***
В течение всей следующей недели Эрик продолжал работать в особняке Ксавье, обслуживая транспортные средства, и проводил ночи в своей квартире. Он читал книгу, которую Чарльз оставил ему, только ради того, чтобы что-то делать, а вовсе не потому, что он намерен поговорить об этом с Ксавьером, как только тот вернётся. И с каждой страницей Эрик не мог не вспоминать ту ночь с Чарльзом, то, как хорошо он себя чувствовал. Воспоминания об этом невероятно отвлекали, и внезапно Леншерр понял, что по существу потратил целую неделю, даже не пытаясь провести какую-либо разведку в лаборатории Ксавье, как намеревался раньше. Было похоже, что пребывание в особняке обеспечило Эрику какую-то простую домашнюю жизнь, и он забыл, кто он на самом деле и какова его миссия. Хуже всего было то, что общение с Чарльзом позволило мужчине поверить, что это та самая жизнь, которую он может прожить, и что его прикрытие обычным человеком, на самом деле, является тем, что Эрик может сделать реальностью. Телефонный звонок от одного из партнёров вернул Эрика на землю. Прошло некоторое время с тех пор, как Леншерр заселился, поэтому это побудило членов Братства позвонить в квартиру Эрика, чтобы проверить прогресс. После разговора, Эрику пришлось отправиться в соседний город, чтобы встретиться со своим сообщником, предпочитая прогулку вождению в такой благодатный день. День напоминал Леншерру то утро, когда Чарльз впервые пришёл к нему в гараж, появившись словно олицетворение греха в узких шортах и тонкой футболке, и Эрик знал, что соврёт, если будет думать, что он тайно не надеется увидеть такое зрелище снова. Чтобы выйти за пределы территории, Эрик прошёл обширные сады, окружающие особняк, мимо красиво озеленённых газонов, искусно расположенных цветов и больших водоёмов, пока не достиг узкой тропинки, которая вилась через сад и вела к задним воротам. Пока он шёл, Эрик пытался сосредоточиться на том, что планирует сказать своему партнёру, но, как всегда, его разум блуждал — думал о Чарльзе, размышляя, как потрясающе он, несомненно, будет выглядеть на этом тёплом дневном солнце. А затем Чарльз вышел на тропинку перед Эриком и подтвердил все его размышления. Ксавьер медленно приближался, обе его руки были заправлены в карманы брюк, а зелёная рубашка, в которую он был одет, расстёгнута сверху, позволяя глазам Эрика бродить по созвездию веснушек, которые украшали грудь Чарльза. Он выглядел таким ярким, счастливым, прекрасным, что Эрик не мог резко не остановиться при виде него, нервно сглотнув, когда тот приблизился. — Эрик, привет! — весело произнёс Чарльз, улыбаясь, когда остановился перед мужчиной. — Я надеялся, что смогу найти тебя здесь — я видел, как ты уходил, как только подъехала машина, поэтому выскочил, чтобы поймать тебя. Куда ты направляешься? — Наружу, — выдавил Леншерр. — Ох… Что ж, это мило и информативно… Эм, как ты? — Чарльз опустил глаза, застенчиво улыбаясь, когда подошёл ближе и добавил. — Надеюсь, ты не слишком скучал по мне… Эрик мог только сердито посмотреть в ответ. — Где ты был всю неделю? — Ах, да… Боюсь, это был не мой выбор. Моя мать просто решила, что я должен сопровождать её на мероприятие в Дорчестере, несмотря на мои оговорки по этому поводу. Я пытался отмазаться, правда пытался, но, к сожалению, она была особенно упряма. — Чарльз, ты телепат — ты не мог заставить её послушаться? — Если бы всё было так просто… Я могу контролировать мою мать, пока здесь, но это не распространяется на время, в течение которого я нахожусь в Оксфорде, и это не только моя прихоть, о которой я должен беспокоиться. — Нет? Чарльз покачал головой, его улыбка исчезла. — Нет. Ты еще не имел удовольствия познакомиться с моей младшей сестрой Рейвен, но если ты это сделаешь, ты поймёшь, насколько она особенная и насколько важно для меня защитить её, и если это значит, что я должен исполнять банальные просьбы моей матери, то так тому и