Turkish Delight

      А теперь мы вернемся к самому началу истории! Вам ведь наверняка интересно узнать, чем закончилась та абсурдно-комедийная сцена, которая по развитию сюжета вообще-то претендовала на звание «горячей постельной»?       Так вот. Бэк ту зе старт.       Утро было поздним. И началось оно в полдень. Мои попытки встать с кровати закончились болезненными охами, матюгами и горизонтальным положением, в которое меня вернул Керам. Ночевал я снова у него. Это логично – зачем мне спать с Дашкой, если можно спать с Керамом? К тому же, я не сомневался, что мое место не пустует, а пустует номер Ознаурова. Шельма! (Я помню, я их благословил.)       Поэтому ел я в постели. И большую часть дня я провел в постели, поначалу изнывая от скуки. Кераму позвонил дядя, он о чем-то с ним переговорил по телефону и затем виновато сообщил, что ему придется отлучиться. Я переполошился, мол, что случилось? Уж не из-за меня ли? Керам отрицательно качнул головой, нахмурившись.       - Отцу ночью «скорую» вызывали. Надо съездить к нему. Вечером буду, радость моя, - пообещал Керам и, оставив мне авансом сочный поцелуй, быстро собрался и уехал.       Дашка с Илюхой предлагали перейти тупить к бассейну, но я не захотел. Остро почувствовал желание остаться в одиночестве. Но даже до ноута не добрался – снова заснул. Что хорошо – так я не скучал и не ощущал ноющей боли в ноге. Продрых до самого ужина.       Проснулся оттого, что меня окутал плотный, терпкий аромат парфюма Керама, и от влажных поцелуев, щекотно ласкающих шею.       - Как ты? – спросил Керам, несколько минут спустя оторвавшись от моих губ.       - Нормально, - решил я, прислушавшись к своему организму. Нога ныла, но терпимо. – Как твой отец?       - Все также плохо, но тревога ложная, состояние пока стабильное, - пожал он плечами.       - А что с ним?       - Рак печени. Полтора года назад произошла ремиссия, но недавно обнаружили, что болезнь вернулась. Врачи дают еще месяца три максимум. И сделать уже ничего невозможно. Да и отец не хочет. Устал от лечения, - просто и спокойно рассказал Керам, но я услышал боль безысходности в его голосе и заметил мрачно сведенные к переносице брови.       - Сочувствую, - пробормотал я, на самом деле понимая, что мои слова – пустышка. Вряд ли они хоть чем-то помогут Кераму.       - Спасибо. И... давай закроем тему, - предложил он. – Погано прозвучит, но мы два года живем с мыслью, что отца скоро не станет. И единственное, чем можем помочь ему, сохранять для него видимость нормальной жизни. Игнорировать его болезнь. Поэтому... Ты сможешь дойти до ресторана? Выпить хочу, - неожиданно закончил Керам. – Побыть среди людей и... отключиться. Я на сегодня отменил шоу – обойдутся дискотекой.       - Да. Смогу, - кивнул я.       Через час складка на его лбу разгладилась, лицо просветлело – Керам неспешно потягивал виски (не поддельный, из бара, а стопроцентно качественный), слушал с ненаигранным интересом Дашкины рассказы из нашей с ней жизни и изредка перекидывался остроумными шуточками с Илюхой. Меня тоже попустило.       А как попустило, так мысли и вернулись всю в ту же сторону – как же я его хочу! Сидел, лопал сливы, заедал их арбузом и пялился на Керама, начиная пламенеть и оплывать, как свечечка, от воспоминаний о вчерашнем посещении хамама.       - Ты мне задолжал стриптиз, - шепнул я на ухо Кераму, когда Дашка с Ильей отошли от нас за очередной порцией фруктовых коктейлей. Я, к слову, не пил. Нененене, еще одну проебанную впустую ночь я не вынесу.       - Обязательно, - ухмыльнулся Керам, затем кому-то приветственно махнул рукой, вежливо улыбнулся – он это делал постоянно. Даже оставаясь сейчас на позиции гостя отеля, он все еще оставался местным суперстар. И, надо сказать, свободного кроя светлая рубашка и белые обтягивающие брюки играли в плюс его звездной харизме. Я бы очень хотел увидеть, как он медленно и сексуально все это с себя снимет...       - А когда? – уточнил я, нервно перекладывая ногу на ногу.       - Прямо сейчас? – предложил Керам с таким видом, будто по городу прогуляться приглашал.       Мой взгляд был выразительнее любых слов.       - Хорошо. Только пройдем через рецепцию. Мне парочку ценных указаний насчет завтрашней программы надо оставить администраторам.       Но «прямо сейчас» отодвинулось на полчаса из-за... покупки парфюма. Даже не спрашивайте, что за дичь приключилась.       В отеле на первом этаже есть а-ля бутик, торгующий невообразимым хламьем для туристов: начиная от стандартного рахат-лукума и заканчивая кожаными куртками. И среди этого великолепия красовался стенд с поддельным парфюмом известных марок. Почему поддельным? Потому что. Потому что не может стоить мужской шанелевский запах в литровом флаконе двадцать долларов. А тут стоил. И пока Керам переговаривался с администратором за стойкой рецепции, ко мне прицепился чувак, торгующий этим сувенирным барахлом. Мертвой хваткой впился в меня, как клещ. И пристал: купи да купи духи. Тебе надо. По глазам вижу.       Я мотал башкой, отчаянно сопротивляясь. Все мои познания в парфюме как раз с «Bleu de Chanel» начинались, там же и заканчивались. Просто эти духи нравились Дашке, и она мне их дарила не первый год.       - Он тебя все равно разведет. Покупай, - одними губами проговорил мне Керам с ехидным видом и продолжил болтать с администратором, явно не собираясь мне помогать.       Я хз какой бес во мне проснулся! Но его фраза разбудила во мне азарт. Вперившись неумолимым требовательным взглядом в продавца, я твердо произнес:       - Десять долларов. Точка.       - Пятнадцать, дорогой. Только для тебя, - тут же повеселел торгаш.       Фиг тебе.       - Пять, - пожал я плечами и ловко выкрутился из его захвата. Гордо вздернул нос и направился к Кераму.       - Ладно, пусть будет десять! От сердца отрываю! – бросился за мной продавец.       - За десять два флакона, - решил: буду духами зеркала протирать в ванной. Объемы емкостей позволяют.       - Нет, ну не-е-ет! - взвыл парень. – Давай пять. Но один!       - По рукам, - я с видом победителя сунул ему мятую пятерку и забрал фейковый «Bleu de Chanel», показал Кераму неприличный жест, мол, не развел он меня, и от души набрызгался тут же в холле духами.       Клянусь вам, это был какой угодно запах, только не шанелевский. И...       Какой же отвратительный!       Керам незаметно рассмеялся, прикрыв рот ладонью. Угу. Ржешь, значит. Думаю, пять долларов – это я еще и переплатил. Ладно. Меня развели. Ты будешь раздеваться очень-очень медленно и очень-очень сексуально!       Если можно вручить премию за лучший стриптиз, я бы адресовал ее Кераму.       