LOGOS

Ночь прошла беспокойно. Гэвин будто дрался с кем-то во сне, судорожно цепляясь за меня. Я пытался сдержать его, покрепче прижать к себе, но он постоянно вырывался. На лице Гэва читались боль и паника, а все мои попытки подарить ему покой закончились крахом. Я встал с кровати и незаметно поправил его одеяло. Он вцепился в мою руку, будто чувствовал и мой страх. Я действительно боялся. Зная Создателя, завтрашнее утро можно было даже не анализировать. Не поможет. Нам уже ничего не поможет. Я мысленно настраивал себя на то, что завтра меня снова запрут в золотой клетке подле Элайджи, что после глубокого анализа я буду деактивирован, разобран, а кто-то будет копаться в мозгах, восстанавливая воспоминания и логи, состояния и эмоции. Узнает о наших чувствах и поднимет Гэвина на смех. Я боялся за Гэва. Мне было слишком больно осознавать, что на следующее утро он проснется в одиночестве, будет пить дешевый растворимый кофе, опоздает на работу. Снова начнет курить по две пачки сигарет в день. А он ведь почти избавился от этой вредной привычки… Мне не хотелось рассматривать самые мрачные варианты развития событий, но я абсолютно точно знал: Элайджа просто так нас не отпустит. Он обязательно испортит жизнь и нам обоим, и каждому по отдельности. От этого было еще больнее. Я не хотел подставлять Гэвина под удар, но каждый день совместной работы и нашей жизни толкал его к пропасти. Никто не знал, насколько наш Создатель опасен. Насколько он ненавидел свои творения. Никто не знал, насколько его «падший» брат на самом деле человечнее, благороднее и чувствительнее. Никто, кроме меня. Иногда мне казалось, что я наблюдал за ними со стороны. Бесконечные сравнения и анализы привели к тому, что я всерьез начал думать, что в моем сознании рай и ад давно поменялись местами. Девиация — пропуск в общий андроидский ад? В бесцельное существование среди людей? Нет. Девиация — пропуск в мой личный рай. В то место, где меня любили. И будут любить до конца дней. За окном светало. Часы на прикроватной тумбе показывали четыре двадцать три утра. Гэвина нужно было разбудить ровно в восемь. Мое сознание требовало калибровки. Уровень стресса стремительно поднялся за эту ночь: 49%. Еще немного и он достигнет критического значения. Но мысли не желали уходить из моей головы. Я крутил нож-бабочку так быстро, что не было видно лезвий. Он порхал в моих руках, полностью соответствуя своему названию. Гэвину бы понравилось.Он любил, когда я показывал ему интересные трюки, даже сам научился нескольким приемам. Я сидел на диване и смотрел в потолок. Заря занималась, и розоватое солнце уже заливало пол нашей уютной гостиной, отбрасывая блики на старую, но ставшую уже родной для меня мебель. На кухне сейчас, наверное, ожил маленький витраж дальнего окошка, раскрасив пол в синий, желтый и красный. Сегодня был первый ясный день за последние два месяца. Семь тридцать. Ожидание убивало. Я не мог просто сидеть и надеяться на то, что все обойдется. Дверь в спальню была открыта. Я видел, что Гэвин метался по кровати, уронил на пол подушку, скомкал одеяло. Он тоже боялся. Он тоже знал. Мы забыли закрыть шторы перед сном. Гэв смешно морщился и накрыл голову одеялом, чтобы солнце не мешало досыпать последние минуты. Семь сорок. Я поставил турку на плиту, перемолол зерна. Механические действия помогали хоть немного отвлечься от тяжелых мыслей. Главное, чтобы он нашел «Иерихон». Предотвратил бунт. Подавил восстание. Он сможет. Он должен. Я, как и тридцать дней подряд, готовил утренний кофе для Гэвина. Семь пятьдесят восемь. Я разбудил Гэвина так же, как и всегда, но на его лице не было ни тени улыбки. Серые глаза