Turkish Delight

      Итак, что у нас дальше по закону слэшно-яойного жанра?       По идее, горячая постельная сцена. Один герой понял, что втрескался по уши, то бишь я, второй так же подает признаки определенной заинтересованности в первом объекте, то бишь во мне, впереди вечер, ночь... Времени в обрез – го трахацца. Потом признания в любви, за ними – какая-нибудь внезапная драма с непреодолимыми обстоятельствами, страдашки, возможно, ревновашки, примирение, снова – го трахацца. Ну и грандиозный слезовыжимательный финал с обещанием любить друг друга вечно, но, увы, не в этой реальности. Или наоборот, в этой. Или открытый финал – типа, надежда есть, что они будут вместе, но это не точно (кстати, за такие финалы я некоторым авторам лично навешал бы ментальных плюх, издевательство ж, ненавижу незакрытые гештальты).       При этом вторую сопле-мыльную линию с другом и сестрой отодвигаем на второй план, пусть они там какими-нибудь другими делами займутся – чай, в хорошем отеле отдыхают, не заскучают. Помелькают для приличия фоном, что они тут вообще есть, и автор про них типа помнит, ну а в конце скажут пару реплик.       Но это по идее. Чьей-то. Явно не моей. Возможно, авторской, но она немного просчиталась, выбрав в главные герои меня (ибо я и есть одно сплошное непреодолимое обстоятельство). И Керама, от вида которого у меня моментальная потеря адекватности происходит в довесок к полному боекомплекту комплексов и военному подразделению тараканов. И добавив мне в компанию не в меру деятельных сестру и друга детства.       Я бы, конечно, не отказался от горячей постельной сцены, но не забываем – всегда существует фактор: «Что-то пошло не так». В моем случае – это правило.       На этот раз не так пошел... пошли: джин с тоником (две штуки), раки со «Спрайтом» (нет, я правда не понимаю, кто придумал мешать турецкую водку со «Спрайтом»! Это адское пойло, при смешении напоминающее своим видом прокисшее молоко. Никогда так не делайте!) и еще пять фруктово-алкогольных коктейлей (вкууусненько, но, блин, очень пьяненько).       И да, я нажрался вусмерть. А все благодаря кому? Пф! Конечно, Оззи, который как-то на второй план категорически не захотел задвигаться!       Более того, он крайне энергично выдвинулся на самый первый план – организовал тосты за воссоединение нашей троицы, за пять минут взасос скорешился с Ежиком, вылез участвовать в шоу-программе и не упустил случая блеснуть остроумием, а если учесть, что право остроумничать вообще-то принадлежит ведущему, то в итоге их обмен репликами тянул уже на отдельный, самостоятельный перфоманс (некоторые гости реально рыдали от смеха).       Затем Илюха выиграл главный приз – романтический ужин при свечах в ресторане а-ля карте и прогулку на катере. Публично пригласил на свидание растерявшуюся Дашку – та долго моргала с непонимающим видом, потом до нее немножко что-то начало доходить. Дурында она и есть дурында (ой, на меня-то что смотреть? Уже слепой бы догадался, что Илюха прется от тебя, как удав по стенке).       В этом отношении Дашка – пример типичной манга-анимешной героини, которая только через три сезона (или сто двадцать томов манги) вдруг понимает, что пристающий к ней герой-красавчик правда в нее влюблен. За исключением того, что Оззи – не герой-красавчик, а персонаж второго плана, обязанный играть роль преданного друга, а не перетаскивать на себя одеяло, и я задолбался уже с этими задротскими аналогиями. К черту их.       Было весело! Мне. Очень. Я сидел за столиком прямо напротив сцены, молча участвуя в оживленной беседе Дашки и Оззи, жмурился от света софитов, пил ловко подсовываемые мне напитки, незаметно хмелел, балдел от Керама. Он словно сиял в два раза ярче, а изредка бросаемые в мою сторону улыбчивые взгляды подсказывали мне, осмелевшему от алкоголя, что сияние его усилилось неспроста. Я тому причина. Офигеть можно!       