Я сидел на кровати, приоткрыв рот, вцепившись побелевшими от напряжения пальцами в простыни, и безотрывно следил за каждым движением Керама. Фоном звучала обескураживающе подходящая случаю композиция – густая, тягучая, как патока, но ритмичная и будоражащая.       Ничего особенного Керам не делал. Никаких вывертов руками и ногами, тазом, бедрами и прочими частями тела. Он просто раздевался. Сука! Просто раздевался! Под соблазнительную, низкими частотами тревожащую либидо музыку.       Его пальцы цепляли пуговицы, неторопливо высвобождая их из петелек, ткань рубашки постепенно обнажала тело – сантиметр за сантиметром. И я замер дыханием, пристально ощупывая взглядом смуглую кожу.       Его руки ненароком скользнули вдоль тела, зависли над застежкой брюк, взлетели вверх и прошлись по волосам, ероша их. Острые пряди упали на лицо, прикрывая скулы. Он чуть качнулся в такт мелодии, опустил голову и прикрыл глаза. Замер. Закусил нижнюю губу... Резко вскинулся, посмотрел на меня в упор и пошло усмехнулся.       Твою мать. Я облизал пересохшие губы - это для меня. Это все – для меня. Он сам сейчас – только для меня. Этот насмешливо-дразнящий взгляд с поволокой, эти жесткие губы, которые в этот момент кажутся недоступными, эти размеренные, неспешные движения рельефного тела.       Ладони Керама плавно опустились вниз, оглаживая шею, ключицы, грудь, и снова вернулись к пуговицам. Он откинул рубашку и замер передо мной, как бы разрешая зафиксировать его такого – обнаженного по пояс, с усмешкой на искривленных губах, с призывом в темных глазах: «Хочешь?»       Очень хочу. Я стек с кровати и подобрался к нему на четвереньках, не особенно соображая, что делаю. Просто сел перед ним на пол и, задрав голову, продолжил смотреть. Керам хмыкнул и потянул молнию на брюках вниз. Широкая резинка белых плавок, плотно облегающих ягодицы. И сползающие вниз брюки, открывающие моему жадному взору узкие бедра, тугие икры, красивые лодыжки... Ухоженные ступни. Я наклонился и дотронулся губами до его левой щиколотки.       Он стоял передо мной неподвижно, я гладил его ноги, терся носом о ткань его плавок и тихо сходил с ума...       А потом я предложил ему связать меня и заткнуть мне рот. В целях безопасности. Мне показалось это хорошей идеей. Кераму тоже, судя по тому, с каким энтузиазмом он это делал – с душой и горящими глазами.       Плохая идея.       Во-первых, Керам получил способ оторваться на мне словесно, во-вторых, да... Арбуз. Лучше б я пил. Вам повторить на репите этот позор? «Твои губы... как спелые черешни на вкус...». И далее по тексту. До самого козырного:       - Я ща обоссусь!       Вот тут без комментариев оставлю.       Я долго умывался холодной водой, затем стоял и смотрел на себя в зеркало. И думал о том, что...       ...скоро мы расстанемся. И вряд ли еще когда-нибудь увидимся. Это всего лишь курортный роман. Каких много. Может, слегка перенасыщенный нелепостями и курьезными недоразумениями. Но, тем не менее, основной закон жанра он сохранил – краткосрочность.       У нас осталось не так много времени.       И я хочу, чтобы каждая ночь сохранилась в моей памяти роскошной. Вряд ли мне повезет пережить еще нечто подобное. Насчет Ежика... Если немного загасить пыл, то я для него... забавное недоразумение, спонтанное приключение, ненормальный русский «Ваня». Должен быть. Таким. Но стал кем-то большим. Гораздо большим. Как и он для меня.       Лучше не надо. Ни к чему.       Я вернусь домой, в свой привычный задротский мир и буду жить, как запланировал. Сохранив вкусом сладкой турецкой сладости воспоминание о лучших двух неделях в моей жизни. Воспоминание о герое, который мог бы стать моим идеальным партнером...       И вышел из ванной с растерянной улыбкой на губах. Керам странным образом уловил мое настроение. Мы долго целовались. Умопомрачительно долго. До саднящих губ.       Потом Керам отдрочил мне. Я ему. Заснули в обнимку.       Добавим этот эпизод в копилку эпик-фейлов. У меня их уже коллекция набралась.       - Мы заехали в бухту... Вокруг горы, вода прозрачная, небо голубое... Блин, такой кайф – нырнуть прям с яхты в море! – вещал Оззи, раскинувшись на соседнем лежаке и лениво потягивая «Спрайт» со льдом.       Эта рыжая зараза согласно своему фенотипу должна была покраснеть телом и мордой лица и составить мне достойную пару в качестве наглядного примера жертв, пострадавших от турецкого солнца. Можно было бы в суд, к примеру, подать. Но Оззи вопреки своему фенотипу (или я в них ни хрена не разбираюсь) покрылся красивым, ровным загаром, веснушки на посмуглевшей коже побледнели, а его волосы выгорели до медового оттенка. И теперь при одном взгляде на него мне хотелось его пнуть. Друг, называется.       – А в ресторане у нас был столик с видом на горы... Свечи, цветы, официанты шуршат, еда отменная... Романтика, чтоб ее! – Илюха поболтал льдом в стаканчике с видом миллионера на отдыхе, балующего себя изысканными коктейлями.       - Угу, - я лежал рядом, от пяток до макушки намазанный тремя разными средствами защиты от солнца (потому что и Дашка, и Оззи, и Керам посчитали необходимым перестраховаться), спрятавшись за солнечными очками, смотрел на море и бездумно перебирал раскаленную гальку.       - Целовались в лучах закатного солнца... – продолжал мечтательно делиться впечатлениями о свидании с Дашкой приятель.       - Без подробностей, - бросил я, прикидывая в уме, как долго еще мне изображать из себя спекшегося тюленя в панамке под пляжным зонтиком.       Подумаешь, лодыжку растянул – тоже мне трагедия. Ходить я уже вполне могу – не очень быстро, правда, и с перекошенной от боли рожей. Но у Дашки сегодня с утра удачно нашлись в походной аптечке какие-то волшебные обезболивающие, и сейчас они наконец подействовали. Я был полон сил и боевого настроя! Керам мне задолжал секса кусочка три-четыре! Или я ему. Неважно.       Но он вместе с Дашкой ушел печь печеньки...       Я серьезно! Срулили на мастер-класс к местному повару – Илькину, безбожно кучерявому парню, на котором поварской колпак и форма смотрелись, как эротический наряд для ролевых игр. Этот тип весь завтрак сегодня глумливо лыбился в нашу сторону, пока мы вчетвером релаксовали за поздним перекусом. Лично принес порцию оладушков и что-то долго говорил Кераму на турецком, обнимая его за плечи и белозубо скалясь. Я так и не понял: это он уговаривал Ежика притащить нас к нему на мастер-класс по выпечке, или просто нашел повод его полапать. Я даже собирался поревновать, но передумал...       Уж больно сладким было утреннее пробуждение! Сначала чувствовать в полусне-полудреме мимолетные поцелуи, настойчивые оглаживания... А затем открыть глаза и сообразить, что все происходит наяву... И тебе не снится офигенный минет.       - Медлен... не... нее, - это все, что я смог сказать в качестве пожелания «Доброго утра!» Кажется, моя ответочка не меньше порадовала Керама – он несколько минут потом лежал и безучастно смотрел в потолок, рассеянно поглаживая мое плечо. И, в общем, я был бы не против еще парочки мастер-классов по освоению искусства минета с переходом на новый левел, который подразумевал более активное использование некоторых частей тела, чтобы реабилитироваться за арбузный фейл, но организм в лице желудка издал предсмертный хрип и потребовал отвести его на завтрак. Просьбам его внял не я, а Керам, поэтому пришлось вставать. И тут этот Илькин!       Печеньки у меня никак не стыковались с эротическими прелюдиями - я наотрез отказался (к тому же уже пек их, спасибо, мне достаточно позора), Илюха, даже из великой любви к Даше, тоже не вдохновился... Компанию сестре решил составить Керам и, видимо, собрать компанию вокруг себя: как только он объявился на мастер-классе возле Илькина, количество жаждущих напечь печенек возросло в разы. И к этому невозможно привыкнуть – можно только смириться: с тем, что Керам всегда в центре внимания, как чертова рок-звезда.       А я со своей больной ногой был отправлен на лежаки к морю. Мне милостиво ноутбук разрешили взять с собой, только вот не хотелось... И меня даже не волновало, как мое отсутствие в игре отразится на игровом прогрессе – такой вот мой личный прогресс.       Я все думал над значением слова «должен». И был рад, когда ко мне присоединился Илюха и отвлек болтовней от размышлений. Не сильно радужных, если честно. Потому что я вдруг понял, какая между мной и Керамом есть большая разница. И сейчас будет пара абзацев серьезных размышлений – внимание!       Я до сего момента никогда не задумывался об обязательствах: кому и что я должен? Выходило в моем понимании – никому и ничего. Изображал перед родителями хорошего мальчика, мечтая побыстрее свалить от них на вольные хлеба, ибо... ибо достали со своей опекой и советами, как надо жить, учился «чтобы была вышка» и строил планы запереться в четырех стенах от всего мира с ноутом в руках. Возможно, чувствовал ответственность за Дашу, но эгоистично считал ее «неизбежным злом», нехотя признавая, что люблю сестру, и еще более нехотя признавая, что без нее моя жизнь стала бы сплошной серой массой, в которой я просто существую. Как одноклеточное.       Я настолько не замечал ничего вокруг себя, что просрал дружбу с лучшим другом. Высокомерно считал однокурсников тупыми. А единственным, заслуживающим внимания собеседником был для меня я сам. Конечно, я же гений и уникум! Презирающий чужие внимание и интерес! (Было б что интересное...) Значение имел только мой выдуманный мир игры, выдуманный Данто Кицуне и выдуманный демон Керами. И, наверное, все так и продолжалось бы, если бы я не встретил Керама...       Он... То, с каким выражением, с какой любовью он говорил о своей семье... Отце, маме, дяде, сестрах, племянницах... То, как твердо и уверенно прозвучало его: «Семья для меня очень много значит, очень. И есть обязательства, которые я не могу нарушить. Потому что есть слово «должен»...       Нет, мне все это чуждо и непонятно, незнакомо. Я ничего не знал об ответственности такого рода, и «должен» у меня ассоциировалось исключительно со словом «повинность». А Керам хоть и выглядел грустным, рассказывая о себе, но не выглядел несчастливым. Его грусть была иного рода: что мы вот так вот встретились, при таких обстоятельствах... И скоро расстанемся. Но это не отменит того факта, что у него есть семья, ради которой он старается. Что у него есть отец, за которого он переживает... Что у него есть дядя, которого он безмерно любит и уважает. И не мне и не кому-либо еще претендовать на эти любовь и привязанность.       Я точно не заслужил того, чтобы даже мечтать о том, будто ради меня могут бросить семейный бизнес и свои обязательства. Потому что не могу с уверенностью утверждать, что понимаю суть слова «любовь». Так, как ее понимает Керам.       Говорю: «Я влюбился». А что это значит? И на что я готов ради Керама, к примеру? Я не знал. Пока это были реалии курортного романа: взаимное притяжение-влечение, разыгравшийся аппетит сексуального характера и увлеченность под воздействием общей атмосферы. Но было ли это чем-то большим?       И мне стало стыдно. За себя. За свои невзрослость и инфантильность. За свое неумение ценить. Нужно ли мне это знание? И не проще ли остаться в прошлом заблуждении?       Проще. Удобнее. Выгоднее.       Но, увы, не получится. Я уже задумался об этом, уже прочувствовал слишком сильную гамму чувств, уже узнал, что значит смотреть на человека и, отринув всякий эгоизм, внезапно понять его. Понять, что значит слово «должен» и почему оно так важно.       Одна встреча... Восемь дней... Ничтожно мало. Но мне хватило.       Чтобы задуматься. О многом. И это, наверное, тоже любовь. И она уже есть во мне.       - С другой стороны... После универа ты мог бы переехать жить не в Москву, к нам с Дашкой, а в Турцию... – уловил я последнюю фразу увлеченно рассуждающего Оззи, вздрогнул и резко обернулся к нему. – Ну привет! – оскалился Илюха. – С тобой как всегда приятно поболтать. Но раньше ты хотя бы делал вид, что меня слушаешь.       Я продолжил пристально на него смотреть.       - От балды ляпнул – не смотри на меня так, будто четвертовать готов, - хмыкнул Оззи и с хлюпами вытянул остатки «Спрайта» из стакана. – Или не? Не вариант? Я сейчас не очень улавливаю твой телепатический посыл: ты, типа, об этом не думал, или я, типа, чухню спорол? У вас серьезно с Ежиком или как?       Я пожал плечами, предоставляя право Оззи вести диалог за двоих. Не из привычки, следуя которой я молчал, а приятель неплохо поддерживал беседу в одиночку. По правде говоря, не знал, что ответить. Переехать в Турцию? То есть... В смысле? И что я тут буду делать? Нет, не то. Керам – будущий владелец серьезного семейного бизнеса, а я кто? И... Нет. Твою ж налево! Мы... Мы не говорили о будущем. Заминали все разговоры о нем, в принципе, не рассматривая вариантов какого-либо развития и продолжения отношений. Потому что... У нас серьезно или нет? Или... Мы оба так воспринимаем происходящее, что... Про будущее даже не думаем, да? Почему? Оно невозможно? Если предположить, что... я действительно закончу универ - это всего год, то потом... Я... могу делать, что хочу! А Кераму это нужно? Или мне? Ну, с его обязательствами он-то ко мне точно не приедет, но меня-то что держит?       