Вино со вкусом крови

Устало что-то буркнув на вопрос Бабетты, я упала лицом в кровать. Тело болело так, словно его пинали весь день не прекращая… Хотя, почему «как»? По сути же так и было. Проигнорировав очередное требование вампирши, я была насильно раздета и уложена в постель все также лицом вниз. Темная сестра же, капнув на спину какой-то мазью, сейчас втирала ее в кожу. Ну да, могу представить, что там можно увидеть: не спина, а один сплошной синяк. Закусив губу, я устроилась чуть удобнее, стараясь расслабиться. — Что-то сегодня Цицерон был жестче с тобой, чем обычно, — Послышался тоненький голос. Ну да, сегодня Хранитель был не в меру требователен и жесток в своих тренировках. А все из-за той дуэли пять дней назад. Нет, не сказать, что Цицерон не был рад тому, что я так быстро очнулась… Но вот зол он, пожалуй, был больше. «Глупая и безрассудная девчонка! Бедная Матушка, зачем ты выбрала себе такую тупую Слышащую?! А если бы я не успел тогда? Если бы бедный шут не отправился бы тогда собирать цветы для Матушки?!» На эту тираду хотелось ответить любимой бабушкиной «Если б абы да кабы», но… Было стыдно. Действительно стыдно за то, что подвергла себя — вернее, даже Слышащую — опасности. Сломанная тогда лодыжка до сих пор иногда может тоненько ныть, а что было бы, не успей шут… Нет, думать об этом не хотелось совсем… Ну, как бы то ни было, а все эти четыре дня — после того, как Бабетта меня долечила — он буквально вздохнуть спокойно мне не давал. Первым делом шел бой — чаще всего у Цицерона было два кинжала, но он не пренебрегал и другим оружием. Двуручный меч — облегченная, но быстрая версия, два меча — концентрация большей части веса в рукояти позволяла легче вращать их, достигая немыслимых скоростей. Матушка Ночи, да он даже комбинацию меч-щит использовал, что уж там говорить! И меня заставлял постоянно менять оружие. Чтобы умела, так сказать. И, по правде, я была ему только благодарна за подобное: умения мне явно не хватало, чего уж там. Но это так, только теория. На практике же мне иногда казалось, что шут хочет меня убить, хотя и ни разу еще Хранитель не бился в полную силу. Обычно все заканчивалось одним и тем же. Или его клинок окажется у моего горла, оставляя тонкую линию пореза, или я окажусь прижата к земле с воткнутым около головы клинком. И ни разу еще Хранитель не был мной доволен. Но это был лишь первый этап тренировки. На втором все было намноооого веселее. Усадив меня на поляне на траву, Цицерон быстро скрывался в лесу, оставляя меня так. И если в первый раз я подумала, что он дает возможность мне отдохнуть, то теперь не была настолько наивна. Шут лишь скрывался из моего виду, чтобы, спустя пару минут, атаковать. Первую половину тренировки он лупил по мне тренировочными стрелами, заставляя меня нервничать и прислушиваться к воздуху. Не гудит ли он? Не шелестит ли в полете оперение? Когда же в меру побитая стрелами я уже была готова чуть ли не волком выть от бессилия, выходил сам Хранитель. Вернее, должен был выходить, хотя на самом деле казалось, что рядом со мной он возникает из воздуха. И бьет деревянными клинками по незащищенным местам. К моему счастью, не так сильно, как мог бы, но последствия подобных ударов хорошо видны на теле. К тому же, третий этап уменьшению синяков тоже не способствует. Да и как — как?! — скажите мне, я должна суметь скрыться от Цицерона?! Это же просто невозможно! Он же слышит просто каждое мое движение, находя меня в течении минуты! А ведь по плану я на третьем этапе должна не только скрыться от него, но и суметь атаковать, оставаясь незамеченной. О, Ситис, дай мне сил, которых, думаю, не хватит даже на три дня подобных тренировок! А