быть. Кажется, существует немного больше того, что говорит Чарльз, что-то скрытое под поверхностью — преданное мягким взглядом тревоги в глазах Чарльза — но прежде, чем Леншерр смог узнать продолжение, было похоже, что Чарльз умышленно вытолкнул это из мыслей, и его взгляд снова стал весёлый и дразнящий, как Эрик привык видеть. — Итак… Теперь я вернулся и каковы шансы, что мы сможем продолжить то, на чём остановились? — спросил Чарльз, когда приблизился, и близость сразу же заставила Эрика одновременно наклониться к телу Ксавьера и отпрянуть от него. — Чарльз… Мы уже это проходили — мы не можем, я же говорил. — Ты говорил, но я думал, что тот факт, что твой член побывал у меня во рту, возможно, несколько изменил ситуацию. Эрик мгновенно напрягся, не столько при напоминании того, что он очень безуспешно пытался выкинуть из головы, сколько при осознании, что Чарльз только что сказал это в открытую, где любой мог подслушать. Леншерр зыбко выдохнул, нервно оглядываясь вокруг, где его милостиво встретили только великолепные пейзажи и звуки природы, но, тем не менее, он остался настороженным. — Эрик, расслабься… — сказал Чарльз, потянувшись, чтобы положить руку на бицепс мужчины. — Тебе не нужно беспокоиться о том, что кто-то подслушает — я могу защитить нас. Леншерр усмехнулся. — Чарльз, ты можешь быть замечательным телепатом, но ты не можешь защитить себя от всего. Ты не можешь защитить себя от пули, летящей в твой мозг — это мой дар. — Возможно, но когда дело доходит до чего-то подобного, я чувствую всё гораздо раньше, чем ты думаешь. Я не могу сознательно читать мысли — десятилетний опыт отвращения научил меня сопротивляться таким вещам, — но я всегда чувствую своё окружение, то, что чувствуют люди. Как только Эрик задал вопрос, он уже знал, что это, вероятно, ошибка. — Правда? И что ты чувствуешь от меня? Просто смотреть на Чарльза было мучительно, но затем он приблизился — стоял настолько близко, что был вынужден поднять голову, чтобы встретиться с глазами Эрика, очень чётко напоминая тому о близости, которую они разделили несколько дней назад. Это позволило Леншерру увидеть, что щёки парня усеяны светло-коричневыми пятнами, которые выглядят как звёздная пыль, а одна веснушка на носу выделяется более чётко, чем другие, словно сияющий свет, привлекая внимание Эрика. Он был так прекрасен, что было почти больно смотреть на него, особенно, когда Эрик знал, что никогда не сможет заполучить его — не совсем. — Я чувствую желание… — говорит Чарльз, в конце концов, мягко выдыхая слова к ушам Эрика. — Я почувствовал это с самого первого момента, когда мы встретились. Понимаю, что по какой-то причине это тяжело для тебя, и иногда я хочу, чтобы ты просто позволил мне прочитать свои мысли, чтобы я мог видеть, что ты так ненавидишь говорить, но, в то же время, эмоций, которые я получаю от тебя, предостаточно. Я знаю, что ты хочешь меня, Эрик — будто то, что мы сделали в тот день, не является достаточным доказательством. Я просто не понимаю, почему ты не позволишь случиться этому. — Чего же ты хочешь, Чарльз? Ты хочешь, чтобы мы ходили на свидания и держались за руки в парке? Ты хочешь назвать меня своим парнем и привести домой к своей матери? — Ну, это немного нереально… — ответил Чарльз, очаровательно надувшись так, как любит Леншерр. — Я не идиот, Эрик — я знаю, что мы никогда не сможем сделать ничего из этого, не рискуя оказаться в больнице или даже в тюрьме. Я всё равно говорю не об этом. Мне нравится твоя квартира, Эрик. Мне нравилось, когда я прятался там, когда мне было двенадцать, и мне еще больше нравится, что теперь там живёшь ты. Я просто хочу проводить с тобой время. Я хочу быть с тобой… — Это невозможно, Чарльз. Я только уничтожу тебя, и не в хорошем смысле. Фраза должна была прозвучать как угроза, а не вызов, но, к сожалению, слова Эрика явно навели Чарльза на какую-то мысль, поскольку сразу же его лицо