Ричард, Коннор и Кевин

Небольшая комната Гэвина становится еще меньше, когда они заявляются туда почти полным составом. И в тот момент Гэвина переполняет недовольство. Не так он рассчитывал провести день. В планах было как минимум для начала поспать, а не это вот все. «Это вот все» во главе с Маркусом невозмутимо. Оно невозмутимо залезает на его кровать, садится за его стол, на его пол, идет на его кухню, где открывает его холодильник. Гэвин бросает взгляд на Ричарда. Что за пиздец? Ричард разводит руками. Ни при чем, да? Будто бы поверил. Тина, завидев толпу, ретируется сразу. Машет Норт, Ричарду и как-то странно смотрит на Кевина, Кевин же смотрит не менее странно. Ссылаясь на какие-то срочные дела, она поспешно сбегает. И Гэвин, в общем-то, ее понимает. Он и сам бы ушел, только вот некуда. Тина его лучшая подруга с первого курса. Ведь даже таким мудакам нужны люди, которые могут поддержать. Тина не поддерживала. Она закатывала глаза и покупала Гэвину либо кофе, либо виски. В зависимости от времени суток и степени проблемы. Но она выслушивала. Чаще всего молча. Тина вообще часто молчала. Когда Гэвин решил, что она должна с ним встречаться, Тина сказала ему: «во-первых, нахуй мне отношения, если сейчас я просто пытаюсь дожить до выпуска, случайно где-нибудь не умерев, а во-вторых, я вижу, как ты смотришь на одного из этих близнецов, поэтому не вздумай цепляться остатками своей гетеросексуальности за меня, это несправедливо». И Гэвина как-то отпустило, будто бы ее слова оказались тем самым тазом холодной воды. Но цепляться он все-таки продолжил. Правда уже не за нее и не очень долго. Гэвин не уверен, что у Тины кроме него есть друзья еще, но иногда он видит ее общающейся с Норт или с кем-то из близнецов. Впрочем, с близнецами общаются все, а девушки всегда тянутся к девушкам. Да и они почти не обсуждают других. В основном их общение состоит из рассказов, как Гэвин проебался и как она заебалась. Гэвин не исключает, что у нее депрессия. Но у кого ее сейчас нет? — Кстати, кто это был ночью? Под окнами, — вдруг произносит Саймон. И Гэвин сперва не понимает о чем он, а когда понимает, то напрягается. Ричард, будто бы чувствуя, успокаивающе кладет ему ладонь на спину. Гэвин мечется между желанием сбросить ее и прижаться сильнее. Он так и зависает посередине. — Я потом заснул, так и не дослушал до конца. Они в итоге переспали? — это все еще Саймон. — Не то чтобы я так интересовался чужой личной жизнью, скорее мне интересен сам человек. И у него хороший голос. Гэвин, Ричард и Кевин сидят на кровати. Норт на стуле, а Маркус и Саймон на полу в подушках. Гэвин не очень понимает откуда и когда успевает возникнуть посреди этого всего пицца, к которой на каком-то этапе присоединяется еще и пиво. Ведь почему бы не начать выпивать с утра. Он честно пытался их выгнать. Но. Нихуя не получилось. Все смеются, когда Саймон говорит это. Даже Ричард усмехается. Гэвин буквально чувствует его усмешку затылком, так близко он сидит. — Не-а, не переспали, — Кевин тянется за очередным куском. — Но я сделал для этого все, что мог. Гэвин хочет заехать ему в бок. Он уже представляет, как Кевин сгибается и роняет пиццу на кровать. — Было как-то немного не до такого, — отвечает Ричард и удар достается ему. Ричард не сгибается, нет, но он неожиданно подмигивает и сгребает Гэвина в охапку. — Вот же ты мудак, — и Гэвин как-то не уверен, что хочет вырываться. Норт поражено смотрит на них: — Вау. Рид, это был ты? — А кто-то сомневался в этом? — Маркус стукается банкой с банкой Кевина. Это стремно. Хотя, в общем-то, Гэвин проебывался и более крупно. Например, на первом курсе, когда, проиграв, вынужден был пробежать несколько кругов по стадиону. В одном белье. А потом там же выкрикнуть: «Ричард, выеби меня». И над последним все еще ведутся споры, было ли оно в желании или это уже авторское дополнение. Ричард, кстати, предложение не упускает. Гэвин же после такого больше не играет на желания и не смешивает травку с алкоголем. Но сегодня ему несколько везет, потому что на половину ночи у него провалы в памяти. — Вот нахер вы вообще сюда приперлись? — Хотели проведать тебя, — отвечает Маркус. Гэвин, естественно, ему не верит. — Думаешь, я настолько идиот? Лучше бы остались на тренировке. Тем более у нас завтра игра. — Не очень-то ты о ней волновался, когда напивался, — Саймон задумчиво пытается оторвать колечко от пустой банки. — Не хочешь сходить нахер, Саймон? Кевин щурится хитро-хитро и произносит прежде, чем кто-то успевает его заткнуть: — Быть может, он уже? — Ты идиот, — Маркус закатывает глаза. — Я не верю, что вы даже не пытались засосать друг друга, — Маркус вспыхивает, а Кевин самодовольно хмыкает. В своей голове Гэвин пытается провести логическую цепочку, но так ничего и не делает, потому что подбородок