***
— Дневник? — изумился Александр, взвешивая все за и против. — Нет, определенно нет. Я вам не какая-нибудь десятилетняя девчонка! — Возможно, это не так брутально и не подходит твоему образу, — осторожно начал Льюис, — но тебе просто нужно записывать мысли. Чтобы всё большим комом не вываливалось на твоих родных, тебе нужна такая терапия. — Вы эксперименты на мне ставите? — шикнул в ответ на него Лайтвуд. — Нет, что ты, — сразу же бросился оправдываться психолог. Ему не хотелось, чтобы его сочли некомпетентным и слишком глупым. — Мои методы работы не стандартны. Я не думаю, что тебе нужен психиатр, Александр. Я считаю, что многие проблемы заложены на подсознательном уровне. Тебе нужен психолог. В столь молодом возрасте Саймону удалось многого добиться, и вот, в свои двадцать два года он уже подаёт документы в одну из элитных школ-пансионов, специализирующихся на психиатрических отклонениях. Месяц стажировки и положено начало большой карьеры. Это его первая работа с реальным человеком, и ему было важно вызвать у Лайтвуда доверие; не напугать его. — Да о чём мне писать? — не унимался приказу парень. — О своей сестре, которая тайно продолжает спать с моим лучшим другом? О родителях, которые сдали меня, как ненужную вещь в комиссионку? Или, может быть, о лучшем друге, который спит с девушкой, которая мне нравится? На лице стажёра засияла улыбка. Он поправил указательным пальцем очки, сделав это, как пятнадцатилетний ботан. — Вот видишь, сколько у тебя тем для размышлений! — сиял парень. — Проанализируй, подумай, и постарайся увидеть причины, которые выступают для тебя фактором агрессии. Алек усмехнулся, горько качнув головой. Бред собачий. — Мистер Льюис, мы закончили? — вздохнул брюнет, поднимаясь с места. — Да, конечно, — продолжал улыбаться тот. — Я подробнее изучу ваше дело и завтра мы сможем продолжить. — Завтра я уеду, и вернусь только к началу учебного года. До свидания, — устало проговорил Александр и вышел в коридор. — Подумай над дневником, Александр. Это может тебе помочь! — крикнул вслед пациенту Льюис и вернулся на своё новое рабочее место. Сеанс со стажёром отличался для Лайтвуда только тем, что его не пытались на протяжении двух часов записать в психиатрическое крыло. Дурдом творился в жизни, и разворачивать сюжет захватывающих вспышек, разбавляя их запретным крылом, не хотелось. Может быть, Изабель права? Им не помешает отдых вне стен «Исцеления». И не важно, что для этого придётся оставить рыжеволосую дьяволицу, ловко управляющую мужскими сердцами. В какой-то мере Александр не завидовал Джейсу, ведь он понимал, как искусно умеет играть Кларисса. Но ему по-прежнему почему-то хотелось сжимать её в своих руках и ощущать губами бархат кожи. Влюблённостью не назвать, но вот увлечением вполне можно. Остаётся надеяться, что два месяца на личном островке семьи Лайтвуд приведут парня в порядок и заставят дышать без Моргенштерн. Стандартная процедура занимала пятнадцать минут: осмотр, измерение давления, температуры, пульса, и запись о пациенте в медицинскую карту. Иногда Александр чувствовал себя подопытным кроликом, пребывая в стенах больничного корпуса. Он с иронией наблюдал за тем, какими неловкими становились медсёстры в его присутствии. Не все, конечно, но большая часть. — Что-то смешит вас, мистер Лайтвуд? — с улыбкой спросила старшая медсестра. — Только то, как вы умело держитесь, когда я снимаю рубашку, — засмеялся Алек, успокаивая дыхание. — Что с вашим лицом? — и снова вопрос. Эта женщина умеет вообще поддерживать диалог, не задавая вопросов, ответы на которые очевидны? Рассказывать о ночной драке Алек не стал, просто проигнорировав хлопающий ресницами взгляд. — На сегодня всё? — спрыгнул с кушетки Лайтвуд. — Да. — Спасибо. День летел стремительно быстро, что было только на руку. Ни Клэри, ни Алек так и не пересеклись. Рыжая обидчиво предполагала, что брюнет прибежит первым, но он, приняв позицию девушки, упорно избегал её. Всё это время Моргенштерн не покидала головы Лайтвуда, что вынудило его пойти на поводу нового психиатра-психолога-стажёра и приобрести маленькую книжку для личного дневника. Стуча ручкой по столу Александр пытался подумать о первых строках, но лист всё оставался чистым. С чего начать? Как это сделать? Дорогой Дневник. Зачёркнуто. «В самом деле, Алек, ты это делаешь?» — ворчал сам себе Лайтвуд. Привет, друг. Зачеркнул. Дневник. Утонув в размышлениях, парень начал писать. Он не обращал внимание на шум и на то, как громко тикали часы в библиотеке. Одна строка сменялась другой, пальцы сильно сжимали ручку, отчего почерк был немного корявым. Занятие так сильно увлекло брюнета, что он и не заметил приближающегося к нему человека, который без спроса занял свободное место напротив. — Нам надо поговорить, — нарушил тишину голос. Александр поднял голову, закрывая дневник от посторонних глаз. Перед ним сидел Джейс. — О чём? — О Клэри, — сжав губы в тонкую линию, Джейс сделал глубокий вдох и поддался вперёд. — Раз мама и папа решили нас забрать, то нам нужно обсудить всё до того, как они заметят, что что-то не