Ты и Я - украденный суицидальный шедевр

— Мистер Дэвис, — улыбнулся седовласый мужчина в белом халате. — Проходите, присаживайтесь. Любезно приглашенный Малакей прошёл в центр кабинета, робко оглядываясь по сторонам. Вот уже второй день его преследует некий человек в чёрной маске: ходит за ним по пятам, подслушивает, скалится. Всё это до чёртиков пугало бы, если бы он только не осознавал, что всё это игра разума и, на самом деле, побочный эффект его особенности. — Он преследует меня; спать боюсь, — выдаёт на одном дыхании парень, безвольно роняя тело на кожаный диван. В кабинете чисто и светло, но свет неестественный — лампы. — Шёл за мной до самой двери, и никогда не подходит, — судорожно добавляет шатен. — Это человек из ваших снов? — деликатно интересуется мистер Форест, а после встаёт из-за рабочего стола и переходит на кресло перед пациентом. — Он хотел украсть мои глаза, — слышится всхлип, — хотел их забрать. Я проснулся, но ничего не увидел. Только темнота, — парень заплакал. — Мистер Дэвис, — психиатр протянул ему стакан воды и успокоительное. — Вы в безопасности, помните. Ваши недруги — фальшивка, они нереальны. Но слова не помогали. Малакей ещё больше затрясся, не сдерживая порывов, нарастающих в груди. Ему было страшно, и страх, который он упорно прятал среди людей, вырвался наружу. Шизофрения — сложная форма, выраженная сменяющимися галлюцинациями, голосами в голове и паранойей. Нередко парню хотелось вскрыть себе вены, лишь бы не ощущать больше этого панического страха. Затишье сменялось обострением, и так из года в год. Сидя перед доктором, который спрашивал о снах и рассказывал о симптомах шизофрении, будто в первый раз, Макки не покидало ощущение, что на его длинной худощавой шее сжималась чья-то рука. Он буквально до крапинки пота чувствовал, как сильные грубые пальцы сжимают горло и мешают дышать. Слышал шёпот, с трудом отделяя его от слов мистера Фореста. Почему пациент умалчивал от своего лечащего психиатра такие подробности, как шёпот? Слишком серьёзно, чтобы говорить об этом человеку, который мог поместить его в запретное крыло психиатрии. Там Малакей был не раз, и его в дрожь бросало от мрачного помещения с мёртвой тишиной. Там, по мнению парня, было чудовищно темно, по сравнению с миром, где светит солнце. Закрытое пространство, правила поведения, — всё то, где его мысли и сны могли усугубиться. — Малакей, есть ли что-то, что может прогнать этого… — Форест выжидающе посмотрел на шатена, который поднял голову на его слова, — злого человека? Есть ли кто-то, с кем тебе было бы не так страшно? Кудряшки на голове забавно колыхнулись, когда он кивнул в ответ. И когда психиатр продолжил смотреть в ожидании, Дэвис закашлялся, смущённо рассказывая о человеке, который внедрял в него спокойствие. — Клэри, — дрожащими губами произнёс парень. Голос был охрипшим, как у недавно проснувшегося человека. — Точнее Кларисса, она не любит, когда её называют Клэри. — Хорошо, Малакей, — улыбнулся подбадривающе доктор. — Расскажи мне о ней. — Она сильная, — закивал парень. — И он боится её. Когда мы вместе, он не приходит. Он боится, что она убьёт его. Информация, коей психиатр не ожидал, завела в тупик. Надежда на рассказ о светлом и добром человеке, который отгоняет тени в голове у парня, рассеялась. Малакей говорил о Клариссе, как об убийце, безжалостной и кровожадной, поэтому её и боялся человек в чёрной маске. Пока вёлся рассказ, Форест записывал в блокнот детали, складывая общую картинку. Пораскинув мозгами, мужчина черкнул пару строк на бумаге, после чего вернулся за письменный стол, открывая один из ящиков с информационными папками всех пациентов «Исцеления». — Скажи, Макки, — посмотрел на пациента доктор, — ты говоришь о Клариссе Моргенштерн? На стол упала толстая папка, до которой у Фореста всё никак не доходили руки. Любопытно: второй его пациент говорит о недавно поступившей девушке; только один, как о причине своей бессонницы, а другой, как о спасительнице. Что из себя представляла пациентка 18D?

