Ты и Я - украденный суицидальный шедевр

Изабель под судорожные всхлипы стягивала с себя испорченный белый костюм, не переставая оглядываться в сторону зеркала. Её трясло от одних только мыслей, что Александр так с ней поступил. Благо душевая сейчас была свободна, и девушка могла побыть наедине с собой, чтобы очистить голову от непрошеной обиды. Всё что она испытывала в сторону брата — злость, за его вспышку. Неконтролируемого Лайтвуда Иззи всё равно простит, но разлитый без слов кофе и испорченный новый костюм брюнетка обязана отпарировать. «Что могло его так расстроить?» — не понимала кареглазая, включая воду в одной из кабинок. Изабель Лайтвуд была хорошей сестрой, и даже больше, чем просто «хорошей». Для Алека она была идеальна: понимала с полуслова, не лезла, когда это было не нужно, но всегда оказывалась рядом, когда что-то происходило. Она, не раздумывая, пошла собирать вещи, когда поздним вечером родители сообщили Александру, что ему будет лучше в школе-пансионе, которая специализируется на психиатрии. И вот сейчас он снова отыгрался на ней; любые выплески Алека получает именно она. От этой мысли защемило в груди. «Неужели со мной что-то не так?» — повторял голос в голове. А девушка и не заметила, как слёзы ручьём потекли из глаз. Александру пришлось не легче. Дверь в комнату открылась с размахом, ударяясь о стену. Порыв ярости сдержать юноше уже не удавалось, и он принялся с диким криком соскребать с себя последние часы мук. Взявшаяся из ниоткуда нить, связывающая его и Клариссу, разъедала мозг не хуже кислоты. Болела голова, отдавая страшной болью в виски. Парень сел на кровать, судорожно вдыхая кислород и взъерошивая чёрную, как смоль, шевелюру. Вот так просто Эрондейл мог им помыкать, и это никогда ни от кого не было секретом. Где Джейс, там и Алек. Но что сказал Джейс, то и сделал Алек. Лайтвуду порой хотелось выбить себе черепную коробку, потому как его послушание было крайне неуместным, а соответственно о наличие серого вещества и речи не шло. Конечно, всё это было преувеличением, и манипуляции своего друга он считал платой за их давнюю дружбу.

