Ярче Солнца сияет только Небо

В шестнадцать лет у неё в руках была огромная организация, держащая в страхе весь теневой мир, и немного больше, чем просто друзья. В семнадцать у неё самые модные и дорогие вещи от лучших модельеров мира, новейшие модели оружия, диплом о досрочном окончании университета и проклятая корона теневого мира, от которой она ночами мечтала избавиться. Иногда, разбирая очередной отчет об очередных глобальных разрушениях, устроенных её Хранителями, Савада Тсунаёши думает, как бы все закончилось, если бы она так и осталась простой школьницей. Кое-как закончила бы школу, поступила в не самый лучший университет или колледж, закончила его и устроилась работать в какую-то Богом забытую забегаловку, лишь бы прокормить себя с матерью. И не было бы ни каждодневных смертей, равнодушным почерком описанных в отчетах цифрами, ни напряжённых разговоров с Альянсом и скалящимися Боссами. Ни-че-го. Она, Савада Тсунаеши, была бы свободна и, может быть, даже не понимала бы своего счастья, когда ты не пытаешься каждый день лечь спать под грохот от взрывов динамита или очереди от травмата; когда ты, разбуженная интуицией, не несешься в другое крыло особняка, чтобы отразить очередное нападение; когда ты не пытаешься самостоятельно вынести всю Вонголу, в то время как, твои, как бы, Хранители, орут рядом с тобой и никак не способствуют этому. Нет, конечно, Тсунаеши понимает, что они только недавно закончили школу и у них всех в крови гуляет смесь гормонов и адреналина, но это ведь не повод срывать важные для благополучия семьи переговоры! В восемнадцать лет крайне трудно признать, что за всю свою жизнь ты лишь единожды, и то случайно, целовалась с парнем, который тебе нравится. Который теперь кормит червей под землей. Враги Вонголы не дремали и успели повеселиться, прежде чем она лично сожгла их в Пламени, наблюдая за искривленными от мучений лицами. Но этот момент Тсуна запомнила надолго. Это было началом её конца. Пустота в сердце, поселившаяся с тех пор, не давала ей ни спать, ни есть. Ей стало казаться, что она просто робот, посаженный в кабинет для разбора бумаг. В один день она внезапно осознала, что все вокруг посходили с ума. Или это она головой тронулась? Потому что не мог братец Дино внезапно обидеться на неё и закрыть нужные для Вонголы порты, через которые поставляли оружие; не мог Бьякуран случайно устранить семью, находящуюся в Альянсе; не могла именно в этот момент упасть популярность у книг, выходящих под началом Вонголы; не могли оказаться на карантине куча дорогих ресторанов, принадлежащих семье. Не могли Хранители предать свое Небо. Или это только она так думала. Острые обломки связи — единственное, что осталось у неё после их ухода. Точнее, её ухода. Хранители, которые раньше не могли находиться вместе дольше пяти минут, вдруг единогласно согласились, что она не может править Вонголой. «Потому что тебе только восемнадцать. У тебя ещё вся жизнь впереди. Да и не женское это дело», — единственное, что Тсуна сумела разобрать из их бормотания. «Из мафии выходят только вперед ногами», — это то единственное правило, которое она не забудет никогда. Сколько раз она в этом убеждалась, когда подписывала бумаги на устранение семей, включая новорожденных? Ведь они вырастут, узнают правду и захотят мести. В такие моменты она либо сама, либо с помощью Реборна устраняла семьи, чтобы её друзья не стали винить себя в этом. Лучше она сама возьмёт этот грех и будет нести его на своих плечах, чем будут мучиться её друзья, Хранители. Они ведь сами ещё такие дети… Как же она устала от всего этого. Одинокая, пустая, разбитая, она стояла перед дверью в собственный – бывший – особняк и не могла открыть дверь. Её нашёл Реборн, который не смог дозвониться до неё. Он увёл её в свою квартиру, где напоил обжигающе горячим Солнцем и заставил уснуть, прижимая к крепкой мужской груди, под которой ровно бьётся самое преданное сердце, которое она когда-либо слушала. На следующий день они уехали из Сицилии. Тсуна не спрашивала куда, лишь бездумно смотрела на белые облака в окне иллюминатора и вспоминала прошлый вечер, когда она избавилась от невыносимого груза на плечах, отказавшись от титула донны Вонголы. Новая, ещё до конца не сформировавшаяся тонкая нить, соединяющая её и Реборна, дребежит и насмехается над ней, она уверена. Тсуна поджимает губы и тянется оборвать эту хрупкую связь, но каждый раз её останавливают. Сначала