Я и офигевал. И офигел до такой степени, что по окончании шоу-программы решительно встал, схватил Керама за руку и потащил в нашу компанию. И мы выпили все вместе. А потом Оззи выпил на брудершафт с Ежиком. Еще вчетвером выпили на брудершафт – не объясню, как у нас это вышло.       Керам учил нас танцевать халай. Как ни странно, у Дашки и Оззи получилось сразу, у меня – ни разу. И вряд ли получилось бы, потому что я уже путался в руках, ногах и не мог отвести хмельного взгляда от Ежика. От бурлящего огненным адреналином в крови алкоголя у меня горело тело. Оно ощущалось странным – гуттаперчевым, гибким. С вызревшим в томительном ожидании острым желанием, пульсирующим внизу живота.       В тот момент я был бесстрашен и голоден. Мне хотелось, чтобы Керам смотрел только на меня, прикасался только ко мне. Я хотел всего и сразу, и этот вечер, танцы, переглядывания, обмен улыбками – все воспринималось прелюдией. Я был готов. Я хотел. Не мозгом и взыгравшими гормонами, а именно расслабленным, податливым телом. Ведь это самая естественная вещь на свете – заняться сексом. С Керамом. Потому что химия. Потому что искры. Потому что он шикарен, как киношный арабский шейх. Твою мать... Какой же он шикарный... Блин... Чего я так раскис-то? И носом зачем шмыгаю? А несу-то я что своим блудливым языком?!       - У тебя... пупок... сексуальный. И пальцы... на ногах... тоже... – произнес я вслух выборочную часть из длинного списка сексуальных частей тела Керама, по которому шел, ощупывая взглядом его тело. Надеюсь, нас никто больше не слышал, потому что сказал я это, конечно же, прямо на танцполе. Заиграло что-то медленное и мелодичное, Илюха закружил в танце Дашу, а я стоял и пялился на Керама.       - Звучит вдохновляюще, - усмехнулся Ежик. – Пойдем-ка к морю. Тебе не помешает слегка проветриться.       Но интима под низко висящей над морскими просторами оранжевой луной не вышло. За нами рванул Илья, прихватив с собой Дашку и бутылку вина. И чего им не танцевалось-то?!       В общем, мы пристроились на пляже возле самой кромки моря, огородившись лежаками и зонтиками, и попойка продолжилась. Вполне ожидаемо я поплыл...       Помню, как сидел на нагретой гальке, привалившись к Кераму со спины, и обнимал его под грудью. Удобно устроив голову на его плече. В голове шумело, и шум этот сливался с тихим плеском волн, болтовней Илюхи, Дашкиным смехом и журчащим, убаюкивающим голосом Керама. Я не вникал в их разговоры. Меня совсем не волновало, что мы не одни и что не очень хорошая идея – обжиматься с парнем на глазах у сестры и лучшего друга (сами навязались, их никто не звал).       Я чувствовал, как бьется его сердце – оно ударяло каждым вздохом и выдохом по моему, как он незаметно, деликатно гладил мои предплечья, голые колени, как замирал напряженно, когда я вдавливался в него, обнимая крепче – у меня стоял, и я даже не пытался это скрыть от Ежика. Мне приятно было вот так сидеть, томиться от возбуждения, все еще надеясь, что это... прелюдия. И зачарованно следить за колыханием лунной дорожки на темной воде.       Я не заметил, куда и в какой момент исчезли Дашка с Илюхой – в другое время я сильно обеспокоился бы по этому поводу, но тогда мне было все равно. Я, потеряв всякий стыд - позабыв, где мы, и что первый час ночи не отменял желающих совершить ночной променад вдоль побережья, прикусывал мочку уха Керама, влажно целовал его шею, чуть солоноватую на вкус, вдыхал терпкий запах парфюма и пота и время от времени вжимался в его спину, растворяясь в крышесносных ощущениях. Мне кажется, я мог бы так просидеть вечность... Под куполом черного южного неба с мерцающими блестками звезд.       - Даня, - выдыхал Керам, подставляя шею. Оборачивался и ловил мои губы. Томные, волнующие либидо, но при этом мягкие и нежные поцелуи. Кажется, его ответственность снова дала сбой, и он так же, как и я, наслаждался этими мгновениями.       - Пойдем к тебе, - попросил я, уже изнемогая...       И тут выяснилось, что с «пойдем» я погорячился. Я еле встал. Ладно, допустим, мне помог Керам.       - Звезда неба моего ночного, давай я тебя до номера доведу, - с ласковой усмешкой предложил Ежик. – Ты что-то... подрасклеился.       - Я хочу к тебе, - упрямо мотнул я головой.       Керам хмыкнул, пробормотал что-то вроде: «Упрямый ослик» и бережно обнял меня за талию.       - Я обычно... не такой нелепый, - доверительно сообщил я Ежику в шею. – И не такой... неуклюжий.       - Я вообще не думаю, что ты нелепый, - заметил Керам. – Насчет второго - спорно.       - Нет, правда, - я резко затормозил и качнулся. – Я не знаю, почему так... Почему рядом с тобой я... тридцать три несчастья... и со мной постоянно... в общем... всегда как-то... все не так.       - А как должно быть? – улыбнулся Ежик, выравнивая мое норовящее потерять равновесие тело.       - Правильно, - пробурчал я.       - А как правильно? – уточнил он с той же улыбкой.       - Не знаю, - проворчал я. – Но не так.       - Ты ошибаешься, Даня. Нет в таких делах «правильно» или «неправильно». Я сейчас безумно счастлив. Я даже не вспомню, был ли вообще так счастлив. Наверное, был. Но это сейчас неважно. Я наконец познакомился с тобой. И ты мне нравишься. Лепый или нелепый, уклюжий или неуклюжий. Ты просто мне нравишься.       - «Наконец»? Почему «наконец»? – не понял я. Меня странно царапнула эта фраза. Хотя ключевое – я ему нравлюсь. Всяким.       - Возможно... надеялся, всегда надеялся, - пожал плечами Ежик, ничего не объяснив. – Ненужные вопросы, Даня. Все усложняющие.       - Вопросы, на которые не должны прозвучать ответы, - задумчиво пробормотал я, тяжело вздохнув. Как-то я все время забываю, что это каникулы, краткосрочные. И счастье – тоже краткосрочное.       - Должны. Но не сейчас, - качнул головой Керам. – Идем, дурман-трава мозга моего, - с легкой насмешкой.       Кое-как дошли. До дома Ежика. Я наотрез отказался возвращаться к себе и к Дашке. Я хотел остаться с ним. Провести ночь с ним. Знойную турецкую ночь.       Долго целовались у входа, обтирая дверь. Ежик не мог найти ключ – это довольно сложно, согласен, когда руки заняты другим делом – к примеру, тщательным изучением чьего-то тощего тела. Я попытался ему помочь, но отвлекся на ремень его джинсов и то, что под ними. Керама же как током пробило - он откинул голову назад и тяжело задышал, не ожидая такой диверсии с моей стороны. А у меня тормоза окончательно сорвало, и стыда ни капли не осталось – я трогал его, мазал по губам, упиваясь придушенными стонами, и распылялся на атомы от фантастичности происходящего. Пальцы плавило от прикосновений...       - В дом... Даня, в дом, - прошептал отрывисто Ежик, усилием воли отклеившись от меня.       (Ремарка: сейчас будет горячая постельная сцена! Йу-ху!)       Н-да. Так вот... Насчет нелепости... И меня как явления сплошного непреодолимого обстоятельства. Вернемся к данным пунктам.       На пороге меня вытошнило. И тошнило полночи. Я проклял все на свете. А главное – зарекся пить. Снова. Не мое это. О том, как я опозорился и какие доставил проблемы Кераму (умолчим, что еще и жестко обломал нас обоих), провозившемуся со мной до утра, у меня не хватило сил подумать. Я вырубился на его кровати сразу, как угомонился мой непривычный к алкоголю желудок. Бледно-зеленый, взмокший, с подрагивающими от напряжения конечностями.       Фейл!       Я проснулся.       Знаете, во всех моих любимых игрушках есть возможность пополнить энергию – покупаешь ее за какие-нибудь кристаллики, и опа! Ты уже бодрячком. Про внешность молчу – всегда красавчик. Я ж Данто Кицунэ, девятихвостый лис, мое очарование – бонус по умолчанию характеристик персонажа. Плюс любой фейл можно переиграть. Или воспользоваться чит-кодами - нечестно, но иногда можно.       Увы, я проснулся не в виртуальной реальности, а в той, где х - количество выпитого алкоголя, у – градус крепости выпитого алкоголя, и помноженные друг на друга они дают z – уровень страданий на следующее утро после злоупотребления неверно помноженными «иксами» и «игреками». И это математическая данность, от которой тебя не спасут навыки геймера.       