***

Дождь не прекращался. Вымочив все сухие асфальтные дорожки и покрыв грязью белые бордюры на территории, он снизошёл на милость и сбавил обороты. Заслоненное тучами солнце жалко проглядывало своим слабым светом. Двое в больничной палате не на шутку развеселились, громко смеясь и нарушая режим дня соседних комнат. В больничном крыле Джейс был не в первый раз, если учесть, что его бабушка — директор, и он, соответственно, знал каждый уголок здания. Кларисса с удовлетворением вздохнула, когда Лайтвуд покинул её палату. На реакцию парня девушка не обратила внимания, поглощённая полностью златоглазым блондином перед собой. Подаренные белые розы рыжая сочла милым поступком, но после того, как он принялся развешивать на её уши «лапшу», их разговор сошёл на нет милостям и лицемерию. — Ты втираешь мне невтираемое, — прищурившись, улыбалась малышка. Она с полчаса назад поняла амурную игру Эрондейла, но в силу своей любви к играм, продолжала слушать каждое его слово, которое ровняла соловьиному пению. — Причём нагло. По комнате разнёсся хохот, Джейс и вправду поверил, что его уловка заходит. Но Моргенштерн не была одной из тех наивных дурочек, которые, завидев смазливо-брутальную мордашку, наполнялись желанием потерять девственность с таким парнем. Клэри внимательно слушала длинную речь знакомого о том, как он сожалеет о поцелуе и не находит себе места. Она оценила его старания, но прекратить весь этот цирк поспешила. — Ладно, — в жесте капитуляции поднял руки Джейс. — Ты меня раскусила, мне не жаль. — И ты действительно думал, что это могло прокатить со мной? — поддалась вперёд Кларисса, приподнимая за спиной подушку. — А оно прокатило? — заулыбался во все тридцать два он. — Ну… — протянула загадочно рыжая, а затем хмыкнула, — возможно. Джейс окатил её игривым взглядом довольного кота, а затем сам потянулся к девушке, встречаясь с её губами. Поцелуй был слаще первого, он был обоюдным. Молодые люди выравнивались из полусогнутого положения, сталкиваясь телами друг с другом. И страсть перешла бы на новый уровень, если бы позади Клариссы не запищал какой-то прибор, оповещающий в ординаторской об изменениях импульсов в подведённых к девушке проводках. — Что это? — поинтересовалась Клэри, оглядываясь назад. — У тебя пульс участился, — засмеялся блондин, вновь привлекая девушку к себе. Это не была внезапно нагрянувшая любовь, или даже симпатия. Оба лёгкие на подъём подростка встретились вместе, и реализовали первопришедшие мысли в их далеко не разумные головки. Обожгутся ли они потом? Поймут ли неправильность и легкомыслие своих действий? Об этом узнать не дано. В крайнем случае, не скоро. Джейс грубо выдернул иглу с катетером из изгиба локтя, перетягивая рыжеволосую к себе на колени. Развязно, бездумно, с огнём на языках они сплелись в новом поцелуе, отдаваясь моменту. Жар, исходящий от тела девушки обжигал ледяную кожу Эрондейла. Он вызывающе дерзко задрал низ больничной рубашки, находя руками оголенные бёдра. От одного понимания, что под белой тканью ничего нет, в груди упал небосвод. С пухлых губ слетел стон, но кому он принадлежал разобрать было трудно. Клэри так яро набросилась на блондина, что от переизбытка эмоций сердце и вовсе потеряло человеческий ритм. Пока что её руки ласкали шею парня, но она знала, ещё мгновение — и на пол полетит одежда. — Ой, простите, — пикнул кто-то за спиной рыжеволосой, и та моментально отлетела от Джейса. Тёмная макушка скользнула за дверь, но Моргенштерн поняла, кто обладатель этого мелодичного голоса. Она повернулась к Джейсу, сбрасывая с себя мужские ладони. Тот, казалось, совсем не заметил ничего, поэтому на лице застыло непонимание. — Там Изабель, — выдохнула тяжело Кларисса, приводя в порядок сбившееся дыхание. За столь страстным поцелуем рыжая и дышать забыла, чему сама усмехнулась. На щеках появился румянец, и наконец Клэри ощутила, как ей хочется охладиться. На наглую улыбку чеширского кота девушка не ответила, заливаясь краской. Нужно было вернуть Иззи, и она это понимала. Блондин притянул девушку за руки, аккуратно касаясь пальцами запястий, не тронутых свежими шрамами. — Откуда это? — поднёс он к губам тонкое запястье с зажившими — уже — царапинами. — Это важно? — нахмурилась Кларисса, отвечая вопросом на вопрос. — Пойдёшь со мной на свидание завтра? — продолжал бархатным голосом Эрондейл, оставляя нежные прикосновения губ на коже. — Вали, — отстранилась с улыбкой девушка. — И позови Изабель. — Это да? — поднялся с кровати Джейс, подмигивая рыжей. — Да? Он шёл к двери спиной, поправляя задранную Клариссой белую футболку. На губах оставался привкус, действующий дурманом на парня. Рыжая лишь в очередной раз указала кивком на дверь, возвращаясь к покинутой постели со съёрзанной простынёй. Клэри провела слегка дрожащими руками по длинным волосам, поднимая их и пропуская через длинные пальцы. Ещё вчера она на стену хотела лезть от злости на Джейса, а сегодня лезет на самого Джейса с нескрываемым желанием заняться сексом. Видимо, так сказывается одиночество в интимном плане. Джейс вышел из палаты, поправляя шелковистые светлые волосы. Он увидел брюнетку, изучающую оконную раму. По напряженным плечам можно было понять, что девушка сильно расстроена, но был ли он её поводом расстройства, Джейс наверняка не знал. — Не начинай, — оборвал её блондин сразу же, как только Лайтвуд подумала открыть рот. — Не устраивай мне сцен ревности, и не плачь. Изабель обернулась к Эрондейлу; по глазам читать не требуется, Джейс её знает. Сильная и независимая, а также давно отпустившая Лайтвуд сгорала на обозрение всем дьяволам. Между ними повисло бы напряжение, не изучи они друг друга на десятки лет вперёд. — Иди, и вытри слёзы, — приказывает он перед уходом. Девушка поднимает голову кверху, стирая предательские слёзы и сбрасывая боль с души. Ногой топает, до последнего уверяя себя, что плачет не из-за него. Ничего он не сделал, чтобы она снова по ночам приходила к его спальне и в истериках билась. Ничего, что не позволял себе раньше. Войти к подруге Иззи смогла спустя пару минут, растирая до красна мокрые глаза и собирая разбитую вдребезги гордость. С одной стороны, она считала, что её чувства к Джейсу — элементарная привязанность, они ведь долгие годы были и просто друзьями; с другой, Изабель умереть была готова, встречаясь каждый день и притворяясь, что между ними ничего и не было. Затихший наконец-то дождь перестал надоедливо стучать в окна. Наступила тишина, впитывающая тянущийся мучительно медленно день. Стрелки часов ползут к полудню, что наводит Клариссу на мысль, как долго она здесь находится? Зашедшая в палату Иззи с улыбкой бросилась к рыжей, сгребая её в объятия как котёнка. Винить в поцелуе Клэри Лайтвуд не могла, если кого брюнетка и хотела видеть в своих подругах, так это сумасшедшую Моргенштерн с полным набором непредсказуемости. — Ты нас напугала, — признаётся Изабель, отпуская девушку. — Вас? — удивляется Кларисса, изогнув бровь. — Меня и Алека, да и Джейса, — взгляд невольно бросается на охапку белых роз, которые бережно перекладывает подруга. — Это от Джейса? — Да, — с холодом отвечает рыжая, удобно усаживаясь на больничной койке. — Ты из-за него плакала? — Что? — усмехается Лайтвуд, но так иронично, что Клэри всё понимает. — Между нами ничего нет, — вздыхает брюнетка, а после тихо добавляет: — уже. Внутри просыпается сука, и вопреки всем обещаниям быть милой с младшей Лайтвуд, Моргенштерн едко вздергивает уголки губ, растягивая рот в холодной улыбке. — Конечно нет, иначе я бы не позволила Джейсу быть рядом. Ничего и не будет, можешь начать забывать о нём и думать только как о приятном сновидении, не более. Услышанное повергает в шок, заставляя замереть в неестественно сжатой позе и перестать дышать. Скользящий хлад льнёт к коже, накалённо цепляясь за клетки. И тишина за окном больше не в радость, потому что молчание между ними — топор, врезавшийся в зарождение нового фундамента, фундамента большой женской дружбы. Кларисса понимает, что её правда задевает Иззи. А Иззи понимает, что звучавшее из уст рыжей — приговор, который та без запинки подпишет ей, если она попытается вернуть Джейса. Начало войны, которой обе девушки не желали, пролегло между ними как луч солнца, пробивающийся сквозь серые тучи.