Другая сторона ножа

Все подходит к концу. Джокер был очень занят в последнее время. Он совсем перестал посещать свою заложницу, едва ли уделяя внимание камерам слежения. Он вернулся к старым планам и, пытаясь наверстать упущенное, полностью погрузился в работу. Вот-вот наступит момент сделать следующий ход против Готэма. Бэтси, наверное, уже заждался. Что касается его обнаглевшей жертвы, то она сыграет наживку для Бэтмена. Это будет достойный конец их битвы, да и роль у нее будет почетная в его замысле, она должна собой гордиться. Пара каких-то дней до панчлайна. Новая ночь с головой накрыла город звездной темнотой, и наступало время отходить ко сну. Клоун-Принц преступлений бросил равнодушный взгляд на свой ноутбук. С приготовлениями было покончено, а предвкушение грядущего хаоса отбило Джокеру весь сон и заряжало ненужной в это время суток энергией, и он начинал подумывать занять себя просмотром камер, чтобы хоть как-то убить бессонницу. Однако тот факт, что он может зависнуть за наблюдением до самого утра его немного беспокоил. Ну да делать все равно нечего. Кто там сейчас на посту? Джимми, вроде?.. Возможно, на это стоит взглянуть. Джокер потер глаза, готовясь смотреть непредсказуемое кино. Запись с пленницей клоун развернул на весь экран. Трансляция демонстрировала как лежащая на своей кровати заложница, немного приподнявшаяся на локтях, пыталась достучаться до своего охранника. Кажется, она была слегка взволнована. — Неужели это такой большой секрет? — поинтересовалась она у Джимми. В ее тоне, как обычно в большинстве своем, не было никакого сарказма. Только искреннее непонимание. Здоровяк не шевелился, но Джокер уловил как напряжена его спина. Джим не переминался с ноги на ногу, плечи его были расправлены прямо, он стоял, вытянувшись в струнку, словно оловянный солдатик. — Эй, я ведь все-таки имею право знать, когда меня решат прикончить. Почему ты даже не можешь сказать, что он задумал? Ах вот оно что. Точно, он ведь оставил ее в полном неведении в их последнюю встречу. Вряд ли она поняла, что было у него в голове в тот момент. А теперь она пытается выпытать ответы о своем будущем у Джимми. —… Боишься, что сбегу и все пущу под откос?.. — Сделала предположение девушка после выдержанной Джимми тишины, и Джокер поневоле навострил уши. — Послушай… Я не знаю помог ли ты мне тогда или просто не заметил, но… Джимми резко развернулся в ее сторону. — Я знаю, что я тебе нравлюсь. Неужели я не заслуживаю ответа на простой вопрос…? — На ее лице снова заиграла ее маленькая улыбка, голос сочился дипломатичным дружелюбием, а слова звучали почти ласково. — Что ты несешь?! — взъярился Джимми, и Джокер сам вытянулся в струнку, а рот его открылся в безмолвном «о!». Его подчиненный только что нарушил его приказ, прекрасно зная, что в комнате стоят камеры. «Какое зрелище! Несите попкорн!» — подумал он. Узница же слегка дернулась от неожиданности, однако голос ее не потерял ни мягкости, ни уверенности. — Тогда… до того, как он увел меня в темную комнату, помнишь? Ты заступал на пост, когда предыдущий сменился, и после того, как он ушел, а ты еще подходил, я пыталась выбраться. Я слышала твои шаги, — смотря своему надзирателю в глаза, объясняла она. — Я думала, ты все услышал. Не мог не услышать. Ты не сдал меня, потому что я тебе нравлюсь?.. — Она вдруг сузила глаза. — Он сказал, что я нравлюсь одному из вас. Я пыталась сбежать и удивилась, почему меня не наказали. Потом он пытал меня, и я думала, что он узнал о моей попытке. Но, судя по его реакции, это было не так… — Ее тон сменился на неуверенный. — Ты… не сказал ему? Неужели… ты и впрямь не заметил…? —… Джокер прищурился, внимательно рассматривая своего разнервничавшегося и напрягшегося подчиненного. Джимми сжал кулаки, выглядел он так, будто не знал куда кинуться. Тут бандит глянул прямо на камеру. Джокеру в глаза. Босс приподнялся на стуле, уперевшись руками в стол. Джимми резко перевел взгляд на девушку, а потом вновь на камеру. Лицо его блестело от пота в свете переносного светильника. — Ссссука… — выругался охранник громким шипящим тоном. Затем он дрожащими руками начал что-то извлекать из карманов. — Так вот что ты вытворяешь! Ах ты тварь! Заключенная в ответ на его манипуляции встала с кровати и приняла решительную позу. Медлить было нельзя. Не закрывая ноутбука, переполняемый гневом Джокер рванулся прямо на «место съёмок».

