Отдартомолено!

Стоит ночь. Темная, дксунская ночь. Вьюга завывает за окном, мне холодно, но я креплюсь. Сжав челюсть, я оборачиваюсь одеялом и аккуратно ложусь рядом с Молом. Когда в помещении холодно так, что даже мощный камин не спасает, остаётся греться двумя вещами: одеждой и сексом. Но одежда уже не согревала. Ноги у меня закоченели, руки — холодные, и я, измученная бессонницей, лежала в разумном отдалении от до безобразия тёплого и мирно спящего муженька. Возведя между нами непреодолимую стену из одеяла, я в середине ночи плюнула на все и потихоньку переползла этот барьер, чтобы тихонечко подсунуть под тёплый бочок руки. Мамочки! Да он горячий! В прямом смысле слова! Он даже спит без рубашки и раскрытым, так, одеяло просто чисто казуально прикрывает ноги — и все! Я же лежу, как капуста, в трёх слоях одежды, и мёрзну. Поминая Мола и его способность оплодотворить все, что движется, заставившую меня нынче помучиться, недобрым словом, я ворчливо подняла его руку, подлезла под неё и прижалась к крепкому, молодому и главное ТЁПЛОМУ телу, чувствуя, как постепенно сама начинаю греться. Холодно было так, что я аж носом уткнулась ему в грудь, усиленно сопя. Уже минут через десять я пригрелась, сняла оба свитера и осталась в одной тонкой футболке с длинными рукавами и белье. Даже носки скинула. Нет, забрак в постели зимой — это существенная экономия на отоплении и лучший способ согреться. Зевнув, я пожалела, что за сегодня так и не смогла узнать ничего о том, как, собственно, предохраняются в этой вселенной. Или великий Лукас этого не предусмотрел? Я вздохнула, перебирая пальцами края тугой повязки, которую забрак сам наложил себе на рёбра, подозревая в них трещину. Разумеется, обращаться в медчасть он не захотел: верно, решил, что это ниже его достоинства. К счастью, секса вечером у нас в принципе и не намечалось. Усталый Дарт Мол вполз в комнату, развалился в кресле и оповестил меня, что «немного отдохнёт». Очевидно, после этого он просто потерял сознание, поскольку добудиться его я не могла долго. Придя в себя, он сделал себе укол из аптечки, заново обработал рану на ноге и наложил тугую повязку на рёбра, после чего снова уснул — уже, правда, в кровати, куда я его уговорила таки лечь. Я же решила: пока не узнаю о средствах контрацепции, хрен ему будет, а не секс! Объявив ему беспощадное сексуальное сопротивление, я во избежание самосовращения решила: больше вообще даже трогать его не буду! Ни ни ни, пока не найду выход из сложившейся перипетии. О как. Но планы мои накрылись медным тазом из-за отвратительной вьюги снаружи… Итак, прижавшись к муженьку, в миру — Дарту Молу — я спаслась от холода, но спать не захотела. Прям до душевных терзаний захотелось чисто потрахаться. Я горько вздохнула, уткнувшись ему лбом в плечо и всхлипнув. Очевидно, какое-то химическое воздействие его организм на мой все же оказывал, потому что не могу же я оказаться такой извращенкой? Или со мной все не в порядке, потому что я прыгаю в постель к этому мужику всякий раз, как он раздевается? Надо бы встать, водички попить. Но снаружи зябко и противно, а в обнимку с Молом — уютно и тепло. Что же делать? Промучившись ещё минут сорок и нервно поглаживая, в порядках самоуспокоения, различные части покрытого татуировками тела, я горько захныкала и, устроившись поудобнее, начала задрёмывать… … Порнхаб нервно прикуривал, хентайщики поперхивались и заливались краской, а сам Мол наверняка бы просто оторопел минут на тридцать. Снилось мне такое непотребство, что самой стыдно было. Стыдно, но приятно! На том моменте, как со стороны душевой к нам выходил никто иной, как Саваж Опресс в полуголом виде, а я предвкушала тесное общение аж с двумя братьями-забраками, вдруг что-то изменилось… А именно — стало холодно. Я недовольно нахмурилась и с закрытыми глазами пошарила рукой по постели. Пусто. Судя по остывшим простыням — уже давно. Цокнув языком, я посмотрела вокруг. Нет, Мола нигде нет. Ну ладно, значит, пора вставать и мне. В окнах было темно, но это из-за погоды и времени года, и я накинула на плечи одеяло и побрела в ванную комнату. Сказывалась ночь, лишенная сна. Я прошуршала в ванну и широко зевнула, потягиваясь. Вот! Сейчас душ… приму… Поперхнувшись, я широко раскрытыми глазами смотрела на собственного супружника, который, будучи в душевой кабине, разумеется, не в своей робе, а абсолютно неглиже, включал воду. Спокойнехонько, он повёл плечами, наклоняя голову вправо и влево, и размял рукой левое плечо, которое, наверное, вчера потянул. Смотреть за этим было невыносимо. Особенно — для моей недотрах… простите, эмоциональной натуры. Я с тоской наблюдала широкую мускулистую спину, покрытую симметричными татуировками, абсолютно чёрную шею и такой же чёрный затылок, увенчанный рожками, и, не в силах опустить глаза ниже пояса, следила только за руками, которые как назло и двигались-то соответственно месту и действиям. Короче, Мол просто мылся в душе с весьма спокойным и мрачным выражением лица, поскольку одно было неотделимо от другого. А я тихо пускала слюни. Он с абсолютно спокойным видом размылил что-то типа геля для душа в ладонях, болезненно поморщившись, вздохнул и начал, черт его дери, намыливать шею. И даже не в фигуральном значении… Да чтоб его! Проклятье! Надо уйти отсюда, пока он меня не заметил. Или, что хуже, пока я не вломилась к нему в душ. Надо развернуться и… выйти. Так. Где дверь? Учитывая, что я стояла прямо на пороге, вопрос был действительно тупым. Достаточно сделать шаг назад, и вот я уже ничего не увижу. Тут Дарт Мол равнодушно поворачивается, скользит по мне глазами, что-то выискивая взглядом, очевидно, и тут же подскакивает. — Ой! — это уже я делано извиняюсь. — Извини! Не слышала, что ты здесь! Я это… щас выйду. Он непонимающе моргнул, по-прежнему удивленно глядя на меня. — Сейчас! — отважно сказала я, не в силах даже двигаться. — Сейчас!.. И вдруг этот проклятый совратитель широко так и понимающе ухмыляется, и, покачав головой, невозмутимо машет мне! Вот козел! Задохнувшись, я покрылась багровыми пятнами, наблюдая, как по плечам и литому прессу льётся вода. Вот что это, а? Что это? Это же форменное издевательство. Делать мне было нечего, и я уныло поплелась к закрытому стеклянному душу, решив, что если туда не зайду, то хоть позалипаю. Но видимо взгляд у меня был таким голодным, что ситх молча выглянул наружу (даже не смутившись от разницы температур) и просто взял меня за запястье, утягивая к себе и второй рукой скидывая с меня одеяло и так же легко — снимая мою футболку. Я даже не сопротивлялась. Да как ему сопротивляться вообще?! Видели бы вы его! Сами бы оторопели и молча испарили одежду с тела! Ооооох, ну и жарко же здесь! Горячая вода дышит в лицо паром, не менее горячий ситх что-то пиздит про «починку спидера», а я думаю, как бы мне слинять отсюда. С одной стороны. С другой, хочется здесь надолго задержаться. Самое милое в Дарте Моле — то, что он абсолютно не подозревает о том, как мне нравится. Бухтит с серьёзной рожей про свои дартомоловские планы про Сидиуса, артефакт и полеты. Отчитывается, что Рей уже очнулась и с ней все в порядке. Я слушаю вполуха, задумчиво ощупывая влажные предплечья, покрытые татуировками, и думая, а залечу ли я от ещё одного сеанса сексотерапии. С одной стороны, ну что будет? У нас и было-то раз четыре… шесть… или побольше… за три дня. Кхм, неприлично как-то получается. Вроде мы даже умудряемся выходить из своих апартаментов. И даже за прошедшее время Мол подчинил себе Дозор смерти! А вот