Ты и Я - украденный суицидальный шедевр

Ночь была неспокойной. На улице шёл дождь. Тени прокрадывались под одеяло, которым с головой укрылся Малакей, спрятавшись от своего недуга. Галлюцинации становились настолько явными, что парень с трудом мог отличить их от реальности, поэтому он до последнего не звал на помощь и надеялся скрыться от страшных проблесков в ночи. Гром и молния только усиливали волнующее состояние. Крики разносились по всему этажу, сменяясь слабым скулением и громкими всхлипами. Дэвис зажмурил глаза, считая до десяти, как и учил его психиатр. Он отодвинул край одеяла, в надежде, что сверкающие глаза в темноте исчезли. Но нет. Несколько светящихся глазниц смотрели на него, скопившись в углу комнаты, прямо возле двери. Они не давали ему выйти, загнали в ловушку, как раненного зверя. — Малакей, — распахнулась дверь. На пороге, в свете ночных фонарей на стенах, парень разглядел отблеск рыжеватых волос. — Чувак, ты в норме? Девушка зашла в комнату, закрывая тихо за собой дверь и оглядываясь. Падающая тень луны была единственным светом, в котором так нуждались оба. Сев на край постели, Моргенштерн бесцеремонно скинула одеяло, потянув кучерявого парнишку на себя и прижав его голову к груди. — Тише, Майки, всё хорошо. — Они снова здесь, — вздрагивая, зашептал парень, как в бреду. — Да, Малакей. Они в твоей голове, — Кларисса обняла парня, подтягивая ноги к себе и залезая к нему на кровать. Облокотившись спиной о стенку, девушка взяла Малакея за руку и крепко её сжала. — Они только в голове, здесь их нет. Тон успокаивающий, будто бы убаюкивающий. Как колыбельная, которой ему всегда не хватало. Узнав подробнее о диагнозе парня, Кларисса иногда просыпалась от раздирающих душу воплей и мчалась в комнату через пару дверей, где жил её друг. Благо этаж пустовал и никому не было дела до того, что происходит. Дежурные привыкли к беспокойным ночам без сна, они автоматически выполняли свою работу, изредка заходя проверить своих пациентов. Среди ночного хаоса рыжей даже не удалось одеться подобающе. Девушка прибежала в том, в чем спала. Она успокаивающими движениями гладила товарища по психозу и искала тему для разговора. Только вот Малакею они не нужны были, он мечтал о том, чтобы его спасительница осталась подольше. Рядом с ней тени исчезли, и люди в чёрном со светящимися глазницами боялись подходить. Шипели и растворялись в стенах, выжидая следующей ночи. — Попросить снотворное у медсестры? — интересуется Кларисса, накрывая сонного шатена. — Ты можешь остаться здесь? До утра — мольба сильнее, чем покалывания в груди. Клэри необходима доза её личного наркотика, а Малакей всё портит, вынуждая заботиться о нём. Но она соглашается, вытягиваясь рядом с парнем. — Спасибо. — Услуга за услугу, дорогой. Утром пойдёшь со мной, — щебечет ему на ухо девушка и проваливается в сон. Днём они просыпаются в обнимку, но открыв глаза не спешат расцепить руки. Клэри так по-свойски закидывает ногу на Дэвиса, изучая список фильмов на ноутбуке шатена. Нет ничего лучше такого доброго утра: без глупых стеснений, томных вздохом и двусмысленных взглядов. — Как ты себя чувствуешь? — спрашивает Макки, но лишь потому что видит круги под глазами на веснушчатом лице. — Ты не даёшь мне спать какую неделю, как думаешь я себя чувствую? — с усмешкой отвечает рыжая. — Дерьмово? — ухмыляется Малакей. — Очень дерьмово, — тем же тоном подтверждает Кларисса, но на самом деле чувствует себя ещё хуже. Бессонница сопровождает девушку с того момента, как началось обострение. Взгляды постоянно виснут на острых предметах, в голове только мысли о нанесении вреда; черепная коробка превратилась в бункер по хранению боли, она жаждет получить её. До момента утреннего обхода им удаётся посмотреть какой-то бессмысленный фильм, после чего Клэри отправляется в душ и возвращается в свою спальню. На душе так гадко, а отсутствие общения добавляет жару в костёр самобичевания. Когда никого нет рядом, всё, что её волнует — с какой скоростью будет вытекать кровь из вен, когда по ним пройдётся острое лезвие ножа. В планах девушки действительно был нож, она собиралась отыскать его на кухне, используя отвлекающий двухметровый манёвр. Малакей побаивался наказания, он был единственным человеком, кто послушно исполнял часть адресованных ему наказов. Стоя за поворотом, парень нервно дёргал головой, до которой с трудом могла достать Моргенштерн. — Кларисса, — застонал тихо шатен, когда получил толчок кулаком в живот. — Я не хочу, чтобы ты пострадала. — Майки, — скрипя зубами, процедила рыжая. — Я всего лишь прошу отвлечь их, чтобы я могла прихватить что-нибудь. Они забрали у меня все острые предметы, а дежурные теперь охраняют все места, где можно легко достать режущие и колющие. — И правильно делают! — зашипел на девушку парень. — Ты обещала Джейсу, что ничего не сделаешь с собой. — Ничего, чего бы я не делала раньше, — ухмыльнулась Клэри, но когда увидела неприступный и беспокойный взгляд друга, отмахнулась: — Его здесь нет, Малакей. Он