Ага, конечно! Вся его семья обязательно одобрит отношения с каким-то непонятным русским парнем (тут акцент) без кола, без двора... Черт!       Оззи!       Я гневно воззрился на друга детства. Что за крамолу, упырь, ты подкинул мне бесовской мыслью в голову?       - Не, ну а что? – продолжил Илюха, успешно проигнорировав мой вид разъяренного хомячка. – Мы пока вчера на яхте катались, я с кэпом зацепился языками. Он, оказывается, русский, из Новосибирска. Два года назад сюда переехал на ПМЖ. Из-за дочки. Сказал, что ей нужен сухой, теплый климат. А в Турции не так сложно получить вид на жительство. Да и работа найдется – ты в перспективе спец с неплохими возможностями: IT-сфера, геймдев, QA-инженеринг... Все эти варианты позволяют работать на удаленке, к слову. А нет, так мог бы на пару с Ежиком в клоуны заделаться, м?       Я мотнул головой. Знал бы Оззи, кто такой Ежик на самом деле! Вот в чем сложность-то! Хотя сложность заключалась в другом: мы ни разу оба не заикнулись о том, что наш курортный роман может вылиться в нечто большее, чем есть. Вопрос на повестке дня тот же: почему?       - Ладно-ладно, - замахал руками Илюха. – Я так. В порядке бреда. Просто ты... Видок у тебя малость обдолбанный. Никогда тебя таким не видел. Хотя... Хороший секс – как наркотик. Но это еще не повод жениться, да? – Оззи насмешливо выгнул бровь и подкусил нижнюю губу, похоже, решив довести мой гнев до крайней степени бешенства.       - Это не просто секс, - пробубнил я себе под нос, оставив подробности за бортом. Другу необязательно знать, на какой стадии того секса мы остановились с Керамом. Сексом он от этого не переставал быть. Как и мои чувства к Кераму однозначно не сводились только к этой приятной стороне общения. Но это точно не та тема, которую я хотел бы в деталях обсудить с другом.       - И почему мне сейчас стало очень неловко... – пробормотал Илья, изображая удивление. Придурок! Нет, я определенно от него отвык. И от его прихватов тоже. И беспардонности. А еще умения видеть меня насквозь, потому что дальше Оззи выдал:       - Но ты, конечно же, был умничкой и, конечно же, промолчал, как партизан на допросе у эсэсовцев. Не царское это дело мускулы рта тренировать – от этого слова могут закончиться. Так?       - Что тебе надо? – взорвался я. – Ежик - не баба, чтобы я ему в любви с пеной у рта признавался. И ты понятия не имеешь, кто он такой!       - Племянник Эмина Алефа, владельца этого отеля и еще многих других. И будущий наследник всех этих отельных угодий, - пожал плечами Оззи.       Видимо, на моем лице отразилось такое изумление, что Илюха закашлялся от смеха.       - Эту великую тайну нам с Дашуней твой Ежик сам рассказал. Ночью. В больнице. Пока тебе ножку лечили. Попросил не афишировать. А рассказал, потому что уважает близких тебе людей и считает, что у тебя не должно быть от них тайн. То есть от нас. А он, получается, заставляет тебя иметь тайны. Это неправильно... Я б на нем женился... Нет, конечно. Шучу. Убивать взглядом ты еще не научился - остынь! И я все еще планирую стать твоим родственником, Лисицын. Но проникся – пиздец. Какой-то прям благородный муж, со страниц романа вывалившийся.       - Нет. Не со страниц, - вздохнул я. – Просто он... Я ему кольцо подарил. Парное. Зачем-то, - признался вдруг.       - И сказал, что на удачу, ага? Я угадал?       - Нет.       - Лисицын! Это уже прогресс. Дерзай! Я в тебя верю. Надеюсь, ты себе не напридумывал сто тысяч причин, почему Ежику ты не нужен?       - У тебя есть еще ровно одна минута благих намерений, - с угрозой в голосе пообещал я Оззи. – А потом я тебя утоплю. Море рядом.       - Ну попробуй, - Илюха подскочил с лежака. – Искупаться и правда неплохая мысль! – и зашагал к морю. Остановился у кромки воды. Повернулся ко мне. Прищурил глаза, прикрыв их козырьком ладони, и проговорил:       - Год, Даня. Если все серьезно, то это... вообще ни черта не значит. Пролетит, и не заметишь. Не вижу проблем пообщаться душевно по этому поводу. То, что он наследник чего-то там, не делает из него еще и наследного принца без права на личную жизнь. Наверное. Не знаю. Думаю, тебе стоит уточнить. Если все серьезно... Такие дела, - и Оззи с разбега врезался в соленые волны, картинно занырнул дельфином и показался над водой уже в десятке метров от берега.       Вот так все просто у него. Разложил по полочкам. Сука такая...       Если все серьезно... Но Керам сказал: «Я знаю, о чем ты думаешь... Но лучше не думать». Такие, Оззи, дела.       Рыжая падла! Что ж ты сделал? У меня ж надежда появилась... Бестолковая. Но на один процент абсолютно реальная. Один процент чуда. Что такое может быть: я и Керам вместе. И девяносто девять процентов всяких разнообразных «если» против.       Но если он есть... Пожалуй, я смог бы здесь освоиться.       Только вот поговорить - как раз-таки проблема. С моим умением доносить мысли. Но я должен. Должен это сделать. Просто чтобы потом не жалеть. Даже если никакого процента чуда нет, я должен это знать.       Я решил написать записку. В данном случае риск – дело неблагородное и неблагодарное, а я со своим фантастическим везением говорить и делать все невпопад, не могу облажаться. Лучше написать. Для этого мне нужны тишина и покой.       Поэтому, прикинув, что Дашка с Керамом будут заняты как минимум еще минут сорок, я бросил Оззи на пляже, доковылял до домика Ежика, нашел у него блокнот с лого отеля, фирменную ручку и засел писательствовать.       «Я тебя люблю. И если ты не против, то хотел бы продолжить наше общение и после моего отъезда домой. Предлагаю для начала обменяться номерами телефонов и...».       Херня какая. Скомкал, выбросил.       «Керам! Мне нужно сказать тебе нечто важное, а так как с «говорением» у меня проблемы, я решил написать...»       Блять. В мусорку. Сосредоточься, придурок!       «Когда я был маленьким...»       По-моему, это из мультика. Еще один лист испорчен.       «Керам, я тут прозондировал почву и выяснил, что это не так сложно – переехать жить в Турцию на ПМЖ. Мне в принципе все равно, где жить. Особенно если Дашка свалит с Оззи в Москву... Родители, наверное, тоже обрадуются, что я не заперся в четырех стенах, а придумал себе план на жизнь. Не то чтобы они обрадуются, если узнают, почему я решил уехать... Но об этом можно и не говорить. А вдруг у нас ничего не выйдет? Вот если выйдет...»       Надо посмотреть в Вики расшифровку определения «идиот». Сдается мне, я подхожу по всем пунктам.       «Керам, я понимаю, что на тебе теперь лежит большая ответственность и скоро ты станешь важным человеком... И не уверен, что имею право предлагать... Ты ведь, наверное, должен будешь жениться и обзавестись семьей, да? Так это работает у наследников гостиничного бизнеса? Или это необязательный бонус? Хорошо бы, необязательный. Возможно, тогда мы могли бы попробовать...»       