интересно, он меня сюда что пригласил? Просто так, погреться, что ли? — Мол, — я тут же задала этот вопрос, вовсю кокетничая. — А зачем я здесь? Этот вопрос поставил его в тупик. Он замолк, прервавшись на описании какого-то там звездолета, на котором мы полетим вместо «Тысячелетнего Сокола», и растерялся: — Так, как же? Нужно принять душ. И погреться тебе не мешает, моя радость! Ты ночью аж в трёх кофтах спала, я видел. А почему от меня так далеко? — Будить не хотела, — соврала я. Святая простота, и этот мужчина зовёт себя ситхом! Погреться и помыться мне надо… — Ты такая заботливая, — с чувством сказал он. — Но все равно, в другой раз не переживай. Я согрею… — Да уж. Самое главное, в наивных (в плане отношений) глазах прожжённого опытного убийцы я читала абсолютную честность. Он был так далек от похоти и разврата, что я вообще засомневалась, а ну ему в джедаи податься? Был бы самым лучшим для всех примером воздержания. Захотелось в пику ему оскорбиться и выйти отсюда непоруганной и холодной, как айсберг, чтобы ни одной грязной мыслишки в голове, и… и… Я запуталась, потому что он просто сгрёб меня в объятия, подсадил себе на бёдра и прислонил к стеклу. Невольно, я вздрогнула, глядя в два умных пронзительных глаза. — Учусь у тебя, — сказал он, опережая мой вопрос из разряда «что ты творишь?!». Я открыла было рот для возражения, но… действия его были крайне убедительными, а я — достаточно немногословной. Вместо разумной речи сам процесс наталкивал на стоны, в то время как сам инициатор довольно молчал, наблюдая за мной. Смотрит ещё, нравится мне или не нравится все, что он делает! Кто бы мог подумать, что судьба моя — стоять вот тут, в душевой на Дксуне, и исполнять супружеский долг в позе сзади не с кем-нибудь там, а с мрачным на вид (но добрым глубоко в душе… очень глубоко) ситхом-забраком. Пока я получала удовольствие, на переживания и итог всего этого мне было до фонаря. Шум воды, очаровательный и осмелевший за эти дни семейной жизни рогатый муженёк, плюс — бессонная тяжелая ночь… Усладив слух этого узурпатора стонами и даже вскрикиваниями, я эгоистично получила своё и прислонилась к его плечу, чисто чтобы не сползти на пол. А он, сдержанно ухмыляясь мне в шею, ещё и добивает: — Пойдём. Пора мне и делами заняться. Я буду в ангаре несколько часов, там спидер надо починить. Да пошёл бы ты со своим спидером далеко и надолго! Я все ещё была слишком доброй, чтобы так сказать, но холодок по телу уже пробежал, потому что вдруг я вспоминаю, что вполне реально могу стать юной мамашей. Блин! Да что я творю! — Так, — упираясь руками в татуированную грудь, начинаю я. Хотя уже начинать поздно… — Мол! Пора нам. Я, знаешь, тоже пойду. К полету, эээээ, готовиться. — Готовься, — просиял он, покрепче прижимая меня к себе и целуя в лоб. — Пора бы уже и оживить Сидиуса… -… пока я не залетела, — добавила я мрачно. Но Мол, видимо, принял это за мою робкую надежду, потому что прижал к себе ещё активнее и нежно объявил: — Не беспокойся, любимая! С этим делом тянуть не будем. — И он весело подмигнул мне. У меня чуть сердце не остановилось. Подмигивающий весёлый забрак, намекающий на отцовство и покрытый боевыми ситхскими татухами, был выше моего понимания, так что я лишь похлопала его по щеке и выползла из душевой, растерянно шлепая прямо как есть в гардеробную. Нет, какова я дура… Увидела голого мужика — и сразу про все позабыла. Стыд и срам, Дарт Дисней! Если после сегодняшнего я залечу, вопль мой услышат на Корусанте. А потом я сброшусь со скалы, и все, кроме Мола, будут счастливы. Конец. Всхлипнув, я влезла в тёплые штаны и свитер, обулась и вышла навстречу приключениям, пока муженёк не вышел из душа неодетым и не началась фаза два. Даже не дотронусь до него! Ни за что больше!