***

Прошла ещё одна неделя, которую Александр Гидеон Лайтвуд провёл вне стен своей спальни. Избегать друзей и их беспокойства парень стал после очередного внепланового кошмара: он уснул во время литературы и проснулся от своего же крика на всю аудиторию; на него смотрели почти двадцать пар глаз, собственная сестра и Джейс. Кошмары стали не просто черно-белыми снами, которым Алек собственноручно приписывал краски, — они стали цветными, и теперь Лайтвуд мог разглядеть насыщенный цвет крови и рыжего ангела, который умолял убить его. Натянув серые пижамные штаны после душа, юноша взъерошил волосы, собирая с них капли воды. Думать о том, как сильно ему хочется увидеть Клариссу — давно перестал. Рыжая девушка из его снов попала под запрет. Парень запрещал себе даже находиться возле неё; однако нередко являлся по ночам к панорамному окну, за стеклом которого она спала. Алек как псих, невольно конечно, начал следить по ночам за сном Моргенштерн, боясь, что кто-то его нарушит. Никто не знал о том, где пропадал Александр после полуночи, но одному он был рад — ночные выгулы Клариссы прекратились. В таком случае, можно было предположить, что Джейс больше не ухаживает за Клэри. Тяжело вздохнув, парень взял со стола украденную связку ключей и вышел из комнаты, тихо прикрыв дверь. Коридор был пуст, а дежурных на этажах не предполагалось, только на этаже невменяемых. С этим Лайтвуд справился достаточно быстро, ведь через двадцать минут он уже лежал на холодной белой постели, держа в руках небольшой томик написанных от руки стихотворений. Каждая строчка завораживала, и вскоре, перевернув на середину книгу, Александр провалился в сон, опуская раскрытый сборник на матрас подле себя. Вторая ночь в комнате Клариссы даровала силы и насыщенность; впервые за несколько недель Лайтвуд выспался. Всё вокруг напоминало о девушке, жизнь которой он посчитал важнее собственной прихоти и вожделения. Алек не выпускал из памяти ту роковую ночь, когда он своими руками впустил темноту в свою жизнь. Разбудил парня голос, доносившийся из коридора. Распахнув в панике глаза, Александр не только осознал, что снова уснул в комнате 18D, но и узнал в говорившем своего лучшего друга. — Твою мать, Джейс! — спохватился брюнет, подскакивая с кровати и быстро расправляя смятое под собой одеяло. «Какого чёрта он здесь делает, блять?» — злился про себя Алек, ныряя в единственное место, которое могло его скрыть — в шкаф. Большое отделение предполагало полную вместительность, но с его то ростом — пришлось скрючиться в букву зэт, чтобы дверца шкафа закрылась. — Как он выглядит? — в комнату вошёл блондин, которого Александр мог видеть в щель между стенкой и дверцей шкафа. — Посмотреть в шкафу? Лайтвуд побледнел. Отлично, не хватало ему подозрительного и презрительного взгляда Эрондейла и кипы вопросов, которыми его обязательно завалят все, кого он последнее время видеть не желал. Уже приготовившись к смертной казни, Алек закрыл глаза, придумывая в скором напряжение оправдание, почему он находится там, где он находится. — Клэри, ты уверена, что не брала его с собой? — Джейс замер на месте, оглядывая немного неровное покрывало на кровати. Взгляд блондин привлекла раскрытая книжка, которую он ловко подцепил пальцами. — Кажется, нашёл, — глаза пробежали по строкам. — Да, определённо нашёл, твой почерк. На том конце что-то щебетал голос, ставший Алеку уже родным. В его кошмарах он только прогрессировал, отчего