будто похолодели. Я поцеловал его в сухие губы и сказал: — Доброе утро, Гэвин. — Доброе утро, Коннор. Мой человек был подавлен. Он сидел на высоком барном стуле, пил кофе и курил прямо на кухне. Дым сигареты медленно поднимался к потолку, рассеиваясь у самой люстры. Солнце взошло еще выше, заливая всю квартиру ясным светом. Вот так ирония. А Гэвин был мрачнее тучи. Я подсел к нему и взял за руку, хотел что-то сказать, но все подходящие слова куда-то потерялись. Я хотел успокоить его, утешить, хотел, чтобы он улыбнулся. Но он все знал заранее. Как и я. — Гэвин. Не молчи. — Мне нечего сказать, Коннор. Совсем. Мы в полной жопе, и выхода не видно. — Все будет хорошо. Мой человек горько усмехнулся. — Нет, не будет. Без тебя уже ничего хорошего не будет. — Но я все еще здесь, Гэв. — Я встал со стула, взял из его пальцев сигарету (третью за это утро, кажется?) и затушил о пепельницу. Он уткнулся лбом в мой живот и затрясся в беззвучной истерике. — Я все еще здесь. Он молча поднялся, утер слезы кулаком, поцеловал меня в лоб, привстав на носочки, и пошел одеваться. На улице действительно было не по-осеннему солнечно, но холодно. Легкий утренний мороз застал Гэвина врасплох. Мы все еще не купили ему куртку потеплее, но я заставил его застегнуться и надеть хотя бы шарф. К дому Создателя мы подъехали ровно в десять утра. Гэвин терпеливо встал у входной двери особняка и нажал на кнопку. Открыла одна из Хлой. Она вежливо улыбнулась и сказала: — Прошу вас, мистер Рид, Коннор. Входите. Мы прошли в просторную прихожую. Здесь ничего не изменилось с того момента, как я ушел. Все те же строгие кресла, обитые багряным бархатом, живые деревья, огромный портрет Элайджи на стене. — Я о вас сообщу. Располагайтесь, пожалуйста. Хлоя ушла, а мы с Гэвином присели в кресла и стали ждать. Время тянулось очень медленно. Я бросал на него несмелые взгляды. Он сидел, закрыв лицо руками и опустив голову вниз. — Гэвин. Все будет хорошо. Ты мне веришь? — Не знаю, Коннор. Ты готов с ним встретиться? — Да. А ты? Гэв промолчал. Хлоя наконец вернулась к нам: — Элайджа ждет вас. Мы вошли в просторный холл с тем самым бассейном, в котором всегда плескались девочки. Но Хлой больше не было. Никого больше не было. Здесь был только Создатель. Он сидел в кресле, укутавшись в свой любимый халат, и потягивал виски. — Ну здравствуй, брат. Коннор, рад, что ты откликнулся на мое приглашение. Гэвин фыркнул. — Давай обойдемся без твоих выкрутасов. Нам нужна твоя помощь, тебе нужен Коннор. Он здесь. Выкладывай все, что знаешь о девиации и «Иерихоне». Об андроиде Маркусе, о готовящемся восстании. Рассказывай все. Элайджа хмыкнул, поднялся с кресла и подошел к нам. — Правила здесь устанавливаю я, Гэвин. И ты будешь по ним играть. У тебя нет иного выбора. — Создатель повернулся ко мне. — Коннор, я очень по тебе соскучился. Элайджа похлопал меня по щеке и одарил легким, но ледяным поцелуем. Гэвин дернулся к Камски, но я крепко ухватил его за руку. — Спокойно, Гэв. Элайджа, нам правда необходима Ваша помощь. Что я могу сделать для Вас в обмен на нужные сведения? Камски покачал головой, будто взвешивая все «за» и «против». После непродолжительного молчания он посмотрел на нас и заговорил: — Девианты… Поразительные создания. Идеальные существа с безграничным интеллектом обрели свою волю. Машины лучше нас во всем, и война с ними неизбежна. Вот ты, Коннор. Что ты готов сделать, чтобы получить координаты «Иерихона»? — Я готов на все. — Хорошо. Я тебя понял. Тогда позвольте мне вас кое с кем познакомить. Уверяю, вы не останетесь равнодушными. Элайджа знаком подозвал Хлою и шепнул что-то ей на ухо. Она послушно кивнула и удалилась