***

— А можно рожу сделать менее довольной? — вопросила Рей, ковыряясь в своём завтраке. — А что такое? — с вызовом спросила я. Я была несказанно рада ее видеть! Простое перенапряжение вчера вылилось для Рей в потерю сознания, остаток дня она провела в госпитале. А теперь мы сидели вместе за завтраком и болтали, притом — у меня даже был план… — Да за километр можно понять, чем и с кем ты занималась, по твоей сияющей физиономии! Она сунула в рот ложку каши, а я задумчиво посмотрела на свою яичницу, посыпанную вялой зеленью. — Вот скажи, — грустно вздохнула я, — что мне делать? — Тебе? Радоваться жизни. — Ха ха! Будучи замужем за Молом, жизни не особо порадуешься. — Ага. Верно. От секса ещё отдышаться надо, но тебе же блин некогда. — Рей… не язви. Он вообще пытается забабахать мне ребёнка. — Жалуюсь я, прикрывая лицо рукой. — А что? Тебе не хочется стать молодой мамочкой? — ехидно спросила джедайка. — Жаль! Я думала, от такого роскошного мужчины так и хочется залететь. Да поскорее. — Ну хватит! — прикрикнула я, теряя терпение и глядя, как джедайка весело ржёт, глядя на меня. — Это искупление, милая. За умопомрачительный секс нужно расплачиваться… С отвращением посмотрев на Рей, я от души пожелала ей аналогичного конца в отношениях с ее драгоценным Кайло Реном. Чтоб по крайней мере в пеленках и подгузниках погрязли мы обе — то-то будет потеха! Рей ещё долго подкалывала меня, со смаком обхаживая тему наших с Молом трепетных отношений, но я терпела — чисто ради того, чтобы спросить: — А гипотетически… вот как можно защититься от нежелательной беременности? — Я думала, ты в курсе, — моргнула Рей. — Ты же, этот, великий ситх… о такой фигне точно знаешь. — Некогда мне о таком думать! — строго сказала я. — Да и не с кем было. И потом, раньше у нас другие средства защиты были. — Да? — джедайка с интересом отпила кофе и поджала под себя ноги, умащиваясь на стуле. — И какие? — Ну там… пурген. Валокордин. И корвалол. Непонятливо кивнув, Рей вздохнула. — Не знаю уж, лучше или хуже будет то, что я посоветую, но в медчасти наверняка тебе дадут стандартный контрацептив Ф-19. — Класс. А почему в медчасти? Рей фыркнула, даже отложив ложку в сторону. — А где ещё?! Из-под полы доставать?! Да тут баб воюет больше, чем где-либо! И трахаться они тоже, к слову, очень даже любят! Да тут будут вместо режимной колонии — ясли, если все будут размножаться таким ходом! Нет уж, — она хихикнула. — Пока нам и ваших детишек хватит. — Цыц! Никаких ребятишек! — прикрикнула я, грозно сверкнув глазами, но мои слова Рей лишь рассмешили. — К-кого?! — Да не спрашивай!!! Это все Мол, от него набралась! Он плохо на меня влияет! Называет детей — ребятишками, мать твою! — Да кто бы мог подумать, что он такой славный парень. — Ехидно сказала Рей. Я прикрыла лицо руками и выдавила: — Только мне нужна твоя помощь. — Моя?! Это какая?! — Ну… — я понизила голос. — Мне нужно, чтобы ты взяла этот самый Ф-19. Как для себя. Понимаешь? — Не понимаю, — невозмутимо сказала Рей, приступая к оладушкам. — Я ни с кем не сплю, на кой он мне? Почему ты не можешь сама взять? — Да потому!!! — прошипела я, озираясь. — Вот представь, доложат ему, что, типа жена твоя взяла себе эту херь. И что?! Во-первых, все тут же поймут, что… -… он тебя имеет? — Рей заржала. — Да все это и так знают! Мимо вашей комнаты утром и вечером лучше вообще не проходить, в борделе — и то тише. Что за невыносимая женщина? А ещё