так. — Что ты предлагаешь, Джейс? — Я хочу, чтобы мы с тобой заключили пакт о ненападении, — широко улыбнулся блондин. Предложение было хорошим. Они могли бы согласовать свои границы и попытаться без столкновений побороться за сердце рыжеволосого ангела. Кларисса нужна каждому из них, так как они оба не могли выбросить её из головы ни при каких обстоятельствах. Даже злоба и укоры Изабель не помогали. Огонь распылялся на два фронта. — Хорошо, — подумав, ответил Лайтвуд. — Я поговорю с Клэри и попрошу её решить, с кем из нас двоих она хочет остаться. Тот, кому она откажет, перестанет претендовать на неё. Её выбор будет честен, потому что мы не будем с ней общаться до самого возвращения, — на одном дыхании выпалил Эрондейл. — То есть, ты предлагаешь не связываться с Клариссой два месяца, чтобы она могла обдумать свой выбор? — подытожил Алек. — Никаких сообщений, звонков. Ничего, что могло бы выделить тебя, — Джейс смотрел в глаза Алеку и надеялся, что тот согласится. Это было нечестно, план имел свои уловки, но об этом брюнету знать не обязательно. — Хорошо, — спустя минуту произнёс Александр, протягивая руку своему другу. — Начнём с сегодняшнего дня. Никаких контактов с Клэри, — добавил Джейс перед тем, как пожать протянутую ему руку. Нарушителей не любят. Заключив с Алеком договор, Эрондейл улыбнулся, ведь соблюдать его он не собирался. На войне все средства хороши. И его средство — это заставить Клэри думать, что Лайтвуд сам от неё отказался.***
Наступила ночь. Клэри медленно ходила из угла в угол своей ненавистной палаты. Не покидать её оказалось нереальной задачей, каждый звук раздражал девушку. Она слышала шаги медперсонала за дверью, чьи-то разговоры. За этим занятием реальность отошла на второй план. Ничего и никого не замечая, Моргенштерн брела босыми ногами по кафельному полу. Конец коридора, где находилась лестница, ведущая на минусовый уровень, был пуст. Там девушка смогла хоть на мгновение успокоиться и перестать паниковать. Клаустрофобия для Клариссы это не нахождение в замкнутом пространстве, как лифт или тесная каморка. Для рыжей клаустрофобия — не иметь возможности передвижения на желаемое место. Она хотела в сад, но её не пускали. Она хотела к друзьям, но и тут её попытки претерпевали поражение. Девушка не сразу заметила, как её запястье сжали чьи-то пальцы. Оглянувшись, она увидела за собой Джейса, который не дожидаясь её поворота с силой впился в губы, толкая ладонью вперед. Клэри спускалась по лестнице, направляемая парнем. Он не выпускал её ладони, которую бережно сжимал пальцами. От такой страсти не стоило ожидать чего-то другого. Через несколько минут они оказались в одном из помещении каменного коридора, где пахло сыростью. Не раздумывая, блондин подхватил девушку на руки, толкая первую попавшуюся дверь на их пути. Это оказалась прачечная. Запах лавандового кондиционера ударил в нос. — Джейс, что ты делаешь? — улыбнулась слабо рыжая, не успевая отвечать на поцелуи парня. — Завтра утром мы уезжаем, — выдохнул блондин в губы Клариссы. Его рука нашарила твердую поверхность впереди, куда он поспешил усадить обеспокоенную девушку. — Я пришёл попрощаться один на один, потому что потом Изабель не даст нам побыть наедине. Отпуская лишние заморочки и мысли Клэри выгнулась под натиском мужского тела, прогибаясь в спине. Губы Джейса перешли на шею, оставляя на бледной коже лиловые отметины. — Но, как же… — Замолчи, Клэри. Сейчас не время, — ласково прошептал на ухо Эрондейл, и, задрав низ своей же рубашки, которую девушка так и не сняла, начал спускаться ниже… Тихо помещение наполнилось тяжелым дыханием, которое через секунду сменил девичий стон. Губы поднимались по внутренней стороне бедра, языком оставляя влажную дорожку. Кларисса чуть не захлебнулась собственной слюной, когда почувствовала язык Джейса между ног. Тёплые касания обжигали кожу. Ей казалось, что вентиляционные шахты перестали работать. Стало жарко. Тело не выдержало, опускаясь на стол. Парень развёл женские ноги шире, поднимая их и сгибая в колене. Ничего, что он не делал бы раньше. Ничего, что ей бы не нравилось.***
Дневник. Мы с Джейсом заключили договор, который приведёт одного из нас к счастью. Кларисса сделает свой выбор, для этого у неё будет больше, чем достаточно, времени. Согласно этому пакту, никто из нас не будет настаивать и влиять на её решение. Оно будет честным. Очень надеюсь, что за время отсутствия она не забудет обо мне. Потому что я не смогу забыть. Всё, чего я хочу — её любовь. Обязуюсь честно выполнять условия и не видеть Клэри до отъезда. Я уверен, что Джейс сдержит своё обещание. Потому мне спокойно. Нам одинаково будет тяжело уехать без прощания с ней.
Как Алек и пообещал, он не пришёл к Клариссе ни в тот вечер, ни на следующее утро. Он был единственный, кто из их троицы не попрощался с Моргенштерн и не увидел её до отъезда. Наверное, тяжело будет узнать о том, что Джейс Эрондейл нарушил пакт в тот же день. В ту же ночь. Изабель смолчала, зная об этом. Она поклялась себе не рассказывать брату. Изабель Лайтвуд продалась демону с золотыми глазами.