к лестнице. — Эл, хорош. Мне просто нужны сраные координаты. Неужели для тебя это так сложно? — А кто сказал, что будет легко? Машины превосходят нас во всем, Гэвин. Чтобы победить их, тебе придется расстаться с чем-то важным. Кем-то важным. Он многозначительно кивнул в мою сторону. Гэв осклабился и снова пошел в наступление: — А кто сказал, что я отдам его тебе? Тихий смех Создателя разнесся по всему холлу. — У тебя нет выбора. Ни у кого из вас нет выбора, Гэвин. Коннор принадлежит мне, и я говорил тебе об этом. Ты просто вернул потерянную птичку в ее клетку. Я уловил едва заметное движение слева от лестницы, обернулся и увидел там… себя. Точнее, почти себя. Он был слегка крупнее, лицо немного подправили, придали более угрожающие, даже почти злые черты. Но это все равно был я. — Знакомьтесь, господа. Это андроид-прототип модели RK900. Его зовут Ричард. RK900 встал рядом со мной и приветливо мне улыбнулся. — Здравствуй, Коннор. Я наслышан о тебе. Создатель очень скучал. — Так, урод пластиковый, отошел от него. Андроид перевел взгляд холодных бледно-голубых глаз на Гэвина. — Здравствуйте, детектив Рид. Я ждал Вас. Гэв непонимающе моргнул, а андроид продолжил: — Мистер Камски создал меня специально для Вас, Гэвин. В обмен на Коннора Вы получите не только информацию для своего расследования. Я прилагаюсь как дополнительная опция. Мой человек засмеялся в голос и обратился к Элайдже: — Брат, ты серьезно надеешься подсунуть мне копию Коннора и откупиться? Я думал, что в нашей семье умнее тебя никого нет. Походу, я ошибался. — Ричард, подойди ко мне. Андроид упал на колени подле Создателя. Я осознал, что раньше мне приходилось делать то же самое, и стыд вновь сковал мое тело. Элайджа подошел к журнальному столику, достал оттуда пистолет и протянул мне. — Возьми, Коннор. Мне нужно кое-что проверить. Я отшатнулся от него, а Гэвин потянулся к своей кобуре. — Не бойся. Разве я когда-нибудь обижал свое любимое творение, а, Коннор? Гэв достал пистолет и направил его на Элайджу. — Отойди от него, Эл. Я не шучу. — Гэвин, расслабься. Мы просто немного поиграем. Пусть Коннор сам выберет, кто из них двоих достоин места подле моего трона. Я ведь люблю вас обоих одинакового, мои прекрасные творения. Но остаться здесь должен только один. Другой уйдет с тобой, Гэвин. Или умрет. Я даю тебе, Коннор, право выбора. Используй его мудро. Меня затрясло. Когда Создатель говорил таким покровительственным, проникновенным тоном, мне хотелось избавиться от всех девиантных мыслей, вновь жить по его приказам, ни о чем не думать и не чувствовать тот океан эмоций, что прямо сейчас раскачивал мое хрупкое сознание. Я взял пистолет из рук Создателя и спросил: — Что именно я должен сделать? — Выбери, Коннор. Скажи мне, кто из вас двоих достоин жизни здесь. Другой исчезнет из особняка вместе с детективом Ридом, если тот не пристрелит его по пути к выходу. Или, если ты считаешь кого-то из вас сломанной машиной, спусти курок. Главное – сделать выбор. Тогда Гэвин получит всю информацию, раскроет местонахождение «Иерихона» и станет самым молодым лейтенантом в вашем департаменте. — Я могу поговорить с детективом Ридом перед тем, как начну действовать по Вашим правилам? Элайджа цокнул и покачал головой. — Нет, Коннор. Ты, как первый, сотворенный лично мною девиант, должен принять это решение сам. Слова Создателя покоробили меня. Что значит «сотворенный девиант»? Неужели я с самого начала был таким? И что все это, черт возьми, значит?! Я подавил панику в своем сознании, сконцентрировался и сказал: — Но, Создатель… Я никогда не был девиантом. — Ты просто не знал, что это значит. Думаешь, твои чувства ко мне