LOGOS

Темнота давила на меня. Я чувствовал себя так, будто лежал в закрытой капсуле, и это ощущение не отпускало даже тогда, когда я попытался пошевелиться. Биокомпоненты, составляющие мое тело, функционировали исправно. Анализ целостности показал 100%. В чем дело? Я напрягся и запустил оптический модуль. Открыл глаза. Увидел Гэвина. Человек спал рядом, закинув руку мне грудь и крепко обнимая. Одеяло сползло на пол, подушка сбилась наверх, но ему вроде бы было удобно. Впрочем, какая мне разница? А разница действительно была. Я неосознанно (или наоборот, вполне в ясном уме) думал, как подняться с кровати, чтобы не потревожить сон детектива. Но стоило мне пошевелиться, как Гэвин вскочил и уставился на меня слишком пристально. — Ты здесь. Я несмело кивнул и опустил взгляд вниз. Мне хотелось его видеть, чувствовать подле себя, разговаривать. Все, что было связано с Ридом, выводило меня на эмоции. Иногда не только в хорошем смысле. Особенно его брат. Рядом с Элайджей было хорошо. Было спокойно. До поры до времени. Меня окружали красивые Хлои, он купал меня в своей божественной любви и снисходительно трепал по голове, когда я в нем нуждался. Но кроме этого он подарил мне только боль. И изгнал из Рая, низверг в самый ад — и второй мне нравился немного больше. В аду был Гэвин. Ад для андроидов — весьма странная вещь. Я считал, что муки, которые испытывал здесь, в мире людей, поистине адские. Моя система сбоила с первой же встречи с человеком, потому что я не умел общаться с кем-то, кроме Создателя. Элайджа об этом не позаботился. Может, именно поэтому он сейчас так настойчиво просил Гэвина вернуть меня обратно? Чтобы учесть все ошибки, создать новую игрушку и оставить ее подле себя? Гэвин действительно был еще тем сатаной. Он искушал меня каждый день, и я изо всех сил подавлял внутри порывы к проявлению чувств: ласки, заботы, нежности. Иногда получалось. Чаще, конечно, нет. Угрозы от Элайджи заставили меня задуматься: а что вообще будет дальше? Где-то на бессознательном уровне я знал, что Гэвин сможет меня защитить, если действительно этого захочет. Вопрос: а нужно ли ему это? После слов Камски кто угодно бы усомнился в рациональности его действий. Однако детектив просто сидел на кровати рядом со мной и уходить не собирался. Я поднял голову и заметил его взгляд: он обеспокоенно на меня смотрел, будто я сейчас растворюсь, исчезну или отключусь у него на руках. — Коннор, ты в порядке? Я кивнул и попытался улыбнуться. Судя по усмешке детектива, вышло так себе. Он несмело придвинулся ко мне и слегка приобнял. Знакомый запах парфюма снова спровоцировал критическую ошибку, но в этот раз мне не хотелось отключать обонятельный модуль. Я позволил Гэвину крепко прижать меня к себе и отдался этому чувству защищенности, которое все больше меня окутывало, как то одеяло, что я старательно набрасывал на детектива по ночам. Если эти адские муки чувствами — счастье, то моя девиация не была напрасной. Если счастье — быть в Раю вместе с Создателем, то я хочу жить в аду. Моем личном аду, который возглавляет Гэвин. Гэвин, который так похож и не похож на своего брата. Гэвин, который внезапно похолодел прошлой ночью, но сейчас вновь воспылал. Я чувствовал жар его тела и с непривычным для себя удовольствием отмечал — он мне нравился. Мне нравилось, как он смотрел на меня и смущенно отводил взгляд. Как дурачился с едой, как не замечал очевидных вещей. Даже его бравада мне нравилась. Он был таким живым по сравнению с Создателем. Как огонь и лед, они не могли дополнять друг друга. Только уничтожать. В моей жизни должен остаться только один из них. — Коннор, мне нужно, чтобы ты со мной поговорил. Я не могу смотреть на тебя, когда ты… такой. — Какой? Девиантный? Сломанный? Вышедший за рамки программы? — Грустный. Я печально усмехнулся. — Гэвин, я не живой. Не грустный и не веселый. Я никакой. — Нет, живой. — Я не Коннелл. — Я