интуиция, потом сам Реборн. Он подпитывает эту нить своим Пламенем Солнца каждую секунду. Тсунаёши чувствует, что в неё будто вливают раскалённую лаву, которая медленно растекается по венам, добирается до самого сердца и ледяными цепями спаивает её с Реборном… Чтобы не смогла уйти от него, сбежать, не оглядываясь назад. …как части целого. Реборн привозит её в дом, наполненный запахами домашней выпечки и Солнца. Обычное деревянное здание находилось в лесу, и сама бы она не смогла найти его, если бы не знала, что оно тут есть. В самом доме никого не было, не считая их двоих, но Тсуна нутром чувствовала, что Реборн живёт здесь не один. Это подтверждает небольшая лаборатория в подвале, куча продуктов в холодильнике и небольшой яблочный садик на заднем дворе. — Тсуна, — голос киллера раздался непозволительно близко, из-за чего она вздрогнула и быстро обернулась, чтобы увидеть лицо Реборна в десяти сантиметрах от своего собственного. — Я тебя напугал? Ироничная улыбка исказила тонкие губы киллера, а нить связи подрагивала от беззлобного смеха. — Не хочешь принять ванну после долгой поездки? — Хочу, — кивнула Тсуна и немного отстранилась, стараясь не выдавать своего смущения. — А ты?.. Реборн хитро прищурился. В чёрном янтаре глаз заплясали кисло-жёлтые одуванчиковые блики. — Ты предлагаешь мне принять ванну… — многозначительная пауза заставила Тсунаеши нервно поджать губы, как и чувство веселья, передающееся по их связи. — С тобой? Тсунаёши почувствовала, как алый, словно человек, целует её щеки, уши и шею, наливая их цветом. Реборн смеется долго, весело и совершенно беззлобно. Тсунаёши, смотря на него, впервые за прошедшее время легко улыбается. Ей хочется ещё немного побыть с таким простым и понятным Реборном, который не требует от неё больше, чем она может; который защитит её, если понадобится; который не заставит её лезть в пекло битвы, чтобы улучшить навыки боя, которые обязательно пригодятся для правления Вонголой. — Не бросай меня, — еле различимый тихий шепот в спину скрывшегося за дверью киллера. — Только не ты, прошу тебя… Небесная нить связи редко подрагивает, словно плача, и Тсуна искренне надеется, что Реборн этого… — Тсуна! — полуголый киллер буквально ворвался в помещение, сметая на своем пути преграды, и крепко обхватил руками её мокрое от слез лицо. Каскад поцелуев обрушился на неё, сметая все плотины. Тягучее Пламя Солнца, словно липкий мёд или густая карамель, мощными рывками переходило к ней и отдавало пульсацией, не давая вздохнуть. …не заметит. Слёзы, как бы она ни хотела, не переставали катиться по щекам. Она так устала, что уже ничего не хочется, только тихо сидеть у своего учителя на коленках и чувствовать мужскую руку, нежно перебирающую непослушные волосы. Так, словно они всегда это делали. Будто это было чем-то обычным, домашним. — Тсуна, — её имя из уст Реборна звучит как лучший в мире комплимент, и она не может не смущаться из-за этого. — Всё в порядке, милая, не волнуйся, я не уйду. Я здесь, сейчас, с тобой. Навсегда. Тсунаеши вспыхивает Пламенем от переизбытка эмоций. Слишком нежно, слишком мило и непривычно видеть Реборна таким… Своим. Реборн вдыхает пропитанный Небом воздух и жадно смотрит на свою ученицу. До этого момента он не мог почувствовать её Пламени, у неё был свой Хранитель Солнца, но сейчас, когда она в его объятьях, он слышит окутывающий сознание шелест скошенной травы и кислые брызги лимона. Реборн уверен, что это лучший вкус, который он когда-либо пробовал. Сознание, словно заполненное ватой, не желало возвращаться в реальность, всё ещё окутанное живым наваждением. Желание попробовать на вкус Тсунаёши становится невыносимо, сопротивляться ему все сложнее. — Реборн! — взвизгивает Тсунаеши и делает безуспешную попытку вырваться из кольца рук. — Ты мокрый! — Не аргумент, — хрипло выдыхает киллер, но все-таки ослабляет хватку. Тсуна мгновенно оказывается на ногах. — Я в душ, и только попробуй зайти! — погрозив пальцем, девушка вихрем вылетает из комнаты, оставляя засмеявшегося киллера одного. — Невыносимая девчонка, — с восхищением выдыхает Реборн и, плавно поднимаясь, идёт в ванну, чтобы получить ещё одну порцию дикого смущения и детских угроз. Реборн смеется и думает, что согласие на миссию по обучению Савады Тсунаеши было его лучшим решением. Эта дьяволица ещё покажет мафии, почему не стоит обижать девушек. Особенно когда они являются ученицами лучшего в мире репетитора-киллера Реборна.