вежливо кинул меня, как и Алек. — Может ты хочешь поговорить об Алеке? — попытка ухватиться за невидимую нить. — Нет, я не хочу говорить об Алеке, — огрызнулась девушка. — Он просто воспользовался мной, и я не понимаю его поступка. Монолог о том, как подло поступил брюнет, Кларисса могла бы растянуть на целую вечность. Её сжирали постоянные мысли о голубых глазах и робкой улыбке, которая как луч солнца среди хмурого неба изредка являлась, чтобы подарить людям счастье. Горячие руки на своей талии забыть не удастся, но если существует способ хотя бы минуту не думать о том, какой тварью может быть человек, то Клэри обязательно испробует его. Нет ничего, что могло бы остановить рыжую бестию тогда, когда она что-то задумала. Дэвис смотрел в зелёные глаза и не узнавал там любовь и ласку, которой окутала его ночью Кларисса, спасая от собственных демонов. Ему бы хотелось отплатить той же монетой и помочь рыжей пережить это одиночество; рад бы, да не в силах. Отступая назад, шатен кивнул, давая согласие на начало плана, который ему изложили пару минут назад. — Обещай, что не станешь доводить себя, как в прошлый раз. Я не хочу, чтобы ты снова попала в больницу, — просит Малакей, в последнюю секунду хватая девушку за руку. Его глаза выдают волнение. — Обещаю, — на полном серьёзе говорит Клэри. — Отвлеки их, желательно, всех. Задача нелегкая, но вполне выполнимая. Кларисса и Малакей переглянулись, кивнув друг другу, и парень отпустил девичье запястье. Накинув капюшон мужской толстовки Клэри направилась к заднему входу на кухню, которым пользовался рабочий персонал. Пара минут — всё, что ей надо для кражи. Это был день безумия для многих юных людей из «Исцеления». Разница была только в том, где это безумие происходило. За столицей Англии, или же на одном из островов Индийского океана… Пока Джейс бесстыдно развлекался с Изабель в отсутствие старших Лайтвудов, Алек с трудом находил в себе силы не срываться. Он сидел неподалёку от страстно целующейся парочки и сжимал в руках ручку, выводя ровным почерком свои мысли на бумаге. Отношения всей троицы были похожи на карусель, которая периодически зависала в воздухе и заставляла кричать, а сердца сжиматься. Сегодняшний день был тому подтверждением. Александр чувствовал себя чужим, не находя понимания ни у Иззи, ни у Джейса. Ему одному было некомфортно среди наигранного веселья и улыбок. Другие не придавали значения происходящему, прошлому. Они были столь же фальшивы, как и Алек, не признающий своей заинтересованности в рыжем ангеле. Дневник. Мне кажется несправедливым то, что мы делаем. Мне кажется, что всё, что со мной происходит — нереально. Я не понимаю своих поступков и своей замкнутости; что-то не даёт мне быть собой. Как бы там ни было, стажёр Льюис оказался прав, ты — находка. Я могу выплеснуть на тебе все свои эмоции и сдержать своих псов на привязи. Две недели с момента нашего пакта о ненападении. Всё честно соблюдается, никто из нас, кроме Изабель, не контактирует с Клариссой. Надеюсь, что она уже забыла обо мне, потому что возвращаться будет больно. Не представляю, как мне быть. Не смогу смотреть в её прекрасные глаза и делать вид, что она меня не волнует. Нет, чёрт возьми, она меня волнует. Мои сны тому подтверждение. Вчера мне снилось, как я падал в пропасть. Бесконечное падение. Я видел её; она была ангелом. Моим спасением. А сегодня я убил её собственными руками, разорвал на части, пока она спала в своей палате. Почему-то мёртвой она мне нравится больше, что меня пугает. Я с вожделением брежу ощутить её кровь на своих губах. Это пугает. Я нахожусь за сотни миль от Моргенштерн, а она не вылезает у меня из головы. Клэри, я скучаю. Взгляд парня застыл на ноже, который лежал на кухонном островке, где недавно готовила Изабель. Лайтвуд застрял на холодном металле, облизывая инстинктивно губы. Ему стало нехорошо от одной мысли, что хочет его подсознание. Заметив слишком притихшего старшего брата, Иззи и Джейс прервали свой поцелуй, устремляя глаза на побледневшего брюнета. Механически его ноги оттолкнулись от пола, поднимая всё тело. Александр неосознанно накинулся на нож, как под гипнозом рассматривая отблеск своего отражения и остро заточенный бок. Вот он ласкает кончиком подушечку пальца, словно проверяя лезвие. Затем вытягивает нож перед собой, любуясь им и представляя, как одним движением перерезает чью-то глоту. Звуки захлёбывающейся собственной кровью девчонки, которая смотрит на него сквозь пелену слёз. Кларисса. Кларисса. Кларисса. Парень даже не замечает, как имя соскальзывает с его губ. — Эй, ты в порядке? — кто-то дотрагивается его плеча и Алек резко оборачивается, приставляя нож к горлу. Голубые глаза возвращают хозяина в реальность и он смотрит на испуганного перед ним парня. Джейс жестом рук показывает, что всё нормально. Стоит лишь опустить нож. Но Александр этого не делает. Нервные импульсы доходят до мозга и ладонь сильнее сжимает рукоятку ножа, придавливая лезвие к коже так, что остаётся красная полоса тонкого пореза.