ведь Хранитель явно не собирается останавливаться и со временем наверняка усложнит задачу! И добавит парочку новых… — Ай! — Невольно прикусила губу я, когда вампирша неосторожно провела по плечам, разгоняя волну жара. Ох, даже думать не хотелось, что со мной было бы, если бы не она. Не была бы она такой клыкастой, назвала бы своим ангелом! Хотя… Может, ангелы тоже бывают клыкастыми? Ага, еще и кровь сосут холодными вечерами, укутавшись в плед и устроившись напротив огонька… А что? Тупость мыслей дошла до меня не сразу, словно продравшись сквозь густой кисель. Что, уже засыпаю? Нет, так дело не пойдет! Я же еще почитать на ночь хотела — в конце концов, мое незнание здешней культуры — пусть и неполное, но иногда заметное — начинало раздражать. И в первую очередь меня саму. Дождавшись, когда Бабетта уйдет, закрыв за собой дверь, потянулась к одному из ящиков прикроватного столика. Там хранилось несколько книг, добытых мною за время нахождения в этом мире. И если две магические книги я прочитала в первую очередь, а потом еще и не раз перечитывала, то остальные — не все, но многие — лежали тяжким нечитанным грузом. Схватив первую попавшуюся, я погрузилась в чтение. Вернее, попыталась погрузиться. Тряхнув головой, осмотрела потрепанную и испачканную обложку. Это что за книга? Не припомню, чтобы видела ее до этого у себя… Хотя, может, это одна из тех книг, которые, по моей просьбе, выдал мне Цицерон? Это было объяснило ее нахождение в моем ящике. Так, ладно, хватит тратить время. Завтра и так рано вставать… Еще раз тряхнув головой, перечитала первое предложение.

«18 день месяца Вечерней звезды, 4Э 186 Начав новый этап в своей жизни, я наконец решил вести дневник…»

Пелена сна настигла меня на середине дневника неизвестного ассасина. Не сказать, что он был большим — скорее я слишком уставшей. Тем не менее, слипшиеся глаза мешали дочитать, так что, засунув книгу по подушку, я сладко засопела, ожидая сон. Который, кстати говоря, не заставил себя долго ждать. Сознание, некоторое время поборовшись с ноющим телом, мешавшим погрузиться в спокойную темноту, наконец победила, заставляя забыться. *** Необычное наваждение, пришедшее ко мне на смену очередного сна. Оно было одновременно теплым и пугающим. Яркий, словно день, и темным, как ночь. Оно отталкивало и притягивало. Оно молчало и шептало. Долгое время, как бы я не старалась, не могла уловить смысл того, о чем же это странное наваждение шепчет. Оно словно боялось быть услышанным. И в то же время хотело, чтобы его услышали. Избавившись от чувства непонятной тревоги, я зевнула, сильнее кутаясь в одеяло. — Прости глупого шута, Слышащая, — Раздалось рядом, но я не придала этому значения. Это было просто наваждение — излишне правдоподобный сон, не более. — Прости глупого испугавшегося шута. Он не хотел делать тебе больно. Не хотел, но сделал… Опять. Но так надо, — Голос стал чуть настойчивее, но я смогла лишь что-то тихо и невнятно пробурчать. Наваждение же не спешило рассеиваться. — Так надо, чтобы Слышащая… Маленькая Тэм могла защитить себя сама. Чтобы такие, как этот драный пес больше не смогли принести ей боль. И для этого глупому Дураку Червей самому приходится делать тебе больно. Прости жалкого Хранителя, который не уберег, не сохранил. Хотя должен был, ведь он Хранитель. — На голову легла рука, а я наконец открыла глаза, рассматривая свое ночное наваждение. Удивительно похожее на Цицерона. Ну не мог же, в самом деле, безумный Хранитель вот так вот сидеть и, гладя меня по волосам, просить прощения? Не мог. Сознание с чистой совестью сбросило все на сонные глюки и наваждение. Тем не менее, видеть Хранителя таким… Тихим, спокойным и грустным было