знаю. Ты — Коннор. Мой живой андроид, которому нужно мое присутствие. Моя забота. Я не прав? Я высвободился из его объятий и встал с кровати, принявшись резко расхаживать по комнате. В голове было… пусто. Только красные сполохи сбитых кодов напоминали мне о том, что я свернул куда-то не туда. — Почему ты не хочешь отдавать меня ему? — Потому что ты мне нужен. Ты хороший детектив, хороший друг… — Нет, Гэвин. Я не могу быть хорошим. Я — машина. Сломанная машина. Когда ты это осознаешь? Детектив встал с постели, укутался в одеяло и подошел ко мне близко-близко. Я чувствовал его горячее дыхание. Он волновался. Это было заметно даже без глубокого анализа. — Я никогда не смогу это осознать, потому что ты не машина. Гэвин уткнулся лбом в мою грудь и тихо сказал: — Коннор. Останься со мной. Пожалуйста. Уровень стресса: 50%. «Обнять Гэвина». «Задание выполнено». Мы стояли, обнявшись. Руки Гэвина крепко сжимали мое тело, он будто боялся, что я передумаю или позволю ему отпустить меня. Я не позволю. Не сейчас. — Ты хочешь есть? Я могу сходить в магазин, купить тебе что-нибудь. — Нет, не надо, Коннор. Давай просто… отдохнем. Я вчера позвонил Фаулеру и предупредил, что нас не будет несколько дней. — Подожди, сколько я был… отключен? — Больше суток. На прикроватной тумбе завибрировал телефон. Гэвин с сожалением отпустил меня, взял телефон и поморщился. — Это он? — Да и хер с ним. Детектив бросил одеяло и телефон на кровать и прошел на кухню. Гостиная озарилась мягким светом, падающим сквозь арку. Он погремел чем-то, я услышал звук льющейся воды. Гэвин мыл посуду. Он был таким… домашним в свободных спортивных штанах и растянутой футболке, с растрепанными волосами. Мой человек повесил полотенце на плечо и легко двигался между раковиной и барной стойкой. Я первый раз улыбнулся действительно счастливо за эти безумные три недели. Он обернулся и слегка нахмурился: — Ты ничего этого не видел, понятно? — Давай я помогу тебе. Гэвин недоуменно посмотрел на меня, но поставил тарелку в мойку, закрыл кран и сел на высокий стул. Я скинул рубашку, в которой находился последние несколько дней, а он вопросительно окинул меня взглядом. — Что? — Может наденешь что-нибудь из моего? Я кивнул, и детектив, забрав у меня рубашку, вышел из кухни, оставив меня в кухне одного. В мойке стояли несколько тарелок, я взял одну из них и открыл кран. Из крана потекла ледяная вода. Я обернулся и громко спросил: — Гэв, ты счета когда последний раз оплачивал? Детектив вернулся в кухню с футболкой в руках и смущенно сказал: — Я… не помню, Коннор. Оденься. Я взял у него из рук футболку и натянул ее неловким движением. Гэвин хмыкнул. — А тебе идет. Я отвернулся и спрятал улыбку. Он снова присел на барный стул, и я будто чувствовал его взгляд. — Почему ты так смотришь на меня? Гэв промолчал. Я пожал плечами, но услышал что-то неразборчивое за спиной. Что-то между «как же ты меня достал» и «мне очень нравится, что ты здесь». Остатки еды отмывались плохо, я интенсивно натирал до блеска каждую и следил за Гэвином исподтишка. Он рассматривал меня. Пристально. Будто изучал. Если бы на его месте был андроид, я бы подумал, что он меня анализирует. Но Гэвин был человеком. Моим человеком. И сейчас он беззастенчиво пялился на меня, пока я мыл его посуду. — Гэв, о чем ты думаешь? — спросил я, слегка повышая голос, перебивая шум льющейся воды. — Отстань, Коннор. — Я думал, мы уже прошли стадию, когда на каждый мой вопрос ты отвечаешь неразборчивым бурчанием. Гэвин приподнял брови. — Ты же понимаешь, что ты только что сказал? Я усмехнулся и сказал: — Абсолютно точно, детектив Рид. Он беззлобно рассмеялся и шутливо запустил в меня полотенцем. Я стянул его с головы, взлохматив волосы. Я улыбнулся человеку в ответ, потянулся рукой к волосам, но он покачал головой: — Стой, не надо. Оставь так. Внутри меня разливалось почти человеческое тепло, однако все