джедай. Типа. — Меня не это беспокоит, а то, что он сообразит: ага, не хочет моя жёнушка пока беременеть. И будет раздражённым. А когда Мол раздражён — это страшно. Рей припомнила раздражённого Мола и поёжилась. — Ну не знаю, — с сомнением сказала она. — Ты его вроде как обманываешь… — Да он хочет, чтоб я из роддома не выползала! — взревела я. — Я думала, ты мне друг!.. Рей вздохнула. — Ладно. Но я попробую сперва с ним поговорить на этот счёт. Ну, не хочу его обманывать. И потом, раз боишься залететь — пока прекрати спать с ним. Я ухмыльнулась. — Давай договоримся. Если ты поговоришь с ним и не добьёшься результата, и решишь к тому же, что я не смогу удержаться от… ну, понимаешь… Тогда ты идёшь в медчасть. — Ладно, — не смутилась Рей. — Ведь все можно решить словами. Ну да. Особенно с Дартом Молом. Мы закончили с завтраком и отнесли свои подносы к столам с грязной посудой, а после Рей упёрла руки в бока и деловито спросила: — Ну и где сейчас Мол? — Чинит в ангаре какой-то спидер. Все уши мне прожужжал, как деградировала инженерия в будущем, — хмыкнула я. — Ангары — это снаружи. — Сказала Рей. — Идём.

***

Глядя на оторопелое лицо джедайки, явно понявшей, что план ее с треском провалился, я поняла: в медчасть она не пойдёт. Побежит! Пять минут назад мы вошли в огромный ангар, куда уже загнали чёрный клиновидный звездолёт. Было здесь холодно и зябко, но Молу, как всегда, все было нипочём. Он ковырялся в наполовину разобранном спидере, смахивающем на земной мотоцикл, погрузившись в свои мысли и что-то мурлыкая себе под нос. Работал он уже долго, судя по количеству деталей вокруг него, и уже порядком припекся — раз развязал пояс на робе и распахнул ее. Трудяга. Блин. В поте лица работает, несчастный. Но в ангаре он был не один. К моему вящему изумлению, с умным видом вокруг корабля ходила Рамона Как-Её-Там, периодически задавая забраку какие-то вопросы. Любопытно, что ни на один он не ответил, а увидев нас, радостно поднялся с корточек и поспешил навстречу. — Любимая! — со счастливой рожей подлетел он. — Смотри, какая прелесть! И он указал рукой на звездолёт. — Правда же, лучше, чем этот джедайский таз? — с придыханием вопросил забрак, обнимая меня второй рукой и крепко так к себе прижимая. Дышать стало трудно из-за крепости объятий, думать — ещё труднее… — А как же «Тысячелетний сокол»? — протянула Рей. Мол вздрогнул, едва заслышав это название. — Пусть постоит в ангаре, — миролюбиво сказал он. — На техподдержке. Мало ли, вдруг нам предстоит бросить корабль там, куда мы отправляемся. А ты так привязана к этой посудине. Я была поражена внимательностью и терпению Мола, но перевела эту речь как «ноги моей больше не будет на этом дерьме банту с двигателями». Рей кивком согласилась, тяжко вздыхая, и вдруг нахмурилась: — Мол., а это кто такая? И почему она в вечернем платье? Забрак, счастливый до одури, тоже сдвинул брови и посмотрел на Рамону. — А, ты про неё? Не знаю, говорит, местная аристократка. Вальде ее скоро отсюда выведет, мне некогда, надо до завтрашнего утра все закончить. — До утра? — переспросила я. — То есть, ты что, ночевать здесь будешь? — Так я вообще ночевать не буду, — ласково сказал забрак. — Ты только не волнуйся. Я к таким вещам привычный. Подумаешь, денёк не посплю! Ерунда какая! Зато все к полету будет готово. А как только выйдем в гипер, обсудим все детали. Рей, равно как и я, в основном концентрировалась на безобразно