Вино со вкусом крови

— Ты поймешь, что ты обречен. Злой рок, судьбы колесо, — Тихо напевала я себе под нос, покачиваясь в седле. Первая часть путешествия подходила к концу: Рорикстед уже виднелся впереди, что не могло не радовать. В конце концов, полтора дня в пути мало кому доставят удовольствие. А ведь впереди намного большее расстояние. На мгновение замолчав, я прислушалась к окружающим звукам. Что-то свое рядом весело напевал Цицерон, иногда смеясь, свистели птички, шуршали от легкого ветерка кусты и редкие деревья — лес уже давно закончился. Ни гудения ветра, ни свиста стрелы слышно не было, и я смогла облегченно вздохнуть, не теряя, однако, бдительность — слишком уж свежо в памяти было вчерашнее происшествие. — Там за морями, Живет Мэри Амин. Ликом прекрасна, Фигуркой ужасна. Встретишь в толпе, Подивишься вполне. Ведь вроде красива, Но всё так себе… — Прислушавшись к немудреному мотивчику, я покачала головой, вздыхая. За все время пути Хранитель почти не разговаривал со мной, что было необычно и начинало немного напрягать. Ведь раньше его было почти не заткнуть — с чего сейчас такая отрешенность? Очень сомневаюсь, что из-за вчерашнего. Началось это у него раньше. Мысли ворочались как-то лениво. Несмотря на середину весны и вечер, припекало прилично. Так и хотелось иногда пустить коня в сторону от дороги к речке и, скинув пропитанную потом и пылью одежду, искупаться. Однако останавливала близость поселка и возможность в скором времени принять ванную — а она, пусть иногда и простейшая, по рассказам торговцев и путешественников имелась в любой таверне. Странным это не было — несмотря на, по сути, дикое средневековье, люди старались поддерживать себя хотя бы в относительной чистоте. Как минимум ради запахов — не очень приятно ложиться спать в кровать к дурно пахнущему супругу или супруге. То же самое касалось и неприятной засаленности в одежде. К счастью, здешнее средневековье в выгодную сторону отличало наличие магии. Настоящей магии, а не ворожбы над косточками курицы с целью призвать дождик и минимальными шансы на успех. Еще раз тяжело вздохнув, я откинулась на лошадиный круп, разглядывая небо. Сли-и-ишком жа-а-арко… Рорикстед встретил нас вечерней тишиной. Пока мы доехали, стемнело уже порядком, так что в этой тишине ничего странного я не видела. Часть людей наверняка уже спала, часть, скорее всего, промывали глотки в таверне. К которой, кстати говоря, мы и направились. Конечно, мы могли по-быстрому выполнить заказ и благополучно свалить в угасающий закат, но ночевать опять на земле, имея возможность поспать на кроватке? Нет, спасибо. При всей любви к звездному небу — отказываюсь. Впереди и так длинный путь со всей этой «романтикой походов», так что лучше потратить сейчас лишние двадцать золотых, чем потом страдать на день больше. Двери таверны были открыты, выпуская духоту, надышанную людьми. Ночи уже теплые, так что камин особо не топили — чисто для готовки и света, хотя последнего хватало от свечей и — я удивленно присвистнула — магических светильников. О том, откуда в такой — извинилась — глухомани взялась такая дорогая хрень, я и спросила первым делом трактирщика. Информация, к сожалению, в моей работе намного важнее удобства — это Цицерон вдолбил в меня еще во время поиска того купца. Кстати, где этот неугомонный шут? Мелькнувшая мысль заставила на секунду обернуться. Поймав взглядом безумного Хранителя, облегченно вздохнула, возвращаясь к диалогу: он, на удивление тихо, уже сидел на шкуре у огня, слушая тихую песню барда. Слава Ситису, у него с чего-то хорошее настроение! — Ну дык у нас на пару ночей маг остановился, так что грех было не воспользоваться, — Трактирщик попался словоохотливым, так что я удобно устроилась на деревянную табуретку, подпирая подбородок кулаком. — Он у нас это… Заклинания навесил светильные, подновил дымоход — магией, итить ее, само собой. Я, конечно, как и любой другой на этой земле, магию не люблю, но ее полезность отрицать этоть — глупо. А этот маг, к тому же, вроде как сильным попался — вместо денег за ночлег магией отработал, а сам, глядь я — даже не запыхалсь. К нам, бывало, маги этоть — заходят, так что я знаю, о чем тут языком чешу, вот. Вообще, к нам много кто заходит — недавно сам этот, как его там… А! Довакин заходил, вот! Я ж