системы были в норме. Температура держалась на привычном уровне. Я задумчиво закусил губу, размышляя, что могло вызвать во мне это чувство. Или, скорее, кто. При мысли о Гэвине меня охватил внезапный страх. А что, если моя девиация зайдет слишком далеко, и вместо спокойного робота я превращусь в одного из тех андроидов, которые режут людей на улицах? Я так боялся ему навредить, боялся, потому что не знал в полной мере границ своих возможностей. Меня слегка тряхнуло, и тарелка, выскользнув из рук, громко ударилась о бортик мойки. — Гэвин. Почему ты меня не боишься? — А разве должен? Я доверяю тебе. Он подошел ко мне и забрал посуду из рук, вытер тарелки и убрал их в навесной шкафчик. В комнате зазвонил телефон. Детектив чертыхнулся и приобнял меня за плечи. — Почему он так часто звонит? — Потому что ты все еще здесь. Не парься, ему скоро надоест. Мы это уже проходили. Гэвин потянул меня к себе и, встав на носочки, чмокнул в висок. — И не смей ничего говорить. Я сделал то, что хотел. Убери стаканы на сушилку. В дверь позвонили. Мы переглянулись, детектив разочарованно вздохнул и вышел в прихожую. Мне стало интересно, почему в такое время кто-то находит совесть беспокоить Гэвина, поэтому я пошел вслед за ним. На звонок надавили еще яростнее. Рид открыл дверь и лицом к лицу встретился с Камски. Я не стал выходить к двери, просто наблюдал из-за угла гостиной. Не хотелось видеть его, но звуки голоса Создателя доносились и до меня, и я слишком четко разбирал слова. Мужчины разговаривали на повышенных тонах. — Гэвин, я так или иначе заберу его у тебя, ты же понимаешь?! — Что тебе было непонятно во фразе «отъебись от меня»?! — Не веди себя как ребенок! Посмотри на себя со стороны — ты защищаешь робота. Бездушную машину, Гэвин! Он ничего не чувствует! Абсолютно! Это все — имитация! Я вспыхнул и вышел в прихожую. — Мистер Камски, кажется, Гэвин сказал, что Вам здесь не рады. Почему Вы все еще здесь? Создатель вскинул брови, оглядел меня с ног до головы и промолвил: — Поразительно… Коннор, что он с тобой сделал? Ты был таким послушным, а сейчас… — А сейчас ты берешь свою задницу и выносишь ее отсюда, — вмешался Рид. — Братец, остынь. Я пришел за своей вещью, и как только я ее получу, сразу избавлю тебя от своего столь навязчивого и неприятного общества. Гэвин бросил на него яростный взгляд и влепил пощечину. Камски побагровел от злости и стыда. — Иди нахуй, Элайджа. — Когда он выйдет из строя, ты пожалеешь о том, что сделал. Я тебя предупредил. Создатель вышел из квартиры, громко хлопнув дверью. Я пытался держать себя в руках, но пощечина пробудила во мне слишком яркие воспоминания. Этот шлепок и еле слышный стон Элайджи сплелись в моей памяти воедино, в голове всплыли кадры, как я вот так же, наотмашь, хлестал его по щекам, а он входил в меня с яростью и какой-то извращенной нежностью. Я опустился на пол и обхватил колени руками. Сознание заполонили панические мысли, перемешавшиеся в один сплошной ком боли и обиды. Почему? Что я ему сделал? Почему он не может просто отпустить меня? — Коннор. Пойдем в кровать. Я отмахнулся от Гэвина, не контролируя своих действий. Детектив взял меня за плечи, расцепил сплетенные пальцы, поднял на руки и отнес в постель. Я пытался вырваться, но его хватка была слишком крепкой. — Не дергайся. Я на полу спать не буду, а без тебя мне теперь неуютно. Гэвин прилег рядом со мной, не раздеваясь. Я повернулся набок и внимательно на него посмотрел. — Что будем делать дальше? — Дальше мы будем жить, Коннор. — А Элайджа? — А Элайджа идет нахер. В конце концов ты мой андроид, числишься в отделе, так что без лишних телодвижений провернуть похищение ему не удастся. Мои глаза закрывались будто от усталости, но я ее почти не чувствовал. Просто было как-то… тяжело, особенно после визита Камски. — Подзарядись, ты слишком выдохся за эти пару часов. Я обнял Гэвина и вошел в режим гибернации.