То, что ты не услышишь

Электроника из колонок. Неоновый свет и его блики в трещинках твоих губ. Светодиодные лампочки в форме сердец. Запах мятно-вишневого кальяна вперемешку с пресловутым сигаретным дымом. Сладкий японский, нежно касающийся моего слуха. Сегодня этот токийский бар утонет в нашей глупой игре. Залпом вливаю в себя стопку и целую тебя. Ты сразу же отвечаешь на поцелуй, обхватывая мое лицо ладонями, так, будто вечность ждал этого. Ластишься ко мне, как кот, зарываясь пальцами в волосы, когда я прохожусь поцелуями по твоей шее. Всем видом даешь понять, что я могу делать все, что захочу. Не могу отказаться от такой возможности. Пользуясь вседозволенностью, вжимаю твое податливое тело в барную стойку. Музыка становится громче, заставляя сердце мучительно долбиться в ребра. Желанно забираюсь руками под твою рубашку, исследуя пальцами каждый сантиметр бархатной кожи. Нежно стонешь с каждым моим неосторожным прикосновением, а я медленно схожу с ума от этого. Мурашки по коже. Тело горячее с каждой секундой. Меня несет. Рвано и шумно выдыхаешь, выгибаясь мне навстречу и находя руками пряжку ремня на моих джинсах. Мы стремительно приближаемся к тому, чтобы закончить эту ночь в постели… Но этого не будет. «Как думаешь, секс портит дружбу?» Крыша едет, стоит лишь подумать о том, как часто мы срывались. Когда одежда летела на пол, а губы шептали «пошло все к черту». Мы столько раз оказывались у самого края, нарывая сорваться вниз, но постоянно каким-то волшебным образом избегали этого. Почему? «Нет, но ведь так будет совсем не интересно» Верно, секс здесь не причем. Просто в каждой ебанутой игре нужны свои ебанутые правила. Только и всего. Нехотя заставляю себя остановиться и как-то печально заглядываю тебе в глаза. «Дальше нельзя» — досадно признаю я, натягивая улыбку. Шутливо облизываю кончиком языка твой нос и отстраняюсь. Прости, сегодня мы вели себя слишком плохо. — I lost — тянусь за бутылкой, замечая, как ты, застыв на месте, удивленно выгибаешь бровь. — Снова? Ты, наверное, шутишь… — в ответ пожимаю плечами, а ты разочарованно прыскаешь и разворачиваешься к своему бокалу вина. Не помню, с какого момента тебя стал так раздражать наш уговор. — Дурацкая игра. — Почему же? — От победы никакого удовольствия. — Правила есть правила — закатываешь глаза и отодвигаешь бокал, разворачиваясь ко мне. Долго наблюдаешь за тем, как я бездумно катаю бутылку по поверхности, после чего фыркаешь и резко вырываешь ее у меня из рук. В ответ лишь округляю глаза и бесшумно смеюсь себе под нос. Неужели снова решил устроить представление? Понимаю, что прав, когда ты нахально медленно подносишь горлышко к губам, следя за каждым моим неровным вдохом. Вот так всегда. Бесишься как капризный ребенок, когда не получаешь того, чего хочешь, начинаешь показывать свой характер. Он у тебя, кстати, просто отвратительный. — Ты же не пьешь такое. — Нахер иди — усмехаешься и развратно облизываешь горлышко. Нервно сглатываю, будучи не в силах отвести взгляд. Клянусь, что откушу тебе язык, если ты не перестанешь играть на моей ангельской выдержке. Но, не слыша моих утопающих в возбуждении угроз, ты виртуозно продолжаешь испытывать меня, чувственно обхватывая горлышко губам, чуть посасывая его. Может, я и смог бы выдержать эту провокацию, если бы не этот твой полный похоти взгляд, устремленный прямо мне в глаза. Он словно раздевает меня. Бесцеремонно лезет в штаны, обхватывая горячую плоть рукой и начиная двигаться в такт дикому сердечному ритму. Жадно целует губы, шею, опускаясь все ниже и оставляя засосы на коже. Стонет в такт со мной, когда я кончаю, а после нежно целует в ухо, шепча всякие пошлости… Получает, все, чего так страстно желает Накамото Юта. Терпеть его не могу. Нервы уже на пределе, и я чувствую, как в штанах становиться до боли тесно. Нервно усмехаюсь и отвожу взгляд. Пора признать, у тебя искусно получается выводить меня из себя. — И даже после этого ты все равно продолжаешь утверждать, что мы друзья? — доносится твой победный голос, а я понимаю, что снова проебался. — Ты смешной, Юкхэй. — А ты шлюха. — Но ты хочешь меня — улыбаешься, испытывающе облизывая губы. — Сколько мне повторять? Мы друзья. — Снова врешь — подпрыгиваешь и усаживаешься на стойку, притягивая меня к себе и устраивая между ног. Ненавижу тебя. — Когда я тебе врал? — Несколько секунд назад — ласково проводишь рукой по моим волосам, другой хватаясь за ремень джинсов и притягивая еще ближе. Чувствую себя беспомощно, так как даже не хочу сопротивляться. Перевожу взгляд на твои губы. Это становится моей последней ошибкой. — Тебе показалось. — Раз так, могу я подкатить вон к тому парню? — киваешь куда-то в зал, а я понимаю, что пришло время продолжить игру. — Я тебе шею сломаю — почти грубо притягиваю твое лицо за подбородок к себе и увлекаю в новый поцелуй. И все-таки ты прав, дурацкая у нас игра. Мы чертовы друзья, и стать кем-то большим у меня, возможно, никогда не будет смелости, потому что ты просто невыносим. Но в одном я уверен точно. Твои губы. К ним я не могу позволить притронуться никому, кроме меня. Если бы ты услышал это, то точно посчитал бы за идиота-собственника, который сам не знает, чего хочет, и издевался до конца моих дней. Поэтому ты никогда этого не услышишь.