сам не норд — в малолетстве вместе с родителями приехал. Приехать то приехал, да вот ток о довакине, пока тот пару месяцев назад не появился, не слыхал, вот и памятую постоянно, как его в народе то называют, вот. Дра-ко-но-рож-ден-ный. Стало быть, драконом рожден. Только вот, сколько ни спрашивал, ни один норд мне так и не смог объяснить, чего ть он драконом рожден и как, если родилси он давненько, а драконы, вот, недавно стали вылазить. Да и как этот самый дракон может родить человека то?.. — Не удержавшись, зевнула. Несмотря на распахнутую дверь и приближающуюся ночь, духота никуда деваться не собиралась, так что в сон клонило ого-го. Трактирщик, кстати, действительно попался опытный: не успела я заметить, как отдала два лишних золотых за кружку меда. — Ой, совсем я что-то заболталсь тут. Вы же, само собою, с дороги, отдохнуть хотитеть, а я тут со своими разговорами. Деньги то вы уже заплатили, так что и в комнату, стало быть, пройти уже можете. Запоздало кивнув — мед довольно быстро вдарил по голодному организму, заставляя обмякнуть — прошла в подготовленную комнату и, не раздеваясь, рухнула в кровать. Силы как-то быстро уходили, глаза слипались — скорее всего сказывалась довольно нудная дорога. Однако, я все же смогла заставить себя подняться, раздеться и, не заморачиваясь обходом через дверь, в окно вылезти во двор. На горячую ванну меня сейчас не хватит, хотя она, судя по заезжему магу, недавно была обновлена, но смыть пот дороги было просто необходимо. Так что, проковыляв к одному из наполненных водой ведру, опрокинула его на себя, бодро ухая. Поток ледяной воды взбодрил, отрезвляя мозг. Тут же сменив рубаху — благо вокруг никого не было — повесила мокрую на веревку. К утру высохнет. Сладко потянулась, в этот раз зевнув от легкой дремы. Все, пора в кроватку. Подходя к окну, я была полностью расслаблена и попросту не ожидала увидеть то, что увидела, заглянув в окно. Зажав себе рот, чтобы не издать ненароком какой-нибудь звук — от удивления до негодования — я присела, чтобы меня не было видно из комнаты. Комнату, кстати, нам с Хранителем дали одну на двоих. Ничего неприличного — просто чуть увеличенная комната с кроватями у противоположных стенок. Даже что-то типа ширмы имелось. Так вот, заглянув в комнату, я была неприятно удивлена. Полагаю, я попала на самое начало спектакля? Прижимая к стене какую-то… девушку, Цицерон ее очень так даже крепко целовал, оглаживая руками ее тело. Щеки ненароком вспыхнули — несмотря на праведное негодование по поводу того, что и с кем можно делать в общей комнате, картина была довольно смущающей. Шут тем временем уже подхватил девушку на руки, доставляя до кровати. В темной комнате особо хорошо видно не было, что именно он там с ней делает, но я довольно удобно встала — со стороны света — что позволяло мне увидеть больше, чем тому, кто находится в комнате. Спустя минуты две фигура Хранителя выпрямилась, отходя на практику шагов от кровати. Одной рукой встрепав и тут-же пригладив волосы, он натянул обратно на голову колпак. Плечи его распрямились, визуально увеличивая фигуру, а взгляд — тот самый, хищный, опасный и до дрожи сильный — осмотрел комнату. В какой-то момент из-за туч показалась Секунда, освещая неподвижную фигуру на кровати. Не поняла. Он ее убил или что? Пара мгновений мне потребовалось, чтобы неожиданно легко перемахнуть через подоконник, мягко ступив на пол. Цицерон вздрогнул, переводя взгляд, в котором мелькнуло восхищение, на меня. Неужели не заметил моего присутствия? Или я слишком громко приземлилась, заставив его думать, что нас могут услышать? Но это же наша комната, все в порядке вещей. В уме совершенно некстати мелькнула недавно увиденная сцена, заставляя щеки снова порозоветь. Да что ж с тобой не так, мозг! О чем ты вообще думаешь?! — Слышащая, ты вовремя. Как раз хватит времени, чтобы бедный шут спрятал тебя, — Сказать, однако, я ничего не успела. Хранитель сразу же приблизился, подхватывая под локоть и подводя к постели. Щеки уже алели. Что, даэдрот тебя сожри, происходит? Это то, что я хотела, если не прокричать, то прошипеть, однако слова застряли в горле. Шут тем временем закинул — чуть ли не в буквальном смысле — меня под одеяло, ложась рядом и нависая надо мной. Склонив лицо к уху так, чтобы его волосы нас