***

— Ты знала… — шипел Джимми. Его вспотевшие дрожащие руки отчаянно пытались извлечь из кармана хотя бы одну пулю и по-быстрому зарядить ею пистолет. Небольшая предосторожность на случай, если кто-то, босс например, выхватит у него ствол и застрелит его его же оружием. Однако, он рассчитывал, что будет ловчее. Он застрелит эту стерву здесь и сейчас, а потом уберется подальше, пока никто не понял, что случилось, и к черту все деньги мира, они не стоят этого кошмара. Видел ли эту сцену босс или не видел, Джимми не знал. Он был слишком взволнован, чтобы ясно мыслить. И разъярен. Она все делала специально. — …Ты же понимаешь, что я могу просто спрятаться в уборной?.. — как бы невзначай развеяла его думы пленница, стоявшая в это время наготове и пристально наблюдавшая за его манипуляциями. Джимми поднял на нее свои бешенные глаза. — Ты…! Выстрел. Внезапный выстрел громогласно разорвал воздух и тем самым породил тишину. Вызывающее выражение лица заложницы сменилось шокированным. Она едва ли разглядела в слабом свете как быстрые густые ручейки полились из виска Джимми и, очертив его челюсть, негромко закапали на пол, прежде чем мертвое тело рухнуло вниз, как мешок картошки. — Что за шум, а трупов нет?.. — раздался до боли знакомый голос в темноте. Джокер размерным драматичным шагом вышел в свет переносной лампы, небрежно пнув, в попытке убрать с дороги, остывающего мертвеца. Пистолет его был наготове. — Эх Джимми, Джимми… — проговорил Клоун с разочарованием в голосе, — пытаться прикончить приманку ДО того, как на нее клюнут — не умеешь ты на Мышей охотиться… Джокер произвел еще один выстрел в мертвое тело, а затем навёл пистолет на девушку, которая слегка дернулась, будто это был нож, приставленный прямо к ее горлу, а не огнестрел, целящийся в нее на расстоянии. — Подглядел…? — хрипло поинтересовалась она. Джокер вскинул бровь. -… Так вооот что «ты знала». Картина произошедшего быстро обрисовалась в его разуме. Теперь, когда он научился думать как она, понимание приходило невероятно легко. Началось все с того самого момента, как он, Джокер, невзначай пошутил про то, что она нравится его парням. Там, в душевых. Она быстро воспользовалась ситуацией, отыгрывая роль жертвы со стокгольмским синдромом. Этот крошечный момент мольбы в глазах, который Джокер заметил и запомнил, можно было интерпретировать как угодно. Она хотела, чтобы он заметил. Она надеялась, что он вспомнит. Ей на ум пришла ее легенда о том, что она, мол, пыталась сбежать. Удивление Джокера только сыграло ей на руку, а последующие его несерьезные слова о симпатиях наделили ее выдумку достоверностью. Она говорила с Джимми напоказ. Она была так уверена, что Клоун увидит представление, а значит, скорее всего, она знала тот промежуток времени, когда у нее в палате установили камеры и помнила, когда их еще не было. Возможно, именно благодаря самому Джокеру она и выяснила, когда именно у нее поставили слежение. А может это была не легенда вовсе. Может, она и вправду пыталась выбраться и поняла, что на тот момент камер в ее комнате еще не было. Это не так важно. Главная цель была в сомнениях. Если Джимми и вправду проявил симпатию и умолчал о ее попытке убежать, которую, якобы, не мог проглядеть — это бы означало, что он предал своего босса. Если же Джимми и вправду ничего не услышал и ни о чем не догадался — это бы свидетельствовало о его некомпетентности, а быть некомпетентным человеком в банде Клоуна-Принца