отчего-то неприятно. Да и в конце-концов! Не виноват же он, что я такая тупая неумеха? Поймав его руку, я прижалась к ней щекой, вдыхая тонкий аромат каких-то цветов и снова прикрывая глаза. Сон все сильнее отдалял меня от странного наваждения. — Цицерон, хватит ломать комедию, — Пробурчала я уже практически поплыв дальше по сновидениям. — Ни в чем ты не виноват. К тому же, Матушка не одобрит твои слова. Ты же ими оскорбляешь ее. Ведь, не будь ты таким, она бы не выбрала тебя в Хранители. Так что успокойся, все ты делаешь правильно. Я бы себя уже давно убила… — Невероятно длинный для спящей меня монолог. Ответ на него мне был не нужен — хватало осознания, что я сказала наваждению все, как есть. И тем не менее, в самый последний момент перед наступившей тьмой, разрезая мертвую тишину, прозвучал еле слышным шепотом голос Хранителя. — Спасибо, Слышащая… *** Поспать подольше мне помешали тормошение и звон бубенчиков над ухом. Сладко потянувшись, я рывком встала, рассматривая донельзя радостного шута. — Вставай, Слышащая, встава-ай! — Пропел он, вскакивая, — Солнышко уже светит, птички поют, а люди ждут не дождутся своих палачей. Вставай, Слышащая, у меня контракты от Астрид! — Цицерон радостно потряс меня за плечи, выдергивая из кровати и ставя на ноги. Мелькнула мысль, что хорошо, что на мне длинная, до колен, спальная рубашка. Однако тут-же ее вытеснила другая, более трезвая мысль. — Подожди, Цицерон! А почему ты сказал «контракты»? — Я наконец проснулась. Выгнав Хранителя за дверь — подождать — я быстро скинула с себя ночнушку и переступила с ноги на ногу — все-таки по полу гулял слабый сквознячок. — О, Слышащая, это же прекрасная новость! Кажется, эта дура наконец поняла, как сильно ошибалась насчет тебя! — Почему-то мне это казалось слишком фантастичным. Скорее уж она подобным образом пытается замять поступок мужа. Он, конечно, передо мной извинился, но Бабетта до сих пор возмущается. Да и Габриэлла с Назиром не одобряют — что очень удивило. Натянув охотничьи кожаные штаны, я потянулась было за рубашкой, но что-то меня остановило. Рука невольно переместились на платье — очень похожее на то, что покупала мне тогда мой мохнатый «брат». Отстегивающиеся юбки, разрезы, приятный глазу цвет. Помявшись в нерешительности, надела все же его. А что? Движению не сильно мешает, а смотрится более безобидно, чем комплект рубашка-штаны. В конце концов, лишь Ситис знает, куда там Астрид попытается нас заслать. — Целых три контракта за раз! Охохох, у бедного несчастного шута никогда не было такого. А маленькая Тэм сможет проверить, чему она научилась за эти несколько коротеньких дней, — Лукавым голосом закончил Хранитель. Усмехнувшись про себя, вышла наконец из комнаты. Цицерон в нетерпении приплясывал за дверью. Не дождавшись, пока я закрою дверь, он, подвывая «Быстрее», подхватил меня, закидывая себе на плечо, и прыгающей походкой отправился в сторону выхода. Прикусив язык при первой же попытке возмутиться, я уперлась локтями в спину мужчины, приподнимаясь. Поймав прифигевший взгляд Визары, лишь пожала плечами. Ну вот так вот нынче Слышащие перемещаются. Смотри, пока есть возможность. Вздохнула. Нет, ну вот какого черта? Я же даже не позавтракала… *** — Лошадка, — Констатировала я, когда меня наконец вернули на землю. Оказавшаяся перед лицом морда лошади возмущенно фыркнула на подобное заявление, и я исправилась, — Коняшка. Нам хоть куда надо, — Спросила я, обернувшись к шуту. Тот уже седлал своего коня. Откуда они взялись я спрашивать не стала — еще во время выполнения того злосчастного контракта на торговца Хранитель умудрялся проявлять удивительную проницательность и сноровку. Вздохнув, стала