вспыхнуло, а язык вылетел, чтобы медленно облизнуть нижнюю губу. — Чарльз… — предупреждающе произнёс Эрик. — Пожалуйста, остановись. Mein Gott, ты хоть представляешь, что делаешь со мной… Я просто хочу спокойно, без каких-либо осложнений, продолжать работать на твою мать. Я не могу позволить себе потерять эту работу. — Ну, если это так, тогда можешь подумать о том, чтобы немного больше снискать к себе расположение других сотрудников… Все здесь работают как один большой сплочённый коллектив, и они склонны смотреть на посторонних несколько недоверчиво — особенно на таинственных мужчин, которые отказываются участвовать в простом разговоре с кем-либо. Если не хочешь вызывать подозрений, я бы подумал о том, чтобы поговорить с другими людьми. Знаешь, просто немного бессмысленной болтовни, обмен любезностями, возможно, улыбка или две, — Чарльз сжал руку Эрика, посылая дрожь электричества через тело мужчины, когда наклонился ближе и добавил. — Держу пари, у тебя красивая улыбка, Эрик… Комплименты от Чарльза, казалось, выскальзывали так легко, но, тем не менее, каждый из них был похож на солнечный свет, согревающий душу Эрика. На мгновение Леншерр мог только смотреть в потрясающие голубые глаза Чарльза, чувствуя себя потерянным в этих глубинах, брошенным на произвол судьбы. Однако Чарльз, в свою очередь, был словно якорь, который держал Эрика и заставлял его в первый раз чувствовать себя привязанным к этому месту. — Чарльз… — тихо сказал Леншерр, пытаясь устоять перед желанием провести большим пальцем по пухлой нижней губе парня. — Я… я должен идти. Эта же губа стала более заметной, соответствуя надутому выражению лица Ксавьера. — Эрик, эта твоя сдержанность так очаровательна… — Это не сдержанность, Чарльз. Мы должны перестать видеться. Я не слишком хорош для тебя, и чем раньше ты смиришься с этим, тем счастливее будешь. Хотя для этого потребовалось немалое количество усилий, Эрик отступил на пару шагов, отрываясь от Чарльза. Ксавьер выглядел великолепно в лучах солнца, когда бабочки порхали мимо, задерживаясь на мгновение вокруг его головы, будто тоже отчаянно желали побыть рядом с ним. Хотя Эрик и не хотел бы ничего больше, чем провести день с Чарльзом, лёжа вместе на траве и глядя на небо, он знал, что безопаснее держать дистанцию. — Увидимся позже, Эрик… — задумчиво произнёс Чарльз. Сердце Эрика сжалось один раз в груди, грозясь вот-вот сдаться. — Tschüss [пока], Чарльз…***
Эрик всё еще думал о Чарльзе несколько часов спустя, когда вышел из маленькой закусочной, в которой провёл большую часть вечера. Встреча с помощником прошла хорошо, и это укрепило убеждённость Эрика, когда дело дошло до миссии в особняке Ксавье, и, следовательно, Леншерр впервые за неделю чувствовал, что точно знает, что нужно делать дальше. Не было смысла больше тратить время на задержки и разговоры — Эрику нужно было выяснить, как получить доступ к лабораториям Ксавье, и он должен сделать это сегодня вечером. Мысли о Чарльзе всё еще присутствовали, пролетая через подсознание Эрика, словно тёплый ветерок, но Леншерр теперь знал, что такая нежность — слабость, и ему нужно оставаться сильным, если он хочет добиться успеха в своём плане. Он уже сказал Чарльзу, что они больше не будут видеть друг друга, и всё, что Эрик должен сделать сейчас — это остаться верным своему слову. Хотя он, возможно, и пытался активно избежать Чарльза, Леншерр не мог забыть всё, что тот ему сказал, в частности, совет приложить больше усилий к общению со своими коллегами. Если Эрик будет продолжать свою тайную миссию в особняке, то ему нужно убедиться, что он не вызывает подозрений, и поэтому предложение Чарльза попытаться быть более коммуникабельным, может оказаться лучшим вариантом. Следовательно, когда Эрик прошёл мимо местного бара и заметил некоторых знакомых людей внутри, он колебался лишь мгновение, прежде чем отправиться к ним. Когда Эрик вошёл, из бара доносилось