преступлений — значит плохо кончить. Пыталась она сбежать или нет — главное, чтобы Джокер поверил. И убил Джимми. Она знала Джокера хорошо. Она знала, как он наказывает провинившихся чаще всего. Она хотела, чтобы он убил Джимми… — Такими темпами у тебя не останется людей, которые будут меня сторожить… — проговорила девушка, практически подтверждая эту теорию. …Или точнее — она хотела, чтобы он убивал своих бандитов. Лейтона, Тобби, Джимми. Всех он убил из-за нее. Кроме Джимми, его он убил ради нее. Это стоит того, чтобы увидеть ее страх, когда придет время задействовать ее в своем плане. Ведь стоит же? — Так себе тактика… — с экспрессивным критицизмом проговорил Джокер, повертев в руке пистолет, — у меня еще много бойцов, а у тебя слишком мало времени. — Что случится, когда мое время истечет? — спросила мученица, едва ее угнетатель закончил говорить. Или же она просто провоцировала своего сторожа, чтобы суметь сбежать в этот раз. Так или иначе любой вариант бы выручил ее. — Пусть это будет для тебя сюрпризом… — пробормотал Джокер, отвлекшись на приближающиеся быстрые шаги и направив дуло в их сторону. Другие, поди, услышали выстрелы и поспешили проверить. Собственно, эта догадка подтвердилась уже в следующие секунды. — Босс! — воскликнул один из двух прибывших. — Уберите это… — Джокер небрежно очертил дулом труп Джимми. — И мозги потом его захватите. Они у него последние. Головорезы послушно кивнули и, схватив Джимми, один за руки другой за ноги, начали уносить тело в неизвестном направлении. Девушка только надеялась, что эти два безымянных товарища обсудят произошедшее, пока будут «избавляться» от третьего. Сколько страха нужно, чтобы джокеровские запуганные зверьки перешли в режим самообороны?.. — Так… если ты уже решил мою судьбу… — Она подошла к решеткам и облокотилась на них руками. — Может, все-таки послушаешь как я тебя убью?.. Джокер подошел к ней ближе, почти вплотную. Жесткая гримаса и по-мультяшному опущенные уголки губ почему-то не казались теперь кривляньями. Сейчас ее слова словно бы прозвучали смирением. Она не пыталась интриговать его, дразнить, подначивать, тон ее голоса был тих и прост. Как если бы она осознала, что, что бы он ни задумал, ничем хорошим это для нее не кончится, а посему она решила наконец-таки выложить все карты. Он пристально вглядывался в ее глаза, пытаясь уловить каждую морщинку, но не нашел в них ничего кроме обычного вопроса. Даже ожидания или надежды, что он согласиться дать положительный ответ, в них не было. Вопрос глуповатый, если она и впрямь поняла, что ее смерть не за горами и счет пошел на дни. Однако все же она успешно довела его до глубокой паранойи, и он уже готов был ожидать все что угодно от нее в последнее время. Что ж, если она до сих пор уверена, что сможет убить его и при том успеет сделать это в ближайшем будущем, то… -… Позабавь меня. — Выдавил Джокер, в глазах его горела ни то холодная насмешка, ни то вызов. Внезапно выражение девушки изменилось. В глазах загорелись огни, лицо очертила широкая довольная улыбка, и Джокер на секунду задумался, а не совершил ли он ошибку? — Я сотру тебя… — смакуя каждое слово, начала она. — Каждое упоминание о тебе я уничтожу. Каждую газетную вырезку с именем твоим я сожгу. Пока твое имя и твое лицо не сотрется из общественной памяти, каждое доказательство твоего существования я похороню… Она прикрыла глаза от удовольствия, пока посвящала Джокера в свой злодейский план, а