Моя данность выражалась в сдавливающей виски головной боли, мерзотном запахе изо рта, общем физическом состоянии: «Что ж я вчера не сдох?» и приступе самоуничижения, суть которого сводилась все к тому же: «Что ж я вчера не сдох?»       Я лежал на кровати, смотрел в потолок и повторял: «Лисицын, ты молодец. Все правильно сделал. Нажрался, домогался, проблевался. Теперь можешь признаваться в любви – Керами проникнется. Если вот он еще чего-то в тебе не оценил, то теперь наверняка в курсе всех твоих достоинств!»       Твою ж маковку...       Вдогонку я осознал, что спал не в нашем с Дашкой номере, а в домике Ежика. И вот эта непонятная тяжесть, давящая на грудь – рука Керама, а щекочущее шею, едва заметное колыхание воздуха – его дыхание. И да, он спит рядом, и именно поэтому мне еще так жарко. Я повернул голову, чтобы посмотреть на него...       Смоляные волосы на белом полотне подушки, безмятежное лицо, равномерный ритм дыхания, смуглое обнаженное тело, едва прикрытое простыней вместо одеяла. Так интимно и так красиво. Я пробежался пальцами по его щеке – щетина проступила, по руке, что естественно покоилась на моей груди – Керам что-то пробормотал на турецком, по его губам скользнула мимолетная улыбка, но не проснулся. Только плотнее подгреб меня к себе.       Я, позабыв про самоуничижение и похмельный синдром, потянул простыню – он весь без одежды? Я вдруг понял, что еще не видел Ежика голым. То есть, вроде бы, он так одевается, что пространства для воображения немного остается. И я видел его частично неодетым, но это не то. Не так, как увидеть его обнаженным полностью, расслабленно и крепко спящим рядом.       Простыня скрывала домашние хлопковые шорты, эффектным контуром подчеркивая форму его ягодиц, бедер. Отчего-то смотрелось эротичнее, чем если бы он был без них. Все-таки есть что-то действительно соблазнительное в некоторой недосказанности. И Керам – как модель с картинки журнала. Может быть. Я не сильно увлекаюсь чтением глянцевых журналов. Для меня он, скорее, как герой споконов, где художники не жалеют времени на прорисовку мышц и рельефов идеального по пропорциям тела.       От его вида меня залихорадило ненормальным возбуждением, ненормальным, потому что оно явно дисгармонировало с моим общим недееспособным состоянием. И мыслью. Дикой, но сладкой до приторности мыслью, как полюбившиеся мне турецкие десерты...       «Просыпаться бы так каждое утро. Чтобы он. Был. Со мной».       Просыпаться, смотреть на него, гладить горячее тело, вдыхать персональный запах, особенно сильный после сна... Оставить дорожку поцелуев, навалиться сверху... Со смешками барахтаться в постели. Закончить быстрым, жадным сексом. Так ведь бывает?       А со мной? Такое может случиться со мной?       Где запрятана разработчиками игры эта волшебная комбинация клавиш, при которой я смогу просыпаться и каждое утро видеть Керама?       Сколько бестолковых мыслей. Сколько лишних надежд...       Сегодня у Керама выходной, который мы должны провести вместе. Я уже достаточно поработал над тем, чтобы его испортить, поэтому мой последний шанс не испортить его окончательно – реабилитироваться. Поэтому я мысленно надавал себе по щам, ужиком выполз из кровати, чтобы не разбудить Ежика, и рванул к себе в номер.       Дашка, укладывающая волосы перед зеркалом при помощи фена и шпилек в нечто четырехмерно-воздушное, встретила меня фразой:       - Я, конечно, подозревала, что ночевать ты не придешь, но мог бы хотя бы предупредить.       На что я ответил:       - Почему я не видел у тебя этого купальника?       Сестра смущенно поправила бретельки замысловатой конструкции, превращавшей ее грудь в наличие сисек на теле, хлопнула накрашенными ресницами (и чего ты накрасилась-то с утра пораньше?) и поспешно натянула на себя сарафан, прикрывший еще и нечто супер-мини вместо привычных трусиков.       