значительное количество шума; хриплый гам, который звучал так, будто несколько человек провели вечер, если не день, потребляя больше напитков, чем им дозволено. Это, своего рода, был пьяный разврат, которого Эрик обычно пытался избежать, учитывая, что он заботится о поддержании надлежащего уровня самоконтроля всё время, но это не первый раз, когда Леншерр должен сделать что-то, что он обычно не сделал бы, для общего блага. Как только Эрик укрепил свои убеждения, направляясь туда, где он мог видеть своих коллег, собравшихся за столом, пьющих, смеющихся и аплодирующих, когда они все смотрели на… Чарльза? Эрик остановился, когда смотрел на то, как Чарльз стоит на столе, выпивая из непристойно длинного бокала, который казался почти таким же высоким, как парень. Казалось, что весь бар — плененная аудитория, когда Чарльз опустошил бокал с элем и испустил то, что можно было бы описать как победный рёв, как только он закончил, который вскоре заглушился звуком аплодисментов от остальных покровителей. После этого Чарльз спрыгнул со стола и начал брести к барной стойке, но как только увидел Эрика, он изменил свой путь, передавая пустой стакан одному из барменов, когда направился туда, где стоял и смотрел Леншерр… — Эрик, привет! — воскликнул Чарльз, широко улыбаясь, когда приблизился. — Что ты здесь делаешь? — Я могу спросить то же самое у тебя… — нахмурился мужчина. — Чарльз, ты еще недостаточно взрослый, чтобы пить. — Но я живу в Англии и нахожусь на британском времени. — Очень смешно… Чарльз, ты должен быть дома. Ксавьер раздражённо вздохнул. — Эрик, почему тебя вообще волнует, где я? Ты сказал, что мы больше не можем видеться, и хотя я с тобой не согласен, но я готов принять это. А потом ты появляешься здесь, как гром среди ясного неба… Думаешь, я поверю, что это совпадение? — Это так и есть… — ответил Леншерр сквозь стиснутые зубы. — Я пришёл, чтобы провести время с коллегами, как ты мне и предложил. Я понятия не имел, что ты тоже будешь здесь. Чарльз, похоже, не поверил в это, и тяжёлый взгляд в его глазах говорил об этом. Однако если Эрик собирался доказать, что у него нет скрытых мотивов, тогда ему нужно воплотить свой план — не отвлекаться на Чарльза. — Приятного вечера, Чарльз, — многозначительно произнёс Эрик, прежде чем повернуться и уйти.***
Эрик слишком хорошо знал, что если бы он действительно хотел на один вечер перестать думать о Чарльзе, его лучший шанс сделать это — уйти, но, по какой-то причине, Леншерр не мог сделать это. Возможно, это имело какое-то отношение к тому, что он видел, как Чарльз неустойчиво качается на ногах по всему бару. Понятно, что Ксавьер выпил больше, чем несколько напитков, и, конечно, больше, чем один большой бокал, который Эрик видел, и это, безусловно, влияло на его движение. Леншерр сидел за столом со своими коллегами, потягивая пиво и пытаясь игнорировать всплеск желания защитить Чарльза, который поднимался изнутри в результате того, что парень был настолько пьян, что, казалось, не мог отказывать, особенно по мере того как наступал вечер, а Чарльз всё продолжал заигрывать с барменами. Эрик уже знал, что Ксавьер привлекательный и харизматичный парень, у которого нет проблем с общением, и Эрик только хотел, чтобы вид Чарльза, улыбающегося и смеющегося с другими мужчинами, не сводил его с ума. Потому что это было невыносимо. В течение всего вечера Чарльз никогда не был обделён компанией, вниманием или напитками… Он вливал стакан за стаканом ликёр, пиво или что-то еще, что он получал в свои руки — задача, облегчённая тем, что поблизости находилось более чем достаточно людей, счастливых поставлять Чарльзу алкоголь. Поскольку на часах Эрика значилась уже глубокая ночь, когда Ксавьер привлёк внимание одного человека, в частности — грубого мужчину, у которого постоянно присутствовал стакан виски в одной руке и сигара в другой, а глаза не отрывались от Чарльза… Ксавьер явно был