Ярче Солнца сияет только Небо

Тсунаеши скалит зубы и чувствует, как азарт наполняет её, заставляя нападать снова и снова в попытке подчинить, ударить, сделать больно, — но она не достигает в этом успеха. Фонг, как тихий шелест листьев, лишь улыбается и изгибается, уворачиваясь от её ударов. Как же он бесит. Вечно спокойный, со своей приклеенной улыбкой и шуршанием красного ципао. Аркобалено Урагана бесит Тсунаеши из-за своей неправильности. Её интуиция, не только которая гипер, но и простая, женская, чувствует, что это все — лишь чепуха, наносное, и если суметь чуть-чуть поддеть, то китаец покажет себя настоящего, живого. Но за всю неделю, что он пробыл здесь, у неё ничего не получилось. Реборн только пожимал плечами, говоря, что это и есть настоящий Фонг, но Тсуна не верила. Она печёнкой чувствовала, что это не так, и не прекращала попыток. Словно, если она остановится, Ураган разочаруется в ней и навсегда закроется в себе — этого она не могла допустить. Тсунаеши опускается на колени и тяжело дышит. Напротив неё стоит Фонг, и она уверена, что он улыбается. Ему кажутся забавными её попытки достучаться до него, закутанного в кокон из тихой гавани и спокойствия. Он уже привык к вечному равнодушию, серо-чёрному миру и попыткам убийства. Зачем что-то менять в своей жизни? Коленки дрожат и уже не держат; на руках словно расписался безумный художник — расцветают синие и багровые пятна. Но она в который раз встаёт и продолжает нападать, со странной ясностью понимая, что у неё не получится победить, но даже так она не остановится, пока не вырубится от усталости. Реборн пахнет опасностью и чёрной, совершенно неестественной ненавистью. Владелец Солнца слишком нервно реагирует на любые ранения Тсунаеши, что не могло не навести Фонга на определённые мысли. — Реборн, — обратился он к киллеру, — Тсунаеши — твоё Небо? Леон, до этого спокойно дремавший, резво переместился в руку к киллеру, обернувшись зеленым пистолетом, дуло которого итальянец без колебаний направил на Фонга и в предупреждение снял с него предохранитель. — Допустим, — ледяной голос звучал тихо: киллер не хотел случайно разбудить Тсуну. — Что ты собираешься делать с этой информацией? — Ничего, — Фонг пожал плечами и медленно отступил назад, садясь в кресло. — Мне просто стало интересно… Киллер держит его на прицеле минуту, прежде чем опускает оружие, тут же вернувшее себе форму зеленого хамелеона, который со скоростью звука убежал к Тсуне, вызвав лёгкое чувство зависти у Реборна. Его фамильяр буквально подсел на Пламя Неба Тсуны, которое она неосознанно выделяла в воздух, напитывая его своим запахом и эмоциями. Может, Реборну тоже сейчас хотелось подойти к спящей девушке и зарыться носом в её волосы, вдыхая запах её юного тела и Пламени. — Почему? Фонг был мастером в словесных баталиях, даже сам Реборн не мог перехитрить этого китайца. Носителю Урагана нравилось играть со словами, простыми предложениями, в которых таится бомба. Почему ты снова решился на связь с Небом? В какой момент ты понял, что не можешь без неё? Какие причины у тебя были, чтобы объединиться с разбитым Небом? Реборн как-то нарочито медленно вздыхает и улыбается светлой, почти детской улыбкой, сбивая Фонга с мысли. За все годы, проведенные вместе с этим итальянцем, тот никогда не видел такой улыбки, и это интригует его не хуже самой Тсунаеши. — Просто, она — Небо, Фонг, — Реборн с нежностью смотрит на девушку и аккуратно убирает выбившуюся из хвоста прядку за ухо. — Ты не поймёшь. Китаец суживает глаза и пытается разглядеть в этой девушке то же, что и Солнце, но ничего, кроме ослиного упрямства и детской наивности, не находит. Почти ничего. «Пламя», — озаряет Фонга. Буря до встречи с Тсунаёши ревела и медленно уничтожала своего Хранителя изнутри. Сейчас же она, словно послушный котенок, ластилась к нему и была готова по первому зову превратиться в сносящий всё на своем пути неистовый ураган. Укрощённая стихия в такт сердцебиению пульсировала внутри и буквально прорывалась сквозь его тело к обладательнице Неба. Острый взгляд Реборна заставил его прийти в себя и вернуть прежнее спокойствие, хотя хотелось раскрыть всю мощь Урагана и почувствовать на себе успокаивающую Гармонию Неба. — Вижу, всё-таки дошло. — Наглый аркобалено Солнца даже не пытался скрыть довольную усмешку, отчего Фонг передёрнул плечами, избавляясь от желания врезать кирпичом в лицо брюнета. Если то, что он ощущает, — лишь отголоски сил, то каково сейчас Реборну с полной связью Хранителя? Видимо, в его глазах отразилось что-то такое, отчего Реборн опасно прищурил глаза. Больше они за этот вечер не говорили. Реборн задумался о чём-то своём и периодически проводил рукой по взлохмаченной макушке, отчего девушка забавно морщила носик и сквозь сон что-то неразборчиво бормотала, чем вызывала у аркобалено Солнца улыбку. Фонг же медитировал, сидя в кресле. Когда Реборн позвонил ему с предложением заехать в «Охотничий Домик», чем очень удивил китайца, то он и подумать не мог, что предложение спарринга с бывшей Десятой Вонголой обернётся для него чем-то таким. Реборн был настоящим итальянцем и очень ревностно охранял свою территорию, не впуская никого в любимый дом. Какого же было недоумение Фонга, когда он увидел Тсунаёши. Сначала он было подумал, что это иллюзия, но во время битвы сумел убедиться, что девушка — самая настоящая. Из состоянии медитации его вывел сонный голос: — …уснула на тренировке? Тсунаёши растерянно скользила взглядом по лицу Реборна, пока не взглянула на него. Смесь обиды и непонятной ему злости отразилась на девичьем лице. Она медленно встала, неуклюже убирая руку аркобалено Солнца с макушки и склонилась в извиняющемся поклоне: — П-простите меня, Фонг-сан! Обещаю, это больше не повторится! Китаец мягко улыбнулся, хотя в душе недоумевал. Его же позвали только для одного спарринга, тем более он уже закончился, она проиграла — и он с чистой совестью может уехать отсюда. Так что это сейчас, чёрт возьми, было и почему он не возразил?.. «Мистика, определенно», — смотря на переругивания Тсуны с сильнейшим киллером мира, Фонг неожиданно усмехнулся своим мыслям, вызвав когнитивный диссонанс у Реборна и довольную лыбу Тсуны. Девчонка не так проста… …но разве могло быть иначе, если она занимала кресло босса королевской семьи?