соблазнительном виде Дарта Мола и его робе нараспашку. То, что он распахнулся именно по причине удобства, я и не сомневалась: он вообще о своей сексуальной привлекательности не думал. К тому же, судя по блестящей коже на лице, шее и груди, попотеть ему здесь пришлось немало. Мол извинился перед нами и взбежал по трапу открытого звездолета, а оттуда уже вышел с какой-то тяжелой на вид деталью, которую выгрузил и снова с головой окунулся в починку спидера. От лица Дарта Мола. Решив наскоро позавтракать прямо в ангаре, я наспех оделся, повесил на пояс свой меч и на всякий случай — меч, добытый вчера у мандалорца в честном бою, который я бы назвал честным избиением… И поспешил чинить нужную технику, эту часть не доверяя никому. Параллельно, пока я шёл по коридору и поднимался к ангару на лифте, я наговорил Каст задачи, которые нужно выполнить за сегодняшний день, и поторопился приступить к делу. Ух и давненько я ничего не чинил! Руки чешутся приступить к любимому делу. Радостно потерев ладони, я сначала выгрузил нужные детали с корабля, в том числе — и ящик с инструментами, и затем принялся разбирать спидер. С ним я закончу быстро, ещё до обеда. А вот со звездолетом придётся повозиться… Прошло около часа или полутора, и я, уже разобрав наполовину спидер, решил сделать коротенький перерыв. Закусив и распахнув робу, потому что за работой мне стало жарко, я снова склонился над двигателем спидера, как вдруг услышал, что в ангар кто-то вошёл. Походка была легкой, скорее всего, это женщина. Я поднял голову и убедился: да, какая-то мандалорка, и почему-то — в вечернем платье. Она что, на вечеринку едет? А ангар спутала с посадочной полосой? Шла она так уверено, будто ей сюда и было надо. Но я разумно рассудил, что в таком виде чинить технику будет неудобно, так что решил, что она все же попутала места, и прояснил: — Вы звездолёт на Мандалор ищете? Отбывает минут через тридцать, вам надо наружу выйти и обойти платформу. Там, с седьмой дорожки, он и стартует. С чувством выполненного долга я приподнял спидер, выдохнув от усилия — все же он был, зараза, тяжёлым — и услышал в ответ: — Простите, лорд Мол, но я к вам! Наверное, вы меня не знаете лично… Ох и тяжеленная штуковина, куда бы мне его прислонить? Я медленно поволок спидер к звездолету, особенно не вслушиваясь в бормотание этой странной женщины. Но уши заткнуть я не мог (руки были заняты), так что пришлось мне слушать: — Меня зовут Рамона, лорд Мол. Рамона Солан! Я член ДИП-миссии мандалорского сектора и племянница Уве Зора. А, Уве… да, его я знаю. Поднапрягшись, я прислонил к стенке корабля спидер и быстренько присел возле него на корточки. Наконец-то, подобрался к топливному баку. С такими объёмами эта птичка быстро не полетит! Нужно добавить спидеру немного скоростных качеств. — Я вчера лично видела, как доблестно вы сразились с Гаем Визслой, и хотела сказать вам, как восхищаюсь вашей политикой правления. Лорд Мол, я всегда была сторонницей демократических взглядов… С тоской посмотрев на эту, как ее, из ДИП-миссии, я тут же скучающе отвернулся и решил продолжить свою работу. У меня дел невпроворот. Если она приперлась сюда по каким-то политическим вопросам, пусть с ней Каст разберётся! С такими вот мыслями, я снова склонился над спидером, вовсю переподсоединяя контакты и абстрагируясь от бубнежа у себя над ухом. А может, прибить ее и сказать, что так оно и было?! Но вот, к моему безмерному счастью, в