восприимчив к ухаживаниям мужчины, и в то же время Эрик находился в ярости. Он не мог не задаться вопросом, насколько поведение Чарльза являлось постановочным для самого Эрика — как способ заставить его ревновать. Потому что за всё время, что Чарльз находился с другим мужчиной, не проходило много времени без взгляда, который тот бросал на Эрика, словно пытался убедиться, что Леншерр наблюдает. Это была игра, в которую Эрик не хотел играть, которая говорила о молодости и очевидной незрелости Чарльза, и это только лишний раз подтверждало, насколько они не подходят друг другу. Но только потому, что Эрик не планировал преследовать самого Чарльза, это не значило, что он готов был просто позволить какому-то незнакомцу воспользоваться им. Если Чарльз с ним не мог быть вместе с учётом их разницы в возрасте, то было неправильно для Чарльза быть и с этим другим мужчиной, особенно, когда казалось, что он может быть даже старше Эрика — это заставило Леншерра задуматься на минуту о том, что интерес Чарльза к любому из них — это действительно что-то искреннее или просто какой-то кинк? Однако Эрик не мог позволить себе слишком долго размышлять над причинами, потому что в следующий момент новый компаньон Чарльза оправдывается, чтобы отправиться в уборную, и Эрик решил, что пришло время вмешаться. Чарльз сначала не заметил, что Эрик приблизился, до тех пор, пока тот резко не потянулся, чтобы схватить стакан, который Чарльз держал в руке, побуждая парня повернуться, чтобы посмотреть на него. — Эрик, какого чёрта.? — С тебя достаточно, — прервал Леншерр, ставя стакан на барную стойку и жестикулируя бармену, чтобы тот забрал его. — Тебе пора возвращаться домой. — Эм, я не уверен, что тебе решать, достаточно ли мне, — ответил Чарльз, часть фразы затерялась из-за очень громкой икоты. — Я хочу, чтобы ты знал, что я даже ничуть не опь… опьян… — Ксавьер вздохнул и закончил. — Эрик, я даже не напился. — Да, конечно… Так что я, должно быть, теперь представляю, что ты пьёшь так много и практически бросаешься на случайных незнакомцев. Ты должен быть осторожен, Чарльз. Ты не знаешь, в какие неприятности можешь попасть, если позволишь людям воспользоваться тобой, когда ты так уязвим. Чарльз моргнул, уставившись на Эрика. — О чём это ты сейчас? Потому что я разговариваю с каким-то парнем? Эрик, ты не понимаешь. — Я не хочу этого слышать, Чарльз. Речь идёт не о нас, а о том, что ты действуешь опрометчиво, чтобы преследовать какой-то свой фетиш со взрослыми людьми или что там еще у тебя есть. Мгновенно Ксавьер начал смеяться, что очень выводило Эрика. — Чарльз. — Эрик, ты всё неправильно понял. — Мне всё равно, Чарльз, просто забудь о том, что ты делаешь, потому что мы едем домой прямо сейчас. — Эрик… — начал Чарльз, вздохнув в раздражении, когда мужчина схватил его за руку и потащил с табурета, на котором он сидел, прежде чем понизить голос и добавить. — Эрик, ради всего святого, он мутант! Леншерр сделал паузу, глядя на Чарльза, потому что, конечно, этот факт Эрик уже знал — он почувствовал металл скелета мужчины с того самого момента, как тот вошёл в бар. Единственное, что Эрик не понимал, что Чарльз знал об этом, или что даже это имело значение, когда дело доходило до выбора сексуального партнёра Чарльза. — Поэтому ты заинтересовался им? — спросил Эрик, соответствуя тихому тону Чарльза. — Да, но не по тем причинам, о которых ты думаешь… Я не пытался его трахнуть, я просто хотел поговорить с ним о его мутации. Сначала он был довольно неуверенным, поэтому выпил колоссальное количество напитков, которые я потреблял в этот прекрасный вечер, но теперь он немного расслабился. Его зовут Логан, и его мутация в том, что… — Чарльз, нет. Мутант это или нет, это не способ так поступать. Тебе девятнадцать лет и ты пьян. — Я могу с этим справиться… — Нет, не можешь. И я не оставлю тебя здесь, где с тобой может случиться всё что угодно. Я отвезу тебя