Лисицын, ты ебанько! Чо ты пишешь?       «Керам! Я тебя люблю! Но мы должны расстаться. Потому что ты вряд ли сможешь приехать ко мне, да и с хера ли? Я бы не поехал ко мне, делать там нечего. Тут у тебя, конечно, перспективы. Семья. Ответственность. Понятное дело, что променять все это на меня – сомнительное решение...»       Да что ж ты будешь делать! Кажется, с письменным выражением мыслей я не дружу еще больше, чем с устным.       Фуф. Так. Вдох-выдох. Еще раз! Что ты хочешь сказать Кераму?       «Керам Алеф... Красиво звучит. Твое имя – я его никогда не забуду. И тебя не забуду. Разве можно забыть первую любовь? А я так влюблен, что сейчас хочу только одного: чтобы она была не просто первой, а единственной. Возможно ли это? Я не знаю. Я вообще, оказывается, ничего не знаю. Ни о себе, ни о людях. Но почему-то мне кажется, что рядом с тобой... Ты первый человек, с кем я хочу говорить. Постоянно. Чтобы понять, кто я такой. И хочу узнать тебя. Хотя главное знание о тебе у меня уже есть – ты человек, в которого я влюбился.       Через неделю я уеду. И, вероятно, через пару-тройку месяцев ты обо мне забудешь. Было бы здорово думать, что нет. Было бы здорово в это верить. Что все это – не просто курортный роман. Что мы можем обменяться номерами телефонов и обещаниями. Встретиться. Через год. Когда я закончу университет... Образование – это ведь очень важно, и мне надо его получить. Тогда я точно не буду бесполезным. И смогу приехать к тебе. И...       У меня нет ни капли убежденности в том, что я могу тебе это предложить – подождать меня. Еще меньше у меня уверенности в том, что я тебе подхожу. Я ведь не знаю, чего ждет от тебя твой дядя. Будь ты простым аниматором – наверное, все было бы проще? Или нет. Или я просто все слишком усложняю, но никак не могу выкинуть мысль из головы: вот, молодец, зацепил на пляже богатого чувака и теперь собрался примазаться к нему, чтобы переехать жить в солнечную страну и покайфовать за его счет. Выглядит как-то не очень, да? Пожалуй, если бы ты мог приехать ко мне – я был бы более настойчивым. Но уже знаю, что вообще не вариант даже заикаться об этом.       Если честно, я понятия не имею, на что рассчитываю, решившись написать тебе это письмо. Но если не предложу – потом всю жизнь жалеть буду. Поэтому оставлю себе один процент.       Один процент на чудо.       Что пройдет год... Ты меня будешь ждать. И я смогу приехать к тебе».       Клево, да? Вот. Я написал! Ага. Вы бы видели это исчерканный вдоль и поперек лист с мелкими приписками, жирными выделениями и подчеркиваниями, с парой рисунков сношающихся кроликов и улыбающегося щербатым ртом солнышка, которые я в задумчивости оставил на полях, пытаясь сформулировать мысль. Добавим к этому несомненно шедевральному опусу мой охренительно шедевральный почерк (сейчас это жесткий сарказм)!       Но! Текст уже есть – надо его просто переписать на чистый лист печатными буквами. В итоге получилось... ЭТО:       «Я ТЕБЯ ЛЮ...»       Правильно, дописать я не успел - услышал голос Керама и Дашки за окном, разыскивающих меня с целью накормить печеньками. Я матюгнулся, собрался все исписанные листы в стопку и засунул их в прикроватную тумбочку. Потом уничтожу доказательства моего кретинизма. И прилег на кровать, мол, лежу, дремлю и планов создать в будущем чудную гейскую ячейку общества не строю.       - Вот ты где, радость моя, - томно и хищно промурлыкал Керам, заглянув в домик. – А мы тебя потеряли.       Лучше б потеряли... Мне пришлось есть Дашкины печеньки и изображать наивысшее наслаждение незабываемым вкусом. Хотя Оззи пострадал больше – надеюсь, у него не пропадет желание жениться на Дашке. Впрочем, последствия потребления снивелировали симпатичные коржики Керама. Он еще и готовить, по ходу, умеет.       Потом мы потащились на обед. Потом гулять.       Во время прогулки Оззи сцепился с Керамом по неясному поводу, но стычка закончилась баскетбольной площадкой, где эти два альфа-самца решили доказать свое превосходство при помощи закидывания мячика в корзину. Хотя, это так. Понятно, что дурачились – у обоих остроумия через край.       И, кстати, я бы тоже сыграл, но вынужден был сидеть с Дашкой на лавочке. Под зонтиком, безусловно. И болеть, представляя своим унылым покерфейсом команду Ежика.       Возбудился до белых мух в глазах. Наблюдать за стремительно перемещающимся по площадке Керамом – упругим, гибким, подпрыгивающим, от чего его футболка с номером «1» задиралась, обнажая торс, пихающим по-дружески Оззи, широко улыбающимся – ну так себе удовольствие, если ты сидишь на лавке.       Он выиграл. С небольшим отрывом. Но выиграл.       - Есть что-то, чего ты делать НЕ умеешь? – уточнил я, когда мы остались тет-а-тет. Вернулись в его домик передохнуть и остыть перед ужином. Да и просто вдвоем побыть.       - Хм... – Керам всерьез задумался. Нет, правда – присел на корточки передо мной и погрузился в глубокие размышления. Решил, видимо, мою самооценку уничтожить. И, наверное, уничтожил бы, но его ладони слишком сосредоточенно и нежно гладили мои бедра. Я не смог сконцентрироваться на собственном самоуничижении – полез целоваться.       Керам потянул меня за собой и лег на пол – мне пришлось сползти с кровати и оседлать его сверху. Очень и очень возбуждающая композиция вышла. Керам согнул ноги в коленях – я откинулся на них, как в кресле. Поерзал. Он двинул тазом вверх – ууух! Я уперся руками в его грудь и двусмысленно ухмыльнулся, пятой точкой чувствуя, какое аппетитное напряжение возникло у него в паху, под тканью легких форменных шортов. Плавки он под ними не носил... Я снова провокационно поелозил, старательно надавливая ягодицами на твердое и пульсирующее.       - Моя любимая поза, - сипло произнес Керам. И погладил кончиками пальцев мои губы. Надавил на них, заставляя приоткрыть рот...       Ох уж эти игры в имитацию – заводят пиздецки. Я посасывал подушечки его пальцев, размеренно терся о его пах и едва слышно постанывал от удовольствия возбуждающей недосказанности. Через ткань влажной после баскетбола футболки сжимал его соски и не сводил с него взгляда. Керам кусал губы, свободной рукой придерживал меня за талию и медленно двигал бедрами, чувственно демонстрируя, как томно и неторопливо он погружался бы в меня и как он этого хочет.       Я тоже этого хочу. Но на секунду представил обраточку – я сверху, вдавливаю его в пол и быстро, агрессивно трахаю. Вау! Вот это я приход словил. Только от одной мгновенной фантазии руки сами потянулись к стояку...       