ангар вошли моя жена и Рей. Мне тут же ужасно захотелось подлететь к моей дорогой, крепко обнять ее и поцеловать, чтобы она поняла всю силу моей любви, и я уже сделал первый шаг, как вдруг по лицу Ады понял, что могу смутить ее перед окружающими. Нет, нужно держать себя в руках! Вздохнув, я ограничился тем, что крепко обнял ее. А уж после начал заверять жену, что сегодня быстренько все починю к отлёту — правда, ночью, чтобы не терять времени. Она так удивилась тому, что сегодня я проведу ночь без сна, что я едва не рассмеялся. О, были у меня такие задания, когда я не то чтобы спать — даже расслабиться на секундочку не мог, чтобы не упустить цель, не погибнуть или не быть рассекреченным! Взять хотя бы нападение на «Чёрное солнце»… или мое пребывание в космической тюрьме с подпольными боями. Да что там, вся моя прошлая жизнь — борьба. Не говоря уж о том, что в принципе жизнь любого ситха — это борьба и лишения. Умилившись такой реакции Дарт Дисней, я вернулся к своей работе и вынес со звездолета квантовый накопитель килограмм на двадцать пять. В этот самый момент ко мне подошла мандалорка. — Лорд Мол, — прощебетала она, — позвольте ещё раз высказать восхищение вашей дальновидностью! С удовольствием приглашаю вас в свою летнюю резиденцию на Мандалор, даже если вы прибудете туда инкогнито, не страшно: у меня есть возможность провести дорогого гостя… Тьфу ты! Чуть накопитель на ногу не уронил, что она мелет? Поморщившись, я осторожно поставил деталь на пол и разогнул спину. — Вы это, что, бредите, что ли? — наконец не выдержал я. — Какая резиденция, какие гости? Какой ещё Мандалор? И при чем тут демократия? Забраки, конечно, мирная раса, да и я себя таким уж агрессивным не считал, но и моему ангельскому терпению рано или поздно приходит конец. — Вы пошли бы да занялись делом, — посоветовал я. — В Цитадели есть что сделать для общего блага. Помочь работникам в столовой, устроиться на оружейный склад, ну или вот, полы хотя бы в ангаре помыть. Право слово, что-то ещё говорит про общественную пользу. Шастает в вечернем платье и палец о палец не ударит. Во мне проснулся трудолюбивый датомирский забрак, и я продолжил нравоучать: — Может, это в вашем времени так принято — пустословить о политике, в ней не разбираясь, но я вообще радикалист, тоталитарист и вообще против демократии. Если вы не заметили. И кто вас в члены ДИП-миссии поставил?! Сегодня же подниму вопрос о срочной замене! — Так это, — промямлила растерянная девушка, хлопая глазами, — я же с Мандалора — к вам… акт доброй воли… я же не живу на Дксуне… — Так что ж вы шастаете где попало по нашей военной базе? — грозно спросил я, выпрямляясь и надвигаясь на неё. — А вдруг вы шпионка, дамочка? Тут, на ее удачу, в ангар вовремя зашла Каст, иначе бы я точно применил ситхский гипноз к этой некомпетентной работнице посольской конторы. Испугавшись, Каст положила руку мне на плечо и затараторила: — Лидер! Не беспокойтесь, за ней ведётся постоянное наблюдение, плюс охрана приставлена! Я вам подробно обо всем отчитаюсь, не губите уж эту глупую барышню, Уве будет безутешен! Оторопев, блондинка открывала и закрывала рот, возмущённо пялясь на нас. Я же, пронзительно посмотрев Каст в лицо, понял, что она как всегда не врет и преданна мне. Так что махнул рукой. — Ладно, — буркнул я, — пусть покинет ангар, надоела мне до чертиков, под ногами путается. Я миролюбивый человек, но знаете ли, у всех есть предел.