слова из девичьих уст становились чётче и громче. «Убей меня» — вновь пронеслось в голове брюнета, и он, выпав из прострации, чуть не выпал из шкафа, в последний момент твёрдо устояв на ногах. — Тебе больше ничего не нужно? Я уеду после обеда, нужно в город… Да, не волнуйся, вернусь я к двум часам. Минутное дело, милая. Что? — на губах заиграла ухмылка, такая самодовольная, что Алек мог по одной её тени понять — речь идёт о сексе. — Нет, детка. Хочешь? Я могу снять номер в отеле, — усмехнулся Джейс. — Ладно, давай поговорим об этом через пятнадцать минут. Я иду к тебе, малышка. Завершив разговор, Джейс небрежно сунул телефон в задний карман джинс, и захлопнув чёрный переплёт, поплёлся на выход. «Конечно. Было глупо вообще думать о том, что они не общаются» — говорил голос в голове Александра. Парень просидел в шкафу ещё пару минут для достоверности, вдруг Эрондейл захочет вернуться; и когда в комнате воцарилась полная тишина, дверца шкафа скрипнула и из него, как мешок, выпал Алек, недовольно вытягивая затёкшие ноги. Недолго раздумывая, он поднялся с пола и пошёл к бюро всей информации, которая так или иначе попадала в стены школы. — Иззи! — окликнул сестру Алек. Девушка остановилась посреди холла, держа в руках поднос с едой. По количеству уложенных на чёрном носителе лакомств, выводов Александр мог сделать не много. — К Клэри идёшь? — как бы невзначай спросил брюнет, на что Изабель подозрительно прищурившись ответила положительным кивком. — Допустим. — Ты на что-то обижаешься? — не понял парень, не поймав на себе ни одной улыбки сестры. — Ты так ничего и не сделал, — лицо Изабель разом изменилось; не осталось прежней мягкости. — Слушай, ты ведь знаешь, что у меня свои проблемы, — стало неловко, он вроде и обещаний не давал, и вину свою ощущал. Изабель же просила. — У тебя всегда проблемы, — огрызнулась брюнетка. — Хватит думать только о себе, мы все здесь варимся, Алек. Александр разом поник; сестра всегда умела приструнить. Даже сейчас Изабель выглядела менее злой, чем была на самом деле. Она до хрипоты устала талдычить своему старшему брату о том, как он важен в их компании, и о том, что несмотря на его девиантное поведение, они с Джейсом по-прежнему его любят. Наверное, именно эта причина всегда служила их недопониманию — Алек боялся, что однажды его вспышка разрушит десятилетнюю дружбу и самые дорогие ему люди отвернутся. В ожидании желаемого девушка простояла пару минут, она с надеждой смотрела на брата и верила, что он её понял. Он же всегда понимал. Тем не менее, собравшись с силами, Александр намеревался оставаться непоколебимым в своём решение. — Я не присоединюсь к вам, Иззи. Я её видеть не могу, — прошептал брюнет, и лихорадочно вздёрнув рукой, словно пытается сказать что-то ещё, он ушёл. Голубые глаза покрылись равнодушной коркой льда, которая напоминала больше треснувшее стекло. Алеку снова стало плохо — стоило ему только подумать о ней и отчего-то становилось нехорошо. Сестра его не поймёт, она не найдёт адекватного объяснения тому, что с ним происходит в последнее время. Скрытный, озлобленный, раздражённый и уставший — неужели таблетки мистера Фореста так действуют на его организм? Влетев в мужской туалет, первый попавшийся на этаже, Лайтвуд с размаха ударил кулаком в зеркало, и его отражение, подобно его душе на тот момент, раскололось. «Что же мне с тобой делать, Моргенштерн?» — завыло от безысходности его сознание.