закрывали, он, наконец, соизволил объяснить происходящее. — Прости, Слышащая, но это необходимые меры. В здании есть люди, желающие тебя убить — не знаю, кто они и откуда они о тебе узнали, но они уже подмешали тебе в мед снотворное. Хотя, смотрю, с его действием ты неплохо справляешься. Мне же и этой невезучей подмешали какой-то мощный афродизиак, так что, по идее глупых убийц, мы с ней должны уже самозабвенно… Кхем… — Внезапно смутился Цицерон, что с ним, на моей памяти, произошло в первый раз. Я, и так уже алая как помидор от шепота, щекочущего ухо, и пикантности позы, уже не знала, в какую сторону менять цвет. Нет, ну что за дурацкая ситуация! — В чем была проблема была спрятать меня за ширмы? — Стараясь сдержать голос, чтобы он не сорвался на хрип, задала я вопрос. — Или оставить меня за окном? — Слышащая, не разочаровывай меня своими вопросами! — Он недовольно отстранился, оглядываясь на дверь, — Все видели, что в комнату входили трое — ты первая и я с… будущим трупом. Разве не было бы подозрительно, если бы в комнате внезапно оказалось два человека? К тому же, эти два места первыми будут проверять на наличие посторонних… — Голоса за дверью заставили Хранителя замолчать, вновь склоняя голову и заслоняя лица волосами. Прикрыв глаза, чтобы не смущать себя зазря, я постаралась обратиться во слух. Голоса тем временем стали громче. Послышался звук поворачиваемого ключа. Почувствовав, что нога начинает затекать, я попыталась сдвинуться, но была немилосердно придавлена Цицероном к кровати, услышав надо ухом раздраженное «не двигайся». Неожиданно для себя тихо фыркнула на его заявление. Не поняла, это все? Я имею ввиду, это вся попытка разыграть «самозабвенно кхем»? Две неподвижные фигуры? Внутри меня росло странное чувство, словно кто-то перехватывает управление над телом. Хотя, наверное, просто кажется из-за всей остроты ситуации. Обхватив руками шута за плечи, я уткнулась носом ему в плечо и все же сдвинула ноги в сторону, начиная качать ими в воздухе под одеялом на подобие упражнения «велосипед». Если кто-то не хочет имитировать правдоподобность, хоть как-то ее сымитирую я. Дверь тем временем открылась и послышались смешки, сопровождаемые комментарием по поводу «мощного зелья». Ярость начала медленно подниматься во мне. Эти уроды посмели позволить себе попытаться опозорить Хранителя Матери Ночи. А он, несомненно, был бы опозорен самим собой, если по пробуждению обнаружил бы на соседней кровати мертвую Слышащую. Или, что еще хуже, если бы в пустоте Ситиса узнал, каким именно образом его убили. На моейсчастье Цицерон каким-то чудом сдержал себя, но это не значит, что эти ублюдки прощены. Даже если они не знают о занимаемой «бедным шутом» должности, незнание не освобождает от ответственности. Так что в скором времени их ждет очень суровое наказание… — Вилл, Ольрех, двигайтесь быстрее. Нам нужно еще успеть замыть следы и смыться, пока этот шут не опомнился. Вперед! — Грозное шипение заставило меня заинтересованно открыть глаза. Где-то я этот голос точно слышала, но вот где… — Ольрех — это наша цель, Слышащая, — Вновь раздался над ухом еле слышный шепот Цицерона. — Нам повезло — одним ударом избавимся и от цели и от заговорщика. — Подняв с подушки правую руку — ту, что находилась у стенки, он аккуратным движением полез мне по ноге под рубаху. — Сколько ножей с сонным зельем? — О, Ситис, опять напридумывала невесть что! Он просто полез за ножами, которые сказал всегда носить на крайний случай — даже ночью. Поборовшись с волной смущения, поймала его взгляд и моргнула два раза. — А с параличем? — Морг-морг-морг, — Сонные по краям? — Легкий кивок. Вообще, я могла бы и сказать, но шептать так тихо, как шептал Хранитель, я не умела. Так что обошлась подобной «азбукой морзе». В следующий момент, стоило двери хлопнуть, закрываясь, он легким движением руки отправил в полет два сонных ножа. Как только тела глухо упали на пол, шут вскочил, подходя к ним. Встав за ним следом, оправила задравшуюся рубашку, старясь до конца прогнать смущение. Слава Ситису, все скоро закончится. При приближении выяснилось, что оба уже были мертвы — брошенные ножи с удивительной точностью попали в шею. Хотя, нет. Мертвы все же были трое. Разметав по подушке черные волосы, девушка лежала, удивленно раскрытыми глазами