седлать свою — экхем — коняшку. Этот ремешок сюда, этот сюда, этот продеть тут… Никогда не любила это дело, но нужда последнего времени научила правильно и быстро седлать лошадей. Так что, провозившись лишь пару минут, я наконец села верхом. И только тогда, тронув своего скакуна пятками и направляя его на тропинку, Цицерон мне ответил. — Первым делом — до Рорикстеда. Затем Картвастен. И наконец Маркарт, — Хранитель задумчиво склонил голову набок, а затем, растянув губы в оскале, пропел: — До Рорикстеда недолог нам путь, Ведь нету болот, где вода словно муть. Лишь волки и люди, но то не беда. Ведь Тэм не оставит от них и следа! А глупенький шут будет рядом стоять, Иногда, когда надо, чуть-чуть помогать. Но у Слышащей вечно порядок в головке, Свои силы не тратит на пустые обмолвки. А затем в Картвастен приведет нас судьба, Где шахтер-работяга умрет без труда. И лишь лужица крови останется там. Где убили беднягу не найдешь по следам! Ну, а Маркарт оставили мы на потом. Чтоб не мучить тяганьем хвоста за котом, Туда мы примчим в мыле всех лошадей, Чтоб с магом ужасным закончить скорей. А потом ожидает нас логово Братства. Вернемся с деньгами, хотя без богатства. И Матушкой темной мы будем хвалимы. И Отцом нашем Ситисом будет хранимы. Поперхнувшись воздухом еще на окончании первого куплета, я покачала головой. Его бы с его фантазией — и прямо к бардам. Такие бы… Незабываемые песни появились бы на свет. Хотя, на самом деле мир не сильно оскуднел — песни новые появляются и без гильдии, а то, что их никто не слышит — даже, пожалуй, хорошо. Не все бы смогли воспринять это. Дорога ложилась под копыта лошадей, идущих рысью. Деревья медленно протекали мимо, а я как могла крутила головой: этой дорогой я еще ни разу не ездила. Хотя, о чем это я? Я в этом мире только три месяца — если считать мое активное времяпровождение. И за это время просто чисто физически нельзя облазить весь огромный Скайрим. Так что поудивляться мне еще будет чему. Сейчас же я сконцентрировала все свое внимание на окружающей местности. Мы ехали уже часов девять, так что начинало темнеть, и деревья, отбрасывая мрачные тени, словно становились выше. К счастью, лес потихоньку начинал редеть. Привал сделали еще через час пути. Замерший на дороге Цицерон приподнялся на стременах, оглядывая местность цепким взглядом соколиных глаз. Я, дважды уже испытывавшая этот взгляд на себе, невольно поежилась. Когда же он свернул с пути, мне не оставалось ничего, кроме как следовать за ним. Нет, вернее, я могла бы, конечно, поехать дальше, но… Во-первых, сомневаюсь, что это закончится чем-то хорошим, во-вторых, конь уже устал, тяжело дыша. Ну, и в-третьих, мой зад уже был одной сплошной мозолью, так что каждый «тыгыдык» приносил незабываемые впечатления. — Разожжем мы огонек, и поставим котелок… — Бурчал Цицерон, успевший набрать воды и развести костер. Дорезав мясо кубиками, я закинула его в котелок. Теперь очередь зелени… — Слышащая, так и не сказала тогда бедному шуту, где научилась готовить на костре. — От неожиданности дернула рукой, порезав немного кожу. Слизнула капельку крови и посмотрела через плечо на мужчину. Нельзя же так неожиданно появляться за спиной! Хранитель укоризненно покачал головой, — Кстати, Слышащая… Ты же не забыла, что мы сегодня пропустили тренировки? Оо, Дурак Червей точно не забыл, нет. Он, может и дурак, но не глупец! Он помнит! — Захихикал безумный Хранитель, — Глупец не я, я не глупец — я тот, кто слышит Хохот. Быть может я Дурак Червей, но разум не засох мой! Лара-лалей, лара-лалей… — Пританцовывая, Цицерон вновь отправился в лес за хворостом. Кинув взгляд на уже приличную кучку оного, я чихнула. И с чего бы это?