***

— Бабушка, дай денег. С этими словами на порог спальни директрисы заявился высокий блондин, радушно улыбаясь и строя самые невинные любящие глаза в мире. Джейс не привык просить помощи у Имоджен, но этот день вынуждал его хитрить и быть примерным мальчиком. — Зачем? — удивилась женщина, снимая часы с запястья. — Ну, бабушка, — последовала улыбка. — Джейс, ты называешь меня бабушкой только когда тебе что-то очень нужно. Зачем тебе деньги? — тёмные глаза сощурились, а вокруг них образовались морщины. — У нас с Клэри годовщина, — гордо заявил Эрондейл, и встал по стойке смирно. — Да? — Имоджен веселило то, каким изощрённым способом внук пытается привлечь её на свою сторону и ограбить в финансовом плане. — А вы встречаетесь? — Я — да, — усмехнулся блондин. — Ну пожалуйста, — ладони легли в молящий жест. — Тысячу баксов. — Двести. — Восемьсот, — продолжал настаивать на повышенном количестве Джейс. — Двести, — как ни в чём не бывало, Имоджен взяла кошелёк, медленно, напоказ, расстегивая его. — Пятьсот, — Джейс подошёл ближе. — Двести, — с ухмылкой не уступала ему бабка. После чего вытащила тысячу долларов и протянула любимому внуку. — Будешь торговаться со мной, в следующий раз не дам и двух сотен. — Спасибо, — рывком забрал деньги парень, и приложив ладонь в области сердца, низко поклонился. — Спонсоров никогда не забывают. Имоджен указала ему на дверь и Джейс, повинуясь своему начальству, вышел из комнаты, с довольным лицом уходя в нужную ему сторону. Сегодня был очень важный день для их с Клэри недо-отношений. Практически месяц Эрондейл вёл себя прилично, уделял много времени новенькой и старался пореже прибегать к секс-помощи знакомых ему девчонок. Он поистине, как самый настоящий джентльмен, ждал особенного дня, чтобы перейти на новый этап с Моргенштерн. Рыжая не раз пыталась самым наглым образом трахнуть Джейса, но он, чтобы избежать скорейшего провала, решил повременить и заставить Клэри думать о нём чаще, чем она это делала. Отдавать отчёт о происходящем они не собирались: гуляли, веселились, наслаждались лёгкостью друг друга — но на этом не остановились и оба дали знать о желании укрепить свои «дружеские отношения». На деньги, выпрошенные у единственной родственницы, Джейс действительно собирался купить подарок для девушки, но это был не единственный сюрприз для неё в его списке. Преодолев расстояние, являющееся его причиной жажды, парень подхватил Клариссу одной рукой, и не замечая сидящей в палате брюнетки, поцеловал в засос рыжую. Целая ночь без этого маленького ангела, и Эрондейл был готов на стену лезть, так сильно она разбавляла его монотонную жизнь. Изабель тихо сидела на заправленной кровати, поедая фруктовый йогурт со злаками. На сердце что-то заскрипело, и царапая когтями ревности поползло вниз, пронизывая тело девушки волной тупой боли. Глаза она не отвела, но и смотреть отважно и хладнокровно давалось с трудом. Влюбленная парочка, оторвавшись на секунду друг от друга, вновь ушла в проявление своих чувств и эмоций; а потому не вызвала у Лайтвуд ничего, кроме отвращения. Возможно, в эту минуту до неё дошла причина, по которой её родной брат не мог находиться в их дружной компании. Оставив едкие заметки на будущее, Иззи толкнула ложку Клариссы на пол, и та упала, звонко соскользнув по кафельным плитам. Джейс в непонимании остановился, но не убирая языка изо рта девушки, которую он целовал, посмотрел в сторону, встречая фальшивую улыбку от Изабель. — И тебе доброе утро, — язвительно улыбнулась Лайтвуд, помахав блондину ложкой. Эрондейл отстранился от Клариссы, опуская её на пол. Всё настроение и игривость ушли разом, стоило ему услышать голос, сопровождающий его стонами всю ночь. Одна из причин, по которой он прекратил полуночные свидания с рыжей — Изабель. Повисло неловкое молчание. Парень конкретно влип, оставаясь наедине с двумя девушками, играющими не дружеские роли в его жизни.