Ричарда, упирающийся ему в затылок, очень отвлекает. — Подумать только, в нашей команде что ли одному мне девушки нравятся? — А то, что мы с Норт встречаемся друг с другом, ты как-то забыл. — А вы сами об этом помните? Маркус кидает в Кевина колечком, что отрывает Саймон. — Какие-то глупые темы пошли, — сам же Саймон заметно сникает. Когда Норт обнимает его за плечи, то показывает средний палец как Гэвину, так и Кевину, а потом шепчет одними губами: «я вас уебу». И Гэвин не сомневается, Норт очень даже может. И хоть она, на самом деле-то, не слишком ладит с Саймоном, но никогда никому не позволяет его задевать. Кроме самой себя, конечно же. — Кстати, Ричард, почему ты носишь очки? — вдруг спрашивает Маркус. И Гэвин думает, что это самый тупой способ спасти ситуацию. — Ну. Может, потому, что у меня проблемы со зрением? — Ричард ухмыляется, заставляя Маркуса смутиться. Судя по всему, он думает так же. — Я читал, что зрение может испортиться, если много дрочить, — бросает Кевин. И Гэвин не сдерживается, когда спрашивает: — Тогда почему же оно у тебя в порядке? Кевин кидается в него корочкой от пиццы. — Ой, бля, иди нахер. Гэвин еще больше хочет всех выгнать и упасть лицом в подушки. Но проходит несколько часов и несколько звонков тренера и Коннора, прежде чем они уходят, и остается только Ричард. Завтрашний матч, кстати, отменяют. Кажется, из-за погодных условий. Гэвин не слишком слушал. Они везучие, в общем-то, уебки. Ричард собирает по комнате пустые банки и коробки, пока Гэвин листает новые сообщения. Он, почти не глядя, ставит «нравится» под фотографиями Тины. Можно даже не сомневаться, что на них она, он сам, их синяки, море кофе и очередные конспекты. Кто-то из команды пишет в ленте про вечеринку. — Эй, — Ричард, оказываясь рядом, внезапно выхватывает из рук Гэвина телефон. Гэвин, хмурясь, под ухмылку возвращает его назад. — Ты как? Гэвин не знает что ответить. Кажется, «извини» он говорил ночью, пока Ричард придерживал его за одежду. А может быть после, когда он помогал ее снять. Или утром, когда Ричард лежал рядом, пока он, уткнувшись ему спину, проваливался в прерывистый сон. Но Гэвин не слишком-то помнит. Возможно, он вообще всего этого не говорил. — Ты только сильно там не загоняйся, я прям по глазам вижу, что ты уже начал. Оно того не стоит, со всеми ведь бывает. Со всеми кроме тебя, — думает Гэвин. Потому что ты, блядь, дохуя идеальный. Гэвин толкает его в плечо. — Ты уебок, Ричард. — Разве? — Ричард улыбается неожиданно тепло, и теперь Гэвин не уверен, что вообще когда-то умел дышать. Гэвин не понимает, как все приходит к этому. Вот при первой встрече он говорит ему: «иди нахуй, мудак», а вот этот мудак уже оставляет часть своих вещей в его комнате, пытается заменить его кофе на мерзкие, но якобы полезные, смузи, а его собственная мать пишет ему сообщения и поздравляет со всеми праздниками. Оглядываясь назад, Гэвин сказал бы, что это произошло постепенно. Но, судя по ощущениям, все-таки слишком внезапно. На самом деле, он даже не знал, встречаются ли они или это такая крепкая мужская дружба с элементами из гей-порно и словесными подъебами. Ричард никогда не разговаривал на такие темы. Он просто влез в его жизнь, вцепился в него когтями и явно не собирался отпускать. И это Гэвин тоже не понимал. Почему именно он? Может, все же не стоило посылать его нахуй? Потому что в итоге Ричард пошел на него. Очень даже пошел. Гэвин просыпается где-то к обеду. Ричард все еще спит, он жмется к обнаженному телу Гэвина своим, обнимая одной рукой, а другой переплетается пальцами с его. Пальцы Гэвин почти не чувствует. Приходится приложить усилия, чтобы разжать руку Ричарда и высвободиться. Наверное, стоило бы уже вставать, но Гэвин ложится обратно, прижимается лбом к предплечью Ричарда, внезапно понимая, что совсем этого не хочет. И черт возьми. Сейчас он по-настоящему ненавидит его. За это сумасшествие. За то, что он делает с ним одним своим видом, одной случайной тупой улыбкой. Когда он просыпается во второй раз, Ричард уже сидит на кровати, одетый в темные брюки и не менее темную футболку. Футболка, судя по идиотскому принту, скорее всего раньше принадлежала Гэвину. — Кевин и Коннор собрались на вечеринку, нам тоже придется пойти, — Ричард отрывается от телефона и внимательно смотрит на него, за что-то цепляется на лице и довольно усмехается. — Кстати, там осталась еще пицца, будешь? Пиздец, — думает Гэвин. А вслух говорит: — Что за вопросы? Мог бы сразу принести. — Вот не помню, когда я успел подписать контракт и стать твоим слугой, — он коротко хмыкает, но пиццу все-таки несет. Из комнаты они выбираются только вечером. Оба с шальными глазами и засосами везде, где только смогли дотянуться. И это как раз вовремя, чтобы успеть к началу очередной вечеринки без особого повода.