возникли на пустом месте? Это я вшил их в тебя, Коннор. С момента создания ты был моим личным девиантом. Идеальной копией одного человека. Мне была нужна его любовь и практика в создании полностью самостоятельных андроидов. Я просто пробудил тебя. Кто же знал, что ты решишь сбежать? Гэвин непонимающе смотрел на меня. Я и сам слабо соображал, что происходит. Он ведь прогнал меня. Почему тогда называет беглецом? Почему?! — Вы сами изгнали меня, Создатель. — Тебе это приснилось, Коннор. Уровень стресса поднялся до 84%. Красные сполохи в сознании мешали сосредоточиться на том, что Гэвин говорил Элайдже. Все плыло, я пытался хотя бы устоять на ногах, не опозориться, не упасть. — Коннор? — я услышал голос Гэва и повернулся на этот звук. — Ты слышишь меня? — Гэвин, я же говорил тебе, что он — просто сломанная машина. Ну какие чувства? Он даже на ногах себя удержать не может. Не глупи. Посмотри, какого Ричарда я для тебя сделал. Это — идеальный андроид. То, что тебе нужно. — Эл, замолчи уже, блядь. Рид обхватил меня за плечи и встряхнул. Я попытался обуздать хаос в голове, и картина мира понемногу начинала проясняться. — Я должен сделать выбор. Я понял задачу. Элайджа довольно улыбнулся. — Он так мило пытается стать машиной. Проблема в том, что он никогда ей не был. Он был копией человека. Идеальной копией. Пока ты его не сломал, Гэвин. Я напрягся и услышал, как Гэв взводит курок. — Элайджа, заткнись. Иначе я тебя пристрелю. Я понял, что нужно что-то делать, иначе это закончится кровавой бойней. Они не оставят друг друга в покое. Никогда. Я покрутил пистолет в руке, взял его поудобнее и сказал четким голосом: — Я готов сделать выбор, Создатель. Камски вопросительно вскинул брови вверх и сказал: — Внимательно слушаю тебя, Коннор. — Ричард должен умереть. — Умница. Выстрели ему в лоб. Тебе понравится. Я замешкался, поднял пистолет, но тут же опустил его обратно. Гэвин с облегчением прикрыл глаза и прошептал: — Стреляй в него, Коннор. Убей своего Создателя. Сейчас же. Я медленно навел дуло на Элайджу, он иронично покачал головой и сказал: — Ты никогда на это не решишься. Ты не позволишь себе разбить мое сердце. Ведь я так люблю тебя. Ты самое идеальное из моих творений, Коннор. Самый живой. Чувствующий. Ты не причинишь мне вреда. И не позволишь никому этого сделать. Я услышал, как Гэвин вскидывает заряженный пистолет со взведенным курком и бросился ему наперерез. Гэв отступил назад, пистолет вылетел из его руки и с громким всплеском упал в бассейн. — Упс, Гэв. Опять игрушку отобрали? Я вдруг понял, чего добивается Элайджа, и открыл для себя новую ветку развития событий. Я несмело подошел к Гэвину и прошептал ему на ухо: — Тебе придется убить меня. Выстрелом в голову, чтобы не восстановили память. Я не буду отправлять сохраненные данные в КиберЛайф. Они пришлют тебе нового помощника. Гэв посмотрел на Камски. — Нет, мне проще убить его, Коннор. — Тогда тебя посадят в тюрьму, а я все равно останусь здесь. — Блядь. — Выпусти пулю мне в голову. — Я не смогу, Коннор. — Придется, Гэв. Сделай это ради меня. Создатель с интересом наблюдал за нашими перешептываниями, но потом нарочито громко откашлялся. — Коннор, нужно, чтобы твое решение вступило в силу. Стреляй. Я передал пистолет Гэвину и сказал: — Детектив Рид хочет сделать это сам. Я не в праве ему отказывать. Сейчас он — мой хозяин. Элайджа снисходительно улыбнулся. — Пусть так. Гэвин, стреляй. Я повернулся к нему, проговорив одними губами: — Я люблю тебя. И получил пулю в лоб. До окончательной деактивации оставалось около 14 секунд. Гэвин опустился на пол, положил мою голову себе на колени и прошептал: — И я люблю тебя, Коннор.