Куда ты дела нормальный купальник? Что это за порнография? И зачем он тебе? Неужели... Хм, а чем это они вчера с Илюхой занимались?!       - Вообще-то, стучаться надо, - огрызнулась Дашка.       - В смысле? – я полез в шкаф в поисках свежей одежды. Модной, стильной, классной одежды, которая у меня точно должна быть с собой, потому что в моих сборах принимала активное участие сестра. Сейчас я почти готов был поблагодарить ее за назойливость.       - В смысле, вдруг я еще переодевалась бы.       - Я тебя не раз видел голой, – хмыкнул я. – Нового не узнаю.       - Ты голой меня видел лет в шесть в последний раз! – возмутилась Дашка. – А сейчас я взрослая девушка.       - Сомнительно, - я прихватил подходящие задуманному образу вещи, полотенце и занырнул в душ. – Где Оззи? – крикнул.       - Сейчас должен зайти за мной, - бросила Дашка, слегка приоткрыв дверь ванной. – А что?       - Ничего. Совет вам да любовь.       - Дурак, - фыркнула сестра. – Мы просто друзья.       - И именно поэтому он тебя пригласил на свидание, потом вы вчера куда-то незаметно слиняли, а сегодня ты уже при полном параде и вырядилась в жуткий порно-купальник, как дива на Мальдивах, - уточнил я, выдавливая зубную пасту на щетку.       - А чего ты такой болтливый, а? – подозрительно прищурила глаза Дашка. – Тебя можно поздравить? М? – и подвигала многозначительно бровями.       - Дура! – вспыхнул я, пятерней убрал из дверного проема Дашкино лицо и захлопнул перед ней дверь. Вот взял и все рассказал тебе, ага. С учетом, что рассказывать нечего. А что есть – лучше не рассказывать.       - А вы с Ежиком довольно мило смотритесь вдвоем! – прокричала за дверью Дашка, явно не желая слезать с темы.       Мило смотрятся зайчики на пасхальных открытках. А мы вчера смотрелись как... как парни, один из которых – красивый, второй – пьяный. Все. Надо еще раз почистить зубы.       Благоухающий Дашкиным парфюмом (да один хрен – он лимоном пахнет, сойдет, я-то не пользуюсь духами) и зубной пастой, посвежевший (синяки под глазами не в счет), причесанный, начисто выбритый (порез под подбородком не замечаем), в черной майке (у меня тоже есть крутая обтягивающая майка) и белых скинни (то есть, в тех самых рейтузах), я вышел с гордо поднятой головой из ванной в намерении предстать в скором времени перед очами Ежика во всей красе. С завтраком в постель. И буду весь день внимательным, общительным, юморным, открытым и улыбчивым (ладно-ладно, уж улыбаться весь день я точно смогу!).       - Ой, а кто это у нас такой сладенький нарисовался? – влип я тут же по выходу из ванной в объятия Илюхи, который как раз ввалился в наш номер.       Очень смешно. Нашел новую тему для приколов?       - Челочку стопудово в барбершопе выстригал небось, а? – веселился Оззи, ероша мои тщательно приглаженные волосы.       Я высвободился из его хватки и припечатал приятеля ладонью в лоб, мол, уймись.       - Ненене, - оскалился елейно Илюха. – Я теперь с тропы гейских шуточек не сойду. Вчера такого насмотрелся – чуть сам не поголубел.       Изыди, бесовское отродье. И тебя никто смотреть не заставлял – сам прилип, как банный лист.       - Ла-адно, - протянул примиряюще Оззи. – Иногда буду шутить про другое. Какие планы?       Для тебя у меня планов нет.       - Ежик вчера сказал, что вы сегодня по городу прогуляться собирались, - выдал Илья деловым тоном. – Забавный он, кстати, чел. Норм чувак. Чувство юмора на пятерочку. Одобряю.       Ты что, правда считаешь, будто мне нужно твое одобрение? И вообще... это уже перебор. Вся ситуация. Пе-ре-бор! Вон там Дашка крутится у зеркала – займитесь друг другом.       - Короче, мы вчера с Дашуней решили составить вам компанию, - закончил Илюха. – Вчетвером гулять веселее будет.       Чего? Охренели? Сдались вы мне! Это мой день. Мо-о-ой. С Керамом. Не ваш.       - Ежик сказал, что это отличная идея, - добавил Оззи и растянул губы в широкой победной улыбке.       Блин.       - Та ладно тебе, Лисицын! Потусим вместе, вечером отстанем, - приободрил меня Илюха. – А завтра даже приставать не будем - у нас ресторан, катер, то-се... Короче, не завидуй сильно.       Погоди-ка: что значит «то-се»?       - Мы просто друзья! – встряла резко очнувшаяся от прихорошивания перед зеркалом Дашка.       - Нет, - мотнул головой Илюха. – Мы вчера целовались!       - Оззи! – сестра вдруг стала пунцовой.       - А чего такого, Дашунь? – Илья как-то неуловимо изменился в лице, вся дурашливость исчезла. Зато появилось нежное тепло. Он подошел к сестре со спины и обнял ее за плечи. Поцеловал за ухом, зарывшись носом в ее рыжие кудри. По правде говоря... у меня сердце растаяло от этой картинки. Как будто, знаете...       Важным было не мое с ним примирение, это как раз и есть второстепенная линия. Для Даши и для Илюхи. Важным было то, что они снова встретились. Повзрослевшие. С небольшим, но уже имеющимся за плечами багажом неудачных влюбленностей, расставаний. Небольшим, но которого как раз хватает по-новому взглянуть на давно знакомого человека. Ты его знаешь, ты даже был в него влюблен (как Оззи), но все это - несерьезно, по-детски, без реального ощущения, что вы вдвоем... можете быть вдвоем по-настоящему?       К тому же, если честно, Илюха хоть и редко выглядел серьезным, но если вдуматься... Он всегда был серьезнее и ответственнее меня, к примеру. Был более честным и искренним. Смелым и не боящимся признавать ошибки. Не умеющим врать. Умеющим прощать.       Если вдуматься... это я его подвел. А он меня не подводил ни разу.       - Так вы... все-таки... да? – пробормотал я.       Даша вздрогнула и испуганно покосилась на меня.       И тут до меня дошло. Я на дух не выносил сестринских кавалеров (они меня раздражали, плюс немного ревновал) и никогда не скрывал своего категорического неодобрения ее любовей. Но тут другое. Это ведь Оззи. И... Еще в детстве я мечтал о том, чтобы Дашка с Илюхой поженились. Тоже по-детски. Тоже не всерьез. Просто об этом приятно было мечтать.       По большому счету... им-то как раз ничего не мешает встречу на курорте превратить в нечто долгоиграющее годами. Подумаешь, в разных городах живут. Дашке, легкой на подъем, сменить локацию – на раз плюнуть. С кредитом ее я разберусь (к чему мне накопления, если у меня весь шаблон будущего поломался?). Теть Марина вряд ли будет против – уже привыкла к взбалмошности дочери. А тут вариант наконец-то ее замуж сплавить, да не за абы кого – а за сынка Ознаурова. Дашкина мама хорошо Илюхиного батю знает, да и самого Илюху тоже.       Я буду скучать. Но мы же не расстанемся навсегда...       - Сдается мне, Лисицын нас, радостно потирая лапки, поженил и наплодил нам в своей голове кучу детишек, - проницательно заметил Оззи, бросив на меня быстрый взгляд. И подмигнул мне.       - Вот еще! – передернул я плечами.       - Ты не против? – тихо спросила Даша, высвободившись из объятий Илюхи, но взяв его робко за руку.       - Против, - из вредности отозвался я.       - Он «за», - с удовлетворением в голосе поправил Илья.       - Слишком рано, - продолжал вредничать я. – Для «то-се».       - Дурак! – взбрыкнулась сестра.       - Для «то-се» никогда не рано, - глубокомысленно заметил Илюха.       - Оззи! – накинулась уже на него Дашка.       - Да чо такого-то! – не понял приятель. – Этот вон вчера весь вечер уши Ежика жевал! А они на секундочку без году четыре дня знакомы!       - Оззи! – это мы уже хором с Дашкой.       - Что? – хоть бы хны, ржет как конь.       - Я тебе вчера показывал направление, - напомнил я и вытянул средний палец.       - О, вспомнил жест, ботаник, - хохотнул Илюха. – Пошли на завтрак. У меня сейчас живот к спине прилипнет.       Я не остался с ними на завтрак – набрал огромную тарелку всего, что глянулось (понятия не имею, что любит Ежик), прихватил стаканчики с кофе и со всем этим натюрмортом потихонечку, не спеша, чтобы нигде не навернуться, ничего не уронить, ничего не пролить, не разбить, не опрокинуть, не... зашуршал к домику Керама.       