Воздух рассек хлесткий удар тетивы, и зажужжала пущенная стрела.

Тело по болезненной привычке дернулось в сторону, пытаясь себя спасти. Рядом с тем местом, где я только что сидела, просвистела стрела, утыкаясь в землю. Вееесело… Это что за йакспуры тут в лесу сидят? Хотя нет, те меня бы уже убили. Снова бросив тело в сторону, я выхватила Взгляд Мессера, благодаря взошедшие пару минут назад луны. Вовремя! Стоило в очередной раз откатиться, как стрела пропела вновь. Да кто ж там сидит? Не Цицерон же?! Пригнувшись к траве, я заскользила в сторону, откуда прилетели стрелы, иногда меняя направление. Пусть я и была невидима, но самонадеянность тут ни к чему. Жизнь мне очень даже дорога. Невидимый пока лучник, пару раз еще стрельнув в воздух, матернулся и зашуршал листвой. Куда пошел?! Рывок — и я качусь по земле вместе с нападавшим. Извернувшись, умудрилась оказаться сверху, сжимая руки и приставляя кинжал к горлу. Сердце бешено стучало в ушах, а руки чуть подрагивали от прилива адреналина. — Сучка! — Плюнул мне в лицо пойманный. Замерев, я даже не сразу догадалась вытереть плевок плечом. Кто он такой? И что я ему сделала, раз он так ко мне относится? Не считая того, что не умерла и смогла поймать его. — Шлюшка продажная! — Продолжал тем временем мужчина, заставив меня невольно покраснеть от гнева и непонимания. Да как он… Да как у него язык повернулся?.. — Такие твари как ты, должны в Обливион провалиться! Заживо сгореть в огне! Ты! Это все из-за тебя! — Ненависть, плескавшаяся в его глазах, отупляла, заставляя внутренне дрожать. От чего? Страха? Гнева?.. И что я ему сделала, если в первый раз в жизни вижу?! — Тварь, убившая дядю жить недостойна! Слезь с меня, и я удушу тебя голыми руками! Я тебя заставлю от боли визжать! Что он тебе сделал, что ты его убила?! Торговал себе, никого не трогал, пока не появилась ты! Все стало на свои места, заставляя меня горько усмехнуться. Я даже не смогла вздрогнуть, когда на лоб мужчины опустился каблук сапога, рассекая его и вдавливая голову в землю. Затем еще раз и еще. Так вот в чем была проблема. Племянник убитого мной торговца… Ну, не сказать, чтобы я не думала об этой стороне своей — экхем — работы, но я не ожидала встретиться с ней так быстро и… Лицом к лицу. Коснувшись пальцем щеки, с интересом рассмотрела слезу. И чего это я плачу? Знала ведь, что однажды это произойдет. Не может не остаться недовольных смертью человека. Кто-то по любому будет зол. Но почему тогда так горько?.. — Слышащая не должна… — Начал было Хранитель, но я его перебила, пустым взглядом рассматривая мертвые глаза, устремленные в небо. — Не надо, Цицерон. Я все прекрасно понимаю, поверь… Это должно было однажды произойти, так! Так что даже хорошо, что это произошло сейчас, а не в какой-нибудь ответственный момент. Ведь так?.. — Я тряхнула головой и попыталась улыбнуться нормально. — Ладно, не важно. Идем, я там похлебку не доварила…