домой. Чарльз начал кусать свою нижнюю губу, и Эрик, в ужасе, заметил выражение печали в его глазах. — Эрик, я не могу. Моя мать убьёт меня, если увидит в таком состоянии, не то, чтобы она действительно имеет право выносить какие-либо суждения, учитывая, что сама проводит большую часть своего времени в состоянии опьянения… — Чарльз снова икнул, его плечи опустились, когда он посмотрел в пол и добавил. — Мне действительно некуда идти… Я как раз собирался спать в домике у озера или типа того. Это была плохая идея, и часть Эрика не могла не задаться вопросом, намеревался ли Чарльз сделать это с самого начала. Но, тем не менее, Леншерр знал, что он чувствовал бы себя намного лучше, если бы точно был уверен, где Чарльз провёл ночь. Даже если это оказалось бы ближе, чем он рассчитывал. — Ты можешь остаться со мной… — в конце концов, ответил Эрик. — Ты можешь переночевать в моей квартире, но нам придётся уйти. Никакого больше флирта с другими мутантами. Чарльз улыбнулся, будто только что открыл для себя восхитительную тайну. — Так ты говоришь, что я должен флиртовать только с одним мутантом, а? — спросил он, намекающе подняв брови. Эрик нахмурился, ослабив хватку на руке парня. — Попрощайся со своим новым другом, Чарльз, мы уходим.***
По пути обратно в особняк, Чарльз продолжал быть особенно оживлённым. За короткое время, в течение которого они знали друг друга, Эрик уже установил, что Ксавьер очень дружелюбный и болтливый человек, а Леншерр привык вставлять в разговор лишь несколько фраз. В этом случае, однако, стало еще больше очевидно, потому что алкоголь, которым проникся Чарльз, явно сделал его еще более многословным, чем обычно, а Эрика наоборот… По большей части Леншерр держал рот плотно закрытым, потому что каждый раз, когда Чарльз говорил или делал что-то особенно глупое и очаровательное, Эрик не мог удержаться от желания сразу же пихнуть его к ближайшей стене и поцеловать его или подтолкнуть Чарльза на колени, чтобы повторить прошлую ночь. Однако Эрик знал, что это было бы крайне неэтично, потому что Чарльз явно сильно пьян, и мужчина понимал, что сейчас как никогда было бы неправильно преследовать с ним какую-либо близость. Даже если это то, чего отчаянно хочет Эрик. Даже если Чарльз тоже хочет. И так, к тому времени, когда они вернулись в квартиру, прошло, возможно, двадцать минут с тех пор, как Эрик сказал что-нибудь — боясь, что он откроет рот и раскроет свою правду. Очевидно, что у Чарльза не было таких запретов, потому что, как только они оказались в гостиной, Ксавьер немедленно повернулся к Эрику, толкая его на ближайшую стену и плотно прижимаясь к нему своим телом. — М-м, я скучал по тебе… — пробормотал Чарльз, прижимаясь лицом к шее Эрика, будто он знал, что это несомненная слабость мужчины. Руки Чарльза скользнули вниз и быстро нашли свой путь под край рубашки Леншерра, но как только тот почувствовал контакт, он отскочил, зная, что даже если в комнате темно, на груди и животе существуют следы, которые, несомненно, различаются на ощупь. Эрик понимал, что должен остановить это, прежде чем всё действительно начнётся, единственная проблема в том, что всё происходило одновременно. Сначала Чарльз нежно прижал свои губы к коже шеи Эрика, медленно спускаясь вниз, чтобы мягко прикоснуться к ключице. Затем его руки больше не опирались на талию Леншерра, кончики пальцев едва касались под рубашкой, начиная двигаться вверх — словно скользя на цыпочках по отметинам и шрамам, которые, несомненно, ощущались буграми и впадинами на коже Эрика. Это было ужасно в том смысле, что в первый раз Эрик совсем не хотел убежать в страхе. Глаза его были плотно закрыты, как раньше, когда, например, ему не хотелось что-то видеть, он мог просто позволить этому случиться, и это быстро заканчивалось, но затем Леншерр почувствовал, как движутся губы Чарльза, почувствовал мягкое тепло его дыхания на лице, и он уже знал, что