он в свою очередь изобразил фальшивое волнение, будто ее холодные слова тронули его, пробудив в нем страх. — О Боже, о Боже! — драматично воскликнул он. — А-а… что именно из этого меня убьет? — В его голосе звучала хорошо сыгранная сосредоточенность. — Ха! — Позабавленная пленница весело ударила по решеткам. — Да какая разница как ты сдохнешь?! Удавит ли тебя наконец готэмский крестоносец, переедет автобус или кирпич свалится на голову?! Главное, что тебя забудут… все твои громкие преступления, все твои злоключения, вся твоя философия сотрется у людей из памяти — и когда это случится — вот тогда-то ты по-настоящему умрешь. Подцепленный каждым словом, Джокер наконец начал осознавать Истину. Эта девушка, отлично знала, что сказать, чтобы задеть именно его — и так хорошо у нее это получилось, что он даже уже был не в силах держать лицо и отыгрывать свои ужимки. Сам того не замечая, он искривлялся в гримасе шока и ярости. Зато ее улыбка все росла и росла. — В конце концов, кто ты без своего шоу? А когда ты умрешь — жизнь Готэма продолжится. Твое место займет та же Харли, например. Или какой-нибудь подражатель. Или вообще никто. Как бы то ни было, со временем всю твою «клоунаду» перестанут ассоциировать с тобой. Джокер сжимал прутья клетки, словно это было горло его противницы, он пытался остановить поток ее сознания, но голосовые связки его не слушались, а мазохистский разум хотел дослушать до конца. — И Бэтмен тебя тоже забудет. — Она пожала плечами. — Как бы тебе не хотелось верить в то, что вы инь и янь, есть кое-что, что нарушает это равновесие — если он умрет, ты потеряешь смысл своего существования. Если же умрешь ты — тебя заменяет всякие Пингвины, Двуликие, Плющи и еще много кто. И ему будет чем заняться. И он тебя забудет. Злодеев — много, а Бэтмен такой — один. Без тени испуга девушка смотрела на джокеровский оскал. Даже если это последний плевок в чужую душу в ее жизни — плевок этот был меткий, но самый яд был в другом. — Я сотру тебя, и даже если твое наследие останется, не тебе достанутся все лавры. Я украду твой труд и, если придется, подарю его более яркой замене. И только я… Я буду тебя помнить. Ту комнату, в которой ты пытал меня. Душевые. Мою камеру. Все это будет сниться мне в кошмарах… — Она жалостливо поджала губы и в смирении прикрыла глаза. — Такие яркие эмоции… легко не забываются. У тебя были жертвы, которые справились со своей травмой и забыли тебя. Были, наверное, и те, кто покончил с собой, не в силах прогнать тебя. Но я буду жить и обещаю — я буду помнить тебя до конца своих дней… А значит с моим последним вздохом — только тогда — умрешь и ты. Лишь сейчас, с затихающим, почти переходящим в шепот, тоном ее голоса, Джокер вдруг понял, что закрыл глаза, чтобы легче было осмыслить ее речь, потому что его разум отчаянно сигнализировал, что это важно услышать — особенно ему. Он не мог отрицать — она особенная. — Ты — Клоун-Принц преступлений. Убийца и маньяк. Больше ты никто. Кем ты был прежде никто не знает, да и тебе самому это не важно. Мы — твои жертвы — нужны тебе куда больше, чем ты нам. Хотя, о чем это я? Для нас было бы лучше и вовсе с тобой не встречаться. Но ты без нас существовать не сможешь. Без нас тебя словно и не было. Нашей власти над тобой — с другой стороны ножа — не меньше. — Поставила точку заложница. Она была так близко, что он мог чувствовать ее дыхание на своем лице. Он не мог отрицать — он зависим. И это жестокая шутка.