разглядывая подоконник. Из перерезанного горла все еще лилась кровь, обагряя белые простыни. Покачнувшись, выдохнула, тряхнув головой. И чего это я? Вроде бы и не такие страсти уже видела. — Это ты ее или они? — Вопрос нехотя слетел с губ, растворяясь в ночной тишине. Шут не ответил, а я усмехнулась. О чем это я? Работа слишком небрежная, чтобы подставлять под нее Хранителя. Так что и дрожь в ногах теперь вполне понятна — на месте этой несчастной могла бы быть и я, если бы не выдержка Цицерона. — Спасибо… — Шепот, впервые за всю жизнь еле слышный, утонул в тишине не хуже вопроса. Ну и черт с ним. — Я так полагаю, спать нам сегодня вновь под открытым небом?.. *** Костер тихо трещал сухими ветками. Как Цицерон умудрился их найти — для меня загадка, ведь недавно прошедший дождь мне шанса на это не оставил. Зябко поежившись, сильнее укуталась в плащ, кинув взгляд на Хранителя. Тот уже лежал и, кажется, спал неспокойным сном. Немудрено. Сразу после того, как мы свалили из Рорикстеда в ближайший лес и разбили некоторое подобие лагеря, его начало нехило лихорадить. Температура поднялась до невообразимых высот — не знаю, чем бы все это закончилось, не будь у меня нескольких лечебных зелий и трав, выданных мне Бабеттой. В том числе и от отравления. А именно оно, судя по всему, вызвало подобное состояние. Ну, если быть точнее — отравление подсунутым ему афродизиаком. Видимо, заговорщики даже не пытались контролировать выданную дозу… Пообещав еще раз себе после смерти найти их, я вздохнула. Ужасный день. Затушив костер, чтобы не оставлять его без присмотра, направилась к Цицерону, ложась рядом и обнимая со спины. Температура спала, и теперь он был ледяной, однако я, поежившись, прижалась сильнее — даже под тремя плащами без живого тепла не согреться. Физика, увы. Сон был слабый и нечеткий. Кажется, я некоторое плавала в темноте, прежде чем встать на ноги и оглянуться. Все та же пустота. Все те же четыре фигуры, сопровождающие двух, свесивших голову в трансе, людей. Не дожидаясь, пока они подойдут, пошла им навстречу, на ходу извлекая из-за пояса кинжал. Имени его я не помнила, но знала, что оно связано с одной из лун. Секунда? Наверное, да. Ящерка, выгравированная на клинке, словно ожила, все тем же рисунком поднимаясь по моей руке к шее. Щекотно. Словно в ответ на эту мысль, ящерка замерла, по ощущениям словно покрываясь корочкой льда. Фигуры тем временем были уже рядом. — В чем виноваты эти двое? — Голос, хоть и принадлежал мне, казался чужим. Слишком сильный, слишком повелительный. Люди, покачнулись, осознавая себя. Тени склонились ниже, шепча в унисон, словно их голоса были одним: «Ты вызвала их, тебе и обвинять» Воспоминания, словно по мановению руки, всплыли в сознании. Я зло сжала зубы. — Вы обвиняетесь в попытке опозорить Хранителя нашей Нечестивой Матушки, а также в попытке убийства Слышащей. Ваше незнание, — Оборвала я их, — Не смягчает моего обвинения. Я продолжаю. Также по вашей вине Хранитель подвергся смертельной опасности, которой с трудом избежал. В следствие этого назначаю наказание вам по величине вашей вины. С сегодняшнего дня четыре года вы проведете в Пыточных Отца Ужаса, после чего отправилась к нему в услужение не как слуги, а как рабы. Также заявляю, что ни Акатош, ни любой другой, заявивший на вас права, не будет иметь над вами власть, ибо вина ваша перед Отцом Ужаса слишком велика. На этом я завершаю приговор. Можете выполнять! Тени еще раз поклонились, одна из них взмахнула рукой, вводя пару в состояние гипноза, и все таким же ровным строем они вновь отправились в пустоту. Тяжело вздохнув, опустилась на черное пространство под ногами. Тяжесть давила на душу, мешая вдохнуть. Я сделала что-то не так? «Ты перешла дорогу могущественному Принцу Даэдра, дорогая» Голос в голове разогнал тяжесть, освежая сознание. «В Обители Суда Отца Ужаса он тебя не тронет, но на Нирне будь осторожна, дитя» Рассветное солнце слабо пробивалось между листьев деревьев, играя на лице. Зевнув, открыла глаза, рассматривая ключицу мужчины, расположенную прямо напротив. Уткнувшись в нее носом, убедилась, что температура стабилизировалась, и вновь погрузилась в слабый сон. Перед дорогой стоит поспать столько, сколько смогу. А то, что дорога будет долгой, я из-за ночных событий и не сомневалась…