Он, лохмато-помятый, сидел в одних домашних шортах на крыльце «апартаментов», в печали подперев щеку рукой, и жевал травинку.       - Эмм... Привет, - поздоровался я по регламенту вежливости. – То есть... доброе утро!       - Вернулся, - констатировал факт не сильно сейчас выглядящий счастливым и «радым» меня видеть Ежик. – Ну хоть на этом спасибо.       - Эмм... Опять накосячил? – догадался я.       - Ну так... – Керам встал и потянулся, почесал живот, зевнул. И в этот момент мало напоминал сказочного принца. Тьфу! Шикарного киношного арабского шейха. Небритый мужик с... перегаром, в семейках (если отмести в сторону утреннюю романтичность, то его домашние шортики – стандартные семейки). Ах да, он же вчера тоже неплохо за воротник закладывал с Оззи. - Всего лишь заблевал мне всю комнату, попытался в качестве извинения сделать минет – еле угомонил, представить боюсь, чем бы все закончилось, - Ежик чуть сдвинул резинку шортов и показал солидный укус возле дорожки паховых волос. – Во сне пел и разговаривал. Репертуар и язык мне оказались незнакомы, предполагаю, что это был японский.       Кхм-кхм... Надеюсь, это все мои геройства? Или еще что-то есть? Потому что мне уже сбежать хочется. И в темном уголочке умереть от стыда (как-то я часто в последнее время хочу умереть, пора завязывать с этим).       - Благодаря тебе я сделал генеральную уборку, в три часа ночи, в четыре еще раз сделал уборку, в пять наконец лег и думал, что наконец-то посплю. Но нет! Ты меня два раза спихнул с кровати. Моей кровати, это так, для сведения, - уточнил с невозмутимым видом Ежик. Еще раз зевнул. – Ну а утром подло слинял. Я, конечно, тоже гений. Выскочил в одних трусах... Спросонья переполошился... – он вздохнул. – А дверь-то и захлопнулась.       - Чего переполошился? С глаз долой – проблем нет, – неловко пошутил я и кривенько улыбнулся. Думаю, мой нарядный образ и тарелка с завтраком меня не реабилитируют... Еще и минет полез делать. Чума.       - Для тебя, может, и нет, у меня проблема есть, - он нахмурился и кивнул на дверь. – Ключи как бы внутри остались. Так что, будь добр, поставь тарелочку и сходи к администратору за запасным ключом. Я в таком виде не очень хочу светиться перед гостями.       Я поник плечами... Вид и тон Ежика подсказывали, что где-то был этот предел, после которого он решит, что данунах этого болезного, я там что-то говорил про «мое» - возвращаю, даже денег назад не надо, и сейчас он наступил. И я его понимал – после такой-то бурной ночки. А самое обидное...       Небритым, помятым, с перегаром и в семейках Ежик становился, хоть и не сильно (скульптурное тело и отточенные черты лица никуда не делись), но... обычным. Знаете, не звездным небожителем - наследником гостиничного бизнеса, а обычным. Тем, у кого могут быть свои недостатки, проблемы итэдэ. То, про что он говорил. Я бы хотел его узнать таким ближе.       - Даня, ты мне сердце разбиваешь, - вдруг улыбнулся Керам и забрал из моих рук тарелку. Поставил ее на крыльцо, а меня притянул к себе. – Прости. Я немного разозлился.       - Понимаю...       - Нет, не понимаешь, - Ежик поводил костяшками пальцев по моей щеке. – Не надо от меня сбегать, Даня. Разбуди, скажи, куда и зачем пошел, и только потом уходи. А не предупредив... не надо сбегать. Если остался ночевать – не сбегай, не объяснившись. Это подло.       Видимо, что-то личное. Что-то из прошлого. Неприятное и болезненное, так как Керам не просто просил, а строго требовал. Я поймал его руку и прижал к своей щеке.       - Я не сбегал, - невнятным бормотанием. – Я хотел... сюрприз сделать. Ну... за вчерашнее... реабитили... тили... тиловаться, - язык отказался мне повиноваться. Мне действительно стало нестерпимо стыдно. И поведение мое – ужасно глупое. И сам я глупый. И ничего у меня не выходит как надо. И как не надо тоже. Вообще ничего не выходит! И зачем я ему, ну правда? И я сейчас разревусь, честное слово. И будет перед Керамом стоять тощий, дылдообразный ревущий лось. И...       - Ох, дурак я. Не учёл, какой ты нервный и инопланетный, - всполошился Керам, крепко прижимая меня к себе. – Прости меня, свет души моей. Прости, пожалуйста. Все. Не злюсь я. Ладно? Не злюсь. Просто... решил, а вдруг ты... передумал насчет сегодня... Проснулся, а тебя нет... И я расстроился. Что недоглядел вчера – надо было сразу тормознуть тебя с выпивкой, но ты был такой веселый, готовенький, конечно, но еще в норме... – торопливо говорил он, а сам гладил меня по плечам, спине.       - Я не передумал. Я принес тебе завтрак. И оделся по-модному. Причесался. Даже Дашкиными духами надушился, - выдал я и нужную, и ненужную информацию. – А твой ключ у меня. Не уверен, но, по-моему, у меня. В шортах остался. В кармане, - сейчас я был уверен, что он именно там и находится. – На автомате прихватил.       - И почему я не удивлен? – хмыкнул он мне в ухо. - Дуй за ключом – спасешь меня от лишних расспросов, - Керам отстранился и щелкнул меня по носу. – За завтрак спасибо. Я такое не ем.       А. Угу. Еще раз облажался.       - А что... ешь?       - Каши. Фрукты. Зеленый чай, - перечислил Ежик. – А этот разврат из панкейков и десертов сам скушаешь. Давай, беги.       - Ладно.       - Даня...       - Что?       - Верни шорты вместо штанов.       - Так плохо?       - Нет, наоборот. Слишком хорошо, - хмыкнул Керам и прикусил нижнюю губу. С намеком. – Мне их с тебя сразу снять хочется. Думаю, при таком раскладе долго гулять не выйдет. А с нами, вроде, Даша с Оззи собирались.       - Понял, - я физически почувствовал, как расцвел и заблагоухал от комплимента.       - Эй!       - А?       - Ты очень красивый, Даня.       Я полетел за ключом с абсолютно шандарахнутым видом. В висках набатом било: «Ты очень красивый, Даня». Я это знаю, говорил уже. И многие другие люди мне об этом говорили. И меня это никогда не волновало. Но... Интонация... Голос... То, как эти слова произнес Керам. И как посмотрел.       В моем воображении огненный демон Керами только так и смотрел на девятихвостого лиса Данто Кицунэ. Потому что любил его больше всех на свете. Ведь для Керами только Кицунэ был единственно возможным другом, партнером, любовником. И поэтому являлся самым прекрасным созданием.       Ежик произнес эти слова с чувством. Как это сделал бы мой выдуманный демон. И смотрел. С чувством.       Я не знаю, что делать. Я не смогу с ним расстаться. Не смогу.       Твою ж налево... Дурацкий автор, придумай что-нибудь.       Ведь... второй раз мне уже так не повезет.       Я просто это знаю.       Потому что никогда не смогу забыть этот взгляд. И эти слова. Буду сравнивать. Искать кого-то похожего. И не найду. Того, кто мне с такой пронзительно-нежной, уязвимой, немного грустной улыбкой скажет:       - Ты очень красивый, Даня.       И это совсем не про внешность. Я знаю.       Мы провели вдвоем невероятное утро (очень позднее утро). Позавтракали прямо в кровати Ежика. Я кривился от его диетического фитнес-рациона, а он доверительно сообщил мне, что придет то время, когда я тоже не смогу уминать за обе щеки столько сладкого. И тогда еще посмотрим, кто над кем будет смеяться. В тот момент я замолчал. Керам тоже замолчал.       Потому что его случайная шутейная фраза прозвучала диссонансом – она обещала будущее. Общее, совместное будущее. Мне расхотелось есть. Я забрал у него поднос с едой и оседлал его бедра...       Мы очень долго целовались. Поцелуи перетекли в интимные ласки. Извините, не буду искать «украшательные» эвфемизмы реально классной дрочке. Мне нравится, как это делает Керам – уверенно, жестко, без лишней рефлексии. Он кончил мне на живот, а я ему в руку. Не заменило прошлепанную ночь, но дышать стало легче. На большее времени не оставалось – мой телефон забросали смс-ками Оззи и Дашка (я им отомщу, честное слово).       И мы отправились на прогулку. По Кемеру. Вчетвером.