Стоп. Нет. Хочу еще этой фантазии – я мгновенно, с немыслимой для меня ловкостью сменил положение: соскочил назад, подхватил Керама за ягодицы, укладывая их к себе на бедра, и навалился сверху. Толкнул с намеком.       - А так? – хрипло спросил я.       - Презервативы... Там... В тумбочке... И смазка... – с трудом, отрывисто проговорил Керам, глядя на меня совершенно безумными глазами. Я впился в его губы с благодарностью, подскочил как подорванный и дернул дверцу тумбочки...       ...и из нее вылетели белоснежными птицами листы с моими неуклюжими попытками предложить Кераму... будущее.       - Что это? – Керам на лету перехватил пару листов.       - Ничего! – я попытался вырвать у него из рук признание.       Но он определенно был сильнее меня. И быстрее. В итоге у него в руках оказались все, все до одного, исписанные моим кривым почерком бумажки.       Керам читал. Я сидел рядом на полу с безучастным видом. Перекручивал кольцо на пальце. Даже ругать себя было лень. В нашей с ним истории пока еще не случилось ничего, что можно было бы назвать: «По плану» и «Нормально». Все через... то самое место. Благодаря мне, конечно. У меня, похоже, реально дар портачить и лажать, который активируется в близости с Керамом.       - Да, - услышал я внезапное тихое.       - М? – я вскинулся и обернулся к Кераму.       - Да, - повторил он, глядя на меня с... Я не знаю, как описать выражение его лица. Он как будто светился изнутри. И был взволнован. И одновременно улыбался. И болезненно хмурился.       - Это значит, что... – пробормотал я неуверенно, занервничав. Аж ладони вспотели.       - Ты прав, я не смогу приехать к тебе, - произнес Керам. – Дело пока даже не в обещании дяде... У меня отец умирает.       - Я... я понимаю, - прошептал я.       - Но если... Если ты правда думаешь, что это все... не закончится в тот момент, как ты уедешь... Я буду тебя ждать. И сделаю все возможное, чтобы тебе понравилось здесь жить. Со мной. Года достаточно, чтобы... решить, да, насколько все серьезно? – Керам вглядывался в мое лицо.       - Достаточно, - быстро кивнул я. – А твои родные...       - Единственный человек, чье слово для меня имеет вес, мой дядя. Он уже знает о тебе, - Керам пожал плечами. – Естественно, - легкая усмешка. - Мне же пришлось объяснить, почему я вдруг взял выходные. Да и читать он меня умеет без всяких пояснений.       - И... что он сказал? – мне казалось, что от его ответа зависит моя жизнь. Без шуток.       - Что, может, это блажь, помутнение, очарование моментом для тебя. А, может, и нет. И я достаточно взрослый, чтобы самому в этом разобраться. Как? Мое дело. Главное, чтобы я не забывал о больном отце, семье и данном ему обещании. И если не блажь... Дядя сказал, что мешать не станет. Если нужна будет помощь – поможет. Все, чего он хочет, чтобы я был счастливым. И точно не остался одиноким. Как остался он, в свое время испугавшись связи с... мужчиной. Так что, он действительно меня понимает, - не спеша проговорил Керам. - Насчет меня же... Он знает, что с моей стороны все более чем серьезно. Ты же тот самый мальчик, из-за которого я оттягивал свой переезд из Калининграда к нему...       - Ч... что? Что ты сказал? – я вдруг на себе прочувствовал, что значит выражение: «Вытянулось лицо от изумления».       - Я не все тебе рассказал, Даня, - покаянно пояснил Керам. - И не знал, нужно ли рассказывать эту часть истории. Потому что не очень понимал, могу ли вообще на что-то рассчитывать, кроме этих двух недель. Ты вроде... и дашь понять, что я для тебя неслучайное увлечение, а вроде тут же добавляешь, что это ничего не значит. Да и просить тебя кардинально поменять жизнь... Наверное, тоже неудачная идея. И думать о таком, мечтать – лучше не стоило. Я могу предложить тебе всё, Даня, всё, но это риск, в любом случае риск: бросить родных, дом, свой город и уехать в неизвестность из привычной обстановки. Эгоистично, но единственный вариант, что возможен при текущих обстоятельствах. Поэтому... Я просто... просто надеялся, что... На что-то надеялся, - улыбнулся он.       Я сделал глубокий вдох и выдох, переваривая услышанное. Порадовался. И вернулся к ключевому!       - Это все хорошо. Ага. Принимается. Я охуенно счастлив! И мы сейчас обо всем договоримся. Но сначала... Какого хуя происходит? Откуда ты меня знаешь?! Что, блять, ты делал в Калининграде?! И с хера ли молчал о самом важном?! Почему сразу не рассказал?!       Что сделала эта демоническая сволочь в божественном обличии?       Расхохоталась.       Я подождал, пока он отсмеется. И злобно укусил его за плечо.       - Ай, - Керам потер место укуса. – Даня, солнце неба моего, как ты себе это представляешь? Что я тебе должен был рассказать? Что несколько лет сох по незнакомому парню, а когда с ним познакомился, он был настолько пьян, что не запомнил меня? Хотя я даже визитку тебе дал с номером своего телефона.       - Чего?       - Так. Ладно. Давай по порядку. Немного предыстории...       - Весь внимание!       Керам поднялся с пола, заглянул в холодильник и достал бутылку вина. Разлил по бокалам с приговоркой: «Для усвоения информации». И снова присел рядом... Не знаю, почему, но мы все еще сидели на полу. Я сразу сделал большой глоток и приготовился слушать.       - Четыре года назад моей маме предложили очень хорошую должность в Министерстве культуры Калининградской области. И она приняла предложение. Я переехал вместе с ней, так как в Питере меня особенно ничего не держало. Кроме мамы. Я только ради нее на полгода и возвращался в Россию, - начал Керам.       - Только не говори мне, что ты жил в Калининграде... – простонал я.       - Я жил в Калининграде, - подтвердил он с улыбкой. - Четыре года. Осенью и зимой. У меня там было свое развлекательное агентство. Довольно известное. «Алеф Ивент Агенси». Правда мама предпочитает меня звать русским именем «Кирилл», поэтому там у меня был псевдоним Кирилл Ломадзе, по девичьей фамилии мамы, - добавил он.       - Твою мать...       Я вдруг понял, откуда взялся в моей голове образ Керами. Какой я тупой идиот! Да блять даже такой задрот, как я, слышал об «Алеф Ивент Агенси». Рекламу этого агентства гоняли по всем местным каналам и радиостанциям, а на баннерах по всему городу висели постеры. С изображением... Кирилла Ломадзе, топового ведущего города. Я видел его. Я часто видел его. И просто не придал значения тому, кто отпечатался в моей памяти образом, который произвел на меня неизгладимое впечатление. Да и вряд ли придал бы. Это сейчас у меня паззл сложился. А так мне, конечно, и в голову не пришло бы соединить воедино моего придуманного Керами, Кирилла Ломадзе и турецкого аниматора Ежика. Блин, да если даже Дашка не сопоставила между собой Ежика и известного калининградского ивент-мейкера...       - Дядя спонсировал мое агентство поначалу, пока оно не начало приносить нормальные такие деньги, - продолжил свой рассказ Керам. - Моя команда из Калининграда часто приезжает на заработки со мной сюда, в Кемер. Но здесь я для всех Ежик, в Калининграде – Кирилл. Мы с дядей давно решили, что какое-то время я буду заниматься тем, чем хочется, попробую свои силы, а потом включусь в семейный бизнес. Он мною гордится. Я знаю. Возможно, лет до тридцати я бы и занимался агентством, но... моя мама собирается выйти замуж, - он качнул головой, усмехнулся и сделал глоток вина. - Острой нужды в том, чтобы я периодически был рядом с ней, больше нет. Она увлечена своим романом, я, скорее, ей уже мешаю своим вниманием. Впрочем, мама всегда была такой... Эмм... очаровательно эгоистичной, - он тихо рассмеялся, и опять в его интонациях, в этом смехе прозвучала искренняя любовь. - И... мы с дядей решили, что раз так, то, наверное, это для меня самое подходящее время окончательно осесть на родине и прекратить уже болтаться между двумя странами. В феврале я продал агентство, собрал вещи, закрыл все дела, что у меня оставались в России, и переехал сюда, в Кемер. Точнее, не совсем в Кемер... В общем, к дяде на виллу. С собственным жильем здесь я пока не решил вопрос. Некогда было – в апреле уже туристический сезон начался. Да и дядя против, считает, что его дом – это мой дом.       - То есть... получается, что... если бы... то... – я бессвязно лепетал, убитый услышанным. Как много могло быть вариантов развития событий, если бы мы чуть раньше пересеклись по времени. Или мама Керама встретила свою любовь попозже. Или... Боже, что «или», Лисицын? Все уже так, как есть. И, наверное, совсем не плохо. Он ведь хочет, чтобы ты приехал! Поэтому... Ладно. – А что насчет меня, я не понял?       - Я видел тебя. Раньше, - Керам закинул руку мне на плечо, обхватил за шею и поцеловал в висок. – Даня... Чудо ты мое расчудесное... Я видел тебя раньше. Часто...       - Не может быть! – я от сегодняшних откровений кукушечкой поеду, честное слово.       - Может, и раз уж все сложилось именно так и никак иначе, то, возможно, так и должно быть. Что это к лучшему. То, что сейчас происходит, - он протянул бокал – я нехотя чокнулся с ним, еще не решив, стоит ли соглашаться. Мысль о том, что он был так долго рядом, в пространстве моего города... Все еще убивала меня. - Мы с мамой снимали квартиру в Центральном районе, в доме, мимо которого студенты топали в университет. И однажды я курил на балконе и застрял взглядом на белобрысом парнишке...       - Да ладно! Не может быть! – я так дернулся, что облился вином.       - Угу, - Керам подвигал бровями. – Неожиданно, правда? Так вот. Я... наблюдал за тобой. С балкона третьего этажа. Ты проходил каждое утро по моей улице, и я привык смотреть на тебя. И при этом знал, что скоро не смогу этого делать, потому что твой маршрут изменится. Закончишь университет и будешь ходить по каким-то другим улицам, - он посерьезнел. Немного помолчал, задумавшись. Тряхнул головой. - Я мог бы с тобой познакомиться, но какие у меня были шансы? Что в ответ на мое: «Ты мне нравишься. Ты мне нравишься так сильно, что я как дурак просыпаюсь раньше будильника и мерзну на балконе, только чтобы не пропустить тебя», ты не врежешь мне под дых? Никаких. А так я мог хотя бы на тебя смотреть.       - Почему ты не... – начал было я, но Керам меня прервал.       - Знаешь, я четыре года проигрывал всевозможные ситуации, в которых у меня подворачивается повод заговорить с тобой. И ни один из них не казался подходящим. Возможно, все дело в том, что мне так было проще. Любить фантазию. Любить образ. Это безопасно, безболезненно, потому что все мои попытки найти своего человека оказывались провальными. И я не понимал, в чем причина. Что я делаю не так, что не могу удержать любимого человека. Три раза мне разбивали сердце. На осколки. А с тобой... С тобой у меня все сложилось: ты проходил каждое утро под моим балконом, а я смотрел на тебя сверху и улыбался. Тому, что ты есть. Просто парень, проходящий под моим балконом. Без имени. Но весь мой. Ты об этом не знал, но ты был моим. Все это время. Удивительно красивый, необыкновенный, потрясающе сексуальный. С волосами цвета зрелой пшеницы, глазами первой зелени по весне, с мягким росчерком светлых бровей, россыпью веснушек на чуть вздернутом носу, с чувственными губами, аккуратным подбородком. В тебе столько примечательных нюансов – я вглядывался и старался запомнить каждый из них.       - Ты должен был... – прошептал я в отчаянии.       - Что я должен был, Даня? – ласково улыбнулся Керам. - Скажи мне. Только скажи правду... Что было бы, если бы я нашел повод с тобой познакомиться?       - Ничего, - подумав, признал я честно. Если вспомнить, каким я был, то... Сто процентов ничего. Я бы даже разговаривать с ним не стал. Пнул ногой по коленке и сбежал, посчитав психом...       - И я это знал. Но это еще не самый неожиданный поворот. Однажды мое агентство наняли для проведения масштабного студенческого фестиваля, и завершающий вечер вел я. Вымотался – словами не передать. И после мероприятия собирался слинять в отель по-быстрому – от квартиры уже отказался, жил пока в третьесортной гостинице. Дел было невпроворот. Я как раз занимался продажей агентства. Но на выходе один белобрысо-курносый индивид с зелеными глазами, пьяный вусмерть, слегка не рассчитал траекторию и влепился в меня на полном ходу... И я никуда не ушел, - Керам выжидающе на меня посмотрел. – Нет? Ничего не отщелкивает?       - Твою мать... Твою ж мать! Я помню этот вечер! – я подскочил с пола и прошелся по комнате. – Точнее, я ни хрена не помню этот вечер... – озадаченно пробормотал я и жалобно взглянул на Керама. – Меня однокурсники напоили. Намешали какой-то байды в мой стакан – решили, что будет весело.       - Ты был очень веселым – подтверждаю, - хмыкнул Керам. – Так и норовил то упасть, то что-то доказать мне, то поцеловать.       - Ты сейчас прикалываешься?       - Ну, не в губы, нет, обе щеки мои облобызать пытался, - рассмеялся Керам. – Господи, какой ты был красивый! Каким счастливым дураком я тогда себя почувствовал... Мы шли по городу. Я обнимал тебя за талию. Чтобы не упал. Это было бы лишним. Ты пел песни, что-то рассказывал и смеялся. Дошли до твоей квартиры. Ты посмотрел на меня и сказал: «Теперь я знаю, как выглядит мой идеальный партнер». И еще раз спросил, как меня зовут. А потом прижался губами к моим.       - Керам... Керами... – прошептал я, наконец укладывая последнюю детальку в паззл. – Я тебя не придумал. Я тебя нашел. Я тебя правда нашел. Ты не фантазия...       - Ты тогда говорил то же самое. И еще что-то про лиса и демона. Я ничего не понял, но решил, что это хорошо. Засунул в карман твоей ветровки визитку с телефоном. Свой номер ты мне так и не смог назвать – путался в цифрах. Мы договорились, что ты мне позвонишь... – Керам погрустнел. Поморщился. Потер переносицу. Снова улыбнулся. Но уже печально. – Я ждал больше месяца. Не знаю, зачем. Переносил дату отъезда. Всё на что-то надеялся. А потом дядя вкрутил мне парой ласковых слов мозги на место, и я уехал.       - Нет... – я замотал головой. – Нет, нет, нет! Как же так... Я... не мог тебя забыть. Но... забыл. Я ничего этого не помню, - я зажмурился и до крови прикусил щеку.       - Даня... Даниил! – Керам отставил бокал, встал, подошел ко мне и крепко обнял. – Значит так было нужно, свет очей моих. Давай остановимся на этом. Ведь ты приехал. Сюда. В Кемер. В отель, где я работаю. Я... Даня, я не завожу курортных романов. Для меня есть работа. Есть люди, мелькающие лицами – я их запоминаю ровно на время их пребывания в отеле. Сближение с кем-либо из гостей для меня – табу. Но это ты! Ты, именно ты! Так рядом, так близко. И ни хрена меня не помнишь... Меня перемкнуло. Совсем крыша поехала. И никакие доводы, что ты приехал и уехал, а я уже не смогу уехать вслед за тобой, не сработали. Потому что... я надеялся. Что это не просто совпадение. Понимаешь?       - Да, - прошептал я, вжимаясь в него телом.       - Тебя сложно понять. Ты вообще ничего не говорил. Каждый раз, когда я пытался намекнуть, насколько для меня важно знакомство с тобой... Дергался и отстранялся. Да еще и в шлюхи записал... Всем своим видом как будто намекал – нет. Это всего лишь курортное знакомство. Курортный роман. Это несерьезно. Давай проведем пару ночей и поставим точку. И я думал, ладно, хорошо, пусть так. Пусть у меня будет хотя бы этот курортный роман. Без продолжения. Но с тем, кого я не забуду. С тем, кого люблю.       - Я...       - И это хорошо, что у нас есть год. У меня было слишком много болезненных расставаний и слишком много иллюзий. А так... Я могу дать и тебе, и себе время осмыслить – любовь это или так, мимолетное наваждение. Под влиянием момента, знаешь ли, многое можно нафантазировать... Я пойму, если по приезде домой ты решишь, что все это – просто увлечение. Но ты должен знать: я хочу продлить эти две недели. Бессрочно. Превратить в года, которые я проведу с тобой. Потому что это ты, Данька. Единственный, ради кого точно стоит рискнуть. Это на уровне интуиции. Рискнуть, чтобы когда-нибудь узнать наверняка, что творится в твоей голове. Я очень тебя люблю.       Я нашел его губы. Он сказал много слов. В ответ я промолчал. Потому что собирался ему доказать: нет, не увлечение. Не блажь. Не курортный роман.       Потому что он единственный, кому я готов был показать, что творится в моей голове...       И больше ни о чем не думал. Ни о чем. Я хотел Керама. Я дошел уже до той стадии, когда рвануло чеку. Никакие недоразумения не смогли бы меня остановить.       Завалил его на кровать и трясущимися руками стянул с него сначала футболку, затем шорты, попутно оставляя лихорадочные поцелуи, куда попаду. Быстро разделся сам, не сводя взгляда с красивого, подтянутого тела Керама, с татуированных рук, напряженного живота, с его лепных ключиц и аккуратной завязи пупка. Кое-как выпутался из шорт, застрявших у щиколотки. Дерганным движением откинул их в сторону и схватился за презерватив. Торопливо его вскрыл и попытался натянуть на член, но он соскальзывал - я тихо матерился... Керам отвел мои ладони и раскатал резинку по всей длине отточенно и как-то даже профессионально, успокаивающе огладил мои бока, бедра и что-то проговорил на турецком...       - Что?       - Я люблю тебя, свет души моей, – перевел Керам. Подтянул меня к себе, помогая устроиться между его разведенных ног. Охуенное зрелище. Я не выдержал, чуть отстранился и прошелся языком по его члену – от уздечки до основания. Заглотил так глубоко, как смог. И, услышав сдавленный стон, издал сам непонятный гортанный звук. Керам с шумом выпустил воздух и толкнулся несколько раз в мой рот. Придерживая жестко за волосы, заставляя давиться и задыхаться. И мне это понравилось. До звездочек в глазах. До взрывающихся вертолетов. Он трахал меня в рот, грубо вдалбливаясь в глотку, и засыпал бессвязными признаниями на турецком. А может пошлыми фразочками. Я не знаю – меня тащило с того, что делает Керам и как, тащило с его турецкого – дурманящего слух. И недовольно замычал, когда он силой вынудил меня оторваться от его члена и подтащил к себе.       Долгий, тягучий поцелуй. Пауза. Глаза в глаза. Прерывистое дыхание. Он мазнул меня по губам и легонько подтолкнул, я куснул его за подбородок и привстал.       Выдавил на пальцы немного прохладной смазки... Часть пролил на простыни. Прошелся ладонью меж его ягодиц... Черт, черт, черт! Приставил головку и с трудом протолкнулся. Узко, плотно, жарко. Еще немного.       Несколько неуверенных движений – я старался быть осторожным. Но меня потряхивало от возбуждения, и хватило ненадолго. Я просто уже не мог остановиться – мне было слишком хорошо. Керам обхватил меня за шею и притянул к себе.       - Не... торо... – через выдох попытался произнести он, но я и так его понял. Впился в его губы и сбавил темп. А потом на доли секунд замер. В нем. Вжимаясь в его тело. Заполошно целуя его шею. Вспомнил что-то из яойной манги про углы проникновения и прочую геометрию. Оторвался от губ Керама и чуть поменял позу – его вдруг выгнуло дугой, а с губ сорвалось:       - Ебать... Да...       После этого я не помнил ровным счетом ничего. Кроме ярких вспышек перед глазами и наших несдержанных, раздирающих стены стонов, звенящих в ушах.       Очнулся, лежа на Кераме, на его бурно вздымающейся груди. В крепком обхвате его рук. С его спермой, размазанной по моему животу. И никакая дрочка и минет тут рядом не стояли. Они как поддельные сладости из заменителей сахара – вроде, вкус есть, а полного ощущения кайфа нет. Ну, так я решил в тот момент.       А еще: в нашем случае планировать заняться сексом и готовиться к этому событию – бесполезно. Мы просто трахнулись. Когда по идее, по логике сюжета, должны были еще пару часов трепетно и страстно признаваться друг другу в любви. И по логике того же сюжета, я, конечно же, должен быть принимающей стороной.       Средний палец автору и вам.       И к черту ужин!       Я собирался сделать это еще раз.