будет дальше. Глаза Эрика распахнулись как раз вовремя, чтобы увидеть, как Ксавьер приподнимается, и он понял, что определённо желает поцеловать Чарльза, но не хочет, чтобы их первый поцелуй был таким. — Остановись, — попросил Эрик, хватая парня за руки, сжимая их достаточно сильно, чтобы причинить боль. Дело не в том, что Леншерр хотел навредить Чарльзу, но понятно, что для защиты Ксавьера от него может потребоваться определённая сила. — Эрик, пожалуйста, перестань бороться с этим, — прошептал Чарльз, его голос низкий и тихий. — Пожалуйста, дорогой, я хочу этого также сильно, как и ты. Правда это или нет, но Эрик не мог допустить, чтобы такое повторилось. — Нет, Чарльз, ты слишком пьян, чтобы знать, чего хочешь. Тебе нужно выспаться, а утром поговорим. — Правда? — с надеждой спросил Чарльз, откинувшись назад, чтобы посмотреть в глаза Эрику, когда тот ослабил хватку. — Мы можем это обсудить? Обещаешь? Это ложь, но Эрик всё равно кивнул. — Просто поспи немного сначала. С обнадёживающей уверенностью Чарльз, кажется, несколько доволен, когда он одарил Эрика подвыпившей улыбкой и шагнул немного в сторону, позволяя мужчине отвести себя в спальню. Возможно, это предложение побудило Ксавьера так легко подчиниться, но вскоре он почувствовал себя разочарованным, когда раскрылась фактически вся правда. — Ты ляжешь на кровать, а я буду спать на диване, — произнёс Эрик, как только они оказались внутри спальни. Чарльз сразу же повернулся, чтобы в негодовании посмотреть на мутанта. — Эрик, нет. Не будь таким глупым. В кровати более чем достаточно места для нас обоих. — Дело не в кровати, и я не передумаю, так что даже не думай спорить. Пожалуйста, устраивайся поудобнее и отдохни, хорошо, Чарльз? Этот нелепый, полностью обезоруживающий образ надутого Чарльза возвратился в полную силу, ослабляя решимость Эрика, но не разрушая его полностью. — Ты уверен, что я не смогу убедить тебя присоединиться ко мне? — спросил Чарльз, продолжая смотреть на Эрика так, что это раздражало и дразнило одновременно. — Я обещаю, что не буду стягивать одеяло. Эрик покачал головой. — Спокойной ночи, Чарльз… Не давая Чарльзу дальнейшей возможности протестовать, Эрик повернулся и направился в ванную комнату, надеясь, что Чарльз всё-таки прислушается к его просьбе и ляжет в постель. Стараясь предоставить парню больше времени, чтобы оптимистические мысли стали реальностью, Эрик засел в ванной комнате на некоторое время, тратя гораздо больше времени, чем нужно, чтобы почистить зубы, а затем переодеться в пижамные штаны и джемпер, которые, к счастью, остались внутри, прежде чем он, в конце концов, решился выйти наружу. К счастью, ожидания Эрика оказались верными. Как только Леншерр снова вошёл в спальню, его глаза сразу же обратились к Чарльзу, безопасно расположившегося на кровати, уже крепко спящего и слегка храпящего — скорее всего, в результате употреблённого им алкоголя. Рядом на полу Эрик заметил обувь, носки, брюки и рубашку Чарльза — то, что мгновенно вызвало возбуждение в паху Эрика, которое он сразу же попытался игнорировать. Ему было бы так легко подойти и заползти под одеяло, притянуть маленькое тело Чарльза к своему, чтобы он мог зарыться лицом в шею парня и вдохнуть его запах, чтобы он мог оставлять поцелуи на мягкой коже Чарльза, чтобы услышать его стон. Это всё, чего хочет Эрик, но он знал, что в конечном счёте это может уничтожить его, потому что один раз он уже потерял то, что он любил, и это почти убило его, и он не думал, что способен пережить это снова. Эрику легче покончить с этим до того, как всё действительно началось, и прекратить любые чувства, которые он мог бы иметь к Чарльзу, прежде чем они полностью разрастутся. — Спокойной ночи, Liebling [любимый, милый], — пробормотал Эрик, глядя на расслабленное, спящее тело Чарльза. Чарльз ничего не сказал в ответ, но Эрик уверен, что на мгновение его губы сложились в намёке на улыбку.