчишка указал на свою грудь, чуть ниже шеи. В этом месте виднелся глубокий порез, явно от короткого меча. Свежая рана без должной обработки уже загноилась и поросла уродливыми бурыми краями, зараза прогрессировала и уже обхватила левое плечо. Если оставить все как есть, придется срезать часть кожи, отрубить руку или же… При виде этого зрелища у меня в глазах выступили слезы. Неужели, неужели никому в это треклятом Пыльном городе не было дела до брошенного ребенка? В конце концов, разве они сами не начинали также? — Извините, госпожа, я только хотел спросить вас, потому что видел, как Вы входили туда. Тоже много времени назад. Может, моя мама еще там? Нет? — Я просто надеялся, может быть... Без мамы очень трудно. Младший брат еще маленький, а моя левая рука уже почти не слушается. Добывать крыс очень трудно. — Извините.— Несчастный мальчишка уже собрался уходить, когда… — Постой. Не помню точно, что я сделала. Все произошло машинально. Помню только, что после у мальчика в руках оказалась целебная припарка, чтобы замедлить заражение и восполнить силы, а также несколько серебряков на еду. Я также обещала показать его магу-целителю Тлику: пусть нам нужно было отправляться в путь, задержаться на полчаса мы вполне могли. Так я решила. В этот момент на горизонте появилась Джанита. Как оказалось, у нее тоже осталось какое-то дело в Пыльном городе. Взглянув на меня и мальчика, она сразу все поняла. В ее глазах читалось недовольство. — Тебе не следовало больше сюда приходить. Теперь станет только хуже. — Коротко отчитывала меня Джанита, когда мы поднимались наверх. Мальчишка старался держаться в тени, чтобы не порочить собой наше достоинство, как он считал. — Я знаю, о чем ты думаешь сейчас. Что тебя гнетет все последние дни. Но поверь, это бессмысленно: гномьи касты существуют вот уже несколько тысяч лет. За это время ничего не изменилось. И не нам менять их общество. — Но ты же решила в корне изменить расстановку сил на глубинных тропах, когда пошла за Бервисом, не так ли? И, кажется, у тебя начало получаться. — В следующий миг напомнила я. — Это другое. — То же самое. — Настаивала я. Джанита какое-то время помолчала, а затем вновь обратилась ко мне с должной торжественностью и важностью в голосе. — Послушай, ты обещала этому мальчишке помощь, и он ее получит. Но в следующий раз я бы хотела, чтобы ты посматривала на того же Алистера, хорошо? Он ведь тоже страдает: уверена, ты знаешь. На самом деле мы все страдаем, но в разной степени. — Знаю, после всего, что произошло здесь, тебе кажется, что я чудовище. Это правда, мне легче даются такие решения, чем другим. Потому-то я и остаюсь на своем месте. Но это не значит, что мне безразличны те, чья кровь течет через мои пальцы. — В тот момент я уловила в голосе Джаниты печаль. Или же мне показалось? — И все же, как бы трудно нам ни было смотреть на последствия наших решений, как бы ни хотелось сделать что-то, чтобы загладить вину, нельзя забывать, во что обходится такое промедление. — Пока мы находимся здесь, в Морозных горах, на юге порождения тьмы с каждым днем отнимают все больше жизней Ферелденцев. И если тут счет идет на десятки, то там на сотни. Ты не видела Орду своим глазами, однако поверь: эта сила МНОГО больше того, с чем мы недавно столкнулись на глубинных тропах. — В тот момент масштаб бедствия отразился в глазах Джаниты. — Сейчас только оборона Логейна сдерживает тот сгусток ярости и звериной злобы. Но его защита не будет держаться вечно. И если она падет из-за нашего промедления, если все это развращенное животное бешенство хлынет волной на Ферелденскую равнину, а потом и на запад, к Орлею… — Мы не можем медлить, Лелиана. Не имеем права! Как бы тяжело ни было идти по чужой крови, нужно продолжать двигаться. Никто не говорит о том, чтобы стлать дорогу мертвыми в угоду своей прихоти. Однако нужно помнить, что время работает против нас, а обстоятельства не всегда оставляют нам выбор. — Пусть сейчас кажется, что порождения тьмы надежно заперты на юге, угроза их прорыва реальна. Списки погибших пополняются с каждым днем, и Логейну постоянно нужны новые бойцы для восполнения потерь. И так будет продолжаться до самого конца Мора. Мы не можем этого изменить. Но в наших силах найти Логейну эти подкрепления. Ради этого мы должны быть готовы идти на крайние меры. НО помнить об уплаченной цене: иначе битва за правое дело превратится в бездумную резню. — Ее последняя фраза смутила меня: не думала, что Джаниту вообще это волнует. — Я помню о цене. И не прощаю себя за то, что совершила. Но как я уже говорила, обстоятельства не всегда оставляют нам выбор. — В голосе Джаниты и вправду звучало сожаление. — Пожалуйста, подумай о моих словах. — В ее тоне не было ни приказа, ни строгих ноток. Лишь откровение, просьба и горькая истина. Признаюсь, в тот миг я действительно увидела Джаниту в совсем ином свете. Ее голос, струнки чувств, звучавшие в нем… В тот момент я действительно почувствовала тяжесть того бремени, что лежало на плечах Командора Серых Стражей во время Мора. Теперь понятно, почему Алистер оказался от этой роли и передал ее той, кто была готова принимать такие решения. А ее слова… Впоследствии они вновь и вновь всплывали в моем сознании, звучали в моей голове ее ласковым, убаюкивающим, трогательно грустным голосом. Была ли это магия? Сложно сказать: я только знаю, что в дальнейшем не раз возвращалась к этим словам и действительно искала в них оправдание и успокоение, когда сердце мое противилось творившейся вокруг жестокости. Победа любой ценой? Я всегда считала подобные слова удобным оправданием для тиранов и деспотов, тех, кто не отягощал себя моралью и совестью и всегда шел по «быстрому пути», не видя вариантов. Была ли Джанита такой? Даже если так, в те кровавые месяцы Мора она убедила меня в том, что ее спешка оправдана. А грустные депеши с длинными списками потерь с южного фронта в трудный час служили лишним напоминанием. В одном я точно убедилась, покидая Орзаммар: это мое приключение однозначно НЕ будет похоже на игру в Орлее…